ОСОБЕННОСТИ КОЛЛЕКТИВНОГО ЭКОЛОГИЧЕСКОГО СОЗНАНИЯ
В предыдущих главах мы рассмотрели некоторые общие закономерности экологического сознания, которые характерны как для отдельной личности, так и для той или иной общественной группы. Однако групповому или коллективному сознанию свойственен ряд особенностей, требующих специального обсуждения.
Рассматривая эти особенности, мы должны прежде всего определить само понятие коллективного экологического сознания. Примем, что под коллективным экологическим сознанием понимаются общая для какой-либо социальной структуры, которой может быть профессиональная группа или популяция, этнос и даже человечество в целом, трактовка форм и содержания взаимоотношений человека с природой, единый для всех знак оценки результатов такого взаимодействия, единые цели организации и реализации воздействия на объекты и явления природы и общее принятие всех нормативно-правовых регламентации, определяющих такое воздействие. Иными словами - общность взглядов на стратегию отношения к природе, обусловленную уровнем понимания природы, среды как неотъемлемой части человека и человечества в целом.
Именно общность взглядов отличает коллективное сознание от общественного, для которого характерным является столкновение позиций, мнений, подходов к тому или иному вопросу, поэтому коллективное сознание можно рассматривать как отражение каких-либо или чьих-либо интересов в общественном сознании.
На основе материала, представленного в предыдущих главах, можно считать, что коллективное экологическое сознание во многом идентично индивидуальному и определяется теми же закономерностями. По ходу изложения мы неоднократно приводили примеры, подтверждающие это общее положение. В коллективном экологическом сознании в роли личности, «Я», выступает та или иная группа, популяция, а в роли «не Я» - природа, этнос или все человечество.
Однако более пристальный взгляд и детальный анализ коллективного экологического сознания позволяют обнаружить некоторые особенности, характерные только для этой формы сознания. Многие из этих особенностей еще недостаточно изучены, но некоторым посвящен ряд серьезных исследований в области коллективной психологии, социальной психологии, социологии, конфликтологии и т. п.
Мы должны выделить одно, принципиально важное отличие коллективного экологического сознания от индивидуального, хотя, вероятно, оно характерно и для всех видов коллективного сознания. В предыдущих главах мы пытались подробно разобрать различные характеристики экологического сознания субъекта и показать его зависимость от ряда личностных характеристик, таких как интроверсия и экстраверсия, уровень тревожности, эмоциональности, особенности когнитивных характеристик и др. В коллективном сознании эти зависимости сглаживаются или вообще отсутствуют, происходит своеобразное уравнивание индивидуальностей, подтягивание их к некоторому образу, принятому коллективом за норму. Сознание индивида, личности отражает коллективное сознание и формирует концептуальную модель экологической ситуации с учетом модели, созданной коллективным сознанием, или просто принимает эту коллективную модель за свою собственную. Сила внушения, оказываемого социальным окружением, коллективом, оказывается настолько мощной, что человек практически не имеет возможности противопоставить коллективу свое собственное мнение. Это может быть не только благодаря внушению, в какой-то мере здесь важна и боязнь выступить против коллектива, опасение каких-либо штрафных санкций с его стороны.
В случае если человек отвергает влияние навязываемых ему установок коллективного сознания, может формироваться или эгоистическое, хищническое экологическое сознание, в той или иной мере скрываемое от коллектива, или же человек открыто вступает в конфликт с обществом, предлагая ему принять иную концептуальную модель, иную форму и направление экологического поведения. В результате столкновения двух концепций возникает конфликт личности и коллектива или группы и мета-группы.
В зависимости от ряда причин: более приемлемых условий, предлагаемых той или иной моделью, степени объективности модели, уровня убедительности используемых приемов при противоборстве конфликтующих позиций и множества других - конфликт может разрешиться победой какой-либо стороны, а «возмутитель спокойствия» или полностью отвергается коллективом или становится лидером, и предлагаемая им модель безоговорочно входит как основная и единственная в коллективное сознание. К сожалению, в реальных конфликтах значительно реже встречается разрешение подобного конфликта путем компромисса.
Индивидуальное экологическое сознание можно рассматривать как результирующую индивидуального конкретного опыта взаимодействия с природой, знания о природе и внешней среде, полученного в процессе обучения, и навязываемых социумом моделей экологического сознания и экологического поведения, причем эта результирующая преломляется через призму личностных психологических особенностей.
Как показывают исследования коллективного экологического сознания в различных общественных группах, на низших этапах социальной иерархии оно характеризуется большей конкретикой, привязанной, например, на уровне популяции к реальным локальным проблемам, а для профессиональной группы - к узким профессиональным интересам. Чем выше структура общественной формации, тем большее значение приобретают абстрагированные элементы экологического сознания, хотя экологическое поведение этой формации может касаться и конкретных ситуаций и проблем. Эта особенность и формирует комплексную структуру коллективного экологического сознания. Поясним сказанное примером. Возьмем группу фермеров, занимающихся выращиванием пшеницы. В нижние пласты их коллективного экологического сознания входят проблемы оптимального землепользования, эффективности употребления удобрений, сроков посева и жатвы и т. п. применительно к тому участку земли, который они обрабатывают. На более высоком уровне возникают проблемы сортоиспользования и подстройки системы ведения хозяйства под существующие климатические условия, следующий уровень связан с проблемами монокультуры; наиболее высокий уровень связан с охраной природы и предупреждением засоления почвы, кислотных дождей и т. д., вплоть до проблем аграрной политики и экономики вообще.
Здесь же проявляется и другая особенность - наиболее высоки требования к единству взглядов членов группы на начальном, первичном уровне экологического сознания, и они хотя и уменьшаются по мере повышения этого уровня, но остаются довольно выраженными.
Исследования, проведенные в ряде районов России, а также изучение литературных данных показывают, что коллективное экологическое сознание, особенно на уровне этноса и государства, во многом зависит от особенностей информационной среды, в том числе и от той, которая действовала на население достаточно долгое время, чтобы переформироваться в традиции, обычаи, религиозно-мифологические установки, определяющие в конечном итоге менталитет и пассионарность нации.
Профессиональное разделение тоже сказывается на особенностях и содержании экологического сознания, отражая связь профессии с объектами и явлениями природы. Так, достаточно полно описаны различия в экологическом сознании сельских и городских жителей, кочевников-скотоводов и оседлых земледельцев и т. п. Эти различия могут быть настолько глубокими, что получают отражение в семантике и семиотике языка. Это не известные профессиональные жаргоны типа арго парижских воров или исчезнувший язык ярославских офеней - торговцев-разносчиков, не имеющих к экологии прямого отношения, а встречающиеся в некоторых племенах, например принадлежащих к группе таи в Восточной Азии, специфические мужские и женские языки, которые сейчас употребляются главным образом в ритуальных церемониях, но прежде имели более широкое применение. Эти языки отражают особенности экологического сознания, особенности отношения к природе мужчин охотников и защитников и женщин собирательниц, охранявших домашний очаг и семью.
