Символы супружеского союза 2 страница
Потребность быть любимым. Эта потребность свойственна каждому человеку с самого раннего детства. Ее нормальное развитие выражается в способности к ответной любви. Но нередко потребность в любви направляется исключительно на себя.
Американский психолог К. Хорни дала подробные клинические характеристики представителей подобного типа личностной установки. Односторонняя потребность быть любимым служит психической защитой от чувств повышенной тревожности, неуверенности, страха, своими корнями уходящих в раннее детство. Чувства эти обусловлены разного рода неблагоприятными взаимоотношениями ребенка со взрослыми: отсутствием или недостатком любви родителей, повышенной опекой, сопровождающейся отрицательными эмоциями, деспотизмом. Пережитые душевные травмы ведут к неврозам, тормозящим развитие личности и индивидуальности.
Логика невротической потребности быть любимым такова: "ты меня любишь - значит, ты меня не обидишь". Эта потребность в любви эгоцентрична, хотя она может маскироваться внешними проявлениями ответной любви. Таких людей характеризуют болезненная мнительность и обидчивость, ревность, стремление во что бы то ни стало привлечь к себе внимание и т.п.
Отечественный психолог Л.С. Славина в своих исследованиях показала, что у детей дошкольного возраста, не признанных, не любимых в группе детского сада, в поведении заметны проявления агрессивности, желание командовать, завышенные притязания. После того как удовлетворяется потребность в любви взрослого, улучшаются взаимоотношения в группе сверстников, выравнивается характер ребенка.
В исследованиях отечественных психологов М.С. Неймарк и Л. И. Божович есть данные о том, что не удовлетворенная в семье потребность в любви приводит к эгоистическому складу личности ("личная направленность") в сочетании с неадекватно завышенными притязаниями на успех. Так, у подростков неудачи при выполнении заданий взрослого вызывают вспышки бурных эмоций - гнева, протеста, обвинения и т.п., в которых проявляется их ставшее хроническим душевное неблагополучие ("аффект неадекватности"). Болезненно реагируя на неуспех, подросток обвиняет в своих неудачах либо других людей, либо обстоятельства, не признавая своей несостоятельности.
Нередко "аффект неадекватности" приходится наблюдать и у взрослых в чрезмерных притязаниях на любовь к себе. Истинная любовь - редкая гостья, но претендуют на нее очень многие. Неспособность любить в сочетании с сильной потребностью быть любимым приводит к состоянию хронического аффекта, который проявляется по отношению к близким людям в бурных, неуправляемых эмоциональных взрывах, не адекватных той ситуации, которая послужила поводом для них.
Приходится признать, что те, кто вступил в брак, потому что "пора заводить семью", находятся в лучших психологических условиях: у них нет неадекватных притязаний и разочарований, они заняты не своими отношениями, а делами, которых так много в семье.
Способность любить. Любовь связана с развитием творческой индивидуальности. В ней личность реализует себя и помогает раскрыться любимому человеку. Известный американский психолог А. Маслоу подробно описал такой тип "самоактуализирующейся личности". Для нее характерна гармоническая иерархия природных и духовных потребностей, направленность вовне - на других людей и на творчество, высокая продуктивность, непрестанное развитие и совершенствование, спокойная уверенность в себе и уважение к другим. Такой человек верен в любви и надежен в семье.
Если чувственные удовольствия неизбежно приводят к пресыщению - таков психологический закон "насыщаемости", то любовь не насыщаема: любимый человек не надоедает, он раскрывается все глубже и глубже. Любовь соединяет воедино две индивидуальности, призванные дополнять друг друга.
В русской литературе есть поэтическая повесть о Петре и Февронии. В ней ничего не говорится о "пылкой страсти", о чувствах князя Петра и мудрой девы Февронии, а рассказывается об их чудесной встрече, о том, как они остались верны друг другу вопреки стремлению злых людей разлучить их. С удивительным эпическим спокойствием повествуется о том, как они вместе закончили свою жизнь. Феврония, услышав зов супруга своего, замотала нитку вокруг иглы и послала сказать князю Петру, в иночестве Давиду, что она готова прийти на зов его.
