Различное в морали и праве 12 страница

• соблюдения правил служебного этикета;

• подлинно интеллигентного общения с людьми.

На это нас нацеливают «Общие принципы служебного поведения государственных служащих», утвержденные Президентом Российской Федерации в августе 2002 г., где в частности, записано: «...проявлять терпимость и уважение к обычаям и традициям народов России, учитывать культурные и иные особенности различных этнических, социальных групп и конфессий, способствовать межнациональному и межконфессиональному согласию».

Следует всегда помнить, что зло существует и небезуспешно действует помимо наших знаний и представлений о нем.

Русский философ И.А. Ильин в своей работе «Чутье зла», не утратившей своей актуальности и в наши дни, писал: «В этом наша беда и наша опасность: мы живем в эпоху воинствующего зла, а верного чутья для распознавания и определения его не имеем. Отсюда бесчисленные ошибки и блуждания.

Необходима зоркость к человеческой фальши; восприимчивость к чужой неискренности; слух для лжи; совестная впечатлительность.

Что же нам делать? Отходить от зла и творить благо... Постоянно крепить в себе чутье к добру и злу. Беречь свое чувство чести; не снижать его требований; твердо верить, что бесчестье есть мое поражение и переход в лагерь дьявола...»

Зло, как чума, заразно, поэтому многие сотрудники органов внутренних дел остро нуждаются в постоянном подтверждении адекватности их санкций, в нравственной самозащите, «иммунитете» к злу во всех его проявлениях. Как активизировать этот иммунитет, как и из чего выстроить духовную защиту? — вот сегодня важнейшие профессионально-этические и духовно-нравственные проблемы сотрудников органов внутренних дел.

Только невежда может считать, что нравственность и профессионально-этическое воспитание наших сотрудников не связаны самым тесным образом. Напротив, вопрос о профессиональной этике и эстетической культуре личного состава в наши дни в силу известных причин стал особенно актуальным для деятельности МВД. Анализи-

I. Теоретические вопросы профессиональной этики

руя конкретные служебные ситуации, приходишь к выводу, что значение духовно-нравственных качеств наших сотрудников для эффективности их работы, для мобилизации на решение служебных задач, для укрепления дисциплины и законности будет постоянно расти.

Будущий сотрудник органов внутренних дел больше, чем кто-либо другой, должен получить моральную закалку, те основы, на которых он должен прочно стоять в своем тяжелом, в том числе и психологически, труде; получить не только знания, но и убеждения, принципы поведения. Ведь на человека, пришедшего работать в органы внутренних дел, обрушивается поток негативной информации, которая слабого духом может сломать.

Представляется весьма важным, чтобы в процессе усвоения слушателями этических знаний у них не создавалось впечатления оторванности от реальности, замкнутости учебного пространства, локализации в кругу этических «вечных» проблем и абстрактного теоретизирования. Этика как мощная ветвь могучего философского дерева есть живое, изменяющееся образование, само по себе постоянно нуждающееся в энергии извне.

Надо сказать, что многие сотрудники потеряли уверенность в необходимости их деятельности для общества, склоняются к перемене профессии. Это повлекло за собой падение заинтересованности в добросовестном исполнении служебного долга, своих служебных обязанностей. Все это за последнее десятилетие повлекло значительный отток квалифицированных кадров, вымывание профессионального ядра в ведущих службах, привело к резкому росту нарушений служебной дисциплины и законности. Не единичны и случаи должностных предательств.

На наш взгляд, духовность — тот фундамент, на котором можно строить прочное «здание» из высокого морального духа, нравственности и культуры. Духовность мы понимаем, прежде всего, как нравственный «сплав» чувств, принципов и воли, составляющих морально-нравственную и эстетическую основу человека, гражданина, сотрудника. Важнейшим подспорьем в этой многотрудной работе выступает Кодекс профессиональной этики сотрудника органов внутренних дел Российской Федерации, представляющий собой свод профессионально-этических норм, принципов и правил, обращенных к сознанию и совести сотрудника.

Таким образом, изучение Профессиональной этики и служебного этикета будет способствовать возникновению у курсантов и слушателей системных элементов духовной защиты личности и, в конце концов, формированию вполне определенного и психически устойчивого нравственного иммунитета или механизма духовной защиты и безопасности личности сотрудника органов внутренних дел.