Описаны некоторые политеистские религии, где существовали женские боги, некоторые из них как бы совмещали функции хранительниц, покровительниц таинства деторождения с функциями ответственности за то или иное явление природы, принципиально важное именно для женщин при имеющемся типе разделения труда. Элементы таких воззрений можно найти в мифологии Древней Греции и Древнего Рима, являвшихся развитыми религиозными системами, не говоря уже о религии Древнего Египта. Эти примеры лишний раз подтверждают наше предположение о единстве позиций в коллективном сознании и различии их в общественном экологическом сознании.
Роль коллективного экологического сознания как нормы (основанной на указанных выше характеристиках информационной среды, отражающих общие для конкретной социальной структуры интересы и особенности взаимодействия с природой), обязательной для данной социальной группы, сужает выбор форм экологического поведения, его направленности и действий и тем самым в какой-то мере ограничивает свободу личности, хотя сам человек обычно этого не замечает, поскольку в его сознании понятие свободы ограничивается кругом разрешенных коллективным сознанием вариантов, среди которых можно делать выбор.
Большую роль в формировании коллективного экологического сознания и связанного с этим нивелирования индивидуального сознания играют средства массовой информации, особенно в тех случаях, когда желаемая модель коллективного экологического сознания является составной частью проводимой политики государства или определенной социальной группы, владеющей средствами такой информации.
Роль телевидения, радио, кино, газет и журналов с их мощным арсеналом воздействия на сознание общества возрастает с каждым днем. Это связано с тем, что индивидуальное экологическое сознание сталкивается со все увеличивающимся числом таких изменений природной среды, вызванных антропогенным воздействием, которые реально угрожают благополучию человека, и он пытается разобраться в причинах этих изменений, их объеме и возможных последствиях. Сознание как бы открыто для такой информации. Пожалуй, наиболее ярким примером глобальности воздействия средств массовой информации, проводящих государственную политику, отражающую интересы правящих кругов, является ситуация в США, где индивидуальное экологическое сознание практически полностью определяется «четвертой властью» и где, таким образом, произошла полная замена объективного, базирующегося на опыте коллективного сознания, официальным коллективным сознанием, модель которого со стороны навязана средствами массовой информации, а индивидуальное сознание является слепком с этого коллективного сознания. При этом общество отвергает саму возможность существования иной, чем навязываемая, концептуальной модели экологической действительности и поведения. Возник своеобразный парадокс: страна, где принцип личной свободы (а как мы уже знаем, свобода возможна лишь тогда, когда создается ситуация не ограниченного никакими предварительными условиями выбора) возведен в культ как высшее достижение государственного строя, как основа общественных отношений, оказывается наименее свободной в формировании по крайней мере индивидуального экологического сознания. Место диктатуры политиков в США занимает более страшная диктатура общественного мнения.
Индивидуальное экологическое сознание опирается на факты, получаемые в процессе практики, личного опыта, доводимые до него по информационным каналам. На эти же факты опирается и коллективное и общественное сознание. Различия возникают тогда, когда сознание пытается ответить на вопросы «почему» и «к чему это приведет». Коллективное экологическое сознание считает свои ответы на эти вопросы единственно правильными и навязывает их сознанию индивида.
В связи с этим ошибочно рассматривать коллективное сознание как нечто средневзвешенное от множества паттернов в индивидуальном сознании людей, образующих группу, или даже как сумму индивидуальных знаний какой-либо референтной группы. Имеется также множество фактов, доказывающих, что коллективное экологическое сознание не есть сознание, элементы которого навязаны только извне, т. е. нечто чужеродное личности, несмотря на ту роль средств массовой информации, о которой говорилось выше. Таким образом, ответ на вопрос о происхождении коллективного экологического сознания является не столь простым.
Выясняя эту проблему, возьмем за исходное положение тот факт, что у каждого человека, оценивающего экологическую действительность, возникает свой, индивидуальный ответ на вопросы «почему» и «к чему это приведет». Индивидуальность такого ответа определяется свойствами личности, особенностями психологического поля и атрибуции конструктов и других факторов, о значении которых говорилось в предыдущих главах.
В процессе общения, обмена идеями, мнениями и знакомства с особенностями экологического поведения происходит сравнение позиций, их взаимная корректировка и возникает объединение взглядов, одинаковых для определенной группы, которая выступает как формация, активно распространяющая свои воззрения на других членов того или иного коллектива, т. е. возникает коллективное экологическое сознание в виде сознания большинства. Однако сознание этого большинства формируется на основе воззрений, возникших в сознании немногих людей, выступающих в качестве авторитетов, лидеров, вокруг которых почти создается ореол непогрешимости, - людей, преимущественно несущих истину, обладающих способностью находить оптимальное решение проблемы. Большую роль в выборе лидера играют его активность, страстность, доходчивость идей и другие факторы, связанные с его эмоциональным поведением, в том числе и манера поведения и манера говорить.
В роли авторитетов, формальных и эмоциональных лидеров, определяющих логику и содержание сознания, формирующих чувственную оценку экологической ситуации в сознании человека, могут выступать личности, группы, движения, партии; в ряде случаев роль лидера берет на себя государство в лице его законодательных, исполнительных и судебных органов.
Таким образом, для коллективного экологического сознания важно наличие двух элементов. С одной стороны, в сознании людей должна быть подготовлена почва, благоприятная для усвоения тех или иных идей, концепций и действий. Вспомним знаменитое «идея штурма зреет в сознании масс», определившее готовность России к социалистической революции. С другой стороны, необходима личность, которая подготовила бы теоретическую базу, основные идеи в форме, приемлемой для обыденного коллективного сознания. Эти личности не обязательно должны выступать в виде явных активных физических лидеров - это идейные лидеры. Так, ни Дидро, ни Монтескье, ни Гольбах, ни Вольтер, ни Руссо не были участниками Французской революции и, вероятно, ужаснулись бы, доживи они до нее, но их идеи являлись теоретической базой революции, используемой как якобинцами, так и их противниками - жирондистами. Мальтус в тиши монастыря формировал некоторые идеи современного экологического движения, а практически ни один из теоретиков концепции охраны природы не стал во главе партии экологической направленности. Лидером становится тот, кто, восприняв разработанные теории, сумел описать их в виде, понятном для обыденного сознания, готового к решению экологических проблем, и получил поддержку определенных слоев общества и его институтов.
Следует отметить, что сейчас во всем мире экологические проблемы и предлагаемые пути их решения являются неотъемлемой частью государственной и межгосударственной политики, поскольку, с одной стороны, от решения этих проблем зависят экономика страны и жизненный уровень его граждан, а с другой - глобальность изменений антропогенного происхождения создает угрозу человечеству вне его национальных и государственных границ. Это может быть следствием и истинной озабоченности государства, но иногда вопросы экологической политики превращаются в камуфляж и поднимаются лишь для успокоения общества.
