ДОНАУЧНЫЙ ЭТАП РАЗВИТИЯ ЭКОНОМИЧЕСКИХ УЧЕНИЙ 4 страница
Согласно Прудону, стоимость – вечная абстрактная категория, включающая две противоположные идеи: идею потребительной стоимости и идею меновой стоимости, потребительная стоимость и меновая стоимость противоположны друг другу, они выражают две противоположные тенденции – изобилие и редкость. Такое надуманное противоречие может быть устранено путем установления эквивалентного обмена, т. е. "конституированной стоимости".
В качестве первых товаров, имеющих "конституированную" стоимость, Прудон называет золото и серебро.
Прудон в своей теории "конституированной стоимости" стремился устранить противоречия капиталистического товарного производства, превратить все товары в деньги. Эта концепция концентрировала в себе все методические пороки прудонизма. Она была основана на ложном представлении о том, что можно сохранить товарное производство ("хорошие стороны") и устранить противоречия ("дурные стороны"). Прудон пытался сочетать меновую концепцию себестоимости с теорией трудовой стоимости. Источником стоимости он считал обмен и труд.
Произведение, быстро сделавшее Прудона известным, появилось в 1840 г. под заглавием "Qu est-ce que la propriti?" ("Что такое собственность?"). Оригинальность книги заключается не столько в идеях, сколько в блестящем изложении, запальчивости его стиля и в пламенности его полемики против устаревших аргументов тех, кто основывает собственность нынешнего времени на труде, или на естественном праве, или на завладении.
С первой же страницы он бросает своим читателям знаменитую фразу, резюмирующую всю книгу: "собственность – это кража".
Прудон признает производительным только труд. Без труда и земля, и капиталы остаются непроизводительными. "Собственник, требующий премии за свои орудия труда и за продуктивную силу своей земли, предполагает наличие абсолютно неправильного положения, что капиталы сами могут чтo нибyдь производить, и, заставляя других вносить ему этот воображаемый продукт, он буквально получает кое-что за ничто".
Вот в чем заключается кража, поэтому Прудон определяет собственность как "право по своей воле пользоваться и распоряжаться благом других, плодом ремесла и труда других".
Экономический романтизм Сисмонди
Экономическая структура европейских государств в начале XIX в. характеризовалась значительным удельным весом мелкотоварного производства, основанного на личном труде товаропроизводителей. Анри Шарль Леонар Симон де Сисмонди (1773–1842) написал “Новые начала политической экономии, или о богатстве в его отношении к народонаселению”, подверг критике свободную конкуренцию. Он считал, что государству необходимо вмешиваться в управление хозяйственными процессами как естественными, разрабатывая систему юридических законов, выступал с критикой зарождающихся капиталистических отношений, идеализируя мелкотоварное производство, цеховую организацию ремесла.
Сисмонди предлагал государственным органам реформировать капитализм путем раздробления крупных предприятий на мелкие. Он не понял объективного характера концентрации капитала и производства, полагая, что государство в состоянии остановить этот процесс. При этом государство должно руководствоваться специальной нагрузкой, состоящей из двух частей: высшей политики и политической экономии. Задача политэкономии, считал он, показать правительству как надо управлять хозяйством. Важное место в “Новых началах политической экономии” он отводил таким категориям, как стоимость, деньги, прибыль, рента и др. Он считал, что стоимость товара может быть определена затратами труда. Раскрывая сущность денег, он правильно
определил, что они являются общей мерой стоимости.
Вместе с тем Сисмонди трактовал прибыль как результат ограбления рабочих и производительности капитала, или вознаграждение за бережливость предпринимателя. Ренту Сисмонди рассматривал как дар земли, повторяя концепцию физиократов. Он близко подошел к пониманию абсолютной ренты, утверждая, что и с худших по плодородию участков необходимо получать ренту.
