Данный перевод выполнен специально для сайта www.jrward.ru. 7 страница
Тор закрыл глаза.
– Не сейчас, Лэсситер.
Естественно, падший ангел не обратил никакого внимания на вербальную полицейскую ленту, которую нельзя пересекать. Идиот с черно-белыми волосами подошел и сел на одну из лавочек, упершись локтями в колени, обтянутые кожаными штанами, а в его странных белых глазах читались уверенность и серьезность.
– Пришла пора нам с тобой поговорить.
– О моих навыках общения? – Тор покачал головой. – Без обид, но лучше я приму совет от Рейджа… и это о чем-то да говорит.
– Ты когда-нибудь слышал о Небытии?
Тор неуклюже развернулся на невредимой ноге.
– Меня не интересуют какие-то дефиниции. Спасибо.
– Это очень даже реальное место.
– Как и Кливленд. Детройт[30]. Прекрасный центр Бербанка[31]. – Он был фанатом «Лаф-Ин»[32] в шестидесятые. И что с того? – Но о них мне тоже знать не обязательно.
– Там Велси.
У Тора замерло сердце.
– О чем, черт подери, ты говоришь?
– Она не в Забвении.
Итак. Отлично. Возможно, ему стоило сказать: «Что за чушь ты несешь?» Однако вместо этого он просто уставился на парня.
– Она не там, где ты думаешь, – пробормотал ангел.
– То есть, она в аду? – сумел произнести Тор с пересохшим горлом. – Потому что это единственная альтернатива.
– Вот и нет.
Тор сделал глубокий вдох.
– Моя шеллан была достойной женщиной, и она в Забвении… нет причин полагать, что она в Дхунде. Что до меня, то на сегодня мне хватит цепляться людям в глотку. Поэтому я выйду через эту дверь… – он показал в сторону передней, просто чтобы подчеркнуть свои слова – … и ты позволишь мне уйти. Потому что для этого у меня нет настроения.
Отвернувшись, он начал идти, хромая, опираясь на костыль, который принесла Ноу-Уан.
– Ты чертовски уверен в том, о чем не имеешь ни малейшего понятия.
Тор остановился. Снова закрыл глаза. Вознес молитву за эмоции, любые эмоции кроме нужды в убийстве.
Не повезло.
Он обернулся через плечо.
– Ты ведь ангел, так? Тебе положено быть сострадательным. Я только что назвал шлюхой женщину, которая была изнасилована и впоследствии забеременела. Ты, правда, думаешь, что я смогу выдержать вынос мозга о том, где сейчас моя шеллан?
– В загробной жизни существует три места. Забвение, где воссоединяются любимые. Дхунд, куда попадают нечестивые. И Небытие…
– Ты слышал, что я только что сказал?
– … где души застревают. Оно отличается от тех двух…
– Тебе-то что?
– … потому что Небытие для каждого свое. Прямо сейчас твоя шеллан и твой малыш застряли там из-за тебя. Вот почему я пришел… я здесь, чтобы помочь тебе, помочь им попасть туда, где они должны быть.
«Боже, отличное время для ранений», – подумал Тор, поскольку внезапно потерял всякое равновесие. Либо так, либо тренировочный центр вращался на оси дома.
– Я не понимаю, – прошептал он.
– Ты должен жить дальше, приятель. Прекрати держаться за нее, чтобы она могла уйти…
– Чистилища не существует, если ты об этом…
– А откуда, по-твоему, я взялся?
– Действительно хочешь, чтобы я ответил? – произнес Тор, изогнув бровь.
– Не смешно. И я серьезно.
– Нет, ты лжешь…
– Ты когда-нибудь задумывался, как я нашел тебя в том лесу? Почему я торчу здесь? Ты спрашивал себя, почему я трачу на тебя время? Твоя шеллан и твой сын в ловушке, и меня послали сюда, чтобы освободить их.
– Сын? – выдохнул Тор.
– Да, она носила маленького мальчика.
На этом ноги Тора подкосились… к счастью, ангел прыгнул вперед и поймал его, прежде чем он что-нибудь сломал.
– Иди сюда. – Лэсситер подвел его к лавочке. – Садись и опусти голову между коленями… ты бледный как смерть.