Коллективное экологическое сознание на его сегодняшнем уровне также во многом определяется его эмоциональной составляющей, которая в значительной мере базируется на общих интуитивных соображениях, значимость которых постоянно поддерживается тем, что, как об этом говорилось в предыдущей главе при разборе гиперболизирующего экологического сознания, в публикациях сторонников защиты природы вольно или невольно преувеличиваются неблагоприятные стороны того или иного изменения экологической среды. Конечно, это в какой-то мере способствует увеличению количества людей, разделяющих пропагандируемые идеи, и привлекает сторонников, но в то же время готовит почву для последующего разочарования, когда картина действительности становится явно непохожей на прогнозируемую. Более того, оказывается, что в тех случаях, когда прогнозируемая гиперболизированная опасность оказывается значительно менее страшной или вообще не появляется, в коллективном экологическом сознании начинают доминировать элементы эгоистически-хищнического сознания или сознания отрицания, а это приводит к инертности экологического поведения при возникновении реальной угрозы.
Поэтому очень важно то коллективное экологическое сознание, которое основывается на объективных научных данных, на научном познании природы и ее законов, а также законов развития и существования общества, т. е. адекватное коллективное сознание. К сожалению, до сих пор такой тип коллективного сознания мало распространен как общественное явление. Коллективное экологическое сознание, содержание которого индуцируется государством и, казалось бы, должно быть адекватным, в значительной мере формируется на основе государственного экологического эгоизма как своеобразного компромисса, переводящего конфликтную ситуацию на более высокий уровень, но не разрешающего конфликт, - такое сознание также основано на искажении реальной экологической проблемы.
В общем, рассматривая виды коллективного экологического сознания, его содержание, степень адекватности и т. п., можно прийти к заключению, что они так же многообразны, как и виды индивидуального экологического сознания, и их также можно классифицировать подобно тому, как это было сделано для индивидуального сознания, и выделить сознание отрицания, сознание гиперболизации, эгоистически-хищническое и адекватное экологическое сознание со всеми их вариантами.
В начале главы в качестве главного отличия коллективного экологического сознания от индивидуального мы постулировали относительную независимость содержания сознания и экологического поведения от ряда личностных характеристик. Действительно, одно и то же содержание, направленность сознания можно обнаружить у людей с различными особенностями личностных характеристик. Эти различия проявляются только в выборе форм экологического поведения, в избирательности поступков и действий.
Нет связи содержания коллективного сознания с общественным статусом и имущественным положением носителей этого сознания. Однако это не означает полной идентичности сознания у людей с различными личностными характеристиками или с различным общественным положением. Между ними существуют довольно серьезные различия, которые связаны не с содержанием или направленностью сознания, а с уровнем активности личности при реализации своих убеждений, с активностью при достижении целей, поставленных коллективным экологическим сознанием. Помимо уровня активности различия возникают и при выборе путей реализации, форм экологического поведения.
Конечно, экстраверты и интроверты будут организовывать свое поведение по-разному, люди с внешним и внутренним локус-контролем будут различно реагировать на экологическую ситуацию, так же, как и субъекты с различным уровнем тревожности или эмоциональной устойчивости, хотя оценка экологической ситуации и отношение к ней будут общими, а принципиальные цели экологического поведения - одинаковыми В то же самое время у одних они будут выглядеть как желание, а у других - как руководство к конкретным действиям.
Иная картина возникает в том случае, когда индивидуальное экологическое сознание противоречит коллективному, которое выступает как прямое или косвенное давление со стороны коллектива, но отвергается индивидуальным сознанием. Здесь возникает противостояние индивидуальности и общества, отраженное в драматизме столкновений идей в психологическом поле. Исход такого столкновения определяется большим числом факторов, среди которых следует выделить такие субъективные факторы, как страх, приверженность к устоям, конформность, и объективные, например имущественное положение, социальный статус и т. п.
Какие же факторы определяют содержание коллективного и индивидуального сознания, какие формы приобретает их взаимодействие?
Конечно, исходным является процесс взаимодействия человека с природой и анализ последствий этого взаимодействия как для человека, так и для природы. Активным фактором, инициирующим контакты, могут быть и человек и природа. Так, изменение солнечной активности вызывает у некоторых людей значительные изменения их функционального состояния: нарушения в деятельности сердечно-сосудистой системы, депрессию и др. Человек, распахивая целинные земли, нарушает экологический баланс, приводящий к вытеснению ряда видов флоры и фауны.
Анализируя виды и формы взаимодействия, следует всегда помнить, что существует выраженное различие между действиями человека и действиями природной среды. Действия природы связаны с физической сущностью ее объектов, которые не несут целевой функции и не могут быть изменены или прекращены. Это относится не только к неорганической, но и к органической природе, хотя у некоторых видов животных предусмотрен пассивный вариант взаимодействия в виде избегания или предупреждения. Увидев или почуяв человека, животные стремятся покинуть место встречи или скрыться из поля его зрения: змея шипит, предупреждая человека или животное, а сорока предупреждает обитателей леса об опасности. Нападение голодного тигра на человека не является местью, это просто реализация генетически заложенного пищевого поведения.
Действия человека благодаря такому свойству сознания, как целеположение, всегда имеют выраженный целевой характер, они предполагают сознательную активность и могут быть изменены по мере возникновения, удовлетворения или смены потребности.
Эта осознанность действий, предпринимаемых человеком в отношении природы, обуславливает еще одну особенность экологического поведения, характерную для современного уровня сознания: в процессе целенаправленного взаимодействия с природой, особенно когда такое взаимодействие предпринимается по инициативе человека, оно вначале осуществляется в виртуальном варианте, т. е. проигрыванием в сознании всех стадий возможного течения процесса. Иными словами, в сознании личности осуществляется взаимодействие концептуальных моделей человека и явления или объекта природы. Для построения таких моделей и выработки правил такого взаимодействия и вероятных ограничений используется не непосредственное чувственное восприятие, хотя иногда это тоже может иметь место, особенно в виде начального толчка, запускающего когнитивный процесс, а имеющиеся в долговременной памяти иконические и понятийные паттерны, часть которых является результатом прошлого индивидуального опыта, а другая, большая часть, опосредована коллективным сознанием.
Так, сведения об утончении озонового слоя атмосферы в тех или иных регионах мы не получаем в виде непосредственного чувственного восприятия, в крайнем случае об этом говорят показания приборов, но для неспециалиста это только семиотические сведения, полученные по тем или иным каналам информации и оцениваемые коллективным сознанием, для которого изменения атмосферы выступают как предвестник последующих неблагоприятных влияний солнечной радиации на функциональное состояние и здоровье человека. На основании этих данных индивидуальное сознание формирует концептуальную модель ситуации и принимает то или иное решение, определяющее характер поведения человека.
Индивидуальное сознание, обогащенное научными знаниями, созданными множеством индивидуальных сознании, образует коллективное сознание. Индивидуальное сознание, вооруженное знаниями, составляющими богатство коллективного сознания, может выявить, например, истинную причину изменений уровня воды в Каспии и сделать это индивидуальное знание достоянием коллективного сознания, коллективного разума.
Подобные взаимообусловленность и взаимодействие коллективного и индивидуального экологического сознания в значительной мере определяют то, что непосредственное, осознаваемое или неосознаваемое влияние фактора внешней среды накладывается на какую-то уже заранее готовую почву в сознании, сформированную в результате генотипического или фенотипи-ческого опыта, в котором участвует и коллективное сознание.