В учении о доходах Сисмонди показал различия между эксплуататорскими доходами капиталиста, трудовыми доходами рабочих и мелких товаропроизводителей. Низкую заработную плату он объяснял капиталистическими отношениями, подчеркивая при этом влияние кризисов на снижение уровня заработной платы.
Сисмонди был первым из экономистов, который показал противоречия между производством и потреблением в капиталистическом обществе и связь этого противоречия с экономическими кризисами.
В теории воспроизводства он определил стоимость совокупного общественного продукта доходами: прибылью, рентой, заработной платой.
Возможность расширения производства он видел только во внешнем рынке, который, по его мнению, с развитием капиталистических отношений сужался. На этом основании Сисмонди сделал вывод о неизбежном крахе капитализма.
Экономическое учение Сисмонди завершается теорией кризисов. Кризисы перепроизводства, подчеркивал он, органически присущи капитализму. Отсюда происходит резкое расслоение населения, разорение мелких товаропроизводителей, сокращение внутреннего рынка.
В своей работе он подчеркивал, что с развитием капитализма растет численность рабочего класса, спрос на средства производства и предметы потребления. Государство должно создать программу развития мелкого предпринимательства.
Тема 7. Идеи экономической теории в первой половине XIX в.
В 20–30-х XIX века в Англии и Франции завершился процесс формирования капиталистических отношений. Промышленный переворот привел к росту безработицы и ухудшению положения рабочих.
Представителем экономической мысли этого периода был Томас Роберт Мальтус (1766–1834). В 1798 г. он выпустил книгу “Опыт о законе народонаселения в связи с будущим совершенствованием общества”. Кроме этой книги, им была создана в 1820 г. работа “Принципы политической экономии”. Мальтус был выразителем интересов обуржуазившейся земельной аристократии – лендлордов.
Своей первой работой, выпущенной анонимно, Мальтус боялся навлечь негодование ученых. В ней он излагал очень резко и цинично свои взгляды. Он писал, что человек пришел в занятый мир, и если его родители не могут прокормить, то он лишний на земле и не вправе требовать чего-либо от общества. Эта работа была хорошо встречена и поддержана власть имущими. При жизни Т.Р. Мальтуса вышло шесть изданий “Опыта закона народонаселения”. Мальтус представляет рост населения геометрической прогрессией, а рост производства – арифметической прогрессией.
1 2 4 8 16 32 64 128 256
1 2 3 4 5 6 7 8 9
Он предполагал, что каждый член прогрессии соответствует периоду в двадцать пять лет. Следовательно, через 200 лет народонаселение относится к средствам существования как 256 к 9, через три столетия – как 4096 к 13.
Этот закон, считал Мальтус, действует с самого начала происхождения общества. Поэтому для общества будут полезны два препятствия, останавливающие рост народонаселения: во-первых, предупредительные – это так называемое “Нравственное обуздание”, к которым относил безбрачие, вдовство, бездетные браки и т.п.; во-вторых, “разрушительные” – это те несчастья, которые возникают в связи с нищетой, голодом, войнами и т.п.
Первую из этих прогрессий можно считать очевидной. Удвоение предполагает четырех детей появившихся в период деторождения.
В период же воспроизведения женщина способна к рождению намного большего числа детей. И здесь очевидно, что Мальтус не допустил никакого чрезмерного предположения.
Мальтус, исходя их этих прогрессий, делает выводы, что бедность – это естественное явление для человеческого общества, связанное с перенаселением; что пороки и несчастья – явления положительные, уменьшающие численность населения.
При этом он сожалел, что войны становятся менее опустошительными, а повальные болезни и голод менее редкими и менее убийственными.
Перенаселение в системе человечества – это своего рода “божественный хлыст”, который подстегивает рабочего, ленивого от природы, работать усерднее за низкую заработную плату.
