Жизнь после трагедии, или это только начало
Выдержки из записей Гермионы Грейнджер:
«Письмо к самой себе»
…Мечтать не вредно, мечтать опасно. А я слишком размечталась. Я, зная о своём предназначении, осмелилась быть вместе с кем-то, к кому неудержимо тянуло, кого шесть лет ненавидела. Это было подобно пожару, когда из маленькой искры рождается большое пламя. С Ним я забывала обо всем: о вражде между факультетами, о де Вере с его жаждой мирового господства, о пророчестве. Я была счастлива 36 дней, 864 часа, 51840 минут, 3110400 секунд, одно мгновение и целую вечность.
Но погружаясь в мечты и их исполнение, нельзя забывать о реальности. А я допустила эту непростительную ошибку и теперь вынуждена расплачиваться. Я спасла жизнь Драко, отдав свою. Ради него я готова на всё, даже если ради этого мне предстоит выйти замуж за глубоко ненавистного мне человека. У меня не было другого выхода, кроме как принять предложение Николаса де Вера. Прости меня, Драко, я всегда буду только твоя, не смотря ни на что…
—Как ты можешь так говорить?! — Чарис вот уже пятнадцать минут ругалась со своим женихом Блейзом Забини. Предметом их спора была Гермиона Грейнджер, а точнее, её хэллоуинский поступок. Блейз презирал девушку за то, что она так поступила с его лучшим другом, а Чарис не могла позволить кому бы то ни было оскорблять свою подругу.
—Грейнджер — дешевая шлюха, нет, она дорогая шлюха! — саркастично проговорил Блейз. Ему не нравилось ссориться с любимой девушкой, но и не мог предать интересы друга.
—Не смей так говорить! Слышишь меня, не смей! — глаза девушки полыхали гневом и решимостью идти до конца.
—Я буду говорить об этой грязнокровке всё, что захочу. И мне плевать, что она моя родственница. В семье не без урода, как говорится! — его слова просто сочились смертельным ядом.
—Блейз…
—Прости, Чарис, но я не могу спокойно смотреть на эту паршивку. Я ухожу, Рисса, прости меня, — юноша обреченно покачал головой и вышел из пустого класса. Чарис, по щекам которой катились слезы, бросилась за ним, но в коридоре уже никого не было. Девушка съехала по стенке и заплакала так, как никогда раньше.
—Для меня бокал найдется? — иронично спросил Забини у Малфоя, когда вошел в гостиную Слизерина, где на диване, распивая виски, сидел его друг.
—О, какие люди!.. А почему же ты не со своей гриффиндорочкой? — нетрезвым голосом поинтересовался Драко.
—Да ты уже пьян, друг мой, — Блейз сел рядом и налил виски в наколдованный стакан. Ему необходимо было сейчас выпить, чтобы заглушить тупую боль в сердце.
—За что будем пить? — Драко не стал спорить.
С маскарада прошло чуть больше двенадцати часов, а он уже успел переспать с двумя равенкловками и осушить пять бутылок с виски из погребов Имения Малфоев. Каким бы равнодушным он не хотел казаться, предательство Грейнджер выбило его из колеи. Увидев Гермиону, такую красивую и такую совершенную, на сцене с де Вером, Драко сначала был ошарашен, шок сменился ненавистью к обоим, а потом была боль, глухая и не проходящая. Душа слизеринца требовала отмщения, а рядом оказалась симпатичная блондиночка, так что вечер Малфой провел в компании гречанки, которая позже сменилась её подругой. И вот сейчас он сидит на диване в общей гостиной и пьёт, проклиная де Вера, гриффиндорку и все на свете.
—За секс без обязательств! — торжественно произнес Забини.
—А ведь еще неделю назад ты бредил этой золотоволосой девочкой, — не чокаясь, Драко осушил бокал, жалея, что нет льда.
—Всё в прошлом, Драко, мы расстались, — Блейз печально посмотрел на огонь в камине — такие же язычки пламени плясали в любимых глазах Чарис.
—Что ж, поздравляю! — Малфой налил новую порцию и залпом выпил.
—Не кисни. Умный человек имеет право быть несчастным только из-за женщины, которая того стоит, а эта паршивая грязнокровка тебя не стоит. Она ничтожество, меркантильная сучка и шлюха, — Блейзу было больно, но Драко было хуже, а, значит, он, как лучший друг, должен поднять ему настроение.
—Замолкни, Забини, я не хочу слышать о ней ничего, вообще ничего.
—Хорошо, больше никакой Грейнджер в наших разговорах. Но запомни, вином можно залить всё, кроме правды. Чем раньше ты поймешь, что грязнокровка была лишь ОЧЕРЕДНОЙ, тебе станет легче. И ты сможешь жить дальше.
—Знаешь что? Не будь женщин, этих сладчайших чертовок, мы бы могли достигнуть бессмертия, — патетично произнес Малфой, смотря на друга сквозь стекло бокала.
—Драко, твой пафос меня просто убивает. Ты же не собираешься отказываться от милых постельных забав? — брюнет изящно изогнул бровь.
—Блейз, мы молоды, богаты и свободны. Не знаю как ты, но я собираюсь оставаться таким ближайшие лет десять.
—Полностью поддерживаю вас, молодой Лорд Малфой!
—Я рад, лорд Забини, что мы поняли друг друга! — звон бокалов, задумчивые взгляды и думы о своём — теперь это станет нормальным времяпрепровождением для двух слизеринцев.
—И что теперь? — обреченно прошептала Элизабет де Бэв, как только Гермиона появилась перед озером.
Она была заплаканная, усталая, с болью в глазах, но она была здесь, готовая отвечать за свои поступки. Элизабет понимала, что толкнуло Гермиону на такие действия, но опасения за дальнейшую судьбу мира не покидали.
—Не тебе меня винить, Бесс. Я спасала его и не жалею об этом, — Гермиона с вызовом смотрела на Элизабет, но в глазах застыла боль.
—Я тебя не обвиняю, просто спрашиваю, что ты будешь делать в сложившейся ситуации? — хотелось успокоить молодую девушку, защитить от той боли, которую она всячески пыталась спрятать за маской вызова и равнодушия. Николас де Вер разрушил её жизнь, теперь она пойдет на всё, чтобы отомстить, уничтожить его.
—У меня есть план, но мне необходим твой совет, — Гермиона серьёзно посмотрела на наставницу.
—Рассказывай! — «Что ж, я оказалась права. Главное, чтобы жажда мести не пересилила здравый смысл…»
Выдержки из записей Гермионы Грейнджер:
«Письмо к Гарри»
Кому, как не тебе, лучше всех известно, что такое пророчества. Твою жизнь определило предсказание почти сумасшедшей дуры, отчаявшейся найти работу. Из-за него ты лишился семьи и нормального детства. Ты стал убийцей в 14 лет, но ты избавил мир от злодея. Поэтому ты не убийца, ты герой.
Мою жизнь тоже определило пророчество, которое появилось несколько тысяч лет назад, но смысл от этого не меняется. Я обязана выполнить то, что мне предначертано, потому что над миром снова нависла угроза. Я всегда помогала вам с Роном и Джинни, сама часто выпутывалась из переделок, но из этой схватки живой, скорее всего, мне не выйти. Когда идут в атаку, кому-то приходится быть впереди и принимать на себя первый и самый сильный удар. На этот раз в битве всего две стороны, два участника один на один. Я приму удар на себя, чего бы мне это не стоило.
—Гермиона, где ты была? — воскликнул Рон, как только девушка вошла в гостиную Гриффиндора. Он, Гарри и Джинни сидели в креслах около камина и напряженно смотрели на вход. Чарис с ними не было: после расставания с Забини она предпочитала быть одна. Гермиона чувствовала себя виноватой, но ничего поделать не могла: на карту было поставлено слишком многое.
—Я была в библиотеке, Рон, — на разборки совершенно не было сил, но и будить подозрения не хотелось.
—Нет, мы там были, и мадам Пинс сказала, что ты сегодня не появлялась. Гермиона, я ещё раз спрашиваю — где ты была? — они обыскали весь замок, когда обнаружили отсутствие подруги, но девушки так и не нашли. Карта Мародеров также не прояснила ситуации.
—Хорошо я скажу, но только прошу вас, отреагируйте спокойно. Я была у профессора Дамблдора, договаривалась на счет проведения свадьбы перед Рождеством, — тихо ответила Гермиона, наблюдая за реакцией друзей. Она была неоднозначна: Джинни расширила глаза от удивления, Рон шокировано уставился на подругу, а Гарри нахмурился.