На этот раз Тор не противился, он позволил заду опуститься, а ангелу – обходиться с ним как с пьяным в стельку. Открыв рот и пытаясь дышать, он вдруг заметил, что кафель на полу не был однотонно-голубым, на нем были белые, серые и синие крапинки.
Большая ладонь начала выписывать круги на его спине, и, как ни странно, Тора это успокоило.
– Сын… – Тор чуть поднял голову и провел ладонью по лицу. – Я всегда хотел сына.
– Как и она.
Тор резко посмотрел на ангела:
– Она никогда мне этого не говорила.
– Велси молчала, так как не хотела, чтобы ты раздулся от гордости от того, что в твоем доме будет двое мужчин.
Тор засмеялся. А может, это был всхлип.
– Это так в ее духе.
– Да.
– Значит, ты видел ее.
– Да. И дела ее плохи, Тор.
Вдруг он почувствовал…
– Меня сейчас стошнит. – Что лучше слез. – Чистилище?
– Небытие. И тому, что о нем никто не знает, есть причина. Если удается выбраться, ты оказываешься в Забвении… или Дхунде, и опыт о Небытии забывается, словно плохое воспоминание. А если твое окно закрывается, ты остаешься там навсегда, поэтому никаких отчетов написать не сможешь.
– Я не понимаю… она жила порядочной жизнью. Она была достойной женщиной, жизненный путь которой слишком рано прервали. Почему она не попала в Забвение?
– Ты слышал, что я только что сказал? Из-за тебя.
– Меня? – Тор вскинул руки. – И что же, черт возьми, я сделал не так? Я живу, дышу… не покончил с собой и не собираюсь…
– Ты не отпустил ее. Не отрицай. Брось, посмотри, что ты только что сделал с Ноу-Уан. Ты увидел ее обнаженной, в чем она совсем не виновата, и сорвался, думая, что девушка пыталась тебя соблазнить.
– А что такого в нежелании, чтобы на тебя смотрели с вожделением? – нахмурился Тор. – Кроме того, откуда ты знаешь, что здесь произошло?
– Ты ведь не думаешь, что теперь будешь оставаться наедине с собой. И проблема не в Ноу-Уан. А в тебе… ты не хочешь чувствовать притяжение к ней.
– Ничего я не чувствовал. Ничего.
– Это нормально, если ты неравнодушен к ней. В этом-то и дело…
Тор вытянул руку, схватил ангела за рубашку и дернул к себе:
– Я скажу тебе две вещи. Я не верю ни единому твоему слову, и если не хочешь неприятностей, то больше не произнесешь ни слова о моей супруге.
Когда Тор отпустил его и встал на ноги, Лэсситер выругался.
– Приятель, время поджимает.
– Не смей заходить в мою комнату.
– Ты готов поставить вечность на свою злость? Ты действительно настолько высокомерен?
Тор обернулся через плечо с гневом во взгляде… но сукин сын уже испарился. На скамье, где сидел ангел, кроме воздуха ничего не было. И с этим сложно поспорить.
– Да к черту все. К черту этого психа.
Глава 12
Хекс зашла в «Железную маску», и ей показалось, что она попала в прошлое. Она годами работала в подобных клубах, наблюдая за отчаянными людьми, выискивая очаги проблем… как тот узелок напряжения, образовавшийся впереди.
Прямо перед ней два парня уже приняли боевые стойки – парочка готов, словно быки, били о пол своими ботинками от «Нью Рокс».[33] Стоявшая сбоку девушка с черно-белыми волосами, сверкающим декольте и дурацким прикидом, включавшим в себя застегнутые ремешки из черной кожи, выглядела очень довольной собой.
Хекс хотелось стукнуть ее по голове и выпроводить за один лишь внешний вид.
Но истинную проблему представляла не грудастая бестолочь, а два куска мяса, собиравшихся накинуться друг на друга. И Хекс беспокоило не то, что они могут сделать с носами или челюстями друг друга, а другие две сотни посетителей, не нарушавших правила. Мужские тела, разлетающиеся во всех направлениях, могли сбить сторонних наблюдателей, а кому это надо?
Она уже собиралась вмешаться, но затем напомнила себе, что это больше не ее работа. Она больше не несет ответственность за этих идиотов и их либидо, ревность, торговлю и употребление наркотиков, сексуальные подвиги…
Иииииии – здесь был Трэз «Латимер», который сам мог обо всем позаботиться.
