Снова Колобок - жизнь после смерти
Да, что вам сказать…. Прочитал я одно из своих многочисленных жизнеописаний. Диву даешься, как такое в голову приходит. Или это из какого-то не очень параллельного мира Колобок. У меня все по-другому было. Тут, понимаешь, сплошной героизм на каждом шагу: и от того ушел и от этого, и аж от самой Лисы хитрющей укатился. Можно подумать, так это легко. А у меня лично было так. Испекла меня бабка в виде футбольного мяча. Чтоб деду угодить - он в молодые годы в полузащитниках бегал, и сейчас ни одной игры по телевизору не пропускает.
Ну, а я с окна-то соскочил и покатился. И вот тут-то все и началось. Увидел меня заяц, обрадовался: "Мячик!" И давай пинать. Пинал-пинал-пинал-пинал, все бока мне отбил, а тут еще волк с медведем подкатывают, зайца, понятное дело, в воротах ставят. И давай его мочить по очереди. Меня, значит в зайца пулять. Заяц старается, ловит меня, да не всегда получается у него. Как врезался я в дерево, ну думаю, видно, конец мне. Не выдержал я, взмолился: "Я Колобок, Колобок, я по коробу метен, по сусеку скребен, на сметане мешон….". Они на меня посмотрели так недоверчиво, медведь пнул еще с разных сторон, волк понюхал, заяц лапкой поколупал, и вынесли приговор: несъедобен, но для футбола еще сгодится.
Тут к ним Лиса в команду подоспела. И так хитро меня с поля выпихнула, что никто найти не смог. Поругали звери плутовку, да с той как с гуся вода. Прикрывает свои бесстыжие глаза и сказывает про больную лапу. В общем, ушли они все, а Лиса-то скоро вернулась. А я в ямке лежу закаченный, и не могу оттуда выбраться. Подходит ко мне рыжая. И носом меня туда-сюда.
- Я, - говорит, - тебя сразу признала. Ты вкусный должен быть внутри. Эти глупые звери об этом не догадались. А я тебя съем.
- Не ешь меня, Лисонька, - взмолился я, - я еще так молод и почти ничего в жизни не видел. Да и видишь, какой я стал грязный да пыльный.
- Ничего, я тебя обтрясу немного, да и съем.
И так и делает - обтрясает с меня пыль да грязь, и в пасть свою кидает. Перепугался я, братцы, до смерти, да только в лисьем нутре тепло оказалось и мокро. И я как бы уснул незаметно. А снилось мне, что меня так качает плавно из стороны в стороны, будто еду куда-то и еду. Проснулся, глаза открыл, и точно - еду по кишке длинной-предлинной. А рядом кого только нет - какие-то кусочки да клочочки. Ехал я еще, ехал, да в один прекрасный момент вдруг вылетел как на катапульте из самолета. Только вылетел из лисьего зада, и прямо на землю. "Батюшки-светы! Так я теперь какашка?!"
Да, это вам не благородная смерть героя с приличествующим ситуации памятником и надгробной надписью. Это вам не респектабельное тление в приличном месте, сопровождаемое паломничеством родных и близких покойного. Никаких тебе прочувствованных речей и слезных рыданий.
Ну, ладно, какашка, так какашка. Лежу день, другой, жучки-червячки меня потихоньку растаскивают, птички поклевывают, что-то находят себе. Рассыпался я потихоньку и пророс во мне желудь. Стал дубком подрастать. Вот я в нем теперь и живу. Становлюсь все выше с каждым годом, приходят ко мне и заяц, и волк с медведем иногда, передохнуть в моей тени, а то и лиса напомнит с ехидцей: "Вот кем бы ты был сейчас, кабы не я?"
Вот и я тоже думаю, а кем я еще не был?
Узел у Бога
Это было в давние, очень давние времена, когда людей на земле было еще не так много, как сейчас, и иной раз одинокий путник мог идти многие дни по прекрасной, вполне пригодной для жилья местности, не встретив никого на своем пути. И только вой ночных хищников заставлял его всю ночь поддерживать огонь в костре.