Вторая прогрессия кажется более несостоятельной, так как животные и растительные виды воспроизводятся по тем же законам, что и человек и даже много быстрее. Однако основным аргументом отставания средств существования от роста населения Мальтус считал закон убывающего плодородия почвы. Это утверждение является верным лишь отчасти, так как естественное плодородие и экономическое плодородие – понятия не тождественные. Экономическое плодородие предполагает рост производительных сил, технической оснащенности, последующих вложений капиталов в землю. История не оправдала опасений Мальтуса, рост населения не опередил роста богатства.
В своей работе “Принципы политической экономии” Мальтус определил стоимость товара издержками производства, к которым он относил затраты прямого и овеществленного труда, и прибылью на весь авансированный капитал. Прибыль он определял как номинальную надбавку к стоимости. Таким образом, он показал, что рыночная стоимость выше стоимости товара. Оплатить товар выше стоимости не могут рабочие из-за “мизерной” заработной платы, а капиталисты бы потеряли при покупке все то, что они выиграли при продаже. Следовательно, существуют “третьи лица”, которые только покупают, ничего не продавая. К ним относят государственных чиновников, земельных собственников, армию, юристов, врачей и т.п. Существование этой категории лиц гарантирует общество от кризисов перепроизводства, признание которого было несовместимо с его теорией народонаселения. Несмотря на эти недостатки, проблема народонаселения, поставленная Т.Р. Мальтусом, увековечила его.
Кроме Мальтуса, экономическая мысль Англии была представлена Дж. Миллем (1773–1836), Дж. Мак-Кулохом (1789–1864), Дж. Стюартом Миллем (1780–1873). Последний считается завершителем классической политической экономии.
Либеральная школа Ж.Б. Сэя
С конца XVIII в. и до середины XIX в. в экономике многих стран мира произошли существенные изменения, связанные со становлением индустриального производства, необходимой предпосылкой для которого был промышленный переворот. Это событие, происходившее во всех странах в тот или иной период времени, ознаменовало замену ручного труда машинным, переход от мануфактур к заводам и фабрикам, создание рыночной инфраструктуры. Качественные изменения в экономике обусловили небывало высокие темпы экономического развития и еще более укрепили веру экономистов уже новой постмануфактурной эпохи во всесилии идей экономического либерализма, воспетых их кумиром – Адамом Смитом. Более того, в его стране, Англии, переход к индустриальной системе, сопровождавшийся многочисленными “победами” над меркантилистскими идеями и протекционизмом, а также либерализацией экономики, служил как бы доказательством истинности смитианского учения.
Среди приверженцев учения А. Смита в постмануфактурный период, т.е. в первой половине XIX в., в истории экономической мысли в первую очередь упоминают имена Ж.Б. Сэя, Д. Рикардо, Т. Мальтуса, Н. Сениора, Ф. Бастиа и некоторых других экономистов. Их творчество несет на себе отпечаток “нового” времени, показавшего, что экономической науке следует снова заняться осмыслением достигнутого в работе А. Смита “Богатство народов” по многим экономическим категориям и теориям.
Жан Батист Сэй (1767–1832) – последовательный и значительный продолжатель творческого наследия А. Смита в первой трети XIX в. во Франции, абсолютизировавший идеи своего кумира об экономическом либерализме, стихийном рыночном механизме хозяйствования.
Одна из первых теоретических заслуг Ж.Б. Сэя на этом поприще имеет преимущественно национальное значение. Во Франции в середине XVIII в. возникли и получили широкую популярность физиократические экономические теории, которые продолжали доминировать в экономической мысли страны, несмотря на появление в 1802 г. французского перевода “Богатства народов” А. Смита. Преодолеть сложившиеся стереотипы физиократизма соотечественников смог именно Ж.Б. Сэй, благодаря одной из своих ранних, но значимых работ под названием “Трактат политической экономии, или Простое изложение способа, которым образуются, распределяются и потребляются богатства” (1803).