♦

Глава История этических установок

в деятельности правоохранительных органов

4.1. Нравственная составляющая судебной власти в России начала XVIII — первой половины XIX в.

Государственная политика Петра I продолжила традиции самодержавной власти царя Алексея Михайловича по защите и укреплению основ абсолютизма. Создание регулярной армии и флота, профессиональной полиции, института фискалов, прокурорской службы, учреждение Правительствующего сената — высшего распорядительного и исполнительного органа при царе, оформление судов в обособленные государственные учреждения, максимальное сосредоточение власти (как светской, так и духовной) историки и юристы, писавшие в дооктябрьские годы, связывают с главными устремлениями петровских преобразований — достижение «добрых порядков» и «общего блага». Но выстраивание красивой правительственной схемы, написание регламентов и инструкций не означали автоматического наступления благоденствия. Необходимо было добиться от всех слоев общества точного выполнения своих обязанностей, соблюдения норм и предписаний. Воспитательный процесс в эпоху Петра Великого включал в себя абсолютное послушание подопечных, а непослушание грозило наказанием. Какое наказание выберет «отец», зависело от его воли.

Кроме традиционных средств устрашения (угрозы, жесткие законы, многочисленные органы наблюдения и контроля) важное место отводилось воздействию убеждением, попыткам воззвать к долгу и чести чиновников. Венцом моральных предписаний Петра стало создание знаменитого «зерцала». Оно представляло собой треугольную пирамиду, каждая из граней которой содержала особый указ царя. Первый указ, увидевший свет 17 апреля 1722 г., предписывал свято блюсти законы, верша все дела в точном соответствии с уставами и регламентами. За любое нарушение полагалась казнь «без всякие пощады». Второе предписание, выпущенное 21 января 1724 г., определяло поведение должностных лиц и посетителей в присутственном месте и повелевало им всем «чинно по-

I. Теоретические вопросы профессиональной этики

ступать». За брань и крик полагался штраф и арест, а за рукоприкладство — политическая смерть. Последний указ, изданный 22 января 1724 г., грозил чиновникам наказанием за незнание законов, так как от них «зависит правое и незазорное управление всех дел». Неоднократная провинность вела к лишению всех чинов и полной конфискации имущества. «Зерцало» полагалось держать на столе каждого присутствия (комиссии, коллегии, судебного учреждения, Сената и т.д.), чтобы любой служащий помнил строгость норм петровского законодательства.

Петр придавал огромное значение инструкциям и наставлениям. Причем это касалось не только деятельности государственного аппарата, но и повседневной жизни людей. Великий реформатор писал: «Наш народ яко дети, неучения ради, которые никогда за азбуку не примутся, когда от мастера не приневолены бывают»¹. Учить и воспитывать подданных «полагалось» от рождения до самой смерти.

«Зерцало» с тремя указами Петра I

За годы правления Петра было выпущено больше законодательных актов, чем за все предшествующее столетие. Каждый петровский указ обязательно содержал три части: объяснение необходимости нормы, ее содержание и меру наказания за нарушение или несоблюдение предписания.

Но жестокость и суровость монарха, по-видимому, проистекали вовсе не из желания причинять страдания. Он все подчинял идее служения государству. Идее «общего блага» Петр подчинил и собственную жизнь, она стала основой ее существования. Служение происходило с полной отдачей сил, с готовностью жертвовать всем ради интересов страны. И собственный пример должен был воодушевлять других, толкая их на подвиги и свершения. Поэтому Петр, не задумываясь, брал в руки топор, лез на мачту, вставал к штурвалу корабля, стрелял из пушек, танцевал на «ассамблеях» и делал тысячи других вещей, которых, казалось бы, вовсе не полагалось делать монарху огромной державы. Во время одной из прогулок на лечебных водах, когда в 1720-е годы у Петра возникли серьезные проблемы со здоровьем, он говорил: «Врачую тело свое водами, а прочих примерами, и в том, и в другом исцеление вижу медленное. Все решит время, на Бога полагая надежду»².

¹ Цит. по: Рудаков Л.И. Идея «всенародной пользы» Петра I. Тверь, 1994. С. 26.

² История Петра Великого. М: РООССА, 2007. С. 85.

4. История этических установок в деятельности правоохр. органов 139

Предъявляя высокие требования к своим действиям, Петр не думал щадить других. Известно, что в начале XVIII в. произошло окончательное закрепощение крестьян с одновременным слиянием их в единое сословие, главная обязанность которого заключалась в выполнении повинностей. Однако Петр поставил на службу государству и все остальные части населения России независимо от богатства, общественного положения, вероисповедования, происхождения. Для многих размеренная жизнь в имении сменилась полной опасностей пожизненной службы в армии и на флоте.