Люди в толпе воспринимали Мавра как человека, который просто был крупнее и агрессивнее них. Но она знала правду. Эта Тень была гораздо опаснее, чем любой представитель Хомо Сапиенс мог себе вообразить. Трэз мог в мгновение ока разорвать им глотки, если бы захотел… затем нацепил бы их тела на шампур, пожарил пару часов и съел на ужин с початком кукурузы и пачкой чипсов.
У Теней имелся уникальный способ избавляться от врагов.
Таблеток от изжоги никому не нужно?
Размеры Трэза сделали свое дело, и действие на сцене изменилось немедленно: тупая дешевка взглянула на него и, казалось, забыла имена парней, которых натравила друг на друга. Тем временем, попойки умерили пыл, разошлись и переоценили ситуацию.
Хороший план… еще секунда, и это насильно бы сделали вместо них.
Трэз на секунду посмотрел Хекс в глаза, а потом сосредоточился на трех своих посетителях. Женщина пыталась прильнуть к нему, строя глазки и демонстрируя грудь, крутясь и так и сяк, но результат один: Трэз питал к ней отвращение, хоть и не показывал этого открыто.
Сквозь громкую музыку Хекс слышала лишь обрывки слов то тут, то там, но могла догадаться, каков был разговор: «Не тупи. Иди на улицу. Первое и последнее предупреждение перед тем, как ты станешь персоной нон-грата».
А в завершение Трэзу пришлось едва ли не ломом отодрать от себя гарпию… каким-то образом она вцепилась ему в руку.
Стряхнув ее со словами «Да ты издеваешься», он направился к Хекс.
– Привет.
Дело было в его медленной, сексуальной улыбке. Как и в низком голосе. Или это тело.
– Привет. – Ей пришлось улыбнуться в ответ. – Опять проблемы с женщинами?
– Как обычно. – Трэз огляделся. – Где твой мужчина?
– Не здесь.
– Эм. – Пауза. – Как ты?
– Я не знаю, Трэз. Не знаю, почему я здесь. Я просто…
Протянув тяжелую руку, он обнял ее за плечи и притянул к себе. Боже, от него пахло по-прежнему – сочетанием «Gucci Pour Homme» и чем-то свойственным ему одному.
– Пойдем, малышка, – пробормотал он. – В мой офис.
– Не называй меня «малышка».
– Ладно. Как насчет «лютика»?
Она обняла Трэза за талию и положила голову ему на грудь, когда они начали идти.
– Ты же не хочешь лишиться своих яичек?
– Нет, но мне не нравится, как ты выглядишь. Тебе лучше быть дерзкой и разъяренной.
– Согласна, Трэз. Согласна…
– Так мы сошлись на «лютике»? Или мне придумать что-то похуже? Я буду называть тебя «милая», если придется.
В задней части клуба, рядом с раздевалкой, где «танцовщицы» переодевались в рабочую и снимали с себя уличную одежду, располагался кабинет Трэза, дверь которого напоминала вход в морозильник для мяса. Внутри стоял черный кожаный диван, большой металлический стол и освинцованный сундук, прикрученный к полу. И все. Ну, если не считать договора поставки, квитанции, телефонные сообщения, ноутбуки…
Казалось, она не была здесь уже тысячу лет.
– Я так полагаю, айЭм тут еще не был, – сказала Хекс, кивнув на бардак на столе. Близнец Трэза не стал бы это терпеть.
– Он до полуночи в ресторане «У Сола», готовит.
– Прежний график, значит.
– Словно ничего не произошло…
Когда они уселись – он на стуле, напоминавшем трон, она на диване, у Хекс заболело в груди.
– Поговори со мной, – сказал он с серьезным лицом.
Упершись на руку и положив лодыжку на колено, она занялась шнуровкой на ботинке.
– Что, если я скажу, что хочу вернуться на работу?
Уголком глаза она увидела, как он чуть отшатнулся.
– Я думал, ты сражаешься с Братьями.
– Я тоже так считала.
– Рофу не очень нравится, что на поле боя оказалась женщина?
– Джону не нравится. – Когда Трэз выругался, она тяжело вздохнула. – А раз я его шеллан, то все будет так, как скажет он.