—Какой свадьбы? — не поняла Джинни.
—Моей. Я выхожу за де Вера, помните? — деланно беззаботно проговорила Гермиона, хотя её просто тошнило той лжи, которую приходилась говорить друзьям.
—Ты собралась замуж в первом семестре? — Рон, всегда считавший Гермиону благоразумной и ответственной девушкой, на этот раз не мог понять её логики.
—Да, мы решили не откладывать. Мы оба совершеннолетние, так что закон нас не ограничивает.
—Гермиона, а ты уверена в том, что поступаешь правильно? Мы не стали задавать тебе вопросов на Хэллоуин, но теперь мы не понимаем твоих поступков вообще, — Джинни обеспокоенно смотрела на подругу.
—Я уверена, как никогда. А сейчас, извините, но я сегодня очень устала. Пойду лягу, — Гермиона извиняющее улыбнулась и скрылась на лестнице, ведущей к женским спальням.
Гарри всё это время молчал. Он проверял карту Мародеров, Гермиона действительно была у Дамблдора. Утром. А вот потом она с карты исчезла…
—Сегодня вы приготовите одно из самых сложных зелий во всей школьной программе. Чтобы вам не пришлось отскребывать себя от котлов, внимательнее читайте инструкции. Долгопупс, если вы взорвете котел, на мои укроки можете больше не приходить, — Снейп был в своём репертуаре. Гриффинорцы в очередной раз подумали о том, как ЕГО вообще взяли работать в школу.
Профессор ходил между партами и нещадно критиковал гриффиндорцев, отчего те отчаянно тряслись и судорожно пытались не перепутать ингредиенты. Снейп уже двигался в сторону парты, за которой сидели Гермиона и Невилл, как вдруг класс потряс небольшой взрыв. Всё вокруг заволокло дымом, ученики начали шуметь, гадая, что же сделает профессор с нерадивым учеником.
—Долгопупс! — заревел Снейп в полной уверенности, что виновником происшествия является именно Невилл.
Дым рассеялся, и студентам предстала следующая картина: Невилл с несчастным и испуганным видом стоял около ЦЕЛОГО котла и растерянно смотрел на учителя. А вот Гермиона, которая сегодня сидела с ним за одной партой, взирала на остатки своего котла и зелье, растекшееся по парте.
—Грейнджер?! Вы что, с ума сошли?! Эванеско. Вы получаете ноль за работу и отработки на неделю. А теперь идите отсюда, придете вечером, чтобы узнать подробности своего наказания — Снейп отвернулся и, взмахнув мантией, отошёл от парты гриффиндорцев.
Гермиона быстро собрала свои вещи, тихо пожелала Невиллу удачи и покинула кабинет. И гриффиндорцы, и слизеринцы удивленно смотрели ей в след: что случилось с умницей Грейнджер, если она умудрилась взорвать котел в самом начале урока. И только Гарри Поттер заметил на лице подруги довольное выражение: «Да что, черт побери, происходит?!»
Месяц спустя.
Гермиона сидела на сдвоённой трансфигурации, урок проходил совместно со Слизерином. Видеть их было невыносимо, особенно Драко. Не важно, сколько раз она проходила мимо него, на красивом лице юноши неизменно отражалось полное равнодушие. Каждый такой взгляд был словно пощечина. Заслуженная пощечина. Невыносимо было видеть Драко каждый раз с новой пассией. Девочек он теперь менял еще чаще, чем раньше, и не неизменно оставался невозмутимым, если рядом появлялся кто-то из компании Гермионы. Уж лучше бы он презирал её и осыпал оскорблениями, а так, это безразличие просто убивало. Хотя она не имела права жаловаться — абсолютно все её страдания были заслуженными, она сама совершила ошибку, теперь должна расплачиваться за нее.
—Мисс Грейнджер, продемонстрируйте, пожалуйста, классу превращение шкафа в колибри и обратно, — обратилась к задумавшейся Гермионе профессор Макгонагалл.
В последнее время Минерва стала замечать, что Гермиона выглядит больной: темные круги под глазами, странная бледность, хроническая усталость и частые перепады настроения. Женщине хотелось вернуть искорку жизни этой девочке, которая после объявления о свадьбе стала будто неживой, глаза её опустели и наполнились болью. Макгонагалл несколько раз хотела поговорить со своей любимой ученицей, но та всячески избегала этого, ссылаясь на усталость или занятость.
Гермиона встала и пошла к доске, но на середине пути она пошатнулась и упала, чуть не задев головой угол парты, за которой сидела Миллиссента Булстроуд. Парвати и Лаванда вскрикнули, а мальчики вскочили со своих мест и пытались пробраться к проходу. Чарис закрыла глаза и нахмурилась: ей было необходимо выяснить, что случится в ближайшее время. Профессор тут же подбежала к гриффиндорке — девушка была без сознания.
—Кто-нибудь сходите за мадам Помфри, — обратилась к классу Макгонагалл.
—Давайте я, — вызвался Николас, тут же поднявшись на ноги.
—Хорошо, мистер де Вер, только быстрее, — слизеринец тут же покинул класс.
Совместными усилиями Гермиону подняли с холодного пола и переложили в наколдованные носилки. Гриффиндорцы с тревогой смотрели на тело подруги: она могла получить серьезную травму головы, как в начале года. Слизеринцы лишь презрительно кривились и перешептывались. Драко и Блейз даже не смотрели в сторону столпившихся учеников, словно произошедшее их совсем не волновало. Вдруг Чарис резко открыла глаза и шокированно уставилась на Драко, её губы еле заметно двигались, будто она разговаривала сама с собой.
Спустя минут семь в класс ворвалась мадам Помфри. Увидев бессознательную девушку, она кинулась к ней, восклицая: «Я же говорила, что нужно было пройти полное медицинское обследование. Зря я не настояла! Ох уж эта юношеская самонадеянность!»
—Ну-ка все отошли! Что произошло? — требовательно спросила медсестра, грозно оглядывая учеников.
—Мисс Грейнджер шла отвечать к доске, но вдруг пошатнулась и упала, — объяснила Макгонагалл.
—Всё ясно, — Помфри осмотрела девушку и, решив, что транспортировка не противопоказана, отправилась с ней в больничное крыло. Гарри, Рон и Чарис порывались пойти за ней, но Минерва не отпустила их, сославшись на необходимость подготовки к экзаменам. В суматохе никто не заметил отсутствия одного ученика факультета Слизерин.
—Мадам Помфри? Что я здесь делаю? — раздался слабый голос Гермионы.
—Вы, наконец, проснулись, мисс Грейнджер. Как себя чувствуете? — медсестра смотрела на неё как-то странно.
—Нормально, что со мной случилось? — девушка поднялась на постели.
—Вы упали в обморок на уроке трансфигурации.
—Но почему?
—Ты беременна, — отчеканила медсестра.
—Что, простите? — переспросила Гермиона: «Могло же такое послышатся!..»
—У тебя будет ребенок. Срок — 6 недель. Мисс Грейнджер, я обязана доложить об этом директору, — мадам Помфри озабоченно посмотрела на ошарашенную девушку, инстинктивно положившую руки на живот.
—Не надо, мадам Помфри, прошу вас! Я сама поговорю с директором Дамблдором, — умоляюще произнесла Гермиона, лихорадочно соображавшая, как ей выкрутится из сложившейся ситуации.
—Хорошо, мисс Грейнджер, но вы должны сделать это немедленно. И я думаю, стоит оповестить вашего жениха, мистера де Вера.
—Нет! Я всё сделаю сама, спасибо, — поспешно воскликнула девушка: «Ещё де Вера мне не хватало!»
—Ладно, вы можете идти, но при одном условии, что вы немедленно пойдете к профессору Дамблдору.
—Конечно, мадам Помфри, именно туда я сейчас и пойду, — Гермиона улыбнулась медсестре и покинула Больничное крыло.
«Итак, мне семнадцать, я беременна, человек, без которого я не представляю свою жизнь, заслуженно презирает меня, а я выхожу замуж за того, кого ненавижу. А я думала, что мексиканские сериалы запутанные. У меня будет ребенок… Ребенок от Драко… Маленький человечек, который никогда не сможет увидеть отца… — и тут девушку затопила нечеловеческая боль. Если она выживет после уничтожения де Вера, она всю себя посвятить этому малышу. — ИХ малышу, пусть Он и никогда не узнает о существовании ребенка. Это будет Его первенец».