Жил на свете один юноша по имени Ашвенди, наделенный многими талантами, и так как был он старшим сыном у своего отца, то по закону настало время уйти из дома, искать свое счастье. Дома же остались подрастать младшие братья и сестры. Не сладко покидать родной дом, но не первым он был и не последним, кто должен был подчиниться закону, и вскоре молодость взяла верх над опасениями, и юноша с любопытством открывал для себя новые места, знакомился с разными людьми, которых встречал на своем пути. Мир оказался гораздо больше и интереснее, чем он себе представлял. Со временем Ашвенди понравилась такая бродячая жизнь. В доме своего отца он научился полезным ремеслам. Он мог, например, ковать железо, лудить посуду и вообще делать любую мужскую работу. Эти умения давали ему в пути верный кусок хлеба, а о большем он как-то еще не задумывался. И вот однажды он попал в малолюдный участок горной местности, о котором он слышал, что за горным хребтом есть чудесная долина, в которой много свободной земли, а люди той земли добры и приветливы к чужеземцам. И вот Ашвенди пошел через эту горную страну. Был у него с собой кусок плотного и сытного козьего сыра, несколько ячменных лепешек и парочка луковиц - вполне достаточно, чтобы не голодать в пути. Была у него с собой и дудочка, чтобы птицам подпевать. Что еще для счастья нужно?
А эта глухая горная местность изобиловала зверьем. Ашвенди слышал совсем близко от себя вой шакалов, этих ночных хищников, не слишком смелых в дневное время. И вот юноша приспособился спать днем, а ночью сидел у костра и шел потихоньку с факелом в руке. И вот как-то раз не разглядел у себя под ногами ловушку, прикрытую ветвями, и провалился в нее. Видно, охотники вырыли ее для крупного зверя, потому что Ашвенди не мог вылезти из нее, как ни старался. К тому же, падая, он поранил ногу об острый сук или корень, торчащий прямо из дна ямы, и потерял немало крови. Кое-как он остановил кровь, а что дальше делать - неизвестно. Так и просидел в яме до утра. Новый день пришел с щебетаньем птиц и звонким девичьим голосом, что-то распевающим во славу прекрасного солнечного утра. Голос приближался, и Ашвенди закричал из ямы изо всех сил. Голос замолчал, и вскоре юноша услышал легкий треск веток и приближающиеся шаги.
Зара жила в той самой долине, куда держал путь Ашвенди. В то утро она пришла собирать хворост, и забрела дальше обычного, отбившись от остальных девушек. Она услышала крик человека посреди своей радостной утренней песни и прислушалась. Крик повторился и Зара пошла на голос. Сказать, что она совсем не боялась, было бы неправдой, но она твердо знала, что духи леса и гор ее не оставят в беде. А человеку нужна была помощь.
Над краем ямы показалось девичье темноглазое и румяное лицо, свесились в яму длинные темные косы. Ашвенди показал на раненую ногу и попросил о помощи.
Зара не знала этого языка, но в том и не было нужды. Незнакомец был молод и очень симпатичен. Да разве она не помогла бы и старому? Зара сломала крепкую ветку и опустила ее в яму. Незнакомец ухватился за нее и стал осторожно выбираться из ямы. Юноша весил намного больше девушки, и она с большим трудом удерживала ветку и юношу. Однако они вскоре с этим справились, и, оказавшись на свободе, юноша сказал:
- Слава Богу! - и добавил, показав себе на грудь. - Меня зовут Ашвенди.
- Зара, - так же ответила ему девушка.
Он не мог даже стоять из-за своей раны. Зара осмотрела ее и знаками показала, что сейчас будет его лечить. Вода и нужные травы оказались поблизости. Рубаха Ашвенди пошла на повязку. Пока девушка промывала и чистила его рану, Ашвенди скрипел зубами - такой боли ему еще не приходилось выносить. Потом девушка вернулась в свое селение, дав понять Ашвенди, что вернется с другими людьми. И, действительно, миновало несколько часов, и Ашвенди услышал мужские голоса. Зара привела своих соплеменников. Они соорудили носилки из двух стволиков молодых деревьев и плаща. Так Ашвенди донесли до селения Зары. Действительно, народ там жил приветливый и незлобивый. Зара продолжала выхаживать нечаянного гостя, и дела Ашвенди пошли на поправку. Встав на ноги, юноша начал потихоньку работать в кузне, и вскоре стало ясно, что такого гостя люди были бы не прочь оставить у себя жить. Да и Зара уже не могла себе представить, что Ашвенди когда-то не было с ней.