В то же время идея «всенародной пользы» способствовала небывалому прежде росту правового просвещения и воспитания русского общества. Самым явным свидетельством этого было требование обязательной публикации любого закона. Нравственные идеи правосудия в эпоху правления Петра I выражались не только в законодательных актах, но и в политических трактатах, агитационных воззваниях. В указанном столетии большое развитие получает деловая письменность, появляется и такой новый литературный жанр, как сатирическая повесть. В форме этого жанра находит свое воплощение критика пороков «судной практики» в России XVII в. Наиболее яркими образцами произведений данного жанра стали народная повесть о Шемякином суде и сатирический «Список с судного дела слово в слово, как был суд у леща с ершом», более известный как повесть о Ерше Ершовиче.

Что же касается процессуального законодательства, то оно сделало в этот период огромный шаг вперед. Достаточно сказать, что впервые в истории русского права был создан процессуальный кодекс, хотя и с несколько ограниченной сферой применения. «Краткое изображение процессов или судебных тяжб», а также Артикул воинский стали первыми кодифицированными актами в российском законодательстве'. Суд призван был стать быстрым и решительным орудием в руках государства для пресечения всякого рода попыток нарушить установленный порядок. Усиливается наказание и за так называемые «процессуальные преступления»: за лжеприсягу, лжесвидетельство; вводится смертная казнь — «обычное украшение, — по словам историка В.О. Ключевского, — законодательства Петра²».

Законодатель пытается объяснить реформу необходимостью борьбы со злоупотреблением процессуальными правами сторон. «Видя жалкое положение правосудия, вследствие ябед, волокит и бесчисленных неправд тяжущихся, он (Петр I — Авт.) понимал, что словесное судопроизводство — суд и очные ставки воспитывают

Клеандрова В.М., Колобов Б.В. и др. Законодательство Петра I. M., 1997. С. 794. ² Ключевский В.О. Сочинения: В 9 т. Т. IV. С. 87.

I. Теоретические вопросы профессиональной этики

зло, отдавая весь ход процесса во власть тяжущихся и тем открывая поле их деятельности. Ему казалось лучшим средством против произвола тяжущихся подчинить их и самое развитие процесса контролю судей, которые уже по званию своему должны быть блюстителям правосудия¹.

Но это были лишь первые шаги, от которых он вскоре отказался, продолжая вмешиваться лично в судебные решения, а в 1722 г. вновь вверил такое вмешательство своим воеводам и губернаторам².

В книге В.В. Богуславского «Правители России» приводится характерный пример. В 1711 г. Петр впервые узнал о злоупотреблениях князя А.Д. Меньшикова, а три года спустя была назначена особая следственная комиссия, которая собрала достаточно доказательств его вины в разного рода чудовищных хищениях и мздоимстве. Однако когда члены суда, убедившись в виновности Меньшикова, стали определять ему наказание, колеблясь между ссылкой и лишением жизни, Петр сказал: «Где дело идет о жизни или чести человека, то правосудие требует взвесить на весах беспристрастия как преступления его, так и заслуги, оказанные им отечеству и государю, и буде заслуги перевесят преступления, в таком случае милость должна хвалиться на суде»³. И, перечислив все заслуги Меньшикова, царь заключил свою речь словами: «И так, по мнению моему, довольно будет, сделав ему в присутствии за преступления строгий выговор, наказать его денежным штрафом, соразмерным хищению; а он мне и впредь нужен и может еще сугубо заслужить оное»⁴.

С идеологической защитой и обоснованием петровских преобразований выступила группа дворян и священников, образно названная «ученой дружиной Петра». Потомственный дворянин В.Н. Татищев, идеолог промышленников и купцов И.Т. Посошков, архиепископ Феофан Прокопович увязывали в единый узел не только экономические, политические, но и социально-правовые преобразования в России, предлагали пути их скорейшего осуществления. Рассматривая вопросы, связанные с нравственным содержанием судопроизводства, они настаивали на профессиональной подготовке судей, полагая, что на судебные должности должны определяться лица

¹ Кавелин К.Д. Собр. соч. СПб., 1897-1898. Т. 4. Стлб. 401.

