Речь государственного обвинителя 3 страница
По эпизоду убийства Добролюбова по этим же основаниям из обвинения подсудимых по ч. 2 ст. 105 УК РФ прошу исключить п. «к».
В остальной части обвинение, предъявленное подсудимым, полагаю, доказано.
Уважаемый суд!
После окончания судебных прений, выслушав последнее слово подсудимых, Вы еще раз подробно будете анализировать все обстоятельства и доказательства, представленные государственным обвинением и защитой.
Оба подсудимых несовершеннолетние, совершившие особо тяжкие преступления. Необходимо будет принять во внимание не только их возраст, но и состояние здоровья, условия их жизни и воспитания, уровень психического развития, учесть иные особенности их личности, а также роль каждого из них в совершении преступлений.
Очень важно понять, почему у подсудимых в таком юном возрасте сформировалось стойкое эгоистическое и антиобщественное поведение, произошла глубокая деградация личности, выразившаяся в склонности к агрессии, вымещению своего недовольства на других людях, враждебности и жестокости.
Все это обязывает меня подробно остановиться на обстоятельствах, характеризующих подсудимых.
Из оглашенных в суде справок, результатов судебно-психиатрических, психологических и наркологических экспертиз видно, что подсудимые состояли на медицинском учете в связи с отклонением в психическом развитии, токсикоманией, а в милиции и инспекции по делам несовершеннолетних – за совершение административных правонарушений, в том числе краж.
Аксенов дважды направлялся в центр временной изоляции несовершеннолетних правонарушителей.
В отношении инкриминируемых им деяний они признаны вменяемыми.
Горюнов полностью признал свою вину и активно способствовал раскрытию преступлений, Аксенов вину признал частично. Соседями оба характеризуются удовлетворительно. Все эти обстоятельства, как и то, что подсудимые – несовершеннолетние, судом могут быть учтены как смягчающие наказание. Обстоятельств, отягчающих наказание, не установлено.
Приведенные мною доказательства, а также подробное исследование в суде данных личности подсудимых, их поведение с учетом общественной опасности деяний, которые они совершили, и других обстоятельств дела позволяют мне прийти в твердому убеждению, что исправление подсудимых возможно только при назначении им наказания, связанного с изоляцией от общества, т.е. в виде лишения свободы, которое согласно требованиям ч. 6 ст. 88 УК РФ не может превышать десяти лет.
Как государственный обвинитель я сегодня говорю не только от имени государства и присутствующих в зале суда потерпевших, требующих сурово наказать преступников, но и от имени тех, кто уже никогда не будет рядом со своими близкими, тех, кого подсудимые лишили жизни.
Прошу вынести обвинительный приговор и признать Аксенова Илью Анатольевича и Горюнова Александра Александровича виновными в совершении преступлений, предусмотренных п. «ж», «з», «н» ч. 2 ст. 105, п. «а», «г» ч. 2 ст. 158, п. «в» ч. 3 ст. 162 УК РФ, и назначить им наказание в виде лишения свободы:
Аксенову Илье Анатольевичу: по п. «ж», «з», «н» ч. 2 ст. 105 УК РФ – девять лет; по п. «а», «г» ч. 2 ст. 158 УК РФ – четыре года, без штрафа; по п. «в» ч. 3 ст. 162 УК РФ – восемь лет, без конфискации имущества.
Горюнову Александру Александровичу: по п. «ж», «з», «н» ч. 2 ст. 105 УК РФ – восемь лет; по п. «а», «г» ч. 2 ст. 158 УК РФ – четыре года, без штрафа; по п. «в» ч. 3 ст. 162 УК РФ – восемь лет, без конфискации имущества.
Окончательное наказание обоим прошу определить на основании ч. 3 ст. 69 и ч. 6 ст. 88 УК РФ по совокупности совершенных преступлений путем частичного сложения назначенных наказаний: Аксенову – десять лет лишения свободы, Горюнову – девять лет лишения свободы в воспитательной колонии для несовершеннолетних.
Ввиду отсутствия у подсудимых имущества и денежных средств в целях удовлетворения заявленных к ним исков прошу взыскать солидарно с родителей подсудимых в счет возмещения материального вреда в пользу Галактионовой – 2450 руб., Добролюбова – 8085 руб., а в порядке компенсации морального вреда – по 50 тыс. руб. каждому потерпевшему.