Вырабатывая решение, обеспечивающее удовлетворение тех или иных потребностей, связанных с воздействием на природу, индивидуальное сознание также использует коллективный опыт человеческого сообщества. По большому счету можно предполагать, что в отличие от индивидуального коллективное сознание бессмертно и безгранично.
Таким образом, рассматривая проблему взаимоотношения индивидуального и коллективного экологических сознании, можно прийти к заключению, что коллективное сознание выступает для индивидуального сознания как долговременная память, в которой хранятся сведения о внешнем мире, алгоритмы принятия решений и готовые схемы решений, доводы, лежащие в основе принятия того или иного решения, виды концептуальных моделей среды и поведения. Индивидуальное экологическое сознание обеспечивает приток новых знаний, новых принципов построения решений, критический анализ имеющихся штампов и формирует новые элементы теоретической базы.
Можно отметить еще одну особенность взаимодействия этих сознании: коллективное сознание более инертно, а индивидуальное - более подвижно, что является еще одной причиной постоянного конфликта коллективного и индивидуального экологического сознания. Коллективное сознание склонно защищать незыблемость своих основных конструктов, а индивидуальное подвергает их сомнению, т. е. мы встречаемся с давно известным в психологии и социологии диалектическим противоречием «я» и «мы» или «они».
Как уже указывалось, наиболее отчетливо и ярко в сознании формируются те образы, в которых присутствует элемент угрозы, опасности, возникающей или предполагаемой при взаимодействии человека с природными факторами. Это касается и коллективного экологического сознания, которое склонно гиперболизировать угрозу и принимать как должное все получаемые от природы блага, обращая на нее внимание лишь тогда, когда возникает опасность лишиться этих благ.
Это косвенно подтверждает следующее наблюдение. Мы проанализировали направленность 973 публикаций по вопросам экологии человека за 1997-1999 гг. - это монографии, статьи, тезисы, выступления по телевидению и пр. Было обнаружено, что 911 из них посвящены проблемам, связанным с наличием угрозы и рассматриваемым как в прикладном, так и в теоретическом плане. В большой части этих исследований раскрывались вопросы жизни человека в экстремальных условиях, в 358 описывалась угроза, исходящая от человека в результате нарушения им экологического баланса. Лишь оставшиеся 62 работы были посвящены проблемам единства природы и человека, правда, рассматриваемым главным образом с позиций курортологии, и только в 6 из них, причем в 2 философских, содержались какие-то намеки на блага, которые человек может принести природе. Правда, мы не учитывали публикации, где описывались действия, осуществляемые обществом по ликвидации вреда, нанесенного или наносимого человеком, такие как очистка рек и озер, природоохранные мероприятия, создание национальных парков и т.п.
Проблематика этих публикаций позволяет предположить, что коллективное экологическое сознание способно определять общую направленность экологического научного поиска и ставить
некоторые проблемы, которые решаются индивидуальным сознанием, выступающим как элемент коллективного сознания.
Можно предположить, что коллективное экологическое сознание представляет своеобразную, видимо не имеющую аналогов, нелинейную систему со своей целью, но отличающуюся тем, что все элементы этой системы лишь в определенной степени подчиняются принятому алгоритму, обеспечивающему нужное приближение к цели, и постоянно стремятся выйти из-под контроля и действовать по собственным алгоритмам.
Наличие разных течений в коллективном экологическом сознании, направленных на минимизацию наносимого природе вреда или восстановление нарушенного экологического равновесия, позволило выделить ряд разделов в экологической науке - инженерную экологию, геологическую экологию и некоторые другие, которые рассматривают проблемы организации того или иного производства, например горнодобывающего, связаного с разрушительным воздействием на природу, особенно при открытых разработках, заранее планируя каким-либо образом свести это воздействие к минимальному.
Так, например, в Донецком угольном бассейне проводилась очень интересная работа, связанная с ликвидацией отвалов пустой породы, выносимой на поверхность при добыче угля и собранной в виде конусообразных терриконов, ставших неотъемлемой частью ландшафта Донбасса. Разрабатывались возможности вторичной переработки пустой породы с целью извлечения так называемых «хвостов», т. е. ценных компонентов, которые остались за чертой интересов угольной отрасли, или их концентрация была слишком низкой, чтобы организовать добычу этих веществ обычными производственными методами. Успешно изучалась возможность использования породы для производства строительного материала, наконец, были проведены испытания многих образцов флоры для озеленения терриконов.
Для понимания последующего изложения необходимо ввести некоторые ограничения в понятие коллективного экологического сознания. Это связано с тем, что в современном обществе мы встречаемся с тремя формами экологического сознания.
Первую форму экологического сознания можно назвать интуитивным экологическим сознанием, формирующимся на базе личного опыта членов коллектива, уроки которого усваиваются путем различных информационных контактов и некоторых прописных истин, усвоенных в процессе воспитания. Это сознание охватывает обычно узкий круг локальных проблем, обуславливающих экологическое поведение. Более широкие и глобальные проблемы отражаются лишь в виде тех или иных взглядов.
Вторая форма экологического сознания, близкая к первой, характеризуется тем, что коллектив, группа, каждый из ее членов отражает навязанную этой группе экологическую позицию, основанную не на данных науки, а на искусственно подтасованной, зачастую ложной информации или на правдивой информации, но с ложными выводами, сделанными на ее основе, сфабрикованными в интересах какой-либо группы. Так, например, информация о действительно происходившем временном истончении озонового слоя атмосферы Земли была связана также с правдивой информацией о том, что фреон способен резко уменьшить содержание озона в воздухе. На основе этих двух правдивых информационных сообщений был сделан ложный вывод о том, что уменьшение озонового слоя обусловлено фреоном, используемым в холодильниках, что привело к падению спроса на эти холодильники и повышению спроса на более дорогие холодильники, выпускаемые в США на иной, чем фреоновая, основе, сопровождаемый активными массовыми движениями протеста защитников природы.
Вторая форма экологического сознания не ограничивается только местными проблемами, она в равной мере распространяется и на глобальные проблемы, все определяется тем, на какую проблему нацеливают сознание те, кто манипулирует коллективным сознанием.
Эти две формы коллективного экологического сознания мы обобщенно называем обыденным экологическим сознанием.
Третья форма коллективного экологического сознания - это научно обоснованное экологическое сознание, которое базируется на научных данных, получивших правильную трактовку, на реальных прогнозах возможности последствий вмешательства в природу, на обоснованной оценке значимости прогнозируемых изменений как для данной группы и ее членов, так и для общества в целом. Особенностью этой формы коллективного экологического сознания является то, что для ее развития требуется соответствующая подготовка, она не может появиться спонтанно.
Дальнейшее изложение материала в этой главе будет посвящено главным образом первым двум видам коллективного экологического сознания, т. е. обыденному экологическому сознанию. При этом следует помнить, что, согласно приведенному выше определению, индивидуальное сознание члена данной группы в его основных чертах является слепком с коллективного сознания. В тех случаях, когда речь будет идти о различиях в коллективном сознании разных социальных групп, будет использоваться понятие общественного сознания.
