ОБЫДЕННОЕ И НАУЧНОЕ ЭКОЛОГИЧЕСКОЕ 4 страница
«Цветы все равно уже сорваны, и исправить это я не могу». Рациональное сознание формирует и рациональное поведение некоторых нефтяных компаний, которые, прикрываясь якобы финансовыми трудностями, начинают хищнически эксплуатировать нефтяные скважины, ограничиваясь добычей лишь легкодоступной нефти.
Рационально поведение работников горнообогатительных комбинатов, при котором в отвалы поступают ценнейшие минеральные материалы, сопутствующие основной добываемой руде, что даже явилось основой для развивающейся сейчас отрасли промышленности, занимающейся вторичной обработкой отвалов с целью извлечения так называемых хвостов в виде золота, платины, осмия, цинка и т. п. Одним из наиболее ярких примеров рационального поведения является концепция государственного эгоизма, отстаивающего свои частные интересы, несмотря на объективный вред такого поведения для всего человечества.
В зависимости от ряда условий, определяемых особенностями экологического сознания и некоторыми внешними обстоятельствами, в том числе и высоким уровнем развития экологических идей в социальном окружении человека или коллектива, мы можем выделить два варианта экологического поведения - пассивное и активное. Выбор того или иного поведения, конечно, зависит от системы личностных конструктов, которые для каждого человека формируют его субъективную картину мира, где могут существовать или отсутствовать условия, определяющие активность позиции. Он в определенной мере зависит и от некоторых характеристик темперамента человека, определяющих степень его инертности, способность принимать близко и сердцу те или иные экологические проблемы. Понятия активного или пассивного экологического поведения являются понятиями градуальными. Они определяются уровнем рассмотрения той или иной экологической проблемы сознания и зависят также от направленности сознания, выраженности в нем эгоистических компонентов.
Пассивное экологическое поведение может иметь несколько градаций, где исходной является полное равнодушие к экологическим проблемам и построение своего личного обыденного экологического поведения по заимствованным у окружения стандартам, без соотношения их с категориями «полезно-вредно», «нужно-не нужно» и даже «можно-нельзя». Вторая градация - это интерес, т.е. осмысливание конкретных экологических ситуаций, но результат осмысливания не реализуется в тех или иных действиях. Следующей градацией является построение модели экологической ситуации в каком-либо обобщенном виде и формирование своего отношения к этой модели, т. е. формирование мнения и позиции, хотя бы в таком упрощенном виде, как сочувствие или неприятие.
Наконец, высшей формой пассивного экологического поведения может быть поддержка каких-либо форм активного экологического поведения, предлагаемого и осуществляемого другими. Пожалуй, к этой форме пассивного поведения можно отнести и осознанное соблюдение всех нормативно-правовых экологических ограничений, основанное не на страхе перед наказанием, а на убеждении в их необходимости. Однако если экологическое сознание направлено в сторону эгоистически-хищнического сознания, то осознанное отвержение нормативно-правовых установок будет уже не пассивным, а активным поведенческим актом.
Склонности к выбору пассивной формы экологического поведения способствуют такие свойства личности, как тревожность (толкающая человека к уходу от всех проблем, в том числе и экологических), низкая эмоциональность и рассудочность, реализованная в рационализме, леность, отсутствие любознательности и даже любопытства.
Активная форма экологического поведения характеризуется прежде всего тем, что проблема, на разрешение которой направлено поведение, формируется в сознании именно как экологическая и поведение нацелено на сохранение или преобразование той или иной экосистемы, обязательной частью которой станет человек. Более того, активное экологическое поведение в ряде случаев может быть направлено даже на те экологические системы, которые следует оградить от вмешательства человека. Например, для предупреждения заноса биологического материала на планеты Солнечной системы проводится тщательная обработка спускаемых планетарных аппаратов; до разработки метода, предохраняющего от контакта с современным воздухом, остановлено исследование реликтового водного бассейна, обнаруженного в толще Антарктиды. В основе активной формы экологического поведения лежит убеждение в необходимости того или иного действия, причем содержание убеждения может быть совершенно различным в зависимости от вида и направленности экологического сознания: одно - при его эгоистически-хищнической форме и совсем другое - при научно обоснованной.