Никакой приговор суда, каким бы суровым он ни был, не вернет родителям их детей и не уменьшит горе, которое пришло в их семьи.
У меня нет сомнений в том, что Ваш приговор будет справедливым.
Речь государственного обвинителя
Телегиной Е.Н.,
старшего прокурора отдела
государственных обвинителей
прокуратуры г. Кургана,
юриста 3 класса
Уважаемый суд!
Сегодняшнее судебное заседание – итог предварительного и судебного следствия по уголовному делу, возбужденному полгода назад. В ночь с 5 на 6 марта 2002 г. в связи с сообщением дежурной части наряд милиции прибыл в дом № 72 по ул. Зеленой в г. Кургане, где были задержаны молодые люди, пытавшиеся скрыться.
Перед приехавшими по вызову сотрудниками милиции предстала следующая картина: в небольшом домике на кухне, где царил полный беспорядок, в углу неподвижно сидел хозяин дома, тупо глядя в одну точку на полу. Именно там с многочисленными телесными повреждениями, в основном в области головы, неподвижно лежал его сосед – Семенов. На улице громко кричала хозяйка дома, обвиняя задержанных молодых людей в убийстве.
Задержанными оказались братья Мелешкины и Федотов. Двое из них – Федотов и Мелешкин Александр сегодня предстали перед судом по обвинению в совершении особо тяжкого преступления. Жестокость деяния, однако, не освобождает меня от обязанности доказать виновность каждого из подсудимых, поэтому главная моя задача в этом процессе – на основе исследованных в судебном заседании доказательств убедить Вас, Ваша честь, в виновности подсудимых в совместном умышленном причинении тяжкого вреда здоровью, опасного для жизни, повлекшего по неосторожности смерть человека, т.е. в преступлении, предусмотренном ч. 4 ст. 111 УК РФ.
Мужчина, которого нашли сотрудники милиции, скончался 9 марта 2002 г. в городской больнице, не приходя в сознание.
Умершим оказался Семенов В.В., 1960 года рождения, который 5 марта 2002 г. пришел в гости к своему соседу – Сидорову Ю.И., проживающему в том самом доме № 72, для того чтобы посмотреть телевизор. Однако события мирно начавшегося вечера обернулись необратимыми последствиями для самого Семенова и неизгладимой душевной травмой для хозяев дома.
Ваша честь! Ситуация очевидности, в которой произошло преступление, намного облегчает мою роль по доказыванию вины подсудимых в инкриминируемых им деяниях, хотя один из них – Федотов – и отрицает предъявленное ему обвинение, а Мелешкин признает себя виновным частично.
Как следует из свидетельских показаний очевидцев той драмы Сидорова и Ботовой (а эти показания не оспариваются подсудимыми), вечером 5 марта к ним в гости пришел их сосед – Семенов, который, между прочим, был инвалидом, так как у него полностью не двигалась одна рука. Около 23 часов в дом зашли ранее незнакомые хозяевам и находившиеся в состоянии алкогольного опьянения молодые люди. Это были братья Мелешкины и Федотов. Пройдя на кухню, они стали распивать спиртные напитки, предложив Семенову и Сидорову присоединиться к ним. И все, может быть, закончилось бы только совместным распитием спиртного, однако Мелешкину Александру не понравилось объяснение Семенова по поводу имевшейся у него наколки.
Несмотря на то что дальнейшее развитие событий каждый из участников процесса объясняет по-своему, я считаю, что в ходе судебного следствия было добыто достаточно доказательств, позволяющих установить истинную картину происшедшего.
Свидетель Сидоров, который все время находился вместе с Семеновым на кухне в тот злополучный вечер, в ходе судебного следствия показал, что после разговора про наколки Мелешкин Александр ударил Семенова кулаком в лицо, отчего тот упал. После этого Мелешкин Александр и Федотов вместе стали бить потерпевшего по голове и телу, нанося удары руками и ногами. Он, Сидоров, и Мелешкин Алексей пытались их остановить, однако избивавшие предупредили, чтобы им не мешали. Семенов после этого пытался встать, но не смог. От нанесенных ударов у него была разбита голова.