В обычных условиях коллективное экологическое сознание носит в основном созерцательный характер и экологические проблемы не выделяются как самостоятельные, отсутствуют четкие понятийные определения, нет определенной системы этих понятий и из экологических связей запечатлеваются в сознании лишь те, которые лежат на поверхности явлений, очень низки корреляционные зависимости. Экологическое поведение носит случайный характер. Группа не знает, что она мыслит экологическими категориями, даже решая какую-либо экологическую проблему, выступающую в обличий житейской проблемы.
Экологическое осознание ситуации возникает при столкновении человека с такой экологической ситуацией, которая выходит за рамки рутинных отношений человека и среды, особенно в тех случаях, когда экологическая проблема связана с нарушением комфортных условий человека или группы, с ограничением тех или иных, ранее полностью удовлетворяемых потребностей. Такой ситуацией может быть, например, изменение климата, загрязнение воздуха или воды, реже осознается сокращение биоразнообразия, если это не профессиональная категория охотников или грибников.
Экологическое сознание оформляется в систему взглядов или отношений при выполнении по крайней мере трех условий. Необходимо, чтобы динамика изменений фактора среды или степень воздействия человека на природу, вызвавшего эти изменения, укладывалась в определенные рамки по времени и по интенсивности. Если региональные или глобальные изменения внешней среды происходят очень медленно, то они могут быть затушеваны явлением привыкания и не отразиться в сознании.
Для местных, локальных изменений единица отсчета времени совпадает с объективным временем и зависит от градиента нарастания интенсивности изменений. Для явлений катастрофического характера это могут быть секунды или даже доли секунды, могут использоваться отсчеты по сезонам или даже по годам. Для развивающихся изменений глобального масштаба единицей времени может быть поколение, например, мы говорим «для наших детей», «для наших внуков» и т. д. Более длительные изменения, как правило, в обыденное экологическое сознание не входят, они могут лишь отразиться в долговременной памяти как некий курьез. Так, из популярной литературы известно, что материки движутся со скоростью несколько миллиметров в столетие, однако обыденное экологическое сознание не рассматривает это знание как экологическую проблему.
Второе условие связано с особенностями механизма развития адаптационных процессов. Известно, что адаптация как процесс перестройки системы гомеостатической регуляции также зависит от времени действия того или иного адаптогенного фактора и его интенсивности. Если интенсивность мала, то проблема приспособления к среде решается путем напряжения имеющейся структуры гомеостатического регулирования, если она чрезмерно велика, то происходит срыв адаптации и переход в патологию или гибель организма. При коротком действии адаптогенного фактора многие механизмы адаптации в силу своей инертности не успевают развиться, а при очень длительном действии может возникнуть перенапряжение адаптационного процесса и его распад. При нормальном развитии адаптационного процесса воздействие на человека тех или иных факторов среды становится менее значимым и фактор исчезает из экологического сознания.
Так, сравнение содержания экологического сознания жителей тех районов Москвы, где имеется повышенная концентрация углекислого газа, и жителей районов, где его концентрация значительно меньше, не смогло выявить расхождения и наличия образа угрозы, связанного с СО,.
Третье условие определяется тем, насколько подготовлено сознание к восприятию и оценке экологических изменений, к активной или пассивной экологической позиции и экологическому поведению. В зависимости от этого могут возникнуть некоторые расхождения используемых стандартов, критериев и мнений при оценке конкретной экологической ситуации.
Коллективное сознание, используя заранее известные стандарты и штампы, способно оценивать происходящие изменения как благоприятные, хотя в действительности они могут иметь неблагоприятный характер, или, наоборот, считать их значимыми для человека, хотя реально они не сказываются на его состоянии или жизнедеятельности.
В главе о бессознательном экологическом вандализме мы уже приводили примеры, связанные с хищническим истреблением ягодников, орешников и пр.
Приведем пример ошибочного стандартного ответа. Обычно обыденное экологическое сознание на вопрос: где предпочтительнее жить человеку - в суровых условиях высокогорья или же в благодатных условиях прибрежных субтропиков, дает однозначный ответ, отдавая субтропикам полный, ничем не ограниченный приоритет. Нам пришлось столкнуться с такой ситуацией через несколько лет после того, как произошла массовая плановая миграция жителей высокогорья в условия прибрежной равнины. Следует добавить, что такая миграция осуществлялась как акция милосердия во благо жителей высокогорья. Часть населения горных деревень отказалась покинуть прежние места проживания, а часть переехала. Однако спустя некоторое время выяснилось, что переселение привело к трагическим последствиям: гибели переселенцев от ряда инфекционных заболеваний, в первую очередь от туберкулеза, почти не поддающегося лечению.
Обыденное экологическое сознание, на основе которого решался вопрос переселения, не могло уйти от принятого стандарта, не могло учесть иные, научные данные, в частности один из законов общей теории адаптации (В.И.Медведев, 1994): чем более суровы условия проживания людей, действующие в течение многих генераций, тем меньше объем имеющихся в распоряжении человека физиологических и психологических, поведенческих резервов. Пониженная сопротивляемость к ряду инфекций, как одна из характеристик недостаточности адаптационных механизмов, проявлялась на фоне отсутствия иммунитета к ряду обычных природных инфекций, поскольку в условиях высокогорья эта микрофлора отсутствовала.
В истории колонизации описаны случаи гибели целых племен от случайно занесенной европейцами ветряной оспы, туберкулеза и других заболеваний. Следует отметить, что проблема естественной устойчивости к инфекциям связана с особенностями условий постоянного проживания. Проблема адаптации к инфекционным заболеваниям является одной из наиболее интересных разделов экологической иммунологии.
Такая обратная зависимость состояния человека от того, что обыденным экологическим сознанием воспринимается как «благо культуры», характерна для народов, проживающих на территории Крайнего Севера, высокогорных районов Памира и Кавказа. Конечно, это не значит, что эти народы навечно обречены на замкнутое существование вне всякого прогресса. Научное экологическое сознание разработало и продолжает разрабатывать целый ряд приемов адаптации, позволяющих обойти описанную опасность. Вероятно, особенности иммунных реакций, связанные с изменениями экологических условий, лежат в основе разгадки одного литературно-исторического феномена, связанного с Санкт-Петербургом. В литературе, посвященной Петербургу XIX столетия, очень часто встречались сюжеты, описывающие ситуацию, когда герой - неудачник, приехавший из глухой провинции, в силу тех или иных обстоятельств (бедности, служебных неудач, разбитой любви и т. п.) заканчивает свои дни, заболев чахоткой - скоротечной формой легочного туберкулеза.
Действительно, некоторое объективное подтверждение этому феномену имеется. Сравнение отчетов медицинских управ показывает довольно выраженное превышение заболеваемости туберкулезом в Петербурге по сравнению с Москвой.
Обычно это связывали с природными особенностями Петербурга: его болотами, близостью моря, туманами, высоким уровнем подпочвенных вод - словом, тем, что вошло в расхожее понятие «петербургский климат».