Не сошлись характерами
В супружеских отношениях человек надеется обрести полноту взаимного слияния, взаимопонимания, полагая, что залогом этого являются интимные отношения. Вот как писал об этом выдающийся польский психотерапевт А. Кемпински: "В эротическом контакте дополняется собственная оценка; на себя человек смотрит глазами другого, что может действовать мобилизующим образом, а благодаря такому взгляду человек верит в себя". В словах "он (она) меня не понимает" содержится чувство неисполненных желаний и надежд на то, что именно в эротической связи можно найти полноту жизни. Между тем, несмотря на физическую близость, остается психическая изоляция". Так супружеские отношения, основанные на сексуальной привязанности, ведут к болезненному эгоцентризму. Это не эгоизм, характеризующийся культом своего "Я", которое утверждается за счет других. Эгоцентризм - "это вращение вокруг собственной оси человека, движение вперед которого было задержано". Эгоцентрическая "доминанта на себе" может сочетаться с внешним альтруизмом, образуя глубокий раскол в психическом строе личности. Эта глубинная доминанта закрывает глаза на другого (феномен Двойника), приводит к неадекватным требованиям, желанию перевоспитать супруга по своему образцу.
Жена обвиняет мужа в нежелании ей помогать, медлительности, пассивности, инертности, объясняя все это его эгоизмом. Сама она отличается активным, энергичным характером, импульсивностью, несдержанностью, взрывчатостью, что не без труда, но терпеливо переносит ее муж. На вопрос: "А если бы у Вас был муж с таким же характером, как и у Вас?" - собеседница после некоторого замешательства решительно заявила, что такого мужа она не вынесла бы и одного дня. Это осознание повело за собой и дальнейшее: она и полюбила его, и решила принять его предложение именно потому, что он "такой спокойный и выдержанный", что они хорошо дополняют друг друга, а своей нетерпимостью и упреками она сама разрушает их отношения, вызывает его скрытность и отчужденность. Итогом явилось осознание собственного эгоизма, мешающего ей видеть и любить мужа именно таким, каков он есть по своему характеру, уважать и ценить его индивидуальность, радоваться его творческим способностям и склонностям (первоначальная характеристика: "Чудной какой-то: разводит всякие растения бесполезные, аквариум завел, любит с сыном в лесу гулять, птиц слушать..."). Чувство раскаяния в своем поведении по отношению к мужу сопровождалось радостью открытия истинного смысла затянувшегося кризиса их отношений и перспективы его преодоления при всей его трудности. Собеседница поняла, как бессмысленно переделывать мужа по своему подобию. Утрата вненаходи-мости повела ее к слепоте и насилию над человеком, его индивидуальностью.
Большинство разводящихся в качестве причины развода выдвигают привычную формулу: не сошлись характерами. Что за этим стоит?
Молодые супруги И. и С. прожили в браке менее года; детей у них нет. Они любят друг друга и развод переживают чрезвычайно болезненно. С. (жена) не хочет развода, а ее муж И. решительно настаивает на нем, так как не видит иного выхода; за короткое время они несколько раз расходились, после чего С. просила прощения, обещала исправиться, но обещания не выполняла - ссоры, скандалы продолжались, как и прежде. У него больше нет сил все это терпеть, он чувствует себя глубоко оскорбленным.
С. осознает свою вину, со слезами просит помочь ей вернуть мужа. Она понимает, что слишком вспыльчива и бывает груба с мужем, но быстро "отходит", а он слишком долго переживает обиду. У супругов заметна разница темпераментов: И. - инертен, флегматичен, сдержан, но крут в своих поступках и решениях; С., напротив, очень экспансивна, эмоциональна, возможно, взбалмошна и своенравна. У них - первый брак, и каждый из них не мыслит себе другого.
Существенным обстоятельством, осложняющим их совместную жизнь, является разница семейных укладов: у И. в доме царит "патриархат", он привык к тому, что жена должна подчиняться мужу, а у С., напротив, полная хозяйка в семье - мать, и С. усвоила ее стиль поведения. Другим существенным обстоятельством, сделавшим практически невозможным поколебать решение И., является то, что его родители настаивают на разводе, и их воля для него, очевидно, более значима, чем любовь к жене. Кроме того, он устал и хочет покоя, уюта, заботы о себе, чего в доме жены он не видит.