Такая последовательность событий, представленная в судебном заседании Сидоровым, отличалась от той, которая была изложена им в протоколе допроса в ходе предварительного следствия. В связи с этим, по моему ходатайству, с согласия других участников процесса, в соответствии со ст. 281 УПК РФ Вами, уважаемый суд, был оглашен протокол того допроса (л.д. 154–156), из которого следует, что упал Семенов не от первоначального удара Мелешкина Александра, а намного позже – после совместных ударов Мелешкина и Федотова, нанесенных по лицу и голове. И после того как потерпевший упал, подсудимые продолжали совместно бить его – уже ногами, обутыми в ботинки.
После оглашения данных показаний свидетель Сидоров полностью подтвердил их, объяснив противоречия в своих показаниях давностью.
Сожительница Сидорова – Ботова, находившаяся почти все время в комнате, в суде также подтвердила виновность подсудимых, сообщив, что 5 марта на кухне ее дома два молодых человека жестоко избили их соседа – Семенова. Она лично не наблюдала, кто, куда и как наносил ему телесные повреждения, поскольку находилась в комнате, однако когда выглянула на кухню, то была очевидцем того, как двое молодых людей бьют Семенова, который, уже избитый, лежал возле умывальника. Кроме того, именно ей удалось выбежать из дома и вызвать милицию. Когда она вернулась обратно, Семенов лежал около шкафа.
Уважаемый суд, тут я ненадолго отвлекусь от анализа показаний свидетелей и обращусь к показаниям подсудимых.
Вот версия происшедшего, изложенная Мелешкиным Александром. Виновным себя в судебном заседании он признал частично. Согласно его показаниям он и потерпевший подрались, в ходе драки он несколько раз ударил Семенова в лицо. Причиной драки было то, что Семенов ударил его в тот момент, когда он оттаскивал его от Федотова. После нанесенных ударов крови у Семенова не было, на пол он не падал. В этот же вечер, спустя некоторое время, между ним и потерпевшим вновь возник конфликт, в ходе которого он несколько раз ударил Семенова рукой по лицу, отчего тот упал на пол и у него «образовалась рана». Федотов в это время отсутствовал, так как находился на улице.
Уважаемый суд! Это была вторая версия Мелешкина по поводу событий 5 марта 2002 г. Первая нам стала известна после оглашения в порядке ст. 276 УПК РФ его показаний, данных в ходе предварительного следствия. Хотелось бы обратить Ваше внимание на то, что допрашивался он с соблюдением всех норм уголовно-процессуального закона и в судебном заседании после оглашения его показаний он их подтвердил, так и не дав суду никаких объяснений по поводу возникших противоречий.
Итак, во время предварительного следствия (л.д. 57–60) обвиняемый Мелешкин по-другому излагал обстоятельства происшедшего, касающиеся роли Федотова в нанесении телесных повреждений потерпевшему. Согласно этим показаниям он наносил удары Семенову совместно с Федотовым. Кроме того, осознавал и признавал тот факт, что телесные повреждения, установленные у Семенова, были причинены именно в результате его, Мелешкина, совместных действий с Федотовым.
А что же по поводу предъявленного ему обвинения показал в суде Федотов?
Версия Федотова не очень оригинальная для подсудимого: никаких телесных повреждений потерпевшему Семенову он вообще не наносил. Действительно, был конфликт, в ходе которого они между собой «схватились» и вместе упали на пол. После этого подскочил Мелешкин Александр и стал бить Семенова по лицу. Через некоторое время он увидел, что Семенов с Мелешкиным опять дерутся, при этом Семенов больше не падал. Никаких телесных повреждений у Семенова от нанесенных ему ударов он не видел.
Уважаемый суд! В целом линия защиты подсудимых, представленная в судебном заседании, я думаю, вполне ясна: Мелешкин стремится помочь Федотову избежать уголовной ответственности, беря вину на себя. Но в то же время он пытается убедить суд в том, что тяжелая закрытая черепно-мозговая травма, от которой скончался Семенов, образовалась у последнего не от его, Мелешкина, ударов, а от падения потерпевшего с высоты собственного роста.
В связи с позицией подсудимых я вынуждена в своей речи уделить внимание двум наиболее важным моментам.
Во-первых, ответить на вопрос, имело ли место совместное нанесение Мелешкиным Александром и Федотовым телесных повреждений потерпевшему Семенову?
