Глава 9. Психология власти

 

В современной политологической литературе понятие власти относится к числу основополагающих и одновременно «сущностно оспариваемых»*. Не ставя своей задачей специальный теоретический анализ категории власти, примем как аксиому, предваряющую наш анализ, два довольно распространенных положения. Первое было сформулировано Р. Далем и определяло сущность власти как возможность одного человека заставить другого делать то, что тот по своей воле не сделал бы**. Другое акцентирует коммуникативный аспект властных отношений, определяя власть в терминах взаимодействия, предполагающего, что подчиняющийся власти признает приказ***.

* Gallie W.B. Essentially Contested Concept // Proceedings of the Aristotelian Society, 1956. № 56. P. 167 - 198.

** Dahl R. The Concept of Power// Behavioural Sciences, 1957. № 2. Pp. 201—215.

*** Simon H. Models of Man. 1957. P. 7.

 

Оба определения включают признание того, что властьвообще, а не только политическая, — это разновидность психологического воздействия,средства которого варьируются от мягкого увещевания до открытого насилия. Но помимо воздействия одного человека на другого между ними происходит и взаимодействие, обе стороны которого способны влиять на партнера, хотя и не соразмерно. Эти процессы возможны только при условии, что властвующие имеют с управляемыми общий язык, на котором можно договариваться, приходить к соглашениям*.

* Болл Т. Власть // Полис, 1993. № 5. С. 39.

 

В том же ключе трактует власть и концепция политической поддержки,согласно которой политическая система функционирует эффективно только тогда, когда граждане позитивно воспринимают власть и оказывают ей психологическое содействие, идентифицируют себя с этой властью*. Резервуар же положительных образов власть предержащих формируется в детстве под влиянием особенностей властных отношений, прежде всего, в семье. Политическая поддержка проявляется в том числе и в таких психологических показателях, как доверие, симпатия, готовность выступить в защиту того или иного лидера, института власти и т.д.

* Easton D., Dennis J. Children and Political System. - N.Y., 1969.

 

Последнее положение особенно важно в контексте политико-психологического анализа власти. Наличие общего языка у простых граждан и политических деятелей является если и не достаточным, то необходимым условием создания устойчивой, эффективной политической системы. Это положение получило эмпирическое подтверждение в самом функционировании стабильных режимов с развитыми традициями демократии.

В быстро изменяющейся российской политической жизни нет надежных свидетельств психологической подоплеки той поддержки, которую граждане до сих пор оказывали (с теми или иными оговорками) новой системе власти. Отсюда и разночтения в трактовке рейтингов отдельных политиков и партий как выражение поддержки или оппозиции власти. Думается, что для того, чтобы понять, как складываются отношения граждан с властью в условиях российской политики, следует, прежде всего, выяснить, что в этих отношениях уникально и сформировано контекстом нашей специфической политической культуры, а что подчиняется общим законам развития политической системы.

Опросы общественного мнения дают картину поверхностных настроений, фиксация которых слабо отражает глубинные причины отношений, складывающихся между властью и гражданами и, на первый взгляд, производящих впечатление хаоса и иррациональности. Может быть, прав был К. Аксаков, полагавший, что русский народ — в принципе народ неполитический. Он добровольно призывает внешнюю власть, и с властью в лице «царя он связан любовью и взаимной верностью», а не законом*? Полезно выяснить, чем сегодня связаны народ и власть, есть ли общий язык у российских граждан с политиками? Какими образами политики, демократии и власти руководствуются они в своих действиях? Как формируются эти образы и какими психологическими факторами определяются? Ответы на эти вопросы нам поможет найти знакомство с материалами исследования по восприятию образов власти, которое проводилось нами с 1993 по 2000 гг. В них содержится большой объем информации об отношения российских граждан к власти**.

* См. Белый царь. С. 553.

** Описание этого исследования дано в главе 12. Исследование имело преимущественно качественный характер, хотя нами были получены и интересные количественные результаты. Помимо анкеты, ставящей своей целью выяснить нынешние политические ценности, предпочтения и убеждения наших респондентов, с ними были проведены глубинные интервью и тестирование на уровень субъективного контроля (адаптированный тест Роттера).

 

В исследовании были поставлены две задачи. Первая — выявить образы власти как таковой, ее отдельных институтов и политических лидеров в сознании наших респондентов. Использованные методы психологического анализа позволили вычленить как осознаваемые представления, так и бессознательные образы, выраженные в вербальной форме. Вторая задача состояла в поиске факторов, повлиявших на становление этих образов. Главным направлением в нашей работе стало исследование связи между образами реальной и идеальной власти — с одной стороны и типом первичной политической социализации наших респондентов — с другой.

Наибольший интерес с нашей точки зрения представил анализ текстового материала, полученного с помощью открытых вопросов анкеты и глубинных интервью для выявления как осознаваемых, так и бессознательных представлений, из которых складываются образы власти у наших респондентов. Исследование текстов интервью предваряется результатами, полученными с помощью опроса. Для иллюстрации нашей теоретической модели мы отобрали два интервью, сопроводив их своими комментариями (см. последний подраздел данной главы).