Это была книга, лишь на первый взгляд повторявшая и интерпретировавшая идеи А. Смита. После ее издания Ж. Б. Сэй, как и его английские коллеги, продолжал работать над совершенствованием своего труда, неоднократно дополняя и переделывая её для обновленных изданий, которые при его жизни имели место пять раз и превратили это сочинение в лучшее из всех остальных.
Перемены, произошедшие во Франции с падением режима Наполеона, реабилитировали имя Ж.Б. Сэя как ученого-экономиста и общественного деятеля. Он с воодушевлением продолжил работу над своими сочинениями по политической экономии, стал выступать с многочисленными лекциями, демонстрируя прекрасное искусство систематизировать и популяризировать основные положения экономической теории. Уже в 1816 г. в Атене Ж.Б. Сэй открыл курс лекций по политической экономии, а в 1817 г. выпустил в свет “Катехизис политической экономии”. С 1819 г. в Консерватории искусств и ремесел он приступил к чтению лекций по специально введенному для него правительством Реставрации “Курсу индустриальной экономии”.
В последние годы жизни с 1830 г. Ж.Б. Сэй возглавил специально созданную для него кафедру политической экономии в Коллеж де Франс, став основателем собственной школы экономической мысли, которую впоследствии представляли Фредерик Бастиа, Мишель Шевалье, Шарль Дюнуайе и другие. За несколько лет до своей смерти Ж.Б. Сэй издал итоговую в своей жизни работу “Полный курс практической политической экономии” (1828–1929). В ней он попытался отразить, практическую значимость экономической теории, базирующейся на принципах экономического либерализма, невмешательства в экономику извне.
Ж.Б. Сэй считал, что трём факторам производства – труду, капиталу и природе (земле) соответствуют три основных дохода: труд создаёт заработную плату, капитал – процент, земля – ренту. Сумма этих трёх доходов определяет величину стоимости продукта, каждый из владельцев того или иного фактора производства получает вознаграждение или доход, созданный соответствующим фактором производства, как определённую долю стоимости продукта.
Теория стоимости
Ж.Б. Сэй утверждал, что "…производить предметы, имеющие какую-нибудь полезность, значит производить богатство, так как полезность предметов составляет первое основание их ценности, а ценность есть богатство". Таким образом, Сэй считал полезность основанием стоимости. Сэй также полагал, что "…цена предмета есть мерило его ценности, а ценность есть мерило его полезности"; что "меновая ценность, или цена предмета, служит только верным указателем полезности, которую люди признают в предмете”. Сэй определял стоимость товара "издержками производства" – капиталом, землёй и трудом. Эти издержки он определял спросом и предложением. Сэй отвергал внутреннюю присущую товарам стоимость и считал, что стоимость товара возникает в процессе приравнивания двух товаров.
Теория реализации
Ж.Б. Сэй утверждал, что, сообщая ценность своим продуктам, производитель надеется, что его товар будет оценен и продан тем людям, которые обладают средствами для его купли. Эти средства состоят из других ценностей, из других продуктов, плодов промышленности, из их капиталов, земель, а из этого следует полагает Сэй, что "…сбыт для продуктов создаётся самим производством".
Тезису "нельзя продать, потому что мало денег", Сэй противопоставляет другой тезис "нельзя продать, потому что мало других продуктов". Сэй утверждал, что “денег всегда довольно, чтобы служить обращению и взаимному обмену других ценностей, если только эти ценности действительно существуют”. Сэй считал, что продавцы стремятся лишь “получить ценность своего товара такими продуктами, которые нужны им для потребления”, что продавцы совсем не ищут денег и не имеют в них надобности, а если и желают иметь их то для того, чтобы превратить их в предметы своего потребления. Из утверждения о том, что покупка всякого продукта не может совершиться иначе как на ценность другого продукта, Сэй сделал несколько выводов.
1. “Чем больше в каждом государстве производителей и чем многочисленнее производства, тем легче, разнообразнее и обширнее сбыт продуктов”. Наличие большого количества товаров, которые загромождают обращение, потому что не находят себе покупателей, Сэй объясняет тем, что эти товары “превышают сумму потребностей в них”, а также “потому, что другие производства дали товаров меньше чем нужно” [ ].