—Как ты посмела? — кричал Николас на Гермиону на следующий день в одном из коридоров подземелий. Юношу всего трясло от переполнявшего его гнева, а Гермиона дрожала от страха, что это чудовище может узнать о её малыше.
—Посмела что? — с вызовом спросила она.
—Ты беременна, идиотка! Мне не нужен ублюдок этого белобрысого паршивца! — Николас готов был ударить девушку, прижавшуюся спиной к холодной стене.
—И что ты будешь делать? — «Мерлин, ну как он узнал? Это чудовище способно на всё… Господи, почему ты отнимаешь у меня всё, что мне дорого. Я уже лишилась Драко, не надо забирать у меня ребенка. Господи, пожалуйста!..»
—За меня всё сделает м
Расследование Блейза
—Как тебе известно, я жил около пятисот лет назад. У меня было всё, что я только мог пожелать, но не было любви. Зимой 1496 года я встретил ЕЁ — Элизабет де Бэв Ла Грасс, самую прекрасную женщину на свете, ту, которую хотел мой лучший друг Себастиан де Вер. Сначала я скрывал свои чувства, потому что высоко ценил дружбу с Себастианом, он был для меня вторым братом. Мы просто общались с Элизабет, и с каждым днем я всё больше понимал, что моя жизнь без неё не имеет смысла. Спустя три месяца я сделал ей предложение, она его приняла, мы были счастливы. Но вот Себастиану этот факт очень не понравился, он всячески пытался помешать этому браку, но все его попытки были тщетными. Я отчаянно любил Элизабет и мог понять муки любви, но простить друга почему-то совершенно не получалось, он не хотел слушать мои доводы. Потом был приём, который очень многое изменил: Элизабет стала всячески избегать Себастиана, а тот, наоборот, искал с ней встречи, ещё больше пытаясь расстроить свадьбу. До торжества оставалась неделя, когда он вызвал меня на дуэль, Элизабет, узнав об этом, замкнулась в себе. Сколько бы я не убеждал её в том, что я сильнее моего противника, она оставалась непреклонной. А накануне поединка она пришла ко мне и попросила, чтобы я немедленно уехал как можно дальше. Разумеется, я отказался от такого, иначе бы я прослыл трусом, это бы стало несмываемым пятном на репутации моей семьи. Элизабет попрощалась со мной и ушла, как будто навсегда. На следующий день дуэль состоялась, мы боролись несколько часов как с помощью магии, так и на мечах. Поединок затянулся до глубокой ночи, было решено перенести его на завтра, как вдруг появился мой слуга и доложил, что миледи Бэв совершает весьма странный ритуал, мы бросились к её замку, благо он находился недалеко. Ворвавшись в парадный зал, мы увидели Элизабет, она стояла в центре светящейся пентаграммы и быстро произносила заклинания, это было Заклятие Забвения. Бэсс и Себастиан начали ожесточенно спорить, говорили о каких-то планах, пророчествах и судьбе, я абсолютно ничего не понимал. А потом она продолжила читать заклинания, вокруг неё зациркулировала магия, начали разбиваться стекла, зеркала и хрустальные вазы, стоящие в комнате. Элизабет, подхваченная вихрем магической силы, оторвалась от пола, всё её тело постепенно обволакивалось серебряным пламенем. Она открыла глаза и каким-то не своим голосом произнесла:
—Силой Луны, я лишаю свой род магии до тех пор, пока не придет время исполнить предначертанное нам. Прощай, Себастиан де Вер, и помни, придет время, и твою семью настигнет кара! Я всегда буду любить тебя, Орион! Мы не смогли связать наши жизни, но судьбы наших семей едины, и как только исполнится тайное пророчество мы воссоединимся в вечности!
Потом её полностью поглотило серебряное пламя, и она растворилась в лунном свете, а мы остались стоять, не понимая, что только что произошло. На следующий день я нашел письмо, оно было от Элизабет. В нём она объясняла, зачем применила несколько видоизмененное заклятие Забытья и почему исчезла: существует древнее пророчество, согласно которому миру придет конец, если она останется с де Вером, мой друг готов был убить меня, чтобы получить её. Я был растерян, я не знал, что предпринять, тем временем Себастиан покинул Англию, больше я о нём ничего не слышал. У меня был долг перед семьей, поэтому через несколько лет я женился на девушке из богатой аристократической семьи и дал жизнь наследнику. Но после тех событий я не жил, а существовал: потеряв Элизабет, я потерял смысл жизни.
—Сочувствую, — печально произнес Блейз, ошеломленный рассказом Ориона.
—Это ещё не всё. В письме, которое она мне оставила, было ещё кое-что. Элизабет написала, что у неё есть младшая сестра, которую они с подругой надежно спрятали от Себастиана, и именно в роду Дионы через 500 лет на свет родится девочка, которой суждено совершить то, что было предначертано тысячи лет назад. Этой девочке, которая будет невероятно похожа на Элизабет, предстоит, испытав много боли, сделать нелегкий выбор между великим чувством и долгом.
—Вы говорить о Гермионе Грейнджер?
—Да, я говорю о той девушке, про которую вы говорили летом. Я не стал рассказывать вам эту историю тогда, потому что вы действительно не готовы были услышать правду, да и знать будущее нельзя. Я всё понял в тот день, когда вы пришли ко мне летом — история повторится вновь. Расскажи мне, что случилось за эти месяцы?
—К нам в школу перешел Николас де Вер, потомок Себастиан. Буквально с первого дня он начал уделять внимание Гермионе, но та оставалась равнодушной ко всем его попыткам. В самом начале учебного года она попала в больницу после падения с лестницы, вышла оттуда она совершенно другим человеком, где-то через месяц Драко объявил, что теперь они вместе. У них всё было прекрасно до хэллоуинского маскарада, на котором Гермиона объявила, что выходит замуж за де Вера. После этого Драко даже слышать не хотел о ней, но я видел, что предательство подкосило его. Он сильно ожесточился, даже обходил гриффиндорцев по самым дальним коридорам, а по вопросам старост предпочитал обращаться к другим. Вчера, идя по одному из коридоров Хогвартса, я наткнулся на Гермиону, она плакала, было видно, что с ней не всё в порядке. Позже выяснилось, что она была беременна от Драко, но потеряла ребенка из-за де Вера, который, видимо, применил какое-то заклинание, убившее плод. А потом я вспомнил о вас и прибыл в Имение, как только смог.
—А Драко знает об этом? — озабоченно спросил Орион. Было видно, что происходящее в школе ему явно не нравится.
—Нет, я его не нашел, — покачал головой Блейз.
—Когда свадьба?
—Через три дня, — ответ вызвал у Ориона целую бурю эмоций.
—Значит, тебе надо торопиться! Ты должен сегодня же отправиться в родовой замок рода Бэв и найти там дневник Элизабет. Где его искать, я тебе скажу. Ты согласен помочь Гермионе? — Малфой впился внимательным взглядом в юношу.
—Конечно, я отправлюсь немедленно! — «будто он мог ответить по-другому!»
—Тогда слушай: замок находится под заклинанием, поэтому попасть туда может только тот, у кого благие намерения, так что проблем у тебя возникнуть не должно. Дневник находится библиотеке, тебе надо будет выдвинуть третью книгу на пятой полке в первом стеллаже слева от входа, это будет «Иной свет, или Государства и Империи Луны» Сирано де Бержерака. Ты запомнил?
—Да, — коротко кивнул Забини.
—Тогда иди, — Орион указала на выход из галереи. — И запомни, в твоих руках судьбы многих.
—Благодарю за помощь, я сделаю всё, что в моих силах.
—Я верю в это, Блейз, а теперь иди — Орион печально покачал головой, смотря вслед удаляющемуся юноше — если дневник не будет доставлен Гермионе, план Элизабет может сорваться.
* * *
Замок Бэв был классическим средневековым замком из сказок, в ночной тишине, увитый плющом, он практически сливался с окружающим парком. По обе стороны подъездной дорожки росли дикие розы, придавая окружающему пейзажу невиданное очарование. Блейза очень удивило отличное состояние, в котором находился замок — ведь здесь уже пятьсот лет никого не было. Были видны разбитые окна, но ни один камешек из стен не покинул своего места.