Во-вторых, возможно ли причинение телесного повреждения, от которого наступила смерть Семенова, при тех обстоятельствах, которые нам описал Мелешкин Александр, а именно: в результате падения потерпевшего с высоты его роста?
Для ответа на первый вопрос мне хотелось бы вернуться к показаниям свидетелей Сидорова и Ботовой, которые полностью опровергают версию подсудимых в судебном заседании относительно того, что Федотов не наносил удары Семенову. Свидетели были последовательны в своих показаниях в этой части как в ходе предварительного следствия, так и в ходе судебного заседания. Оснований для оговора подсудимых у них не имеется.
Полагаю, что эти показания должны быть положены в основу приговора, поскольку именно они согласуются с другими доказательствами, добытыми по данному делу:
согласно выводам судебного эксперта-биолога на куртке Мелешкина обнаружена кровь человека, которая могла произойти от потерпевшего Семенова. Присутствие крови Мелешкина в исследуемом объекте не обнаружено;
на джинсах и куртке Федотова обнаружена кровь человека, которая могла произойти от него самого (при условии наличия у него телесных повреждений). Присутствие крови потерпевшего Семенова в исследуемых следах возможно в виде примеси;
в заключении судебно-медицинского эксперта (заключение № 42) о механизме, количестве и локализации причиненных Семенову повреждений указано, что у него установлена тяжелая закрытая черепно-мозговая травма: ушиб вещества головного мозга в области коры больших полушарий со сдавлением острой субдуральной гематомой, очаговые субарахноидальные кровоизлияния в лобной, теменной и затылочных областях справа, височной и затылочной областях слева, в области мозжечка; кровоизлияния в мягкие ткани головы правой лобно-височной области, кровоподтеки лобно-височной области справа с переходом в правую окологлазничную область, затылочной области слева с переходом на левую ушную раковину и левую щеку, которая относится к разряду повреждений, причинивших тяжкий вред здоровью по признаку опасности для жизни в момент нанесения, и могла быть причинена в результате как ударов твердыми тупыми предметами, так и при падении с высоты собственного роста с предшествующим ускорением».
Уважаемый суд, не только эти доказательства дают мне основания критически относиться к показаниям подсудимых в ходе судебного заседания. До сих пор «в тени» находился еще один очевидец происшедшего – брат одного из подсудимых – Мелешкин Алексей. В судебном заседании он дал показания по поводу происшедшего 5 марта 2002 г., которые, на мой взгляд, рассеяли последние сомнения, возникшие в суде по поводу «совместности» причинения телесных повреждений потерпевшему.
Согласно показаниям свидетеля Федотов и Мелешкин совместно и поочередно избивали Семенова, нанося ему удары руками по лицу и голове.
Что же касается версии подсудимого Мелешкина Александра относительно локализации закрытой черепно-мозговой травмы у потерпевшего Семенова, то полагаю, что эта версия не выдержала критики после того, как вызванная в суд по моему ходатайству судебно-медицинский эксперт Грачева разъяснила нам, что все телесные повреждения головы Семенова в совокупности образовали тяжелую закрытую черепно-мозговую травму. Эта травма могла образоваться при ударах тупыми предметами, в том числе руками и ногами, с последующим падением. Указанный в заключении вывод о том, что в область головы потерпевшего было нанесено не менее 5 ударов, подтверждает, что имелось не менее 5 точек приложения или соударения головы и твердых тупых предметов.
Таким образом, полагаю, что совокупность указанных доказательств, добытых в судебном заседании, дает основание признать подсудимых Мелешкина Александра Сергеевича и Федотова Александра Валерьевича виновными в умышленном совместном причинении Семенову тяжкого вреда здоровью, опасного для жизни, повлекшего по неосторожности смерть потерпевшего. На основании изложенного предлагаю квалифицировать их действия по ч. 4 ст. 111 УК РФ.
При назначении наказания прошу суд учесть степень общественной опасности совершенного ими преступления, личности подсудимых, обстоятельства, смягчающие и отягчающие их наказание.
В качестве смягчающих обстоятельств следует признать наличие у Федотова тяжелого заболевания – ВИЧ-инфекции; признание Мелешкиным вины.
Однако эти обстоятельства никоим образом не оправдывают цель и мотив совершенного ими преступления, не уменьшают степень общественной опасности содеянного ими и наступивших последствий – смерти человека, поэтому оснований для применения ст. 64 УК РФ при назначении наказания не усматриваю.