Супруги контрастны по темпераменту, но каждый из них слишком эгоцентричен, чтобы встать на точку зрения другого. Разница в воспитании, семейном укладе и привычных формах поведения оказалась для них непреодолимой трудностью. Инициатор развода И. предпочел благополучную жизнь в семье родителей невзгодам супружеской жизни.
Взаимная эмоциональная притягательность делает особенно чувствительным каждого из них к нечуткости, грубости, оскорблению личного достоинства, а эгоцентрическая установка побуждает отвечать обидой за обиду, раздражением и гневом за каждое несоответствие поведения другого своим привычным нормам и ожиданиям.
Реакция И. на поведение жены не соответствует ее субъективной виновности, так как это поведение обусловлено ее вспыльчивым, реактивным характером и неуравновешенным темпераментом. Осознание этой разницы темпераментов привело бы к большему взаимопониманию и снисходительности. Но И., объявив себя "технарем", не захотел вникать в психологические проблемы: его решение было бесповоротно, так как за этим решением стояла воля родителей и желание покоя.
В этом случае "психологический механизм" распада супружеских отношений заключается в конфликте непосредственно эмоционального влечения, связанного с контрастностью темпераментов, и эгоцентрической установкой на идентичность поведения супруга своим индивидуальным особенностям.
Супруги А. и 3. прожили в браке 7 лет. Детей у них нет (в настоящее время 3. проходит курс лечения и надеется, что у нее могут быть дети). 3. - инициатор развода. Она вошла с решительным заявлением, что у них "все кончено" и не следует тратить время на разговоры. А. был другого мнения: он считал, что серьезных оснований для развода нет.
В совместной беседе выяснилось, что причина недовольства 3. в том, что А. несколько раз поздно вернулся домой и, несмотря на ее волнения, продолжает время от времени задерживаться, якобы на работе; она не верит этим объяснениям и очень болезненно реагирует на его задержки. А. уверяет, что подозрения жены безосновательны, что он действительно задерживается на работе (работает он за городом), несколько раз он заходил к товарищам, живущим недалеко от места работы. Случай, который привел жену к решению разводиться, - празднование дня рождения сослуживца мужа, где он отравился и попал в больницу на два дня. 3. не верит этому объяснению, а мужа недоверие возмущает.
А. и 3. - интеллигентные люди средних лет. А. - человек пикнического склада, живой и общительный. 3. - несколько инертная, глубоко чувствующая и ранимая. Она любит А., но у нее "кончилось терпение", она "больше так не может".
В непродолжительной беседе удалось выяснить, что подозрения 3. - плод ее мнительного и обостренного воображения. Было обращено внимание на разницу их характеров и темпераментов: А. - сангвиник, человек живой и компанейский, нуждается в обществе друзей. В семье он мог бы найти себя, если бы у них были дети (он очень хочет иметь детей). Упреки и подозрительность жены не способствуют их контакту, и он ищет отдушину в обществе друзей. А. признал свою вину нечуткости к жене, легкомыслия, невнимания к ее болезненным переживаниям по поводу его задержек. Каждому из супругов было предложено войти в положение другого, понять особенности и мотивы поведения друг друга.
Конфликт был снят. Супруги забрали заявление о разводе и пошли в ресторан отметить свое примирение.
В подобных случаях дело осложняется психосоматическими и нервными расстройствами, вызванными постоянными ссорами и эмоциональной напряженностью.
Супруги И. и Ю. живут в браке 11 лет. За это время они 7 раз расходились и снова мирились. У них двое детей. По их словам, "нервы у них больше не выдерживают": они не могут жить вместе. Но и друг без друга они тоже жить не могут. К тому же отец очень любит детей. Идя на развод, они хотят создать более спокойную обстановку для детей и предотвратить возможность психических срывов.
В совместной беседе супруги поняли, что у них нет необходимости разводиться, но есть необходимость в большей дистанции: им лучше жить в разных местах и регулировать частоту своих встреч в зависимости от желания и состояния каждого. Диалогический принцип "вненаходимости" важен для них как в психологическом, так и в территориальном смысле слова.