Однако к началу XX века эти сюжеты постепенно исчезают, хотя писатели-народники, писатели-бытовики продолжали выпускать свои романы и повести. Заметно сглаживаются и различия в медицинской статистике, особенно к 20-30-м годам. В настоящее время это различие практически отсутствует, хотя во многих странах мира имеется угроза наступления туберкулеза. Трудно объяснить это улучшением социально-бытовых условий, поскольку, с одной стороны, эти условия в 20-х годах были не лучше, чем в XIX столетии, а с другой - стала ясной ошибочность социальной теории туберкулеза в той ее примитивной трактовке, которая существовала до середины 70-х годов нашего столетия. Различия нельзя объяснить и успехами лекарственной терапии и мерами профилактики, поскольку феномен «туберкулезного Петербурга» исчез еще до выраженных успехов в лечении этой болезни.
Таким образом, существует загадка, почему в XIX столетии Петербург был источником туберкулезной эпидемии, достигшей своего апогея к 70-80-м годам, которая затем по непонятным причинам исчезла.
По нашему мнению, это связано с тем, что в XIX веке провинция даже в крупных городах еще носила отпечаток деревенской жизни с ее чистым воздухом, незагрязненной почвой, т. е., условиями, которые не требовали определенного уровня развития иммунной защиты у человека; отсутствие, если можно так сказать, тренажа механизмов неспецифического иммунитета делало человека более чувствительным, чем сейчас, к инфекционной угрозе. По мнению некоторых ученых, ужасающие пандемии средневековья были связаны не только с антисанитарными условиями жизни, но и с этой исходной неразвитостью механизмов иммунитета. Отличие Петербурга от провинции заключалось в том, что он развивался не только как бюрократический, но и как промышленный город, где вместо пригородных и городских огородов появлялись большие фабрики, резко ухудшающие его атмосферу. Поэтому переезд в Петербург для провинциального человека означал повышенные требования к иммунной защите, которые не могли быть удовлетворены иммунными механизмами его организма, что и приводило к появлению быстротекущей формы туберкулеза. Конечно, некоторую, но отнюдь не главную роль играли и климатические условия, которые постепенно улучшались благодаря большим работам по осушению болотистых окрестностей города. По мере роста промышленности в других городах России усиливалась и иммунная защита переселенцев, что и привело к изменению заболеваемости; сейчас многие города по своему экологическому неблагополучию далеко превзошли Петербург, но это, к счастью, не повлекло значительного по сравнению с другими городами увеличения количества больных инфекционными заболеваниями.
Конечно, приведенные здесь предположения лишь гипотеза, и, может быть, кто-либо возьмет на себя труд провести соответствующую архивную разработку, но мы в данном случае хотели показать различие между обыденным и научным экологическим сознанием. Приведенный пример характерен для России, но мировая литература полна описаний аналогичных ситуаций. Вспомните известный образ английской литературы - отставной «строитель империи», страдающий хроническим гепатитом.
Таким образом, третью особенность обыденного коллективного экологического сознания мы можем определить как базирование его на случайных признаках, выбираемых не по критерию реальной значимости, а по признаку их наибольшего отличия от природного или социального фона.
Рассматривая особенности коллективного экологического сознания обыденного типа, следует иметь в виду, что в нем очень часто наблюдаются некоторые характерные нарушения логики, особенно в процессе ассоциативного мышления. Как правило, причины этих нарушений в том, что они связывают в единую систему изменения природной среды, особенно те, которые возникают в результате антропогенного воздействия с независимо протекающими параллельными процессами, в основном социальными, никак не связанными с экологическими изменениями. То есть совпадение во времени трактуется как причинно-следственная связь.
Формирующийся при этом концептуальный образ экологической ситуации характеризуется тем, что в зависимости от ряда привходящих признаков, в том числе и случайных, малозначащих, которые зачастую трудно выявить, а тем более прогнозировать, он может принимать обличие социальной ситуации. Наблюдается и обратное - социальная проблемная ситуация может выступать в обыденном коллективном сознании как экологическая.
Возможен и другой вариант, когда реально осуществляются два параллельных экологических процесса, из которых один нейтральный по отношению к человеку, а другой - каким-то образом связан с ним. Обыденное коллективное экологическое сознание может наделять причинной зависимостью не действенный, а нейтральный процесс.
Вероятно, именно в этом кроются истинные причины возникновения ряда псевдонаучных направлений, в том числе и астрологии. Периодическая динамика соотношения движения планет и Солнца на фоне неподвижной звездной картины протекает параллельно с динамикой жизни человека, с подъемами и падениями в его социальной жизни. В какие-то моменты некоторые точки одного и другого процесса могут совпадать, что и формирует в обыденном сознании представления о возможности предсказания динамики одного периодического процесса по динамике периодичности другого.
Благодаря этому нарушению законов ассоциативного мышления возникает, по нашему мнению, одна из наиболее ярких и интересных для научного анализа особенностей обыденного коллективного экологического сознания, которая, правда, в несколько меньшей степени свойственна и индивидуальному сознанию, - явление маскировки, где образ угрозы или образ благоприятного влияния формируется не на основе реальной значимости того или иного фактора, реальных связей между человеком и средой и между различными элементами среды, а на основе случайного фактора, так или иначе попавшего в сферу восприятия и внимания.
Типичным примером такой маскировки была ситуация, наблюдавшаяся в конце 80-х годов в одном из городов Ленинградской области. Там возникло сочетание крайне плохого медицинского обслуживания населения, в результате чего резко возросла детская заболеваемость, с работой завода по производству витаминов (неудачно расположенного по отношению к розе ветров), производственные отходы которого имели резкий, неприятный запах, чувствовавшийся во всем городе.
Таким образом, имелось сочетание двух независимых друг от друга факторов - плохого медицинского обслуживания и резкого запаха. Неоднократные проверки и анализы, произведенные различными комиссиями, показали, что, за некоторыми исключениями (лица с повышенной аллергической чувствительностью, больные бронхиальной астмой), отходы производства не могли быть причиной высокой заболеваемости, хотя всеобщее мнение населения сводилось к тому, что причина заключалась именно в отравлении отходами.
Под давлением общественного мнения производство на заводе было прекращено, исчез и запах. Это привело к тому, что вопрос о высокой заболеваемости исчез из сознания населения, удовлетворенного закрытием завода. Заболеваемость осталась на прежнем высоком уровне, но это уже не волновало людей. Таким образом, возникла ситуация, в которой социальная угроза была замаскирована экологической угрозой. Конечно, это не исключает и многочисленных случаев, когда социальные и экологические процессы могут быть связаны реальной причинно-следственной зависимостью, но и в такой ситуации обыденное сознание может создать инвертированный образ, когда причина принимается за следствие, а следствие - за причину.
До сих пор существует общественное течение, выступающее против использования в сельском хозяйстве ряда химических препаратов, особенно азотного происхождения, считая основным доводом вред, наносимый большими концентрациями этих веществ в продуктах потребления, что действительно имеет место. Однако истинная причина этого вреда заключается в неумелом, неграмотном использовании этих препаратов, а иногда и в сознательном злоупотреблении ими. Так, многочисленные случаи отравления дынями и арбузами связаны с умышленным злоупотреблением селитрой с целью увеличения веса этих плодов.