А юноша на восходе солнца стал уходить из села, забираться в горы и подолгу смотреть вдаль. Дорога снова звала его. Зара печалилась, видя это. И вот однажды Ашвенди подошел к ней, взял за руки и, глядя в бездонную глубину девичьих глаз, сказал:
- Я должен идти дальше. Ты пойдешь со мной?
Зара опустила глаза. Сердце ее звало вслед за ним, но обычаи велели остаться.
- Духи предков не велят мне покидать эту землю, - тихо ответила она юноше.
- Бог не оставит нас, - убеждал ее юноша.
- Я не знаю Бога, - печально ответила девушка и, забрав свои руки из крепких ладоней Ашвенди, убежала домой. В тот день он еще вернулся в село. Не мог он просто так уйти от людей, которые спасли и приютили его. А Зара проплакала всю ночь и, уснув под утро, увидела сон. Она увидела нити судьбы, завязанные в один узел на небе, у Бога. Их было много, и среди них была ее нить и была нить Ашвенди. Они скользили, меняясь местами, переливались всеми цветами радуги в этом узле, некоторые рвались и выпадали из узла, иные добавлялись, а ее нить и нить Ашвенди были все время рядом.
Зара проснулась в сильном волнении и первым делом побежала к Ашвенди. "Только бы он еще не ушел!" - думала на бегу девушка. Ашвенди не удивился, увидев ее. Она бросилась к нему на грудь и сказала:
- Да, Бог не оставит нас. Наши судьбы завязаны у него в один узел. Я видела это. Я пойду с тобой и буду там, где ты. И они попрощались с этим селеньем, людьми и горами и вышли в путь. А за ними, чуть погодя, двинулись и другие девушки и юноши. Оказывается, в эту ночь всем девушкам приснился этот же сон. Они рассказали его своим любимым и отправились искать своей новой доли. И много лет спустя можно было видеть кибитки и палатки кочевого племени людей, чьи судьбы по сей день связаны вместе в узел у Бога.
Жил-был Пень
(Эту сказку на самом деле сочинила целая сказочная группа Д. Соколова в деревне Ворон, что в Крыму, а я ее записала так, как запомнила. По времени и по теме она полностью совпала с жизнью в «Дельфине».)
Да, именно - жил-был Пень. Насчет жил - есть некоторые проблемы, но был он точно в одном лесу, старом добром лесу, в котором много всяких тварей жило или мимо проходило. Например - Волки и Зайцы. Пень от неизвестного дерева торчал посреди полянки, и вид у него был вполне высохший, да еще он был расколот какой-то силой, так что имел сбоку расщелину.
А неподалеку от леса стояла деревня, в которой жил парень молодой. Имя его неизвестно, да и не о том сказка. В том же селе жила девушка, которую как будто заколдовала злая ведьма и превратила в Черепаху. Бедная Черепаха уползла в лес и стала там жить со всеми остальными зверями по соседству. А парень ей нравился, и она иногда потихоньку приползала в деревню, чтобы увидеть, как он живет. И вот однажды она узнала, что парень собирается в соседнюю деревню на гулянье к знакомым девушкам. Рассердилась Черепаха на парня и превратила его в огромного километрового Змея. Пополз Змей на гулянье, а ползти ему пришлось через лес.
Пока он полз, с другой стороны в лес зашел бравый Прапор по каким-то своим прапорским делам, а через поляну бежал изо всех сил Заяц, как всегда напуганный каким-нибудь шорохом. Бежал и не заметил Пня, да и застрял в его расщелине. Верещит от страха, а тут, откуда ни возьмись - Волк появился. Идет себе не спеша, облизывается при виде Зайца. Тот от страха забился изо всех сил в расщелине, да и выскочил из нее. Волк сделал огромный прыжок, но промахнулся и сам попал на место Зайца. А Заяц уже улепетывал изо всех сил прочь с этой гиблой поляны. Ух, как рассердился Волк, что потерял добычу, которая сама в лапы шла, да еще оказался в плену сухой коряги! Зверь он был крупный, мощный, начал мотать застрявшей башкой изо всех сил, да и вырвал Пень с корнями из земли. Мотнул башкой - и полетел Пень куда-то высоко и далеко, ведь Волк был очень сильный зверь. И Волк побежал себе дальше - Зайца искать.