В другом аналогичном случае (у мужа от постоянных ссор развивается язвенная болезнь) оформление развода было юридическим условием размена жилплощади и, таким образом, создания необходимой для них дистанции.
Супруги О. и И. около двух лет в браке. У них нет детей. И. учится, О. работает (у него очень ответственная и напряженная работа). Они любят друг друга. Но И. жалуется на грубость мужа, которую крайне болезненно воспринимает. Из-за семейных переживаний у нее увеличивается щитовидная железа. О. согласен на развод, "раз она так хочет". Родители И. очень любят и уважают О. и решительно против развода дочери.
В беседе выяснилось, что И. преувеличенно и неадекватно воспринимает естественные проявления усталости и нервного напряжения мужа. Его реплики, кажущиеся ей обидными и оскорбительными, объективно таковыми не являются: ее повышенная чувствительность сталкивается с обычной мужской грубоватостью и отсутствием рафинированного воспитания. Занятость собой и своими переживаниями приводит к неадекватности восприятия и оценки мужа.
И. следует пересмотреть свое отношение к О., понять поведение мужа с точки зрения его жизненного опыта и напряженной работы. Ей полезно стать матерью, чтобы переключить внимание на ребенка. Вопрос о разводе был снят.
В этих и подобных им случаях супруги утверждают, что любят друг друга, однако их реальное поведение говорит о себялюбии, неумении и нежелании встать на точку зрения другого.
Разительным примером может послужить эпизод, рассказанный молодым человеком, подавшим заявление о разводе. Жена была в положении. Он принес ей черешню и предложил поесть, на что жена ответила: "Не хочу". Его этот отказ очень возмутил, потому что он старался, доставал черешню. Когда вскоре она предложила сигареты, купленные для него, он ответил: "Ты не хочешь есть мою черешню, а я не хочу курить твои сигареты!" Жену это привело в ярость, и она стала рвать сигареты одну за другой. Пошла "цепная реакция", в результате которой беременная женщина собрала свои вещи и ушла от мужа (эта беременность кончилась выкидышем после конфликта со свекровью).
Этот случай был рассказан как пример возмутительного поведения жены, без тени самокритики. Нервный тик и слезы на глазах рассказывающего свидетельствовали о том, что он очень несчастен.
Это хотя и вопиющий, но типичный пример конфликта между людьми, считающими, что они любят друг друга. Рассмотрим его подробно.
Сознательным намерением мужа было сделать приятное жене (мотив альтруистический). Но его реакция на отказ жены есть купленную им черешню, а главное, на отсутствие проявлений благодарности говорит о том, что более глубоким и сильным был мотив получить эмоциональное вознаграждение за свой поступок. Не было принято во внимание состояние женщины, ее недомогание. Испытав обиду, он тут же ответил подобным же отказом на проявление заботы о себе, чтобы причинить боль жене. Все говорит об эгоцентризме, неспособности войти в положение близкого человека, доминировании своего самолюбивого "Я".
Неуправляемый, "взрывной" характер возникшего конфликта является следствием того, что он вызван неосознанной мотивацией. Молодой человек, обвиняя жену в эгоизме, не видит, что его поведение эгоцентрично. Сознательные установки его носят нравственно положительный характер, а непосредственные, не осознанные им побуждения - мстительность, жестокость, эгоцентризм - безнравственны. Обвинение во всем жены - результат эгоцентрической проекции на нее своих отрицательных черт (феномен Двойника); это - оборотная сторона самооправдания.
Описанные случаи методом "от противного" доказывают необходимость соблюдения основных принципов диалога в супружеских отношениях.
Власть женщины в семье
Мужчина в современной семье перестает быть ее главой. Эта роль переходит к женщине, что неизбежно влечет за собой изменение психологического облика самой женщины: нежность, чувствительность, мягкость, послушность, терпеливость и многие другие высокие качества "вечной женственности", по мнению многих, отходят в прошлое. Об этом говорят и прическа современной девушки, и одежда, порой почти не отличающиеся от мужской, и выполнение женщиной тяжелых видов мужского труда, и командные роли, занимаемыми женщинами в общественной жизни. Что это? Изъяны или достижения современного общества? Мнение на этот счет существуют разные. Некоторые утверждают, что это - "дело вкуса".