2. “Каждый заинтересован в благополучии всех и что процветание одной отрасли промышленности всегда благоприятно процветанию всех прочих”.
3. “Ввоз иностранных товаров благоприятен продаже внутренних продуктов, потому что мы не можем купить иностранные товары иначе, как за продукты нашей промышленности, наших земель и наших капиталов, которым, следовательно, торговля доставляет сбыт”. Итоговый вывод Сэя – покупаются ли иностранные товары на собственные товары или деньги, “эти покупки доставляют сбыт национальной промышленности”.
Представители классической теории полагали, что рыночная система способна обеспечить полное использование ресурсов в экономике. Даже при возникновении кризисных обстоятельств (война, политические перевороты, засуха и т.д.) автоматическое саморегулирование вскоре восстановит в экономике уровень производства при полной занятости автоматически. Одним из основных понятий классической теории занятости является то, что даже если бы уровень общих расходов оказался недостаточным для закупки продукции, то включились бы такие рычаги регулирования, как цена, заработная плата и ставка процента, в результате чего снижение общих расходов не повлекло бы за собой сокращения реального объема производства, занятости и реальных доходов.
Отрицание классической теорией возможности недостаточного уровня расходов частично основывается на законе Сэя.
Закон Сэя – это идея о том, что сам процесс производства товаров создаёт доход, в точности равный стоимости произведённых товаров. Это значит, что производство любого объёма продукции автоматически обеспечивает доход, необходимый для закупки всей продукции на рынке. Предложение порождает собственный спрос. Суть закона Сэя можно представить на примере меновой торговли.
Например, обувщик производит или предлагает обувь как объект покупки или спроса на рубашки или чулки, произведённые другими ремесленниками. Предложение обуви обувщиком – есть его спрос на другие товары, и так для всей экономики в целом: спрос должен быть таким же, как и предложение. Эта модель подходит для экономики с замкнутым потоком. Доход, полученный от производства любого общего объёма продукции, будучи израсходованным, должен быть вполне достаточным для обеспечения адекватного общего спроса. При соответствии структуры рынка запросам потребителя все рынки очищаются от продукции. Может показаться, что всё, что требуется делать производителям для продажи продукции – это производить данную продукцию; закон Сэя гарантирует, что расходы на потребление будут достаточными для успешной реализации данной продукции.
При этом появляется усложняющий фактор – сбережения, так как нет гарантии, что получатели дохода израсходуют его полностью. Сбережения представляют собой изъятие средств из потока расходов, что приводит к тому, что расходы на потребление оказываются недостаточными для закупки всей производственной продукции. Если домохозяйства сберегают какую-то часть своих доходов, то предложение не создаёт своего собственного спроса. Сбережения вызывают недостаточность потребления. В результате – непроданные товары, сокращение производства, безработица и снижение доходов.
Однако экономисты-классики утверждают, что на самом деле сбережения не приводят к недостаточности спроса, так как каждый сбережённый рубль будет инвестирован предпринимателями. Инвестиционные расходы предпринимателей являются дополнением к потоку “доходы–расходы”, что может заполнить любой “пробел” в потреблении, вызванный сбережением. Итак, если предприниматели инвестируют столько же, сколько домохозяйства сберегают, то закон Сэя будет действовать, и уровни производства и занятости останутся постоянными. Сможет или нет экономика достичь и сохранить уровень расходов, необходимый для обеспечения производства продукции и дохода при полной занятости, будет зависеть от того, намерены ли предприниматели произвести достаточное инвестирование, чтобы компенсировать сбережения домохозяйств.
Экономисты-классики утверждали, что существует денежный рынок, который гарантирует равенство сбережений и инвестиций. При этом равновесие достигается за счёт гибкости процентной ставки, которая отражается на сбережениях домохозяйств и величине инвестиций со стороны предпринимателей.