А Заяц в это время со всей дури на Прапора, спящего под кустом, выскочил. Прапор, даром что спросонья, ловко схватил Зайца за уши. Смотрит - Заяц такой симпатичный, не скучно с ним будет дальше идти прапорской путем-дорогой. И пошел дальше Заяц вместе с Прапором по лесу.
А Змей тем временем полз, думал о своей судьбе загадочной: был человеком, а вот тебе закавыка - кем стал. Полз так задумчиво и не заметил, как в месте совсем темном оказался - в пещеру заполз. А в пещере дна нет как нет - вот и полетел Змей в пропасть.
А тем временем Пень долетел точнехонько до этой пещеры бездонной и прямо туда влетел, да и за Змея своей расщелиной зацепился. Тут Змей взвился и вылетел из этой Бездны, а Пень там остался - в глубокой, значит, дыре и в полном одиночестве. А тут Кум один проходил мимо той пещеры и заглянул внутрь. Надо сказать, что не ожидал он там увидеть Бездну. От страха просыпал туда то, что в руках держал. А были у него с собой, бог знает, для какой надобности колючки-занозы, которые, долетев до пня, вонзились в него. Кум-то себе пошел дальше, а Пень лежал в темноте и сырости, с колючками в боку. От них ли, от сырости ли, пустил Пень побег зеленый из себя, и стал тот побег расти быстро, к свету тянуться. Да, конечно - весна была! И выросла Ива прямо из Бездны - высокая и зеленая, с большой прохладной тенью.
А тем временем Прапор с Зайцем тоже пришли к пещере, понравилось им место под Ивой, и решили они там лесной общепит открыть - харчевню небольшую. И дело у них пошло - что ни вечер, то весь народ лесной у них тусуется - и Волк, и Кум в том числе.
А что же Черепаха? А Черепаха загоревала, что парня в Змея превратила, и поползла его разыскивать. Вползла она на скалу высокую рядом с Ивой и видит сверху, как прямо под ней ползет Змей, извивается всем телом, на солнце блестящим. Недолго думала Черепаха - вниз со скалы кинулась - и прямо на Змея упала. И чудо! - Змей тут же в парня обратился, а Черепаха - в девушку красивую. Лежат оба без сознания под Ивой, а народ лесной на них в изумлении таращится. Вот так невидаль! Тут Ива слезы свои уронила на парня и девушку. От этого они очнулись и в изумлении осмотрелись, друг друга увидели. Сели они с лесным народом чай пить и харчи есть. Посадили их на почетном месте - и пирком веселым, да за свадебку принялись. Только Кум неугомонный все возле невесты пристраивался со своими колючками, а жених, прищурившись и зажав в зубах травинку, смотрел на радужную игру солнечных лучей в блестящем шитье влажной Ивиной листвы. Один бог знает, что он там видел.
Золотой волос Лиса
(по мотивам сказки Д. Соколова «Лис-хвостун»)
Жил на свете прекрасный Лис с шикарным, ослепительно рыжим и пушистым хвостом. Но в лесу почти никто этого хвоста не замечал и не был в состоянии оценить. Откуда же самому Лису было известно, что у него необыкновенно красивый хвост? А-а-а, вот в этом-то вся штука. Ведь можно жить сто лет или даже двести и ни разу не видеть себя в зеркале. Ну, живешь себе и живешь, воздухом там дышишь и вовсе не заморочиваешься по поводу того, какие молекулы сейчас в себя втянул, а какими, наоборот, осчастливил благодарное человечество. Но наш Лис родился в зоопарке, и первое, что он услышал, когда появился слух, были слова: «как он хорош, этот маленький лисенок! Он будет гордостью нашего зоопарка». Потом люди стали восхищались необыкновенной красотой его хвоста. Даже называть его стали Лис-Хвостун.
- А, представляете, каков он будет, когда вырастет!