Равенство мужчины и женщины. Означает ли оно устранение различий между ними? Существует и такое мнение, а главное, и такая тактика воспитания мальчиков и девочек, юношей и девушек. Это считается у нас "современным".
Япония - современная страна, ее не назовешь "отсталой". Но в ней и по сей день существуют "праздник мальчиков" и "праздник девочек", ежегодно отмечаемые всей страной. Так с детства воспитывается культура мужественности и женственности. Это и есть "половое воспитание" (в отличие от "бесполого") - воспитать настоящего мужчину и истинную женщину.
"Перевертыши" полового воспитания - совсем не безобидные явления. Опыт психологического консультирования взрослых людей выявляет глубинные травмы личности и тяжелые семейные конфликты в результате извращения мужской и женской психологии. Это подтверждают приведенные ниже случаи.
... Н. Р. пришла в психологическую консультацию с жалобами на дочку. Девочке пять лет, она ходит в детский сад, но с детьми не играет, приходит домой, плачет - никто с ней не дружит. Дома, пока мать занята на кухне, она слоняется по квартире и причитает: все-то у нее плохо, и ничего хорошего-то у нее не будет. Это больше всего раздражает мать, она выходит из себя и кричит: "Да займись ты игрушками, почитай книжки!" Н. Р. не выносит этого, потому что очень боится, что дочь будет такой же, как она сама. Жалобы на дочь переходят в жалобы на себя.
Нашей собеседнице 30 лет, она кандидат наук, на работе ее ценят, в учебе все ей давалось легко. Муж - "прекрасный человек". Но у нее такое чувство, что сама она - "никчемное существо" и "занимает чье-то место на земле". Ее не удивляет, что по отношению к ней обычно занимают позицию "сверху-вниз", а она, подобно амебе, принимает ту роль, которую навязывают.
Ей трудно общаться с незнакомыми людьми, в группе она "забивается в угол". Боясь потерять возникшее расположение знакомых, Н. Р. замыкается, чтобы те, узнав ее поближе, не отвернулись от нее. На работе ей кажется, что сделала мало, не так и не то, боится, что будут предъявлять высокие требования и она окажется несостоятельной. Н. Р. очень ранима: если кто-то не так посмотрел, невнимательно выслушал ее, она долго не может успокоиться: отрицательные переживания преобладают в ее душе, она "застревает" на них и не может переключиться. Она постоянно рефлексирует, разбирается в себе и своих переживаниях, но это не приносит никакого облегчения. Н. Р. чувствует свою неестественность, зажатость и завидует открытым и непосредственным людям. И в отношениях с мужем нет радости, непосредственности - он тоже человек замкнутый, "запрограммированный".
Н. Р. очень женственна, но манера ее поведения, мужская стрижка, спортивный стиль одежды идут наперекор этой женственности и уродуют ее. Сама она чувствует себя "маленькой девочкой", и это отражается в ее неуверенных движениях и манере речи.
Была ли она желанным ребенком? Нет. Когда ей исполнилось 6 месяцев, мать отдала ее бабушке. "Когда я училась в 6-м классе, - рассказывает Н. Р., - мама вышла замуж, и скоро родилась Зина. Это известие вызвало у меня истерику: наверное, потому, что рухнули мои надежды на близость с матерью. До 10-го класса я была нянькой, об этом времени вспоминаю с содроганием: мать требовала идеальной чистоты и порядка. Если я задерживалась в школе, она опаздывала на работу, и это вызывало ярость. Но страшнее было, когда целыми днями она не разговаривала со мной; от горя и отчаяния я готова была выброситься в окно. До сих пор во мне жива эта боль, и мне трудно с матерью. Когда я подхожу к ее дому, меня охватывает дрожь. Она не видит моего отношения, все объясняет плохим настроением. Сестра Зина откровенно ненавидит родителей, они жалуются и ищут у меня сочувствия. А я боюсь, как бы не выдать своего отношения к матери. Она же вполне довольна собой, одержима стремлением "делать добро", но требует, чтобы это добро помнили и были ей благодарны. "Вы думаете, это все ваше?!" - возмущенно спрашивает она, обводя рукой комнату".