– Он действительно посмотрел тебе в глаза и…
– О, даже больше. – В воздухе раздался угрожающий рык, и Хекс махнула рукой. – Нет, никакого насилия. Но в споре… спорах приятного было мало.
Трэз откинулся на спинку стула. Постучал пальцами по разведенному перед ним беспорядку. Пристально посмотрел на нее.
– Конечно, ты можешь вернуться… ты меня знаешь. Я не связан вампирскими понятиями о приличии… наше общество матриархально, поэтому я никогда не понимал женоненавистничество, царящее в старых порядках. Но я волнуюсь за вас с Джоном.
– Мы разберемся. – Но как? Она понятия не имела. Но не станет придавать своему страху обратного больше вероятности, озвучив его. – Я просто не могу бездельно торчать в том доме, не хочу даже видеть их. Проклятье, Трэз. Мне следовало знать, что замужество – плохая идея. Я не подхожу для этого.
– Похоже, проблему создаешь не ты. Хотя я понимаю, почему он так себя ведет. Если что-нибудь случится с айЭмом, я ведь рехнусь… поэтому нам с ним лучше не сражаться бок о бок.
– Но вы все равно это делаете.
– Да, но мы глупы. И мы не рыщем по улицам, каждую ночь, в поисках драки… нам хватает офисной работы, и только в случае, когда что-то само находит нас, мы решаем проблему. – Он выдвинул ящик стола и кинул ей связку ключей. – В конце коридора есть пустой кабинет. Если тот детектив из отдела по расследованию убийств снова заявится с вопросами о Крисси и ее мертвом парне, мы позаботимся о нем, если придется. А пока я верну тебя на пост. Ты как раз вовремя – нужно организовать вышибал, и мне пригодится помощь. Но… и я действительно имею это в виду… никаких долгосрочных обязательств. Можешь уйти, когда захочешь.
– Спасибо, Трэз.
Они смотрели друг на друга, сидя по разные стороны его стола.
– Все будет хорошо, – произнесла Тень.
– Уверен?
– Абсолютно.
***
Примерно в полутора кварталах от «Железной Маски» Кор стоял в укрытии тату-салона, красное, желтое и голубое сияние неоновой вывески резало глаза и трепало нервы.
Тро с Зайфером зашли в заведение около десяти минут назад.
Отнюдь не за чернилами.
Ради всего святого, Кор предпочел бы, чтоб его солдаты были где-нибудь в другом месте на каком-нибудь другом задании. К сожалению, с потребностью в крови не поспоришь… и им нужно найти ее источник. В их стесненном положении сойдут и человеческие женщины, но силы не хватит надолго, а значит, охота на жертв была такой же частой, как и за едой.
Действительно, они здесь всего неделю, но он уже чувствовал медлительность… в Старом Свете были женщины-вампиры, которым они платили за услуги. Здесь такой роскоши нет, и он боялся, что они еще не скоро ее получат.
Но если он станет королем, проблема будет исчерпана.
Кор в ожидании покачивался взад-вперед, его кожаный плащ тихо поскрипывал. На спине, скрытая чехлом, но готовая к использованию, его коса была так же нетерпелива, как и он.
Порой он мог поклясться, что она говорит с ним: время от времени мимо поворота в переулок, где торчал Кор, проходил человек; может, торопившийся одиночка или бездельничающая женщина, пытающаяся закурить сигарету на ветру, или же кучка гуляк. Кто бы это ни был, Кор следил за ними, словно за добычей, подмечая, как двигались их тела, где они могли прятать оружие и сколько связных прыжков понадобиться, чтобы преградить им путь.
И все это время коса нашептывала ему, принуждая к действию.
Во времена Бладлеттера людей было меньше, и они были слабее, прекрасно подходили для учебной стрельбы и поддержания жизни… вот откуда у расы бесхвостых крыс появилось столько мифов о вампирах. Теперь же грызуны заполонили землю, став угрозой.
Жаль, что он не может поработать в Колдвелле как следует. Отнять город не только у великого Слепого Короля и Братства, но также и у хомо сапиенсов.
Его коса была готова, это точно. От нее буквально покалывало спину, она словно умоляла, чтобы ее использовали, голосом сексуальнее всего, что он когда-либо слышал от женщин.
Тро вышел из магазина и завернул в переулок. Клыки Кора тут же удлинились, член затвердел, но не потому, что он был заинтересован в сексе, а лишь потому, что таковой была реакция тела.