Старинные кованые ворота, поражающие своим необыкновенным узором из причудливых цветов и растений, распахнулись без единого скрипа, отчего становилось совершенно не по себе. Но делать было нечего, и Блейз пересек границу поместья — ничего не произошло: ни взрывов, ни пожаров, ничего, только в сердце разлилось какое-то неведомое тепло. Шагая к крыльцу, юноша размышлял о том, что он узнал за последние несколько часов:
«Получается, что Гермиона — потомок Дионы де Бэв, сестры Элизабет, а, значит, она не грязнокровка, и ей определенно известен текст пророчества. Только всё равно не понятно, почему она предала Драко, тем более, если была от него беременна? Хотя она могла не знать про ребенка тогда, а теперь хотела сама от него избавиться. Но тогда почему она обвиняла де Вера в убийстве её ребенка?.. — Блейзу вспомнилось ужасное состояние, в котором он нашел её в подземельях, и полный боли взгляд в Больничном крыле. — А что если де Вер действительно виновен в смерти ребенка Гермионы и Драко? Что если он, зная о пророчестве и «славных» деяниях предка, решил шантажировать Гермиону жизнью Драко?.. Мерлин, это действительно так! И Чарис это знала, поэтому и защищала Гермиону. Сколько глупостей он ей тогда наговорил, а что делал после?.. Она меня никогда не простит! Они обе никогда не простят и правильно сделают. Так, Блейз, остановись, тебе надо думать о дневнике, а не об их прощении, которое ты вообще не заслуживаешь!»
Блейз подошел к тяжелым дубовым дверям и шокировано остановился: они были открыты! Юноша тихо пробрался в дом. Внутри было темно и тихо, только то и дело раздавались еле слышные шорохи в разных концах замка. Забини достал палочку и осветил заклинанием просторный холл. Всё вокруг было в пыли и паутине, сразу было видно, что в дом уже давно никто не входил.
—Библиотека должна быть слева от парадной лестницы, — сам себе сказал Блейз и двинулся в предполагаемую сторону. Нечаянно пятно магического света выхватило следы на полу, свежие следы. — Так, а это что такое?
Забини пошел по следам, лихорадочно соображая, кто может быть в доме, уровень защиты которого мог сравниться разве что с защитой Хогвартса? Следы уводили его вглубь дома, туда, где, по мнению Блейза, была библиотека. Так и есть: следы заканчивались у дверей комнаты, в которой был слышен какой-то шорох. Забини потушил свет, покрепче перехватил палочку и тихо проскользнул в открытую дверь. Поначалу глаза в темноте ничего не видели, но постепенно привыкли, тогда юноша заметил маленькую фигурку, двигающуюся вдоль стеллажей. Блейз ещё несколько секунд понаблюдал за таинственной незнакомкой и, наконец, обнаружил своё присутствие, произнеся Люмос. Девушка от неожиданности вскрикнула и, выхватив палочку, обернулась к Забини, волшебная палочка угрожающе была направлена прямо в сердце Блейза.
—Скарлетт?! — удивлению Забини не было предела — что тут делает слизеринка? — Как ты вообще сюда попала?
—Блейз, ты меня напугал, — устало произнесла Скарлетт и опустила палочку.
—Что ты тут делаешь? — юноша тоже опустил палочку и огляделся. Они находились в просторном помещении, несомненно, бывшем библиотекой. Здесь были тысячи и десятки тысяч книг, они занимали стеллажи от пола и до потолка, полки образовывали лабиринт, заблудиться в котором очень просто.
—Могу задать тебе тот же вопрос, — с вызовом отозвалась девушка, опускаясь в одно из кресел, стоявших в комнате.
—И всё же я первый спросил? — Блейз прошелся по библиотеке и присел на резной стол.
—У меня тут дело, Блейз. Теперь ты.
—У меня тоже. Как ты сюда попала, дом ведь отлично защищен? — он внимательно посмотрел на девушку, желая убедиться, что она скажет правду.
—Талантливый человек, талантлив во всем, — но увидев недовольный вид Забини, пояснила. — Я попала сюда через дверь. А вот ты здесь зачем, что тебя может связывать с этим домом? — «лучшая защита, это нападение».
—Я знаю о пророчестве, — Блейз решил идти ва-банк, иначе эта маленькая лиса ничего ему не расскажет. — Я здесь, чтобы найти нужную Гермионе вещь.
—Откуда ты узнал? — ошеломленно спросила Скарлетт, чуть не выронив волшебную палочку.
—Мне рассказал об этом Орион Малфой.
—Снова Малфои, — горько ухмыльнулась девушка. — Ладно, это неважно.
—Что ты делаешь в этом доме?
—Я пришла за дневником Элизабет де Бэв, — четко произнесла она.
—Откуда тебе это известно? Откуда тебе вообще что-либо известно об этом?
—Как я понимаю, мы здесь ради одной цели, поэтому я буду честна с тобой. Я — Куратор, посланный на Землю пантеоном римских богов. Моя задача — следить за развитием событий и вмешаться, если ситуация выйдет из-под контроля. Сейчас именно это и случилось — весь этот фарс со свадьбой зашел слишком далеко. Поэтому мне необходимо найти этот дневник, в нём должен быть способ уничтожить Николаса де Вера, — договорить Скарлетт не успела, так как двери библиотеки открылись, и за их спинами раздался мужской голос:
—Пожалуй, я присоединюсь к вам, когда вы соберетесь избавлять мир это этого придурка, — Блейз и Скарлетт мгновенно обернулись с палочками наизготовку. — Какие вы воинственные, однако.
—А ты что здесь делаешь? — Забини шокировано уставился на Людовика Гранже.
—Ищу информацию, и видимо, найду здесь немало интересного, — ухмыльнулся Людовик, подходя ближе к ним.
—Это не замок с супер-защитой, а проходной двор какой-то! Сюда, что, каждый просто так зайти может? — начала злиться Скарлетт.
—Успокойся, малышка, а то появятся морщинки, — пропел Людовик, садясь рядом с Блейзом.
—Я тебе не малышка, идиот! — Росс уже готова была произнести смертоносное проклятие, чтобы стереть с лица юноши наглую улыбочку.
—Луи, как ты сюда попал? А главное зачем? — Блейз решил перейти сразу к делу.
—Я же сказал, что пришел сюда за информацией об Элизабет де Бэв. И я сам был удивлен, что защита замка пропустила меня, — юноша пересел в кресло.
—Что тебе известно? — продолжила допрос Скарлетт.
—Гермиона — потомок Элизабет де Бэв, поэтому я пришел сюда, чтобы поискать что-нибудь интересное, и, видимо, не ошибся, раз вы оба здесь.
—Я всё равно не понимаю, почему замок впускает всякого, кто придет? — Скарлетт бросила свирепый взгляд в сторону Луи, вольготно расположившегося в одном из старинных кресел.
—Я, кажется, знаю, почему такое происходит: магия замка напрямую зависит от магии его хозяев. Пятьсот лет замок держался на спящей силе потомков Элизабет и Дионы, на данный момент главная в роду — Гермиона, значит, замок полностью зависит от неё, а она сейчас в ужасном состоянии.
—Что с ней случилось? — немедленно отозвался Людовик, обеспокоенно посмотрев на сводного брата.
—Она тебе рассказывала, что через три недели у неё свадьба?
—Да, но попросила, чтобы ни её, ни мои родители в школу не приезжали.
—А тебе известно, что она была беременна? — тихо спросил Блейз, глядя прямо в глаза брату.
—Беременна?! — в один голос спросили Скарлетт и Людовик.
—Да, отцом ребенка был Драко, но он об этом не знает, — серьезно проговорил юноша.
—Был? Почему был? — переспросила девушка.
—Сегодня ночью у Гермионы случился выкидыш, и это дело рук де Вера, — Блейз не смог посмотреть им в глаза, поэтому стал рассматривать зимний пейзаж за окном.
—Он спровоцировал выкидыш?! — не поверил своим ушам Гранже.
—Да, он применил какое-то неизвестное заклинание, эффект которого будто тебя долго и жестоко избивали, при чем внешних повреждений нет.
—Чудовище! Неужели, Гермиона не понимает, чем может обернуться эта свадьба?! — Людовик был в недоумении.
—Я не знаю, но твердо уверен, что сделаю всё возможное, чтобы помочь ей, а сейчас от меня требуется дневник Элизабет де Бэв, — отчеканил Забини и поднялся со своего места.
—От нас требуется, — поправил его Людовик.
—Ты знаешь, где он? — спросила Скарлетт.
—Да, — Блейз коротко кивнул, подошел к стеллажу, в котором был тайник, и выдвинул нужную книгу. Вдруг что-то щелкнуло, и одна из дальних полок отъехал в сторону, образую проход.
Ребята переглянулись и подошли ближе к тайному ходу, там было темно, но у самого входа висел факел. Они ещё раз посмотрели друг на друга, подожгли один из факелов и двинулись во тьму, готовые на что угодно, ради Гермионы.