Лису все это весьма нравилось, но что-то иногда заставляло его прятаться от нескромных и оценивающих взоров. В глазах иной красотки слишком прозрачно читалось, как хорошо этот хвост смотрелся бы вокруг ее белоснежной шейки. А если еще выкрасить волосы в ярко-рыжий цвет…
Да, иногда Лис прятался от этих восторгов в свою нору. Безопасно и по-настоящему хорошо он чувствовал себя только ночью, когда и он сам и его роскошный хвост сливались с потемками, и он мог скользить бесшумной и легкой тенью.
Однажды его вместе с другими зверями перевозили в другой город для показа. И, вот, улучив момент, когда неопытная девочка-служительница оставила дверь его клетки приоткрытой, он бежал из своего дома. Инстинкт привел его в настоящий лес, помог ему вырыть нору и постепенно стать своим среди лесного народа. Вот только хвостов там не ценили. Все сами с усами, т.е. с хвостами. И служили-то им хвосты для весьма прозаических целей – мух, там, отгонять, следы заметать или весной свою парочку обольстить.
Ну, вот Лис и стал опять к людям наведываться, когда хотел, чтобы его заметили. Пробегал полем, поближе к домам, чем к лесу. А люди привыкли понемногу к его шикарному хвосту, и снова, глядишь, своими делами занимаются, и не думают вовсе о Лисе и его хвосте. Мало ли кто тут бегает. И однажды он вот что придумал. Среди бела дня забежал в местный клуб, где итоговое собрание партийной ячейки происходило, и очередной оратор уже почти усыпил присутствующих. И вот в это сонное царство врывается Лис-Хвостун, мчится прямо к трибуне и метит ее и оратора. Это подействовало, да еще как! Мало того, что все сразу проснулись, начиная с помеченного оратора, народ чуть ли не всей деревней за ним в лес погнался, чуть хвост, гордость его, не оторвали тогда собаки. Еле успел бедняга в норе спрятаться.
И решил Лис пока сосредоточиться на изучении образа жизни лесных мышей.
Однажды в тот лес пришли дети и забрели дальше, чем обычно. Что они там делали – нам точно неизвестно, может, грибы собирали, или ягоды. А, может, просто дома сидеть надоело и на приключения потянуло. И они увидели Лиса. Он стоял лениво и красиво на фоне зеленых кустов и цветущей лужайки. Увидев детей, он повернулся и медленно, оглядываясь, побежал прочь от них. А дети – за ним. Зверь-то вроде ручной, почти совсем не боится. Еще немного – и погладить можно будет. А дело было уже к вечеру, и скоро дети поняли, что они заблудились. Самая маленькая девочка заплакала от страха, а остальные остановились, не зная, что делать. Тогда Лис оглянулся в последний раз, махнул своим прекрасным хвостом, и исчез. Дети прижались друг к другу и дрожали от страха, и вдруг в сгущающемся сумраке заметили, как что-то светится в траве там, где только что стоял Лис. Старший мальчик подошел и взял то, что светилось. Это был золотой волос из лисьего хвоста. Мальчик поднял его, и волос осветил всю поляну. Мало того, он еще освещал лучше всего то направление, куда им надо было идти. Дети пошли туда, и до наступления ночи были уже дома. А потом они стали рассказывать про чудесного Лиса своим друзьям. А тот золотой волос потерялся где-то, и они опять пошли в лес с друзьями искать Лиса-Хвостуна. И они его нашли опять.
Лис уже ждал их. Теперь дети больше не боялись идти за ним. На этот раз Лис привел их к большущей кедровой сосне. Дети сорвали с нее шишки и попробовали орешки. И, представляете, кто чем-то болел, стал после этого поправляться, кто очень хотел чему-то научиться, учился теперь легко, кто хотел приобрести друзей, стал делать это запросто. Большая сила была в тех орешках кроме отменного вкуса. Дети принесли их домой, но в деревне они действовали гораздо слабее. И стали дети опять в лес ходить и даже некоторых взрослых с собой приводить, чтобы найти там Лиса-Хвостуна и его кедровую сосну. Даже из других стран стали приезжать, когда слухи расползлись. А кому сильно везло, тому доставался золотой волос из лисьего хвоста, который в любой темноте освещал дорогу. Вот ведь как бывает. А Лис, говорят, и теперь там живет, и люди за хорошую примету считают встретить его в лесу. А про свои клубные подвиги и зоопарк он и думать, видно, забыл.