² Гуценко К.Ф., Ковалев М.А. Правоохранительные органы: Учебник для юриди
ческих факультетов / Под ред. К.Ф. Гуценко. М, 2005. С. 270.

³ Богуславский В.В. Правители России: Биографический словарь. М, 2006. С. 503.

⁴ Там же. С. 503.

4. История этических установок в деятельности лравоохр. органов

только с соответствующим нравственным и профессиональным цензом. Такая позиция, согласно их мнению, в конечном итоге привела бы к правовой и нравственной зрелости всех подданных. С отсутствием же этого в стране Татищев связывал «бунты и разорения», поскольку полагал, что народное недовольство выражается в такой форме именно потому, что народ никакого знания не имеет и в темноте суеверий утоплен», поэтому его так легко могли обманывать всякие «коварные плуты».

В.Н.Татищев

Нравственные идеи правосудия Татищева нашли свое выражение и в разработанных им требованиях к Закону:

1) выполнимость законов (недопустимость чрезмерных угроз
наказаниями);

2) принуждение людей соблюдать законы, если их совесть «молчит»;

3) сохранение обычаев древних, если они не противоречат справедливости и добродетели¹.

Возлагая все надежды на царскую власть, идеологи петровских реформ были все-таки далеки от мысли о всесилии царских указов. Вот что писал по этому поводу И.Т. Посошков: «Сколько новых статей издано, а немного в них действа, ибо всех их древностная неправда одолевает». Довольно резко порицая «обветшавшие и искаженные неправыми судьями древние уставы», Посошков предлагал «сочинить правосудную книгу с подлинным рассуждением на всякие дела».

Феофан Прокопович

Представляет немалый интерес точка зрения Феофана Прокоповича на роль верховного правителя, исполняющего долг служения народу. Монарх Прокоповича — это просвещенный государь, который обязан заботиться не только об общем благе, но и о распространении просвещения, искоренении предрассудков, устроении правосудия. Такое понимание верховной власти во многом было новым для русской правовой мысли.

Архиепископ пережил нескольких императоров (Петра I, Екатерину I, Петра II, Анну Иоанновну), и каждому из них он произносил и писал панегирики, утверждая, что их божественный статус и великая слава обязывают «чинить правосудие», оказывая целена-

Стародумов В.А. История правовых учений петровской эпохи: Монография. Воронеж, 1966. С. 243.

I. Теоретические вопросы профессиональной этики

правленное воспитательное воздействие на сознание и чувства подданных¹.

Дальнейшее развитие нравственных основ законодательства о правосудии и правоохранительной деятельности связано с началом эпохи «просвещенного абсолютизма» Екатерины Великой. Следует отметить, что Екатерина II, чьи права на обладание российской короной с юридической точки зрения были более чем сомнительными, не без успеха использовала образ мудрого законодателя, величественно дарующего законы империи и во всех своих действиях руководствующегося законностью. Справедливость при отправлении правосудия она объявила в числе главных задач своего правления. При этом вполне сознавала, насколько трудно будет ей обеспечить исполнение своих обещаний.

Вступив на престол, Екатерина II систему правосудия охарактеризовала следующими чертами: «1. Неисчислимое множество законов и приказов. 2. Частыя изменения, какия делают в одних и тех же законах. 3. Небрежное отношение судей и судов к поддержанию законов. 4. Непринужденность, с которой скрывают от сведения общества ошибки судей и других чиновников на коронной службе»².

О том, какое впечатление такое правосудие производило на простой народ, яркое представление дает замечание историка СМ. Соловьева: «При слове «суд» вздрагивает русский человек»³. В этих условиях проблема укрепления и пропаганды законности неизбежно становилась одной из острейших в царствование Екатерины II. Правосудие для императрицы было прежде всего эффективным инструментом воспитательного воздействия, формой выражения идей, которые она желала внушить своим подданным: «Снисходительность, примиряющий дух властителя, — писала она в одной из своих заметок, — сделали бы больше, нежели тысячи законов, а политическая свобода одушевила бы все. Часто лучше внушать преобразования, нежели предписывать»⁴. Многие законодательные акты, вышедшие

¹ Цит. по: Лукин А.Б. Феофан Прокопович // Россия петровской поры. СПб.,
J 897. С. 49.

² Мысли, замечания имп. Екатерины. Анекдоты // Записки императрицы Екате
рины Второй. Спб., 1907. С. 641.