Проход был довольно узкий, поэтому пришлось идти друг за другом. Первым шел Блейз, зажигая встречающиеся по дороге факелы, потом шла Скарлетт, с видом знатока осматривая стены, замыкал процессию Людовик, заворожено наблюдавший за огненными бликами, причудливо играющими в волосах Скарлетт. Они двигались уже минут семь, когда ход внезапно закончился, и путь ребятам преградила легкая, выцветшая от времени и чуть колышущаяся, вуаль. От внезапной остановки Людовик наткнулся на Скарлетт, отчего девушка недовольно на него зашипела:
—Аккуратней, идиот!
—Спокойней, крошка, не надо царапаться, — Людовик улыбнулся ей сладко-сладко.
—Да пошел ты! — девушка готова была выцарапать ему глаза.
—Только вместе с тобой! — прошептал он ей на ухо.
—Замолкните оба! Мы здесь ради дела, так что ведите себя соответственно! — рявкнул на них Блейз.
Он осторожно отвел вуаль и прошел вперед, Скарлетт и Людовик за ним. Они попали в круглое помещение, напоминающее сокровищницу из арабских сказок: здесь были золото, серебро, платина, сундуки, наполненные драгоценными камнями, посуда, китайские вазы, ковры, полки с книгами. Посреди комнаты стоял небольшой резной столик, на котором лежала тонкая книжица в кожаном переплете. Ребята медленно, стараясь ничего не задать, приблизились к цели своего прихода.
—Это и есть дневник Элизабет де Бэв? — спросил Людовик, задумчиво глядя на маленький предмет.
—Да, я чувствую его ауру, — снизошла до ответа Скарлетт. Её, как Куратору, было доступно видение внутренних сущностей предметов и людей.
—Я что-то не доверяю твоим чувствам, — покачал головой Гранже, обходя столик с другой стороны.
—Твои проблемы, — безразлично ответила девушка, также вглядываясь в дневник.
—Вы опять? Всё, мы берем дневник и уходим! — Блейз достал платок, завернул в него книгу и направился к выходу.
—Как скажите, ваше высочество, — гаденько усмехнулся Людовик.
—Ты сейчас получишь, Луи. Я не посмотрю, что ты мой сводный брат, — Забини начало раздражать поведение брата и Скарлетт.
—Он — твой сводный брат? Правильно говорится — в семье не без урода! — с серьезным видом проговорила девушка.
—Ты что-то сказала, крошка?
—Ещё раз назовешь меня крошкой или малышкой, я тебя живьем в землю закопаю и цирк построю над могилой, — Скарлетт направилась к проходу, даже не взглянув на парней.
—Хорошо, детка! — крикнул ей вдогонку Людовик.
—Придурок!
—Какая она страстная, — прошептал он.
—Ты идешь или останешься здесь слюни распускать? Я понять не могу, вы что, забыли, что миру в целом и Гермионе в частности грозит опасность? Скар, тебя прислали сюда наблюдать за ситуацией, а ты черт знает чем занимаешься! Луи, твоя любимая сестра в большой смертельной опасности, а ты заигрываешь с посланницей богов!
—Ооо, милашка, да ты оказывается крута.
—Заткнитесь! — рявкнул Блейз.
Он, кинув на брата убийственный взгляд, пошёл за Скарлетт, желая поскорее выбраться на улицу и отправиться в Хогвартс. Людовику ничего не оставалось, кроме как последовать за ними. Через пятнадцать минут они оказались на улице. Была уже глубокая ночь, холодный воздух приятно освежал кожу и голову, а звуки спящей природы успокаивали.
—Теперь в Хогвартс! — сказал Блейз, оглядываясь на друзей.
—Да! — выйдя за ворота замка, которые сразу же за ними закрылись, ребята аппарировали к школе.
* * *
—Гермиона, как ты себя чувствуешь? — обеспокоенно обратилась Чарис к стоящей около окна девушки.
—Отвратительно, — коротко ответила та, продолжая наблюдать за причудливым танцем снежинок за стеклом. Так хотелось туда, к ним, в мир, где царит безмятежность и покой, где нет боли, предательства и всепоглощающей ненависти.
—Кто это был? — тихо спросила Д’Алансон.
—Мальчик. ЕГО сын. НАШ сын… — дрожащим голосом отозвалась Гермиона.
—Гермиона, не надо…
—Ты права, не надо раскисать, мне предстоит ещё слишком многое, — Грейнджер вытерла тыльной стороной руки навернувшиеся слезы, пригладила волосы и отвернулась от окна.
—Я не представляю, как ты держишься: сначала Драко, теперь ребенок… Я видела его решение, но не успела тебя найти. Гермиона, прости меня, я так виновата, — Чарис была настолько опечалена случившимся, что её голос постоянно срывался.
—Чарис, ты не можешь предвидеть всё. То, что случилось только моя ошибка, я не должна была допускать того, чтобы он всё узнал. Я вообще не должна была иметь этого ребенка, как не должна была быть вместе с Драко. Теперь я расплачиваюсь за это, расплачиваюсь за те дни счастья, что Малфой мне подарил.
—Гермиона, умоляю тебя, перестань так говорить. Ты ни в чем не виновата! Ответственность за всё, что случилось, лежит на де Вере, и только на нем! — воскликнула Чарис.
—Давай не будем говорить об этом, — Гермиона покачала головой, стараясь не смотреть подруге в глаза.
—Хорошо, но отменять свадьбу ты не намерена?
—Кому, как ни тебе, известен ответ? — Грейнджер невесело ухмыльнулась и села на кровать — она ещё не оправилась до конца, поэтому ноги дрожали, а голова кружилась.
—Будущее субъективно, оно меняется ежесекундно, полностью завися от людских решений, — Чарис стремительно приблизилась к Гермионе и упала около её колен.
—Раз так, то ты видишь, что в моём будущем ничего не изменилось.
—Ты уверена, Гермиона? Ещё не поздно всё отменить и придумать другой план.
—Нет, Чарис, уже поздно. Если я сейчас отменю свадьбу, пострадают мои близкие, и получится, что мои потери были напрасны. Нет, я выбрала свой путь, взяла на себя ответственность и не собираюсь от неё отказываться, — жестким голосом произнесла Гермиона, смотря куда-то за плечо Чарис.
—Я… Гермиона, я просто не знаю, что сказать, — блондинка прижалась спиной к кровати и тяжело вздохнула.
—Не говори ничего, слова всё равно не имеют значения, — ласково пробормотала Гермиона.
—Мина! — раздался из-за двери мужской голос. Девушки от неожиданности вскочили и уставились на закрытую дверь.
—Людовик? Что ты здесь делаешь? Я же просила тебя… — Гермиона мотала головой и пятилась к окну: «Нет, только не сейчас! Он же подвергает свою жизнь опасности! Мерлин, ну почему всё должно происходить именно так?!»
—Открывай, или мы так и будем разговаривать через дверь? — «Делать нечего, придется открывать… Как же я объясню его присутствие?..»
—Сейчас, — девушка подошла к двери и открыла её, тут же в комнату ввалились Людовик, Гарри, Джинни, Рон, Блейз и Скарлетт. — Что тут, черт возьми, происходит?!
—Гермиона, ты можешь нас выслушать? — Людовик успокаивающе взмахнул рукой. Все остальные рассредоточились по периметру комнаты, не сводя глаз с девушки.
—А мне оно надо? — она прикрыла дверь и подошла к брату.
—Гермиона, я бы хотел перед тобой извиниться, — начал Блейз. — Я был ослеплен обидой за друга, но теперь я знаю правду и чувствую себя последней сволочью.
—Ты не предо мной извиняться должен, — устало покачала головой Гермиона.
—Чарис, сможешь ли когда-нибудь простить меня? — Забини полными боли глазами посмотрела на гриффиндорку, по щекам которой текли слезы.
—Блейз, я давно тебя простила, я знала, что рано или поздно ты осознаешь правду. Тобой двигала обида за друга, а настоящая дружба встречается очень редко, — пока Чарис произносила это, она подошла к Блейзу и обняла его. — Спасибо, любимый, что не заставил ждать дольше, я бы этого не вынесла.
Она спрятала лицо на его груди и тихо плакала, а юноша успокаивающе гладил её по спине, крепко прижимая к себе. Гермиона отвернулась от них и снова посмотрела на друзей.
—Кто-то ещё хочет что-то сказать?