Имеется много примеров, когда экологическая угроза прячется под маской социального неблагополучия, особенно часто это возникает в тех случаях, когда экологическое неблагополучие начинает сказываться на здоровье людей. Мы часто сталкивались с такой ситуацией на примере ведомственной промышленной медицины, когда в результате нарушения ряда правил охраны труда у рабочих возникали плохо поддающиеся лечению заболевания, но протест был направлен не на охрану труда, а на недостаточное оснащение больниц и поликлиник.
Очень ярко проявилась склонность экологического сознания к ложным выводам и заключениям в период начала 90-х годов.
Как известно, чем более тщательно и компетентно организована служба охраны труда, тем меньше случаев производственных травм и заболеваний, тем менее вероятны промышленные аварии и катастрофы, что особенно важно для горного производства. Это создает ложное представление о благополучной по своей природе, а не благодаря соблюдению правил охраны труда, экологической обстановке на шахте или заводе, и работники отделов охраны труда выглядят в этом обыденном сознании если не бездельниками, то людьми, вводящими ненужные, лишь мешающие работе ограничения. Такое представление об охране труда привело к тому, что численность работников этих подразделений была резко сокращена, а их права и реальные материальные возможности урезаны, особенно на коммерческих акционерных предприятиях, где нет должной защиты профсоюзов. Известно, что подобная ситуация привела к значительному ухудшению условий деятельности и большому числу аварий и катастроф с человеческими жертвами.
Очевидно, лишь при ярко выраженных экологических изменениях, особенно если они носят катастрофический характер, нет сопутствующих ложных маскирующих образов. При одновременном наличии двух или больше неблагоприятных факторов, один из которых является экологическим, природного или антропогенного происхождения, а другие имеют социальный характер, маскировка одного фактора другим является практически неотъемлемой характеристикой экологического сознания.
Так, исследования, проведенные в 1986 г. в Могилеве, где возникла крайне тяжелая экологическая обстановка, реальное экологическое бедствие, показали, что жалобы населения сводились к претензиям на качество воздуха и воды, и почти никто не жаловался на исходную причину - неразумную организацию промышленного производства, его районирование.
Бригады газовщиков, работающих в системе «Газпрома» в районе г. Надыма в очень тяжелых экологических условиях, практически не предъявляли никаких жалоб на климатические условия, на засилие кровососущих насекомых летом и стужу и пургу зимой, отмечая высокое качество социального обеспечения их вахтовой или постоянной деятельности, в то время как проживающие там же работники других ведомств, где социальные условия были значительно хуже, предъявляли целый букет разнообразных жалоб на природные условия.
Иногда доминирование социальных факторов над природными достигает таких величин, что исключает из среды сознания экологический фактор. При хорошем социальном обеспечении в тех же условиях приполярного Севера или тяжелых условиях зимы в континентальных районах Антарктиды люди даже с неполной физиологической адаптацией, отмечая имеющиеся у них трудности, расценивают общую ситуацию как вполне благополучную, т. е. опираются в своем индивидуальном сознании не на свои физиологические характеристики, не на свое личное функциональное состояние, а на коллективное сознание.
Очень многое здесь зависит не только от бытового социального комфорта, но и от особенностей профессиональной деятельности - степени ответственности и удовлетворенности своей работой, слаженности коллектива, вклада, который вносит работа группы или отдельного человека в решение общей задачи и т. п.
В результате маскировки концептуальный образ экологической ситуации, возникающий в индивидуальном или коллективном экологическом сознании, и концептуальная модель адекватного этому образу экологического поведения становятся или нелогичными, или очень неопределенными. Поэтому предпринимаемые человеком действия, как правило, не приводят и не могут привести к достижению необходимого результата, более того, они часто ведут к ухудшению начальной ситуации, что, в свою очередь, создает еще большую неопределенность в сознании.
Такая ситуация приводит субъекта к сомнению по поводу правильности созданной им субъективной картины внешней ситуации и своего места в этой картине, т. е. к сомнению в адекватности своего видения мира, к чувству потери, невозможности опоры на известные ориентиры, действовавшие до изменения экологической ситуации.
В таких условиях неопределенности и распада субъективной модели действительности возникает закономерная перестройка обыденного экологического сознания. Эта перестройка может осуществляться двумя путями, выбор которых зависит от некоторых особенностей личности, в частности от ее способности и склонности к когнитивному мышлению.
Если эти свойства выражены достаточно ярко, то субъект привлекает известные или доступные ему элементы научного анализа, накопленные обществом научные знания и строит свое индивидуальное сознание как адекватное, научно обоснованное, которое по своему происхождению является коллективным, точнее, его можно назвать коллективным когнитивным сознанием, которое характеризуется прежде всего отсутствием в нем ложного маскирующего образа. При достаточном уровне активности субъекта этот новый образ, новая концептуальная модель может оказаться, как это указывалось, конкурирующей с теми моделями, которые были приняты обыденным коллективным сознанием, и стать основой новой концепции этого экологического сознания. Надо упомянуть, что именно такая идея заложена в основу экологического просвещения.
При выборе другого пути, когда по каким-либо причинам когнитивные механизмы не могут быть использованы, происходит отказ от своей индивидуальной модели и полная ориентировка на модель, принятую коллективом, членом которого является субъект. Эта ориентировка влечет за собой переоценку ценностей и используемых критериев, снижение критичности в оценке чужого внешнего мнения или позиции ближайшего окружения, сведений, содержащихся в тех источниках массовой информации, которым доверяет человек.
Если при первом выборе происходит трансформация обыденного сознания в научно обоснованное адекватное сознание или по крайней мере приближение к такому сознанию, то во втором случае опирающееся на обыденные коллективные установки сознание не может выйти за рамки обыденности, что иногда приводит к замене одного ложного образа другим, не менее ложным образом, и вновь возникает уже знакомая ситуация неуверенности в адекватности имеющейся концептуальной модели, но уже в коллективном сознании.
Это ведет к поиску коллективного сознания, имеющего другую направленность, другие ценности и основополагающие идеи, чем те, которые существуют в отвергаемом коллективном сознании.
Следует отметить, что здесь наблюдается известная закономерность, свидетельствующая о том, что чем сложнее и труднее экологическая ситуация, тем четче проявляется тенденция опоры на коллектив, тем охотнее индивидуальное сознание воспринимает установки коллективного сознания. В период внезапной экологической катастрофы и некоторое время после нее когнитивное экологическое сознание, как индивидуальное, так и коллективное, встречается очень редко и доминирует обыденное коллективное сознание, вовлекающее в сферу своего влияния большинство, если не всех людей, подвергшихся этому бедствию. Лишь через определенное время возникает дифференцирование экологического сознания.