Потребители будут сберегать только в том случае, если кто-то будет платить им ставку процента в качестве вознаграждения за их бережливость. Чем выше ставка процента, тем больше будет сберегать домохозяйство и кривая сбережений будет восходящей. А кто будет платить за использование сбережений? Не кто иной, как инвесторы – собственники предприятий, которые стремятся найти денежный капитал, чтобы обновить или расширить своё предприятие. Так как ставка процента оказывает влияние на издержки предпринимателей – заёмщиков, то последние более охотно будут инвестировать при более низкой ставке процента. Следовательно, кривая инвестиций будет нисходящей. Денежный рынок устанавливает равновесную цену на использование денег – равновесную ставку процента, при которой сумма сбережений равна сумме инвестиций. Сбережения практически не вызывают нарушений в потоке “расходы–доходы”, так как ставка процента способствует тому, чтобы каждый сбережённый рубль попал в руки инвесторов.
При сокращении спроса на товары и увеличении сбережений при данной процентной ставке появляются нереализованные товары, происходит сокращение производства. Излишки сбережений приведут к понижению ставки процента; что, в свою очередь, вызовет увеличение расходов на инвестиции до тех пор, пока они не будут равны сбережениям.
Изменение ставки процента обеспечивает действие закона Сэя даже в экономике со значительными сбережениями. Как представлялось экономистам-классикам, экономика подобна гигантской ванне, в которой объём воды соответствует выпуску продукции и занятости. Любая утечка через сливную трубу сбережений возвращается в ванну через кран инвестиций. Таким должен быть процесс, так как ставка процента соединяет сливную трубу и кран.
Оценка творческого наследия Ж.Б. Сэя
Оценивая творческое наследие Ж.Б. Сэя, следует отметить, что, по словам К. Маркса, он якобы не более чем вульгаризировал смитовское учение и политическую экономию. Если утопический социализм, а затем и марксизм “извлекли” из учения А. Смита прежде всего положение об эксплуатации рабочего класса капиталистами и землевладельцами (посредством вычета в свою пользу из полного продукта труда и его стоимости), то “школа Сэя” во Франции, также строившая свое “мышление” на трудах А. Смита, одним из главных извлечений сделала положение о взаимосвязи и взаимообусловленности труда, капитала и земли как основных факторов общественного производства и создания стоимости общественного продукта.
С уважением и симпатией к Ж.Б. Сэю относился и его современник Д. Рикардо, который продолжал с ним интенсивно переписываться вплоть до своей смерти. В своей работе “Начала политической экономии” Д. Рикардо подчеркивал, что политическую экономию как науку обогатили в числе английских исследователей Дж. Стюарт, Дж. Милль и А. Смит, а французских – А. Тюрго, С. Сисмонди и Ж.Б. Сэй. При этом Д. Рикардо тем не менее смело и открыто высказывал критические замечания в адрес не только здравствовавших своих коллег Т. Мальтуса, Ж.Б. Сэя и других, но и своего кумира А. Смита.
Необходимо отметить, что Ж.Б. Сэй, как и другие классики, “конструировал” политическую экономию по образцу точных наук, таких, например, как физика. В методологическом плане это означает признание законов, категорий и теорий, имеющих универсальное и первостепенное значение, но нельзя не сказать также о том, что, по Сэю, назначение политической экономии всего лишь теоретическое и описательное.