Имеется множество форм активного экологического поведения, начиная с деятельности ученого, разрабатывающего теоретические проблемы экологии, в том числе и мировоззренческого философского плана, политика, озабоченного привлечением сторонников той или иной экологической идеи, участника движения, своим трудом охраняющего или преобразующего экологическую структуру территории, деятеля промышленного комплекса, работа которого разрушает естественную природу, и кончая браконьером, единственной задачей которого является сознательное разграбление природных богатств.
К активному экологическому поведению следует отнести и работу по созданию нормативно-правовых документов, регламентирующих какие-либо экологические проблемы, в первую очередь законы, подзаконные акты и, конечно, межгосударственные соглашения.
Рассматривая созидающее экологическое поведение, можно прийти к выводу, что в нем всегда, в явной или неявной форме, присутствует творческий компонент, поскольку множество факторов, вовлеченных в экологические взаимоотношения, делает уникальным предполагаемое решение.
Дискуссии последних лет, связанные с обсуждением глобальных проблем современной экологии, выявили, что одной из главных характеристик активного экологического поведения является его направленность на самоограничение, т. е. на сдерживание нерегулируемого роста потребления. На принятие активной формы экологического поведения оказывает влияние целый ряд психологических характеристик. Так, можно отметить, что чем больше выражена рефлексия, тем чаще человек склонен выбирать активную форму, вероятно, потому, что подчеркнутая выраженность в сознании рефлексирующего человека проблемы поиска своего места в структуре мироздания, поиска смысла жизни толкает его на ряд действий. Рассматривая этот вопрос, не следует смешивать два понятия деятельности. Деятельности, являющейся формой самовыражения человека, и двигательной деятельности как одной из форм воздействия на внешнюю среду. На выбор активной формы влияет и уровень тревожности, эмоциональности, внутренний локус-контроль, в том числе и тип темперамента.
Конечно, такое полярное разделение экологического поведения на активное и пассивное, созидательное и разрушающее проводится в дидактических целях, поскольку в реальной жизни чаще всего встречаются различные смешанные формы, где в одном человеке, как и в одном внешне монолитном коллективе, мы встречаемся с разными формами поведения. Это определяется, как отмечалось выше, многоликостью сознания, его зависимостью от внешних условий, устойчивостью психологического поля и, что особенно важно, наличием поликритериальной установки.
Остановимся на этом несколько подробнее. Сознание, пытаясь определить какие-то правила, позиции отражения динамики внешнего мира, вольно или невольно устанавливает некие градации уровня этого отражения, в том числе и по количеству составляющих, включенных в поле «Я». На одном уровне речь может идти о субъектном «Я», включающем только конкретного индивида, носителя сознания, на другом уровне - о семейном «Я», групповом «Я» и т. д., вплоть до «Я» общечеловеческого.
В зависимости от уровня «Я», принятого сознанием, определяются критерии, устанавливающие правила охраны «Я» того или иного уровня, взаимодействия его с факторами «неЯ», а также взаимоотношения между различными «Я», в том числе и отношения приоритетов.
Уровень «Я», занимающий в данный момент приоритетное положение в сознании, и используемые на этом уровне критерии тесно связаны и в какой-то мере находятся в зависимости от условий, действующих на человека, условий как внешних, так и внутренних, определяющих выбор установки на то или иное «Я» в экологическом сознании, которое и формирует экологическое поведение.
Так, можно предположить реальную ситуацию, когда все действия человека, совершаемые исходя из позиции субъектного «Я», для которого характерно эгоистическое сознание, будут иметь характер разрушающего экологического поведения, в то время как действие «Я» как представителя человечества будут носить созидательный, преобразующий характер. Возможна и ситуация, когда субъектное «Я» принимает критерии охраны природы и действует на их основании, а «Я» коллективное использует критерии непосредственной выгоды ценой разрушения природы.