³ Ворохов Э. Энциклопедия афоризмов (В мире мудрых мыслей). М., 2000. С. 345.

⁴ Мысли, замечания имп. Екатерины. Анекдоты // Записки императрицы Екате
рины Второй. С. 640.

4, История этических установок в деятельности лравоохр. органов 143

из-под руки этой императрицы, представляют собой не только правовые, но также настоящие идеологические, программные документы¹.

Поскольку на Руси, как известно, во все времена видели в законе выражение совести или, как говаривали в древности, — правды, Екатерина П глубоко усвоила этот традиционный русский взгляд на закон. Законодательство западноевропейских стран, где все подробно, до мельчайших деталей, регламентировалось, вызывало у нее отрицательные чувства. В представлении Екатерины правосудие — это не только способ регламентировать поведение людей, не только кара, но и милость, средство воспитания в душах подданных добрых качеств. «И так со стороны поставляем милосердие за основание законов и открываем дорогу к достижению правосудия; со стороны же любезных подданных наших ожидаем благодарности и послушания: чрез что сохранится благоденствие, тишина и спокойство государственное»², — заявляла императрица в Манифесте к сочинению проекта нового Уложения.

Немаловажен в этом смысле и следующий текст статьи V «Наставления губернаторам»: «Хотя о душевредном лихоимстве и гнусных взятках многими строжайшими указами обнародовано, и МЫ особливо ныне надеемся, что все НАШИ верноподданные, чувствуя матеренское НАШЕ определением достаточнаго им жалованья милосердие, не прикоснутся к толь мерскому лакомству, прелестному только для одних подлых и ненасытным сребролюбием помраченных душ»³.

Составляя тот или иной нормативный акт, российская императрица не просто формулировала правовую норму, а, как правило, одновременно выражала свою нравственную позицию. Поэтому тексты законов, вышедшие из-под руки Ее Величества, наполнены эпитетами, причем чаще всего возвышенными и производили огромное воспитательное воздействие.

Реформы Екатерины II, отражавшие в целом предложения и пожелания дворянского сословия, способствовали и совершенствованию органов местного управления, включая и судебные органы. Тем не менее, деятельность местных судов по-прежнему характеризовалась волокитой, взяточничеством, низким образовательным уровнем судей, неоправданной зачастую жестокостью карательных мер, недостаточным соблюдением законности в деле отправления

Томсинов В.А. Императрица Екатерина II о законах и законности. Статья вторая // Законодательство. 2001. № 10. С. 84-87.

Законодательство Екатерины II / Под ред. О.И. Чистякова, Т.Е. Новицкой. М., 2000. Т. 1. С. 155. ³ Там же. С. 330-340.

I. Теоретические вопросы профессиональной этики

правосудия и т.д. «В учреждениях, установленных при Екатерине II, — по меткому замечанию А.А. Кизеветтера, — эти новыя начала получили скорее принципиальное признание, чем практическое осуществление»¹.

Александр I, вступивший на престол в результате убийства Павла I, обещал управлять народом «по законам и по сердцу своей премудрой бабки»². Начало его царствования было ознаменовано широкой подготовкой к реформам системы государственного управления. Воспитанный на идеалах и ценностях эпохи Просвещения, молодой монарх горячо стремился предстать перед своими подданными в образе легитимного защитника их интересов.

Вместе с тем он ясно видел, что государственные институты России находятся в плачевном состоянии. Для них были характерны беспорядок, беззаконие, низкая эффективность, бумажная волокита и т.д. Александр I и его ближайшее окружение сознавали, что задачей первостепенной важности является рационализация организации власти и ее централизация. Император стремился создать новый аппарат государственного управления с качественно новыми чиновниками. Для чего считал необходимым улучшить и расширить систему образования.

Выдающийся политический деятель Михаил Михайлович Сперанский также поддерживал и обосновывал этот курс. По мнению Сперанского, причиной неудовлетворительного функционирования судебной системы являлись не плохие законы, а низкий профессиональный уровень и моральная нечистоплотность судей и судейских чиновников.
М.М. Сперанский Однако создать широкую группу обра-

зованных, просвещенных и нравственно зрелых юристов в короткие сроки нельзя. Здесь требуются годы и годы. Поэтому переустройство судопроизводства, полагал Сперанский, должно начаться только после общеадминистративных реформ и реформы системы образования, в том числе и правового.