—Да, Мина, хоть ты и взяла с меня обещание не появляться в школе, но мне пришлось нарушить его. Я был в замке Бэв, где и встретился с Блейзом и этой милашкой, — он указал на Скарлетт, готовую в любой момент броситься на него. — Оказалось, что мы все там были с одной целью — добыть дневник Элизабет, и мы его достали, а потом решили как можно скорее прибыть в Хогвартс. У самого входа путь нам преградили вот они, — он указал на Гарри, Рона и Джинни. — Им сильно не нравилось, что я нахожусь в компании слизеринцев, тем более в школе, поэтому пришлось их взять с собой. Я вообще не понимаю, почему ты ничего им не рассказала? Да и я, видимо, знаю не всё…
—Гермиона, мы тебя слушаем, — не терпящим возражений тоном объявил Гарри.
—Черт побери, Луи, ты должен понимать, что чем меньше народа знает об этом, тем лучше! Вы подвергли свои, а теперь и их, жизни опасности, — девушка очень хотела закричать, громко-громко, чтобы в этом крике потонула боль и безнадежность.
—Гермиона, по-моему, мы к этому привыкли, — вставил Рон.
—Что ж, придется вам рассказать, но сначала вы должны дать мне Непреложный обет, что сказанное здесь не выйдет за пределы этой комнаты, — нельзя бороться с неизбежным, рано или поздно друзья бы всё узнали, а так хоть они будут готовы к тому, что произойдет на свадьбе.
—Мы согласны, — в один голос закричали Гарри, Рон и Джинни, подавшись вперед.
—Чарис, будь добра, — обратилась к подруге Гермиона.
—Конечно, я буду свидетелем, — Чарис освободилась от объятий Блейза и встала рядом с Грейнджер.
—Итак, приступим к ритуалу…
* * *
—Сенти, ты не видела Драко? — обратился к Миллиссенте Блейз следующим утром.
—Забини, я его не контролирую, — равнодушно отозвалась та. Единственное, что её сейчас интересовала, был маникюр на её ногтях.
—Но всё же? — Забини нужно было срочно найти друга. Ему необходимо было поговорить с ним до свадьбы. Вчера он этого сделать не успел, потому что весь день они провели в комнате Гермионы, где осуждали сложившуюся ситуацию и изучали дневник Элизабет.
—Он в Выручай-комнате сидит целыми днями. Не стыдно не знать такого? А ещё друг называется… — слизеринка наконец оторвалась от созерцания своих холеных пальчиков и всё также безразлично посмотрела на Блейза.
—Спасибо, дорогая, — юноша быстро поблагодарил девушку и отправился на восьмой этаж.
Удивительно, но дверь Выручай-комнаты легко открылась, Блейз вошел без каких-либо-то проблем. Комната представляла собой классический кабинет старинного волшебного особняка: стены, обитые панелями из дорогих и редких пород деревьев, картины известных живописцев, мягкие ковры, большой стол и кресла рядом с ними. Но Малфой сидел не за столом, он расположился в кресле рядом с камином, пил красное вино и смотрел на огонь.
—Драко, нам надо поговорить! — Блейз бесцеремонно нарушил уединение друга, встав так, что загородил камин.
—Я тебя слушаю, — Драко поднял взгляд на Забини и бокалом указал на соседнее кресло.
—Это на счет Гермионы, — проговорил Блейз, присаживаясь в кресло и не отрывая взгляда от Малфоя.
—Блейз, ты вроде умный парень, ну как ты не можешь понять, что мне это неинтересно? И насколько я помню, тебе на неё тоже было плевать вчера, — жестко произнес блондин.
—Драко я разговаривал с Орионом Малфоем, — Блейз очень хотел рассказать другу о причинах поступка Гермионы и о ребенке, но не мог нарушить Непреложный обет. Ему оставалось только взывать к тлеющим углям чувств Драко к Гермионе.
—Так вот где ты пропадал эти два дня. Я рад, что хорошо провел время в Имении, — саркастично произнес Малфой, заклинанием налил виски в стакан и отпил.
—Да, так вот, он сказал, что Элизабет де Бэв исчезла, потому что только таким способом она могла спасти любимого человека, то есть его. Себастиан де Вер, предок Николаса, угрожал и Элизабет и Ориону, — Блейз очень хотел, чтобы друг понял намек.
—Я очень счастлив за них, но мне абсолютно всё равно, — видимо, алкоголь настолько затуманил мозг юноши, что он уже не мог адекватно воспринимать тайный смысл слов.
—Неужели ты не понимаешь?! — Блейз был в отчаянии, он хотел, чтобы Гермиона и Драко помирились перед свадьбой, тогда бы после всего этого кошмара они смогли бы быть вместе…
—Нет, и не хочу!
Драко стремительно поднялся, отчего с маленького столика рядом с креслом упал томик Альбера Жиро «Лунный свет», бросил бокал в камин и вылетел из Выручай комнаты. Забини не успел ничего сказать, как остался в одиночестве, А огонь в камине от алкоголя разгорелся с невиданной силой.
—Что же ты делаешь, Драко?.. — Блейз покачал головой и спрятал лицо в руках.
* * *
Драко лежал на кровати и думал. Завтра состоится весь этот цирк со свадьбой. Он на неё не пойдет, вместо этого отправиться в Имение или в Лондон, только бы подальше от всего этого, подальше от суматохи и суеты, приторно-счастливых лиц и сладчайших улыбок, подальше от де Вера, Гермионы и тупой боли в груди.
С Хеллоиуна прошло почти три месяца, а боль от предательства всё не проходила. Тогда, в прохладную октябрьскую ночь, он потерял самое дорогое, что у него когда-либо было, и узнал цену предательства. Вот уже три месяца как вместо сердца в груди ледышка, сковывающая холодом всё внутри. Каждый раз, когда Драко видел ЕЁ в коридорах или на уроках, из этой ледышки появлялись шипы, и они кололи, кололи, кололи… Годы тренировок помогли ему скрыть все чувства и эмоции, но лгать самому себе Драко не мог и не хотел — он всё ещё не мог без Гермионы Грейнджер, предавшей его самым коварным образом. «А казалась такой хрупкой и невинной, кристально чистой, а оказалась превосходной лгуньей, ветреной шлюхой!..» И теперь, накануне этой чертовой свадьбы, его лучший друг демонстративно встал на сторону Грейнджер, проводя с ней и Чарис всё свое время. А проклятый де Вер ходит и ухмыляется, словно знает что-то, что Драко неизвестно, но что касается его самым прямым способом.
В конце концов, напряжение последних дней дало о себе знать, и Драко уснул. Ему снилось, будто он гулял по заснеженному лесу. Просто шёл и смотрел на падающий снег, но вдруг вдали он увидел женский силуэт, выделяющийся на белоснежном фоне. Девушка в голубом медленно приближалась к нему, Драко пошёл ей на встречу. Через несколько шагов юноша понял, что это была Гермиона, он остановился, но гриффиндорка продолжала идти к нему. Она была похожа на волшебницу из сказок, фею из старинных легенд. В её глазах была боль и мольба, она тянула к нему руки. Сначала Драко хотел развернуться и уйти, но он послал всё к черту и шагнул к ней навстречу.
Драко открыл глаза, он по-прежнему был в своей спальне в комнате старосты Слизерина, помещение была залито лунным светом. Вдруг Драко увидел на фоне окна девушку. Это была Гермиона: «Сон продолжается…»
—Иди сюда, — тихо, но властно позвал он. Запах её волос, один её поцелуй, прикосновение руки, пусть даже во сне, — это лучше, чем вечность без неё.
Девушка поколебалась несколько секунд, подошла и присела на постель. Драко приподнялся и поцеловал её, увлекая за собой в пучину неведомой страсти.
Завтра он отпустит Гермиону, а сейчас он видит её в последний раз, потом она будет навсегда для него потеряна. Что бы она ни сделала в прошлом, его чувство к ней всегда будет жить в сердце, рядом с болью от предательства. Но сейчас он спит, и поэтому может насладиться короткими мгновениями счастья и знакомой страсти, в последний раз...
Восемь шагов
Ещё до восхода солнца Гермиона вернулась к себе в комнату, где её уже ждала Чарис. Как только Грейнджер появилась около открытого окна, она поспешно поднялась с кровати и хотела броситься к гриффиндорке, но Гермиона её остановила.
—Риса, прошу тебя, не надо, — слабым голосом попросила она, затем опустилась на стоящий рядом диван и обняла себя руками, словно пытаясь защититься от рвущегося наружу отчаяния.