Мы обычно сталкиваемся с двумя типами поликритериальных установок - постоянными и ситуационными. Постоянные характеризуются тем, что для каждой конкретной репрезентации «Я» существует одна и та же установка с неизменяющимися критериями, например субъектное «Я» всегда может быть направлено на достижение личной пользы, но допускает при этом возможность нанесения некоторого ущерба экологической системе, с которой взаимодействует субъект, разрешая себе и нарушения законов, но его общественное, групповое «Я», также имея установку на личную пользу, заставляет человека оставаться в рамках допустимых, разрешенных действий.
Ситуационные установки не являются раз и навсегда определенными, в зависимости от конкретных условий они могут меняться как в пределах одного и того же «Я», так и в отношениях между различными «Я». Исходно охранительная установка субъектного «Я» может смениться на агрессивно-хищническую в случае вынужденного голода, вплоть до противоестественной установки на каннибализм. Таким образом, мы можем прийти к заключению, что возможность реализации человеком различных, противоречащих друг другу форм экологического поведения позволяет не только выбрать одну из этих форм, но и одновременно реализовать их.
Проблема выбора является одной из сложнейших в психологии и философии и, как мы уже отмечали, теснейшим образом связана с проблемой свободы. Анализ этой проблемы увел бы нас за пределы рассмотрения вопросов экологического сознания, однако на некоторых особенностях, связанных с выбором при этом виде сознания, необходимо остановиться.
Начнем с одного парадокса. В психологии, особенно в социальной, известно, что чем ниже доля когнитивных процессов в формировании сознания человека, тем полярнее становятся суждения (Л.Ф.Петренко), т. е. тем ограниченнее оказывается выбор, который сужается до связки «или-или». Наиболее характерна такая ситуация для эгоистически-хищнического экологического сознания, где выбор сделан раз и навсегда (практически отсутствует свобода выбора). По мере увеличения роли когнитивных процессов, расширения круга познанных закономерностей и причинно-временных связей возможности выбора увеличиваются за счет формирования различных моделей, учитывающих эти связи, т. е. в экологическом сознании появляются различные варианты модели самой экологической ситуации, сконструированной на основе той или иной системы семантического пространства, ее значимости и формы контакта с этой ситуацией. Это расширяет выбор и увеличивает его свободу.
Парадоксальность заключается в том, что если вес когнитивных процессов превзойдет некий предел, то вновь происходит резкое сужение выбора, увеличивается полярность суждений, свобода выбора ограничивается, особенно если мы имеем дело с относительно постоянными экологическими взаимоотношениями. Обладатель такого сознания не имеет возможности сделать выбор, так как он знает единственно правильное решение. Выбор можно сделать только в ситуации сомнения, а сомнение - это следствие недостаточного знания. О такой ситуации очень хорошо сказал Ж.П.Сартр, охарактеризовав ее как «познание или свободу».
Классическим примером является ситуация в науке, где на ранних стадиях ее развития существовало множество школ, которые имели противоположные мнения по одному и тому же вопросу. По мере развития знаний эти школы просто исчезают или (в редчайших случаях) приходят к единой промежуточной позиции, например в теории света, примирившей сторонников волновой и корпускулярной теории.
Конечно, сужение выбора для сознании с малым и большим участием когнитивных процессов имеет чисто внешнее сходство, основное их различие заключается в том, что в первом случае ограничение выбора обычно является следствием заимствования, подражания какому-либо эталону, а во втором - результатом активного творческого процесса.
Какие же факторы определяют выбор формы экологического поведения? Среди множества факторов можно выделить две группы - внешних и внутренних, совокупность которых определяет так называемое видение проблемы.
Мы уже рассматривали некоторые из внутренних психологических факторов, анализируя активные и пассивные виды экологического поведения. Рассмотрим теперь и некоторые другие. Так, весьма интересны различия экологического поведения, связанные с возрастной динамикой.