¹ Кизеветтер А.А. Местное самоуправление в России IX—XIX вв.: Исторический
очерк. М., 1910. С. 154-155.

² Там же. С. 204.

4. История этических установок в деятельности правоохр. органов 145

Следует отметить, что Россия петербургского периода ее истории заимствовала у Запада не только формы организации государственной власти, но и способы подготовки чиновничества. Создание Харьковского и Казанского университетов, а также Петербургского педагогического института (в 1819 г. преобразован в университет) были не менее важными мероприятиями для царствования Александра I, чем министерская реформа. Главной целью новой системы образования провозглашалась подготовка юношества к государственной службе, что было перенесено на время правления Николая Павловича.

Для Николая I закон был сакральным проявлением личной воли самодержца. В сущности, этот император разделял негодование декабристов и других прогрессивных сил русского общества по поводу отечественного судопроизводства. Он не получил специального юридического образования, но на формирование его личности оказало большое воздействие царившее в правящих кругах России недовольство отсутствием четких и определенных законов, злоупотреблениями судейских чиновников и т.д. Николай ™.A. Балугьянскии был твердо убежден, что правосудие и законность суть фундамент любого государства. Контроль за деятельностью основных сановников — таково было его решение проблемы государственного управления. После восшествия на престол он лично со всей тщательностью следил за работами по кодификации. Создав II Отделение, поставив во главе его М.М. Сперанского и М.А. Балугьянского, крупнейших юристов той эпохи, император внимательно наблюдал и контролировал подготовку Свода законов.

В 1833 г. завершилась подготовка к изданию Полного Собрания и Свода законов Российской империи. Николай I назвал эту работу «главным предметом, к которому было устремлено его внимание», так как неимение полных законов или смешение их от чрезвычайного множества указов, нередко противоречащих один другому, создают условия для неоправданных решений судов, «ябедничества и лихоимства»¹. Этим объяснялись и трудности в изучении российского права, сказывавшиеся на подготовке юристов, чиновников, их правовой и нравственной культуре, что, по замечанию известного русского писателя И.С. Аксакова, имевшего юридическое образование

¹ Государственный совет России. 1801—1901. СПб., 1902. С. 56.

I. Теоретические вопросы профессиональной этики

и служившего в Министерстве юстиции и внутренних дел, «становилось причиной тех вопиющих злоупотреблений... которыми богата память каждого послужившего на своем веку человека»¹.

Выдающийся музыкальный и художественный критик В.В. Стасов так охарактеризовал этот критический период в истории российского правоведения: «Все у нас в России хорошо понимали в то время от верху и до низу, что одна из самых больших наших язв — проклятое чиновничество, прогнившее до мозга костей, продажное, живущее взятками и не находящее в них ничего худого, крючкотворствующее, кривящее на каждом шагу душой, пишущее горы дел, лукавое, но неумное, едва грамотное, свирепое за бумагами, хотя добродушное на вид дома и за вистом. Все на него громко жаловались, все поднимали его на зубок в романе и на театре, и, однако, дело не трогалось с места. Разговору было много, и все-таки никто ничего не предпринимал, никто даже ничего не предлагал, чтобы помочь общей беде и вытравить гнойную болячку...»².

Статистика XIX в. показывает, что в России в то время почти не было образованных юристов-практиков, а с высшим образованием — вообще единицы. Даже в высшем правительственном органе — Сенате — из 100 секретарей и обер-секретарей только шесть человек имели высшее образование. Руководящие посты в министерстве юстиции занимали, как правило, лица без юридического образования, но имевшие успешный опыт в других сферах го-

„ сударственной деятельности, что приводило их

Портрет
_п _п ?, в зависимость от мелких чиновников, которые

В. В. Стасова ( И F Р ^ пользовались этим в корыстных целях.

Не меньшим было невежество чиновников досудебного производства, выражавшееся хотя бы в названиях уголовных дел, что в свою очередь демонстрирует, какое представление имели они о составе преступления и как определяли его род и вид. Не говоря уже о сделавшихся хрестоматийными заголовках типа: «О найденных в лесу костях, неизвестно кому принадлежащих, по-видимому, солдатских» (по причине найденной между ними форменной пуговицы); «О подложном присвоении крестьянскому

¹ Аксаков И.С. Присутственный день в Уголовной палате // Письма из провин
ции. М., 1899. С. 420.

⇐ Назад

Далее ⇒