– Зайфер заканчивает с ними, – сказал его лейтенант.
– Хорошо.
Когда открылась металлическая дверь, они оба сунули руки в плащи и взялись за пушки. Но это оказался Зайфер… с тремя леди, которые были так же привлекательны, как мусор рядом с обеденным блюдом.
Нищим выбирать не приходиться, да, да. Кроме того, каждая отвечала главному требованию: у них была шея.
Приближаясь, Зайфер улыбался, но был осторожен, чтобы не показать клыки.
– Это Карла, Бэт и Линда… – протянул он с акцентом.
– Линдси, – отозвалась та, что стояла дальше всех.
– Линдси, – исправился он, протягивая руку и притягивая девушку ближе. – Девочки, вы уже знакомы с моим другом… а это мой босс.
Солдат не заботился об именах… зачем бросать слова на ветер? Но, несмотря на неподобающее знакомство, они казались взволнованными: Карла, Бэт и Лин-что-то-там улыбались Тро с огоньком в глазах… пока не взглянули на Кора.
Хотя его почти полностью скрывала тень, свет над дверью, через которую они вышли, включился при их движении, и очевидно, увиденное им не понравилось. Две из них опустили глаза в пол. Другая же начала теребить косуху Зайфера.
Инстинктивное неприятие нельзя было назвать неслыханной реакцией. На самом деле, еще ни одна женщина не смотрела на него с одобрением или симпатией.
К счастью, ему было абсолютно все равно.
Прежде чем тишина стала неловкой, Зайфер произнес:
– В общем, этим милым дамам скоро на работу…
– В «Железной маске», – уточнила Лин-что-то-там.
– … но они согласились встретиться здесь с нами в три часа.
– Когда мы закончим, – добавила одна из них.
Троица занялась раздражающим капризным хихиканьем, и Кора они интересовали не больше, чем он их. Действительно, его амбиции были гораздо выше притязаний людей, подобных Зайферу. Секс, как и питье крови, – неудобная биологическая функция, и он был слишком умен, дабы попасться в сети романтической чепухи.
Совет тому, кто намерен идти таким путем: кастрация проще, не так болезненна, а эффект столь же постоянен.
– Ну, значит, договорились? – сказал Зайфер женщине.
Та, что буквально забралась ему под одежду, прошептала что-то, и Зайфер наклонил голову. Когда он нахмурил брови, было несложно догадаться, в чем суть, и женщину, похоже, не очень расстроил его ответ.
Она замурлыкала.
С другой стороны, так делали все нестерилизованные уличные кошки, подумал Кор.
– Договорились, – сказал вампир, глядя на Тро. – Я пообещал этим троим, что мы очень хорошо о них позаботимся.
– У меня есть все необходимое.
– Отлично. Хорошо. – Он шлепнул одну женщину по попке, затем другую. Третью, пытавшуюся забраться ему под куртку, он наклонил и с толком поцеловал.
Снова смешки. Снова застенчивые взгляды, не вязавшиеся с проститутками, которым скоро заплатят.
Уходя, каждая оглянулась на Кора, и, судя по выражению их лиц, они считали его заразой, с которой им вскоре придется иметь дело. Он гадал, кто вытянет короткую соломинку, когда они вновь встретятся… потому что он поимеет одну из них – знал это так же точно, как и то, что день длинен, а ночь слишком коротка.
В подобных ситуациях для этого требуется лишь немного больше денег.
– Само целомудрие, – сухо сказал Кор, оставшись наедине со своими солдатами.
– Что есть, то есть, – пожал плечами Зайфер. – И они сойдут.
– Я пытаюсь найти нам подходящих женщин, – произнес Тро. – Но это непросто.
– Может, тебе нужно сильнее стараться. – Кор взглянул на небо. – А теперь за работу. Время не ждет.
Глава 13
Шлюха? Шлюха?
Оказавшись на Другой Стороне, Ноу-Уан вошла в Святилище, где она провела века. Она все не могла выкинуть из головы ни это оскорбление, ни свой гнев.
Внизу, в тренировочном центре, чистое белье никогда прежде не складывали с такой злобой, и, когда она закончила со своими обязанностями, стало невозможно оставаться в особняке на день.
Это место – ее единственная альтернатива.
Все равно нужно было вернуться сюда и освежиться.