Ж.Б. Сэй снискал себе несомненный авторитет смитианца, безоговорочно приняв принципы свободы рынков, ценообразования, внутренней и внешней торговли (фритредерство), неограниченной свободной конкуренции предпринимателей и недопустимости никаких проявлений протекционизма, возведя эти принципы в ранг абсолюта. В случае их принятия он предвещал человечеству объективную невозможность ни перепроизводства, ни недопотребления общественного продукта, т.е. экономических кризисов. Положение Ж.Б. Сэя о реализации общественного продукта позже получило название “закона рынков”, или просто “закона Сэя”, и разделяли этот “закон” не только столпы классической политической экономии Д. Рикардо, Т. Мальтус и другие, но и экономисты многих школ экономической мысли вплоть до начала XX в. Труды Ж.Б. Сэя достаточно легко воспринимались прогрессивной общественностью Франции, Англии, США и ряда других стран потому, что, как заметил один из предшественников маржинализма О. Курно, стиль изложения в сочинениях по политической экономии Ж.Б. Сэя был столь же литературно безупречен, что и у А. Смита. Кроме того, по словам О. Курно, и А. Смит, и Ж.Б. Сэй не прибегали для достижения наибольшей точности своих аргументов (в отличие от Д. Рикардо) к арифметическим и алгебраическим исчислениям “утомительного объема”.
В истории экономических учений имя Ж.Б. Сэя ассоциируется, как правило, с образом ученого, беззаветно верившего в гармонию интересов классов общества в условиях рыночных экономических отношений и проповедовавшего для их утверждения принципы смитовской концепции экономического либерализма, саморегулируемости экономики. Критика основных идей Ж.Б. Сэя, в том числе и той, что принято называть “законом Сэя”, по которой экономические кризисы не являются закономерными, несмотря на многочисленные в этой связи попытки опровержения социалистами-утопистами и марксистами, более чем 100 лет (т.е. до появления экономического учения Дж.М. Кейнса) оставалась для теории и практики мирового хозяйства недостаточно убедительной.
Чем же можно объяснить “долгожительство” концепции Ж.Б. Сэя о беспрепятственной и полной реализации общественного продукта и о бескризисном экономическом росте, воплотившейся в так называемом законе рынков? Здесь, пожалуй, можно указать на три обстоятельства, своими корнями, уходящими в наследие А. Смита. Во-первых, смитовский “естественный порядок” предполагает гибкость цен и гибкость заработной платы, взаимовыгодный при пассивной роли денег обмен трудом и результатами своего труда всех субъектов рынка. С учетом этого, по “закону Сэя” иной ход вещей совершенно неприемлем. Во-вторых, также “благодаря” А. Смиту “закон Сэя” исключает всякое вмешательство в экономику извне. В нем поддерживается требование о минимизации бюрократического по своей природе государственного аппарата, недопущении протекционизма. И в-третьих, “закон Сэя” предрекает поступательное развитие рыночных экономических отношений в обществе на базе достижений научно-технического прогресса. А несовершившиеся катаклизмы, которые “обещал” С. Сисмонди в случае падения приоритетной роли в экономической жизни страны участников уходящего в прошлое натурального хозяйства – “третьих лиц” (ремесленников, крестьян, кустарей), также отметали аргументы против этого “закона”.
Итак, квинтэссенция “закона Сэя” состоит в том, что при достижении и соблюдении обществом всех принципов экономического либерализма производство (предложение) будет порождать адекватное потребление (спрос), т.е. производство товаров и услуг в условиях смитовского “естественного порядка” обязательно порождает доходы, на которые эти товары и услуги свободно реализуются. Подобным образом “закон Сэя” воспринимался всеми сторонниками концепции экономического либерализма, полагавшими, что гибкое и свободное ценообразование на рынке будет приводить к почти мгновенной реакции на изменения в конъюнктуре хозяйства, являясь гарантией саморегулируемости экономики.
Вместе с тем, примечательно то обстоятельство, что сам Ж.Б. Сэй фразу “предложение создает соответствующий ему спрос” никогда не использовал, а изобретена она была Дж.М. Кейнсом. Последний, очевидно, прибег к ней, чтобы опровергнуть главную мысль Ж. Б. Сэя о том, что только тот или иной товар в отдельности может быть произведен в избытке, но никогда все товары сразу. При этом классиком, по Кейнсу, является любой автор, разделявший мнение о законе рынков Сэя.