Отягчающим наказание обстоятельством у Федотова предлагаю признать наличие особо опасного рецидива, а у Мелешкина – рецидива преступлений.
С учетом изложенного предлагаю назначить:
Мелешкину А. С. за совершение им преступления, предусмотренного ч. 4 ст. 111 УК РФ, с учетом правил, предусмотренных ч. 2 ст. 68 УК РФ, семь лет шесть месяцев лишения свободы.
На основании ч. 5 ст. 74 УК РФ прошу суд отменить условное осуждение Мелешкина по приговору от 9 августа 2002 г. и по совокупности приговоров путем частичного присоединения неотбытого наказания окончательно назначить ему наказание в виде восьми лет шести месяцев лишения свободы с отбыванием наказания в исправительной колонии строгого режима.
Федотову А.В. за совершение преступления, предусмотренного ч. 4 ст. 111 УК РФ, с учетом правил определения наказания при рецидиве преступлений – одиннадцать лет три месяца лишения свободы. На основании ч. 5 ст. 74 УК РФ прошу суд отменить условное осуждение Федотова по приговору от 31 января 2002 г. Окончательно предлагаю назначить Федотову по совокупности приговоров, путем частичного присоединения неотбытого наказания, двенадцать лет лишения свободы с отбыванием наказания в исправительной колонии особого режима.
Срок отбывания наказания Федотову и Мелешкину исчислять с 10 июля 2002 г.
Речь государственного обвинителя
Рубанова А.В.,
заместителя прокурора
Пыталовского района
Псковской области,
юриста 1 класса
Уважаемый суд!
Подсудимому Каренкову Андрею Анатольевичу органом предварительного следствия предъявлено обвинение в совершении преступления, предусмотренного ч. 2 ст. 109 УК РФ, – причинение смерти по неосторожности вследствие ненадлежащего исполнения лицом своих профессиональных обязанностей.
В судебном заседании установлено, что выводы следствия обоснованны.
8 сентября 2001 г. в 15 час. в родильное отделение Пыталовской центральной районной больницы была доставлена двадцатилетняя Федорова Олеся Викторовна в связи с началом у нее родовой деятельности. Федоровой предстояли первые в ее жизни роды. В тот же вечер с 21 час. 55 мин. до 22 час. 50 мин. из-за внутриутробной гипоксии плода и отсутствия его движения по родовым путям ей выполнена операция «кесарево сечение». Анестезиологическое пособие больной проводил врач-анестезиолог-реаниматолог Пыталовской ЦРБ Каренков.
Обладая необходимым объемом медицинских знаний и практических навыков по своей специальности, Каренков свои профессиональные обязанности исполнил ненадлежаще. В нарушение известных ему общепринятых научно обоснованных методик он не обеспечил необходимый уровень обследования больной Федоровой О.В., ее подготовки к анестезии, не принял необходимых мер профилактики возможных осложнений. Как установлено в судебном заседании, Каренков не проверил наличие содержимого желудка Федоровой, не произвел его очистку, не использовал соответствующие медикаменты с целью фармакологического угнетения секреции соляной кислоты слизистой оболочки желудка, вследствие чего при проведении анестезиологического пособия у Федоровой О.В. произошло осложнение – аспирация в виде заброса кислого содержимого желудка в трахеобронхиальное дерево больной.
Во время операции Каренков должным образом за состоянием Федоровой не наблюдал, не диагностировал указанное осложнение, хотя и заметил «немую» регургитацию, свидетельствующую о большой вероятности развития аспирации. Вопреки известным ему медицинским методикам Каренков не принял срочных мер к устранению последствий осложнения: не эвакуировал желудочное содержание из ротоглотки и трахеи электроотсосом, не ввел больной преднизалон, эуфилин, атропин, не продолжил искусственную вентиляцию легких в послеоперационном периоде, из-за чего у Федоровой и развилась аспирация и сердечно-легочная недостаточность.