Стоя в поле красочных цветов, она сделала глубокий вдох… и помолилась, чтобы ее оставили в покое. Избранные – священные женщины, и заслуживали лучшего, чем она могла предложить даже случайному прохожему… к счастью, большинство из них сейчас находилось на Земле, с Праймэйлом.
Приподняв мантию, она зашагала по поляне вечно цветущих тюльпанов с большими яркими блестящими бутонами. Она шла, пока не разболелась хромая нога. Но даже тогда Ноу-Уан не остановилась.
Драгоценная вотчина Девы-Летописецы была окружена густым лесом и усыпана зданиями и храмами классического стиля. Ноу-Уан знала каждую крышу, каждую стену, дорожку и каждую купальню… и сейчас она в ярости обошла все это.
Гнев оживлял ее, вел ее вперед к… ничему и никому. И, тем не менее, она продолжала идти.
Как мог он, человек, видевший ее страдания, так назвать ее? Она была девственницей, которую жестоко лишили дара, предназначавшегося ее супругу.
Шлюха!
Тормент и правда уже не тот мужчина, которого она когда-то знала… и, подумав, она поняла, что в этом они похожи. Ноу-Уан тоже избавилась от предыдущего воплощения себя, но, в отличие от Брата, ее нынешняя версия оказалась лучше прежней.
Спустя какое-то время нога разболелась до такой степени, что ей пришлось идти медленнее… а затем остановиться. Боль была прекрасным фильтром, заставившим настоящее окружение вытеснить то, что она оставила внизу, но сохранила при себе.
Ноу-Уан стояла перед Храмом Изолированных Летописец.
Внутри никого не было. Как и во всех других зданиях.
Оглянувшись, она осознала истинную глубину тишины. Здесь совсем никого не было. Словно по горькой иронии яркие цвета, наконец окрасившие природу, не просто заменили господствующую белизну, но и прогнали всех жителей.
Вспоминая прошлое, когда здесь было столько всего, требовавшего внимания, она поняла, что на самом деле отправилась на Другую Сторону не только за тем, чтобы обрести дочь, но чтобы отыскать иное место, где смогла бы работать до изнурения, дабы не думать слишком много.
Здесь ей нечего было делать.
Дражайшая Дева-Летописеца, она скоро сойдет с ума.
Внезапно образ голых плеч Тормента, сына Харма, заполнил ее разум, ослепляя ее.
ВЕЛЛЕСАНДРА
Имя на его широких плечах, вырезанное на Древнем языке, знаменовало истинный союз тел и душ.
Жестоко лишившись чего-то подобного волею судьбы, он, несомненно, был столь же разбит, как и она сама. И поначалу она тоже злилась. Когда Ноу-Уан оказалась здесь после своей смерти, и ей показали ее обязанности, оцепенение исчезло, выпустив огонь ярости. Но кроме как на саму себя, злиться было не на кого… и этому она посвятила не один десяток лет.
До тех пор, пока не поняла причину сложившейся ситуации, цель, скрывающуюся за своей трагедией, причину своего спасения.
Ей предоставили второй шанс, чтобы она смогла переродиться в человека, чья роль – служба и смирение, и понять ошибочность своего образа жизни.
Распахнув дверь храма, Ноу-Уан, хромая, вошла в величественную комнату, в которой располагались ряды столов, свитки пергамента и пучки перьев для письма. За каждым рабочим местом в центре стола стояла кристальная чаша, на три четверти заполненная настолько чистой водой, что ее практически не было видно.
Действительно, Тормент страдал не меньше нее, возможно, только вступив на путь переживаний, который она прошла так много лет назад. И хотя испытывать гнев из-за его несправедливого обвинения было легче всего, понимание и сострадание – более сложная и ценная позиция…
Она выучила это на примере Избранных.
Но понимание требовало знания, подумала Ноу-Уан, глядя на одну из чаш.
Сделав шаг вперед, она колебалась относительно того, что собиралась предпринять, и выбрала стол в самом конце зала, вдали от дверей и свинцовых окон, размером походивших на соборные.
Ноу-Уан села за стол, на котором не было ни пыли, ни мелкого мусора в самой воде или на ней, засохших чернил в чернильнице… несмотря на то, что прошло уже много времени с тех пор, как этот зал был полон женщин, следивших за событиями жизни расы и записывавших историю, происходящую на их добрых глазах.