Поиск новых видов коллективного сознания, способных объяснить суть происходящих экологических изменений и определить необходимые направления и формы экологического поведения, обычно начинается с поиска новых героев, авторитетов, лидеров, которые рассматриваются как обладатели конечных абсолютных истин, выбираемых по мотивам, не всегда имеющим рациональное объяснение, чаще всего выбор бывает случаен. Экологическое поведение также определяется концепцией этого нового лидера, таким образом возникает новый, очередной виток в содержании обыденного экологического сознания.
Очень часто, когда попытки поиска решения возникшей экологической ситуации оказываются неудачными, опора на реально существующий коллектив приобретает форму надежды на виртуальные силы, которые могли бы, как надеется оказавшаяся в безвыходном положении личность, помочь ей найти выход из ситуации. Формируются мифологическое сознание и основанное на мифологии поведение, базирующиеся на индивидуальном или коллективном мифотворчестве или заимствованной у других общественных структур готовой мифологической схеме.
Неверно считать, что религии - это наследие прошлых времен научного обскурантизма, наследие примитивного сознания. Религии рождаются постоянно, и причина, их порождающая, связана не с незнанием, а с невозможностью найти своими собственными усилиями объяснение того или иного процесса, явления или ситуации и определить свое отношение к этим явлениям и пути выхода из этой ситуации.
Наличие многофакторной экологической ситуации, особенно в тех случаях, когда она осложнена дополнительными социальными факторами, которые могут и не быть связанными с экологией, или, наоборот, - наличие неблагоприятной социальной ситуации, которая осложнена экологическими факторами, связанными или не связанными с социальными, часто оказывается непосильной для ее понимания обыденным экологическим сознанием. Именно поэтому в период серьезных социальных и природных катаклизмов в коллективном сознании возникает тяга к пророкам, провидцам, целителям, т. е. тоже мифотворчество, но имеющее в основе конкретного человека, наделяемого непостижимыми способностями и владеющего секретом истины. Невозможность немедленно получить соответствующее разумное объяснение в пределах обыденного сознания и невозможность для сознания воспользоваться научными данными, которые требуют специальной подготовки, не всегда «льют бальзам на растерзанную душу», а могут, наоборот, усугублять мрачные прогнозы, подменяя знания верой, т. е. принятием чего-либо как истины без доказательств истинности. Именно невозможность принятия разумом того или иного явления оправдывает тертуллиановское «верю, ибо абсурдно».
Параллельно формированию образа внешней среды и представления о связях человека с этой средой, которые могут составить образ угрозы или образ, благоприятствующий человеку, т. е. обеспечивающий удовлетворение его потребностей, начинает образовываться и образ экологического поведения - в виде программ спасения от неблагоприятного фактора или использования тех возможностей, которые предоставляет человеку тот или иной объект природы или процесс. Следует указать, что не только потребность заставляет искать соответствующую форму экологического поведения, но может возникнуть такая ситуация, когда наличие того или иного природного фактора является причиной появления потребности. Так, необходимость обеспечения постоянной цели (обмена веществ) формирует ряд потребностей, связанных с приемом пищи, но наличие огня сформировало потребность в тепловой обработке пищевых продуктов, а наличие специй породило потребность в различных гастрономических ухищрениях.
Для коллективного экологического сознания концептуальная модель экологического поведения является, как правило, слепком, калькой с модели поведения, предложенной лидером. Роль лидера может играть какая-либо группа, имеющая возможность довести до всех или до большинства членов коллектива информацию о принципах организации поведения и его цели, или та или иная личность, роль которой заключается в том, что она генерирует идеи, сторонники которой и образуют из толпы, из безликой массы людей коллектив.
В обыденном экологическом сознании за образец экологического поведения обычно принимается какая-либо модель, уже использованная в прошлом в близких ситуациях.
Особенности человеческой памяти таковы, что по мере хранения в долговременной памяти того или иного явления или программы поведения их отрицательные моменты утрачиваются значительно быстрее, чем положительные. На эту характерную черту процесса забывания указывал ряд психологов (начиная с представителей психоаналитического направления), выдвинув понятие «феномен подавления», показывающее, что актуализация отрицательных образов осуществляется труднее, чем положительных. Об этом говорит и очень часто используемое при реминисценциях выражение: «Я стараюсь не вспоминать о...».
Если такое отбрасывание отрицательных моментов достигает определенного уровня и образы прошлого выступают в своем облагороженном виде, то в сознании выступают мотивы ностальгии, которая в своем крайнем выражении формирует в виде идеала фантастическую картину объединения нетронутой природы и полного объема всех достижений промышленной технологии, обеспечивающих быт человека и удовлетворение его потребностей.
Опыт прошлого позволяет индивидуальному сознанию в какой-то мере коррегировать требуемое от него коллективом экологическое поведение применительно к своим особенностям и возможностям. Если такого опыта нет, то предлагаемые коллективным сознанием модель ситуации и модель поведения принимаются без всякого критического анализа. По мере того как субъект убеждается в своем личном бессилии противостоять неблагоприятной ситуации или организовать процесс реализации возможностей использования объектов или процессов внешней среды для удовлетворения своих потребностей, усиливается доминирующая роль коллективного экологического сознания, которая облегчается тем, что среди личностных характеристик уменьшаются активационные функции, уравновешенность, критичность.
Однако в том случае, когда в индивидуальном и особенно в коллективном экологическом сознании преобладают когнитивные факторы и сознание протекает по четвертому - адекватному типу, в нем начинают преобладать такие характеристики, как самооценка, сплоченность, конформность, критичность и гибкость сознания. Под гибкостью сознания понимается свойство легкого отбрасывания, отказа от какого-либо положения, вошедшего в концепцию отношения к той или иной экологической ситуации, или отказа от всей концепции, способность менять стратегию и тактику экологического поведения.
Увеличиваются объем оперативной памяти, разнообразие ассоциативных связей, вес продуктивных операций и творческих решений. В адекватном коллективном экологическом сознании, базирующемся на когнитивных процессах, происходит своеобразный мозговой штурм, поскольку индивидуальное сознание сохраняет свои особенности и не стеснено многими ограничениями в противоположность обыденному коллективному сознаниию.
Такое отсутствие ограничений позволяет проявить свои особенности представителям как творческого, так и критического стиля мышления. Сочетание этих стилей мышления позволяет проявиться еще одной особенности адекватного коллективного сознания - способности формировать варианты решений, осуществлять перебор планов поведения и менять на любом этапе программу достижения близких и далеких целей и даже сами цели, т. е. обеспечивать гибкость мышления, о которой мы говорили.
Очень важной особенностью адекватного экологического сознания является то, что создаваемая в сознании структура картины взаимодействия человека и природы основана не на случайных чувственных восприятиях, а на гипотезах, которые объединяются в виде теоретической базы, определяющей все элементы взаимодействия.
Весь комплекс рассмотренных особенностей адекватного коллективного экологического сознания включает и признание роли человека не как потребителя, не как жертвы природных воздействий, а как хозяина природы, охраняющего ее, направляющего ее развитие и даже формирующего новые отношения, новую экологическую сферу, выполняющего те функции управления эволюционным процессом, о которых говорили и В.И.Вернадский и П.Тейяр де Шарден. В обыденном сознании этого элемента нет.