В послеоперационном периоде Каренков также ненадлежаще наблюдал за Федоровой и не диагностировал развивающуюся у нее аспирацию желудочного содержимого, хотя тревожные симптомы этого осложнения были налицо: першение в горле, кашель, нарушение внешнего дыхания, цианоз (синюшность пальцев рук), бледность кожных покровов, резкое изменение артериального давления и учащение сердцебиения. Вместо оказания Федоровой срочной медицинской помощи, в частности немедленной искусственной вентиляции легких кислородом, Каренков оставил больную в тяжелом состоянии под наблюдением медсестры, а сам ушел в ресторан. После того как в связи с резким ухудшением состояния больной Каренкова экстренно вызвали в больницу, он, имея возможность провести адекватные реанимационные мероприятия, ограничился лишь простейшими из них и не применил специального реанимационного оборудования, что могло бы вернуть Федорову О.В. к жизни. Из-за аспирационной пневмонии нижних долей легких, острой сердечной недостаточности Федорова менее чем через 3 часа после операции умерла.
Полагаю, что обоснованность обвинения, несмотря на непризнание подсудимым своей вины, полностью подтверждена следующими доказательствами.
Подсудимый не отрицал тот факт, что перед экстренной операцией им не были приняты меры профилактики возможного осложнения анестезии, и подтвердил, что он не производил чистку полости желудка больной и не применял соответствующие медикаменты с целью фармакологического угнетения секреции соляной кислоты слизистой оболочки желудка.
В ходе предварительного следствия Каренков объяснил это тем, что такие процедуры имеют рекомендательный характер и применяются по усмотрению врача, поэтому он ограничился получением от больной устного объяснения, что перед операцией она пищу не принимала.
В судебном же заседании подсудимый пояснил, что проведение перед операцией очистки желудка Федоровой зондовым способом могло повлечь гибель ребенка, поэтому он не принял указанные меры профилактики аспирации. Как в ходе следствия, так и в судебном заседании Каренков настаивал на том, что, несмотря на обнаруженную им во время анестезиологического пособия регургитацию, он в послеоперационном периоде не заметил каких-либо настораживающих признаков развивающейся у Федоровой аспирации, поэтому спустя час после операции ушел к друзьям в ресторан, оставив больную под наблюдением среднего медперсонала.
Однако доводы подсудимого в свою защиту в ходе судебного заседания полностью опровергнуты. Специалист Волков А.П., главный анестезиолог-реаниматолог Псковской областной больницы показал, что в соответствии с современными научно обоснованными медицинскими методиками перед проведением анестезиологического пособия, особенно у рожениц, эвакуация желудочного содержания зондовым способом и применение блокаторов за один–два часа перед анестезией с целью фармакологического угнетения секреции соляной кислоты слизистой оболочки желудка обязательны. Волков А.П. пояснил, в каких случаях очистка желудка роженицы могла бы повлечь гибель ребенка. Однако эти обстоятельства к Федоровой не относились, и следовательно, ссылка на них подсудимого несостоятельна. Кроме того, Волков А.П. указал на допущенную, по его мнению, Каренковым ошибку в виде быстрого вывода больной из анестезии, что также усложнило ситуацию.
Свидетель Ларионова О.В. показала, что в послеоперационный период состояние Федоровой было тяжелым. Когда больная пришла в сознание, то в присутствии врачей, в том числе Каренкова, жаловалась на першение в горле, кашель и затрудненное дыхание. У Федоровой резко менялось давление, ее ногти посинели, она издавала хрипы. Состояние Федоровой оставалось тяжелым до момента ее смерти.
Аналогичные показания дала и свидетель Плотникова Е.А.
Согласно комиссионному заключению судебно-медицинских экспертов и показаниям эксперта Гаврилова, оглашенным в судебном заседании, жалобы больной Федоровой с учетом происшедшей в ходе анестезиологического пособия регургитации обязывали Каренкова пристально наблюдать за больной и принимать адекватные меры, в частности перевод на искусственную вентиляцию легких, поскольку состояние больной и ее жалобы свидетельствовали о развивающейся у Федоровой аспирации легких. Однако необходимые меры Каренковым приняты не были. Повлекшее смерть Федоровой осложнение анестезии в виде аспирации – результат действий именно Каренкова, так как он не произвел обязательную очистку ее желудка перед введением анестезиологического пособия. Между упущениями, имевшими место со стороны Каренкова при проведении анестезиологического пособия, и смертью больной Федоровой – прямая причинная связь. Эти выводы не оспаривались и специалистом Волковым А.П.