Она взяла чашу, держа ее ладонями, не пальцами. Едва заметными движениями она начала кружить воду, представляя спину Тормента как можно яснее.
Вскоре история начала разворачиваться, рассказываться в движущихся, ярких красочных картинках, оживленных любовью.
Ноу-Уан никогда раньше не думала наблюдать в чашах за ним и его жизнью. Она несколько раз приходила сюда, но чтобы узнать о судьбе своей семьи и жизненном пути дочери. Теперь же она понимала, что ей было слишком больно видеть воинов, предоставивших ей убежище и защищавших ее.
Своим финальным, самым трусливым поступком она предала их обоих.
На поверхности воды она увидела Тормента с рыжеволосой женщиной прекрасного телосложения… они танцевали вальс, она была в том красное платье, он – с голым торсом, демонстрируя свежие раны, которыми написано ее имя на Древнем языке. Он был так счастлив, светился радостью, благодаря любви и связи он сиял, словно Полярная звезда.
За этим последовали другие сцены, они проносились сквозь ленту времени от того момента, как их отношения только зарождались, до комфорта, пришедшего с близостью, от маленького жилища к большим, от хороших времен, когда они смеялись вместе, к тяжелым, сопровождавшимся спорами.
Это самое лучшее, что жизнь может предложить кому-либо: человека, которого любишь ты и который любит тебя в ответ, человека, с которым ты вырезаешь цель на дубовом стволе нескончаемого течения времени.
А затем другая сцена.
На кухне, прелестной блестящей кухне у плиты стояла женщина. На конфорке шипела сковородка, в которой жарилось мясо, и девушка держала в руке лопатку. Но она смотрела не вниз. Ее пустой взгляд был направлен в пространство впереди, а от плиты начал подниматься дым.
С противоположной стороны в кухню вбежал Тормент. Он выкрикнул ее имя, схватил маленькое полотенце и потянулся к приспособлению на потолке, усердно махая тряпкой, морщась, словно болели уши.
Стоявшая у плиты Веллесандра, вздрогнув, обратила внимание на происходящее, и убрала загоревшуюся сковородку с раскаленной конфорки. Она начала говорить, и хотя картинка не сопровождалась звуком, было ясно, что девушка извинялась.
Когда все успокоилось и больше не горело, Тормент прислонился к столу, скрестил на груди руки и начал что-то говорить. Затем замолчал.
Прошло много времени, прежде чем Веллесандра ответила. В предыдущих моментах их жизни она всегда казалась сильной и прямолинейной… теперь же она колебалась.
Закончив ответ, девушка поджала губы и не сводила взгляд со своего супруга.
Руки Тормента медленно опустились и повисли по бокам, челюсть расслабилась, и он приоткрыл рот. Мужчина несколько раз моргнул, открыл и закрыл глаза, открыл, закрыл, открыл и закрыл…
Когда он, наконец, пришел в движение, то сделал это с грацией человека, в теле которого каждая кость была сломана: он мгновенно сократил разделявшее их расстояние и упал на колени перед своей шеллан. Протянув трясущиеся руки, он прикоснулся к ее животу, а на глаза навернулись слезы.
Он не произнес ни слова. Просто притянул к себе супругу, его большие сильные руки обернулись вокруг ее талии, а мокрая щека прислонилась к ее чреву.
Возвышаясь над ним, Веллесандра начала улыбаться… лучезарно, на самом деле.
В противоположность ее счастью, лицо Тора исказил ужас. Словно он уже тогда знал, что беременность, которой она обрадовалась, станет концом для них троих…
– Я так и подумал, что найду тебя на этой стороне.
Ноу-Уан резко развернулась, вода в чаше выплеснулась на ее мантию, а изображение исчезло.
Тормент стоял в дверях, будто ее вторжение в его личные дела призвало его сюда, дабы защитить то, что по праву принадлежало ему. Его гнев рассеялся, но даже теперь мрачное лицо мужчины не могло сравниться с тем, что она только что видела.
– Я пришел, чтобы извиниться, – сказал он.
Она осторожно поставила чашу на место, глядя, как колышущаяся поверхность воды успокоилась, а ее уровень медленно вернулся к прежнему состоянию, вновь наполнившись из неизвестного, невидимого источника.