Из рассказа Д. С. - мужа нашей собеседницы: "В семье жены женщины - бабушка и мать - очень властные и жестокие, у них тенденция - доминировать над мужьями. И жена моя не лишена этого, она вспыльчива, раздражительна, не скоро отходит, не исключает бойкот. Уже в двух поколениях - дрессировка мужчин, это - тупиковый путь..."
Н. Р. боится, что дочь чувствует ее несостоятельность, не любит ее. И опасения не лишены основания. Об отношении девочки к родителям лучше всего говорит ее рисунок "Моя семья" и комментарий к нему. Она тщательно и долго рисовала комнату, потом себя - в короне, потом - папу. "А корона сдвинулась набок, потому что я бежала на кухню, маму наказать. За то, что она меня наказала. Потому что я дралась во дворе". - "А мама веселая?" - "Нет, она грустная. Мама расстроилась, пошла спать, а я ей лекарство подлила, чтобы она заснула и нам не мешала с папой, а то она только мешает, кричит..."
По словам Н. Р., они с мужем, чтобы не "подавлять ребенка", стараются дочь не наказывать, мирно разрешать конфликты. Н. Р. много читает о воспитании детей, и ее сознательные установки и намерения даже слишком "правильны". Но, как видно из характеристики мужа и беседы с ребенком, ее реальное поведение не соответствует сознательным принципам. Несмотря на выстраданное осуждение бойкота, она прибегает к этой форме воздействия по отношению к мужу, кричит на ребенка. Ее интеллектуальная жизнь и разумные установки идут вразрез с непосредственными переживаниями и реакциями, порой неуправляемыми. Если на сознательном уровне она отрицает и осуждает тип поведения своей матери, то реально она его воспроизводит по отношению к ребенку и к мужу. Этот же тип поведения намечается и у пятилетней девочки: она изображает себя в короне (символ власти, величия), она наказывает мать (место которой на кухне), устраняет ее из общения.
Мы видим, что уже в четвертом поколении - бабушка, мать Н. Р., она сама, ее дочь - проявляется один и тот же тип поведения женщины в семье: властность, жестокость, отчуждение. Есть заметная разница в его проявлении у самой Н. Р. и ее матери, считающей себя добрым, хорошим человеком, довольной собой и не подозревающей об отрицательном отношении к ней дочери. Но от того, что Н. Р. осознает тяжесть своего состояния, отношение к ней дочери, стремится быть доброй, неподавляющей матерью, картина не меняется, а только усугубляется глубоким внутренним конфликтом: усвоив с детства тип поведения матери, ставший ее натурой, она не может изменить его усилиями сознания и воли. Помочь ей на уровне сознания нельзя. Надо понять суть ее душевного состояния.
Благодаря постоянному самоанализу, начитанности в психологии, развитому интеллекту, Н. Р. способна к меткой характеристике своих переживаний. У нее такое чувство, будто она "занимает чье-то место на земле"; она "аморфна", как амеба, играет роли, несвойственные ей. Иными словами, она чувствует, что лишена индивидуальности, личностной определенности, не нашла себя в жизни (ощущение себя "маленькой девочкой"). При полном внешнем благополучии - у нее чувство своей несостоятельности. Это проявляется прежде всего в общении: ей кажется, что к ней плохо относятся, не принимают ее такой, какая она есть. Она боится общаться с людьми, хотя больше всего стремится к этому общению. То же наблюдается и у ее дочери. Очевидно, в этом сказывается неудовлетворенность в общении, так болезненно пережитая в детстве (вспомним ее истерику при рождении сестры); психологи называют это "дефицитом любви". Не внешние обстоятельства, а душевный строй делает несчастной эту женщину, и такой душевный строй передается ее дочери. Как же прекратить эту эстафету душевной боли? Как помочь Н. Р.?