В подтверждение показаний экспертов и специалистов к материалам уголовного дела приобщены выдержки из базовой учебной и методической литературы, служащей руководством для врачей-анестезиологов-реаниматологов. Так, в книге А.П. Зильбера и И.Н. Шифмана «Акушерство глазами анестезиолога» (Петрозаводск, 1997 г.) в гл. 9 «Гиперергический аспирационный пневмонит (синдром Мендельсона)» указано следующее:
«Аспирационный синдром как осложнение анестезиологического пособия возникает чаще вследствие регургитации желудочного содержимого, которая при анестезии наблюдается у 79% больных, причем у 76% из них она сопровождается аспирацией… При беременности замедлен пассаж пищи по пищеварительному тракту, кислотность желудочного сока повышена и возникновение регургитации облегчено… Акушерский аспирационный синдром наблюдается чаще, чем в других разделах медицины, и протекает более драматично… Среди смертельных осложнений акушерской анестезии аспирационный синдром занимает первое место… К группе риска относятся женщины, которым предстоит экстренное оперативное родоразрешение… После попадания в дыхательные пути желудочного содержимого возникают нарушения дыхания и кровообращения… Эти симптомы требуют немедленной реакции анестезиолога – применение атропина, изопротеренолола, миорелаксантов и ИВЛ, которые сравнительно быстро нормализуют дыхание… Тяжесть состояния больных лишь в самом начале патологии обусловлена дыхательными расстройствами и не учитывать их при ведении таких больных – значит уподобляться зашоренному коню, который ретиво мчится вперед, не замечая ничего вокруг… Необходимо ощелачивать и опорожнять желудок от содержимого до наркоза, грамотно проводить наркоз, хорошо представлять опасность аспирации при введении в наркоз и при пробуждении, дифференцировать два вида аспирационных синдромов и применять срочную терапию при каждом из них».
Книги: «Дыхательная недостаточность» (автор А.П. Зильбер), «Осложнения при анестезии» (под редакцией Ф.К. Коркина, Л.Х. Купермана), «Трудности при интубации трахеи» (под редакцией И.П. Латто и М. Роузена), «Здоровье» (авторы Ю.Я. Зайковский и В.Н. Ивченко) содержат аналогичные положения. Кроме того, в них имеются и другие выводы, очень важные для врача-анестезиолога:
«Аспирация кислого содержимого в небольших количествах приводит к развитию ларинготрахеобронхитов с охриплостью и болезненностью в горле.
Правильное понимание риска аспирации, особенно у рожениц, имеющих предрасполагающие факторы, является самым первым этапом в профилактике аспирации…
Любого больного, поступившего для экстренной операции, необходимо рассматривать как больного с «полным желудком». К этому контингенту относятся все женщины после 6 месяцев беременности. До операции у них необходимо провести весь комплекс рассмотренных профилактических мероприятий».
«Особый интерес представляет проблема предупреждения аспирационных синдромов. Лучшая их профилактика – пустой желудок, что, к сожалению, далеко не всегда достижимо. При необходимости срочной анестезии желудок надо опорожнить через зонд».
«Поражение легких при аспирации кислого желудочного содержимого… развивается в течение 5 минут.
Наличие угнетенной или отсутствующей функции внешнего дыхания – безусловное показание для ИВЛ (искусственная вентиляция легких).
Картина острой дыхательной недостаточности настолько яркая и ее прогрессирование сопровождается такими четкими признаками, что иногда по одним лишь клиническим проявлениям можно определить необходимость перевода больного на ИВЛ. Чем раньше больной переведен на ИВЛ, тем лучше прогноз и тем меньше степень повреждения легочной ткани».
Таким образом, вина подсудимого Каренкова полностью подтверждается материалами уголовного дела, исследованными в ходе судебного заседания.
Считаю доказанным, что допущенные подсудимым вследствие ненадлежащего исполнения им своих профессиональных обязанностей нарушения специальных правил подготовки и проведения анестезиологического пособия, непринятие общеобязательных мер профилактики осложнений при анестезии, проведение реанимационных мероприятий в недостаточном объеме, без использования имеющегося в больнице специального оборудования повлекли по неосторожности смерть Федоровой, и тем самым Каренков совершил преступление, предусмотренное ч. 2 ст. 109 УК РФ.