Глава IX. [Что] всякое действие обозначает или истинное, или ложное
Учитель. Но вернемся к истине обозначения, с которой начал
я для того, чтобы привести тебя от более знакомого к менее зна-
комому. Ведь все говорят об истине обозначения, истину же, ко-
торая в сущности вещей (in rerum essentia), рассматривают не-
многие.
Ученик. На пользу было мне то, что ты в таком порядке вел меня.
Учитель. Посмотрим же, сколь широко простирается истина
обозначения. Ибо не только в том, что мы обычно называем зна-
ками, но и во всем остальном, что мы говорим, есть обозначение
истинное или ложное. Так как ведь не должно быть сделано кем-
нибудь, кроме того, что он должен сделать, то само его действие
есть [как бы] высказывающая речь и обозначение того, что он
должен это делать; и если впрямь должно делать то, что он дела-
ет, он [своим действием] говорит истину, если же не должно —
лжет.
Ученик. Хотя, мне кажется, я понимаю, однако, так как я до сих
пор не слышал [ничего подобного], покажи мне для ясности на
примере, о чем ты говоришь.
Учитель. Если бы ты был в месте, где знал бы, что есть целеб-
ные травы и смертоносные, но не умел бы их различить, и был бы
там некто, в чьем умении различать их ты бы не сомневался бы,
и он тебе на вопрос, какие целебны, а какие смертоносны [на сло-
вах] сказал бы, что целебные одни, а сам ел бы другие, то чему ты
больше поверил бы — слову или делу его?
Ученик. Не столько поверил бы слову, сколько делу.
Учитель. Значит, он больше сказал бы тебе о том, какие целеб-
ные, делом, чем словом?
Ученик. Да.
Учитель. Так, значит, если бы ты не знал, что не должно обма-
нывать, и тебя кто-то обманывал бы, даже если бы он сам тебе гово-
рил, что не должно обманывать, то больше он сказал бы тебе делом,
что должно обманывать, чем словом, что не должно. Подобным об-
разом, когда некто думает или хочет чего-нибудь, а ты не знаешь,
должно ли этого хотеть или об этом думать, пока видишь только
желание или мысль, то он самим делом обозначает, что этого
должно хотеть или об этом думать. И если это должно, он «говорит
истину», если же нет — «лжет». Также в существовании (existentia)
вещей есть подобным образом истинное или должное обозначение;
ибо и само то, что нечто существует, «говорит», что оно должно су-
ществовать'.
1 Перевод условный, вообще-то: «сила» и «бессилие» («мощь» и «не-
мощь»), но здесь желательно было сохранить связь и с нейтральной, теорети-
ческой «возможностью».
1 «Существовать» здесь также употребляется в широком значении —
«иметь место».
Ученик. Теперь вижу ясно то, чего раньше не замечал.
Учитель. Направимся же к тому, что осталось.
Ученик. Ты иди первым, а я буду следовать за тобой.
Глава X. О высшей истине
Учитель. Ты ведь не отрицаешь, что высшая истина есть пра-
вильность?
Ученик. Более того, ничем другим не могу ее признать.
Учитель. Заметь, что все правильности, о которых речь шла
раньше, суть правильности потому, что то, в чем они находятся (ilia
in quibus sunt), или есть [некое должное], или делает то же, что
[должное], или делает то, что должно; высшая же истина не потому
есть правильность, что она сама должна что-либо, — в действитель-
ности все в долгу перед ней (omnia illi debent), но сама она никому
ничего не должна, и она есть то, что она есть, не по какой другой
причине, кроме той, что она существует.
Ученик. Понятно.
Учитель. И то понимаешь, каким образом эта правильность яв-
ляется причиной всех других истин и правильностей, а ее причи-
ной ничто не является?
Ученик. Понимаю и то замечаю, что среди других некоторые
суть только действия (effecta), некоторые же — причины и дейст-
вия; так, истина, которая находится в существовании (existentia)
вещей, есть действие высшей истины и сама в свою очередь являет-
ся причиной истины представления (quae cogitationis est) и той, ко-
торая есть в предложении (propositione), а эти две истины не суть
причины никакой истины.
Учитель. Хорошо разбираешь: потому уже можешь понять, как
я доказал в моем «Монологионе», что высшая истина не имеет ни
начала, ни конца, на примере истины речи. Ведь когда я говорил:
«Когда не было истинно, что нечто было будущим», я не хотел ска-
зать, что сама эта речь, утверждающая нечто как будущее, не имеет
начала или что [утверждаемая ею] истина есть Бог, а то, что немыс-
лимо такое время, когда, если бы была такая речь, истина в ней от-
сутствовала бы. Так что поскольку немыслимо [время], когда эта
истина не могла бы существовать, если бы существовала речь, в ко-
торой она могла бы быть, то нужно понимать так, что не имела на-
чала та истина, которая является первой причиной данной истины.
Ведь истина высказывающей речи не могла бы существовать все-
гда, если бы не существовала всегда ее причина, — что нечто явля-
ется будущим, если только в самом деле (repisa) нечто не является
будущим; а ничто не является будущим, если оно не есть в высшей
истине. Это же следует понимать и о той речи, которая говорит, что
«нечто является прошедшим». Ведь если истина этой речи, когда
она была высказана (si facta fuerint), не может отсутствовать ни
в каком смысле, то необходимо, чтобы у той истины, которая есть
ее высшая причина, нельзя было помыслить никакого конца. По-
этому-то ведь поистине и называется нечто прошедшим, что это так
на самом деле; и является прошедшим нечто потому, что это так
в высшей истине. Поэтому если никогда не могло не быть истин-
ным то, что нечто будет, и никогда не сможет быть неистинным то,
что нечто было, — невозможно, чтобы было начало у высшей исти-
ны или что будет у нее конец.
Ученик. Не вижу ничего, что можно было бы возразить твоему
рассуждению.