Эта женщина обладает удивительной волей к познанию и изменению себя, редкой честностью, глубоким недовольством собой. Здесь залог того, что ей можно помочь. От встречи к встрече Н. Р. становится все более открытой, искренней и живой. Она говорит, что после бесед чувствует себя хорошо, но пока это улучшение продолжается не более двух дней (а она хочет постоянного эффекта).
Как нередко бывает в таких случаях, у Н. Р. появляется стремление к личным дружеским взаимоотношениям с психологом, она ожидает от этих отношений удовлетворения своих неудовлетворенных потребностей в любви и признании. Случись это, психолог станет объектом требований, недовольств и обид, вымещаемых на нем отрицательных переживаний. Но главная беда не в этом, а в бесплодности такого рода отношений: пока человек ждет любви и внимания от других, живет этим, он никогда не удовлетворится, будет требовать все большего, и все ему будет мало. В конце концов он окажется у разбитого корыта, как старуха, захотевшая, "чтоб служила ей рыбка золотая". Такой человек всегда внутренне несвободен, зависим от того, как к нему относятся.
Пока человек только берет, рано или поздно он обанкротится. Фигурально выражаясь, чтобы росла прибыль от получаемого, его надо отдавать другим. Этот свой источник любви и добра необходимо открыть в себе самом. И открытие должно совершиться не в уме, а в сердце человека, не теоретически, а внутренним опытом. Поэтому было бы неверно сразу же сказать Н. Р.: "Эффект нашего общения так недолог, потому что вы больше думаете о себе, чем о других". Она примет это к сведению или займется самобичеванием. Подождем, когда она придет радостная и скажет: "Теперь я поняла... Теперь я живу!" Это может произойти нескоро, так как эта женщина живет умом, а не сердцем. А для начала сердце надо умягчить и отогреть, помочь Н. Р. поверить в себя, чтобы, наконец, она узнала простую вещь: не только она нуждается в людях, но и они нуждаются в ней.
В. П. 14 лет замужем, у них есть дочь; сама она в свои 32 года работает и учится. Времени всегда не хватает. Но ей пришлось обратиться в психологическую консультацию, так как последнее время ей почему-то стали неприятны близкие отношения с мужем.
Муж В.П. очень ее любит, во всем помогает. Знакомые в один голос говорят: "Какой у тебя прекрасный муж!" А она видит в нем одни недостатки, постоянно его "воспитывает". Особенно нетерпима она к выпивкам мужа: они, правда, бывают редко, но ее больше всего раздражает то, что он быстро пьянеет: вот ее брат пьет много, но как-то не пьянеет... Возмущает ее пассивность мужа: "Он все делает, когда ему скажешь, а сам не видит, что нужно сделать, - никакой инициативы... Может быть, по моей вине?.. Любит, даже слишком, чересчур ласков, покладист, построптивее бы был... Может быть, потому, что воспитывался матерью без отца?".
Саму В.П. больше воспитывала бабушка, чем мать. О матери вспоминает: "Вспыльчива была, сердилась, постоянно раздражена. Помню, я выстригла себе челку, а она меня схватила за эту челку и головой об стену! Она в торговле работала, уставала. Отчим пил, вот она на мне и срывалась. В пятом классе я взяла из школы документы и уехала сама к бабушке. Училась отлично, удачно вышла замуж. Дочь у меня такая же, как я: у нас редко бывает хорошее настроение, обе нервные, раздражительные, ничто не радует. Я давно забыла, что такое покой".
Встреча с мужем В.П. подтвердила сказанное ею. Мне достаточно было лишь намекнуть ему на то, что жена ожидает от него более мужественного поведения, и он все понял.
Через полгода В.П. снова пришла, но уже с другими жалобами: что-то произошло с мужем. Последнее время он демонстрирует какое-то нехарактерное для него поведение: заставил ее хорошо одеться на праздник, чего никогда не было. "У меня к нему было отношение как к мебели, которая будет стоять, пока я ее не выброшу. А теперь мне кажется, что я его совсем не знаю! Начались ссоры, и он их не улаживал, а как будто нарочно разжигал, хотя провоцировала их я. Может быть, он просто избаловал меня. Я как будто получила в ответ все то, что сама делала по отношению к нему".