—Зачем тебе всё это? Почему ты приняла такое решение? — Чарис присела рядом на корточки и заглянула девушке в глаза. Гермиона лишь невесело ухмыльнулась:
—Я ничего не принимала, всё решили за меня тысячи лет назад.
—У любого пророчества есть лазейка, — Чарис пересела на диван и поджала под себя босые ступни.
—Только не в этом случае, — покачала головой Гермиона и поднялась на ноги. — Ладно, давай поспим — завтра трудный день.
—Конечно, ты иди, — Д’Алансон указала рукой на расправленную кровать. — А я буду охранять твой сон сегодня. Это меньшее, что я могу сделать для тебя.
Но Гермиона уже не слушала, она погрузилась в глубокий спокойный сон, как только коснулась головой подушки. Чарис укрыла её мягким одеялом, убрала с лица мокрые пряди волос и запела печальную песню о долге, чести и смерти.
—Спи спокойно, милая, завтра тебе понадобятся все твои силы.
* * *
Уже через несколько часов Хогвартс со всеми его обитателями сбросил оковы сна и погрузился в предсвадебную суматоху. Домашние эльфы сновали туда-сюда, чистя и смазывая старинные доспехи, моя полы и окна и вытирая пыль со всех горизонтальных поверхностей. Изображенные на портретах волшебники и колдуньи путешествовали из рамы в раму, в мельчайших подробностях обсуждая предстоящее событие. Ученики же были заняты приготовлением своих нарядов к церемонии венчания и роскошному балу, которым должен был закончиться сегодняшний день. Кругом царила суета и взволнованность. До свадьбы оставалось полчаса.
Гермиона, Чарис, Джинни и Скарлетт, наводившие на невесту последний лоск, находились в комнате старосты. Гермиона выбрала простое незамысловатое платье нежно-голубого цвета, в котором она ещё более походила на Элизабет де Бэв. Свободно струящиеся по спине локоны дополняли сходство и придавали облику таинственность и загадочность.
—Ты прекрасна, — со слезами в голосе прошептала Джинни, отходя и заворожено любуясь подругой.
—Ах, Джин, я бы с большим удовольствием стала уродиной, чем прошлась в этом наряде к алтарю, зная, что в конце пути меня ждет де Вер, — Грейнджер даже слегка поморщилась, представляя предстоящий ритуал.
—Ты справишься, Гермиона. Ты всегда поступала правильно, и этот случай не будет исключением, — Чарис поправила фату и повернула невесту к зеркалу. Там отражалась настоящая волшебница из старинных сказок. — Сегодня ты сотворишь чудо, которое будет сотни лет передаваться из уст в уста, от матери к дочери, от отца к сыну. Сегодня ты воплотишь в жизнь сказочную историю о любви, чести и долге.
—Чарис, у всех сказок счастливый конец, а у моей, увы, нет.
Но Д’Алансон не могла ей ответить, она опустилась на край кровати и плакала, уткнувшись в ладони. Гермиона обернулась — Джинни тихо сидела в сторонке и всхлипывала, Скарлетт из последних сил боролась со слезами. Внезапно девушка почувствовала каплю влаги на бледной коже груди. Она обернулась к зеркалу — по её щеками тоже текли слезы. Автоматическим движением Гермиона стерла слезинку.
Внезапно дверь в комнату открылась, и зашел Николас де Вер, как всегда ужасающе прекрасный. Во всем его поведении чувствовался плохо скрываемый триумф с примесью ярости. Юноша взглядом приказал подружкам невесты покинуть комнату, те, получившие кивок Гермионы, подчинились. Девушка проследила за закрывающейся дверью и услышала тихий щелчок замка.
—Какого черта, ты делала всю ночь в покоях Малфоя?! — Николас в бешенстве подлетел к Гермионе, схватил за плечи и заставил смотреть себе в глаза.
—Это тебя не касается! — дерзко ответила Гермиона, борясь с желанием освободиться от стальной хватки и отступить на несколько шагов назад. Её слова вызвали ещё больший гнев юноши — ещё мгновение, и щека девушки горит от удара. — Ну, давай, ударь меня ещё раз! Докажи, что ты трус! — несмотря на боль Гермиона не сдавалась, она оставалась гордой и независимой гриффиндоркой до конца.
Удары посыпались с новой силой, де Вер рычал как дикий зверь, терзающий свою жертву. В какой-то момент Гермиона не удержалась на ногах и упала. Удары прекратились.
—Запомни, девочка, теперь я твой хозяин, и ты будешь делать только то, что я тебе скажу! Ты меня поняла? — он опустился рядом с ней и больно дернул голову за спутавшиеся локоны.
—Дддаа, — дрожащим голосом проговорила Гермиона, чтобы не вызывать новой вспышки гнева Черного Волка. Слишком много она уже потеряла, чтобы разрушить все сейчас, когда до исполнения плана остались считанные минуты.
—Вот и умница, а теперь приведи себя в порядок, я не намерен задерживать церемонию, — Николас оттолкнул девушку, поднялся на ноги, отряхнулся и покинул помещение. Тут же в комнату вбежали Чарис, Скарлетт и Джинни, они подлетели к лежащей на полу Гермионе и помогли ей подняться.
—Что с твоим лицом?! — ужаснулась Джинни, увидев многочисленные кровоподтеки и царапины от родового перстня. — Надо это срочно убрать, не можешь же ты показаться перед гостями в таком виде! Де Вер совершенно озверел! Чудовище!
—Гермиона, почему он это сделал? — Чарис серьезно посмотрела на Гермиону, которая старательно прятала глаза.
—Ему не понравилось моё ночное времяпрепровождение, — горько усмехнулась она, садясь на пуфик перед туалетным столиком и подставляя разбитое лицо умелым чарам Скарлетт.
—Это может угрожать Драко? — тут же заволновалась Росс, её опасения за жизнь брата всегда перевешивали здравый смысл.
—Нет, сегодня он ничего делать не будет. Тем более, сейчас, — отрезала Гермиона, думая о чем-то своем. В комнату вошли Блейз и Людовик. Хорошо, что они не появились минут пять назад, иначе катастрофы бы избежать не удалось.
—Пора. Все уже собрались. Гермиона, ты готова? — обратился к сестре Людовик.
—Да, пора начинать спектакль, — девушка встала со своего места, оправила подол и жестом пригласила всех идти в Большой зал.
Этот же момент. Спальня старосты Слизерина.
Драко проснулся с таким чувством, словно он проспал целую вечность. Тело и разум впервые за долгие недели смогли нормально отдохнуть, в голове больше не гудели странные противоречивые голоса. Юноша чувствовал покой и некоторую опустошенность, словно он лишился этой ночью чего-то важного.
Малфой поднялся на локтях и огляделся — простыни были смяты, значит, сон был неспокойный и с кошмарами. Кошмары теперь мучили его намного чаще, чем раньше. Он попытался вспомнить, что ему снилось. Он вспомнил заснеженный лес, Гермиону в голубом платье, её чудесное появление в этой комнате и то, как они любили друг друга как раньше, как в первый раз, словно заново знакомились, вновь познавали друг друга. Словно прощались.
—Что ж, прекрасный кошмар подарил спокойствие моему телу и разуму, но покой сердцу мне дать не сможет никто, — взгляд Драко упал на стол, стоящий посреди комнаты. Юноша немедленно поднялся и босыми ступнями, не замечая холода каменных плит, подошел к нему.
На столе стоял изящный сосуд из венецианского стекла с причудливыми узорами в форме звезд, солнца и полумесяца. Рядом стояла небольшая склянка с мутноватым переливающимся содержимым. А ещё там была роза, белая роза на длинном стебле с шипами. Драко поднес цветок к лицу, вдыхая аромат любимых духов Гермионы. На белоснежно-белых лепестках остался еле различимый след от губ девушки. Оторвав взгляд от бутона, Драко увидел небольшой лист бумаги, сложенный вдвоем. Он бережно опустил розу обратно на стол и поднял записку.
Драко, у меня нет никакого права писать тебе эти строки, как не было права приходить к тебе этой ночью. Но я не могла не попрощаться с тобой. То, что ты видишь, это моя мольба о прощении и прощальный подарок. Вечно цветущая роза из сада моих предков — символ моей вечной привязонности к тебе. Также я дарю тебе свои воспоминания, те моменты, которые привели к такому концу. Я хочу, чтобы ты понял мои мотивы и причины моих поступков. Я умоляю тебя, посмотри их в тот же момент, что прочитаешь это послание.
Молю о прощении.
Вечно твоя Гермиона.
Малфой не мог поверить своим глазам: Гермиона действительно была здесь сегодня ночью и оставила ему всё это. Она прощалась с ним. Но почему сейчас? Разум немедленно среагировал: все ответы он найдет в ЕЁ воспоминаниях. Не медля ни секунды, Драко откупорил склянку и вылил её содержимое в сосуд. Мысли, образы, обрывки воспоминаний закружились в чаще, словно в водовороте. Юноша окунулся в этот омут с единственной целью — понять.
Большой зал был богато украшен в честь праздника. Повсюду были белые фарфоровые вазы с красными розами. Столы на время были убраны, чтобы освободить место для церемонии и бала. Стулья и стены были увешаны белыми шелковыми драпировками и украшены маленькими букетиками с красными розочками. Воздух буквально звенел ароматом надвигающегося торжества.
Гермиона оглядела все это милое великолепие, потом перевела взгляд на лица учеников и преподавателей, взирающих на неё с любопытством и немым восхищением. И вот заиграла красивая музыка, и подружки невесты с фальшивыми улыбками на лицах двинулись по проходу между рядами стульев, затянутых в тот же белый шелк. Что ж, шоу должно продолжаться, и они отыграют это спектакль безупречно. «Пора» — Гермиона глубоко вздохнула и сделала первый шаг.
Драко находился на залитом лунным светом берегу озера. Рядом на траве сидели две удивительно похожие друг на друга девушки. Одна, что выглядела несколько старше, что-то рассказывала, а вторая, Гермиона Грейнджер, её внимательно слушала. Драко подошел ближе, чтобы услышать, о чем идет речь.
—Последующие поколения семьи де Вера безуспешно вели поиски, но причин для беспокойства не было, я полностью контролировала ситуацию: местонахождение потомков Дионы было им недоступно. Так прошло почти 500 лет, на свет появилась ты, наследница Лунного рода. Ты и твоя мать — мои прямые потомки, единственные представительницы семьи де Бэв.
«Де Бэв… Это должно быть та самая Элизабет де Бэв с картины, что нашла Гермиона летом. Невеста Ориона…» — подумал Драко, сравнивая дорогое лицо с другим таким же. Элизабет тем временем продолжала свой рассказ.
—Чары, наложенные мною, сломались, и через 11 лет ты получила письмо из Хогвартса. Тогда я поняла, что пришло время Лунному роду вернуться и исполнить то, что было предначертано ему тысячи лет назад. Я говорю не о том предсказании, что хранилось в семье Ириды, а о другом, сделанном в тот момент, когда первая девушка моей семьи получала в дар от Богов силу Луны. Оно гласило:
Когда давняя история повторится спустя века, решится судьба мира. Будущее рода человеческого будет зависеть от последней в Лунном роду, Наследницы Лунных сил, дарованных Богами. Обретя любовь и испытав горечь и боль утраты, потеряв плод этой любви, она совершит предначертанное. В день семи небесных лун, она отдаст силу и жизнь за мир и род человеческий. И вернется Лунный дар дарителям. Всё решится в день семи лун.
—Вот теперь и ты знаешь Первое Предначертание, — грустно улыбнулась Элизабет, Гермиона лишь кивнула, пытаясь осознать то, что она только что услышала. — Ты понимаешь, что тебе предстоит сделать?
—Да, но я пока не знаю, как это будет, — пробормотала в ответ гриффиндорка. Драко пытался осмыслить услышанное. У него в голове не укладывалось, что всё может быть настолько серьезно.
—У тебя все получится. В день твоего совершеннолетия в тебе проснутся сила Луны, ты придешь в сознание накануне этой даты. После этого я буду приходить к тебе во снах и учить пользоваться тем даром, что ты получишь. Ты осознаешь ответственность, которая ложится тебе на плечи?
—Да. Не беспокойтесь, леди Элизабет, я видела и не такое. Это не будет самым страшным, — «Как всегда смелая и уверенная в своих силах. Истинная гриффиндорка!»
—Сейчас ты вернешься в свой мир. Там сейчас ночь с 17 на 18 сентября. До встречи, милая, — Элизабет взмахнула маленькой ручкой, и очертания окружающего мира начали растворяться в голубом сиянии.
Первый шаг всегда самый трудный, но он сделан. Первый шаг во тьму бездны. Первый шаг на пути к спасению мира. Гермиона посмотрела на собравшихся. Для них эта свадьба была очередным поводом для сплетен и обсуждений. Им не было никакого дела до, того, что эта девушка в подвенечном платье сейчас отдает всю себя, чтобы спасти их. Неравнодушных можно было по пальцам пересчитать…
Второй шаг.
Окружающий пейзаж изменился: теперь это была небольшая поляна, образованная старинными дубами. Вновь в воспоминании были Гермиона и Элизабет. На этот раз, лица обеих были напряжены.
—Пойми, де Вер не остановится ни перед чем, чтобы добраться до тебя и Драко.
—Я знаю, что он может предпринять, и предотвращу это. Я не дам Драко в обиду, — горячо запротестовала юная гриффиндорка. «Моя смелая девочка…» — Драко почувствовал огромную волну нежности к этому хрупкому созданию, готовому защищать его любой ценой.
—Дай Мерлин тебе сил против него. Ты не имеешь права на ошибку, только не в этот раз, — глаза Элизабет были полны боли, горечи и печали. — Ты слышала текст Предначертания. Ты знаешь, чем это кончится.
—Неужели нельзя обойти его? Нельзя обойтись без всего этого? Я не хочу терять его… — голос Гермионы дрожал, она готова была заплакать.
—ЭТО пророчество не изменить. Я думала рассказать тебе о моем плане после Хэллоуина, но обстоятельства решили иначе. Что ж, Гермиона Грейнджер Бэв, слушай план действий:
Будь с Драко, пока де Вер не решит нарушить вашу идиллию, будь счастлива, забудь на время о тех испытаниях, которые тебе предстоят. Потом, всё кончится, будет больно, муки будут просто невыносимы, но ты должна всё вытерпеть. Вытерпеть, чтобы твои и мои жертвы не были напрасны. Де Вер сделает тебе предложение, ты его примешь и немедленно начнешь готовиться к ритуалу. Ты меня поняла?
—Да, Элизабет, я всё поняла.
«Да, теперь понятно, с чего она так быстро решила выйти замуж…»
Чарис Д’Алансон. Новая подруга и прорицательница. Потомок одного из девяти оракулов Древней Эллады. Девушка, готовая на всё ради дружбы и любви. Сейчас она стоит рядом с алтарем и еле сдерживает слезы. Она знает, что должно произойти… Третий шаг.
Драко очутился в саду, который был создан на Хэллоуин. Атмосфера веселья и праздника вызвала болезненные воспоминания и тяжесть в сердце. Здесь снова была Гермиона, но она была не с Элизабет, а с Николасом де Вером.
—Итак, я слушаю тебя, — девушка посмотрела на стоящего рядом волшебника.
—Гермиона, ты любишь Малфоя? — де Вер впился в неё пронзительным взглядом, от которого даже Драко стало не по себе.
—Я… Тебе-то какое дело? — были хорошо видно, что девушка начала паниковать.
—Повторяю, ты любишь Драко Малфоя, — сухо прорычал Николас, надвигаясь на Гермиону, отчего та начала пятится к живой изгороди. Драко сжал от ярости кулаки: как смеет этот напыщенный павлин так разговаривать с ней?!
—Да, и что теперь? — с вызовом ответила Гермиона.
—Любишь настолько, что способна отдать за него жизнь? — настойчиво спрашивал де Вер. Драко быстро дошел страшный смысл задаваемых вопросов.
—Разумеется, — Гермионе не колебалась ни секунды.
—То есть, ты готова на всё в случае, если ему будет угрожать опасность? — «К чему он клонит?..»
—Зачем тебе всё это знать? В какую игру ты играешь? — требовательно спросила девушка.
—Драко Малфой был отравлен. Он умрет через час, — несколько слов, и Драко почувствовала, что сердце сковывает боль и ужас, дышать стало совершенно невозможно — он понял, почему Гермиона так поступила на Хэллоуин. Она спасала его жизнь, как и обещала Элизабет.
—Ты… — задохнулась Гермиона. — Ты с ума сошел?
—Ему никто не сможет помочь, кроме тебя. Это старинный семейный яд, рецепт противоядия также храниться в моей семье. Если ты сейчас уйдешь, он умрет, и виновата в этом будешь ты, — сказал Николас прохладным, резким голосом. Малфою безумно хотелось убить, уничтожить, растерзать этого подонка, посмевшего угрожать его девушке, посмевшего её шантажировать.