Экологическое поведение детей определяется одним из наиболее мощных факторов развития сознания - потребностью познания, которое на ранних этапах реализуется преимущественно через любопытство, постепенно переходящее затем в любознательность, т. е. в направленное, осознанное стремление к получению знаний в той или иной ограниченной области познания и самопознания. Поэтому для детей с их ограниченными возможностями когнитивного познания, трудностями абстрактного мышления характерным является познание через действие - исследовательское, примитивно-экспериментальное поведение, которое внешне реализуется через эгоистически-хищническое, разрушительное поведение. Именно этим объясняется стремление ребенка сломать игрушку, чтобы посмотреть, что внутри, потянуть за хвост собаку, чтобы выявить характер ее ответа, в том числе и на причиняемую боль, сорвать яркий цветок, привлекший его внимание, для того, чтобы более подробно изучить его признаки. Экспериментально-опытным путем ребенок формирует феноменологический мир.
Познание через действие как основную форму экологического поведения детей позволяет классифицировать окружающий мир, разделять его объекты и процессы на две категории - привлекательных и отвергаемых, что, вероятно, и является первичной базой для формирования образа угрозы для отвергаемых объектов и явлений и закладывает основы эгоистического экологического сознания и поведения. Понятие «нельзя», распространяющееся на категории внешнего мира, не вошедшие в образ угрозы, может быть, по-видимому, привнесено только социальной средой. Именно в этом мы видим главную задачу экологического воспитания в дошкольных заведениях и в младших классах школы.
Экологическое поведение взрослых, особенно находящихся в возрасте расцвета своих физических и духовных сил, в зависимости от направленности экологического сознания и его типа, интеллекта, социальных факторов может принимать любые приведенные выше формы.
Для старших возрастных групп характерны некоторые особенности экологического поведения, определяемые изменением направленности экологического сознания. Эти особенности определяются главным образом тем, что в экологическом сознании повышается значимость созидающего фактора, усиливается вес структурных элементов сознания, направленных на охрану окружающей среды, появляется то чувство, которое обычно обозначается как «тяга к земле» или как «тяга к природе», причем не только у жителей города, что можно было бы объяснить усталостью от сутолоки, суеты и шума города, но и у жителей сельских районов, для которых созидательное экологическое поведение было основой их материального благополучия. Для сельских жителей характерно большее внимание и забота об объектах природы, не имеющих реального значения для их благополучия, например разведение цветов, декоративных деревьев и кустарников - рябины, березы, сирени и др., охрана гнездовий птиц, именно старики являются инициаторами устройства скворечников, гнезд для аистов. Когда у сельских жителей спрашиваешь, откуда взялась сирень или кто построил скворечник или приютил дикую птицу со сломанным крылом, чаще всего слышен ответ: «А это дед посадил (построил и т. п.)».
Причины такого изменения направленности экологического сознания, вероятно, многообразны. С одной стороны, здесь может действовать естественное, связанное с возрастными изменениями снижение личных материальных потребностей, уменьшение заботы об уже выросших детях или даже относительный материальный достаток, достигнутый предыдущим трудом. Об этом замечательно сказал наш великий драматург А.Н.Островский, вложивший в уста одного из своих персонажей фразу: «Теперь и о душе подумать можно». Частично такое поведение, особенно для сельских жителей, можно объяснить стремлением оставить после себя какую-то вещественную, материальную память. В зависимости от достатка, характера, особенностей ментальности одни строят церковь, другие обустраивают родник, третьи прикармливают диких животных или птиц, четвертые заставляют заброшенную землю приносить плоды.
Важно подчеркнуть, что желание оставить след в памяти как основа экологического поведения может быть связано с памятью в последующих поколениях и с памятью в самой природе независимо от степени вовлеченности в нее человека, т. е. след в природе как таковой. В печати очень часто приводятся случаи, когда какой-либо человек сам, без помощи окружающих, которые часто осыпают его упреками и насмешками за «непрактичное» поведение, даже юродство, разводит лес на бесплодных почвах, возвращая туда исчезнувших птиц и животных. Мы склонны думать, что такая форма экологического поведения является не чем иным, как неосознанным вкладом в то «Я», которое, как об этом говорилось выше, является элементом «не Я», т. е. действом (даже в какой-то мере ритуальным) приобщения себя к природе.
Наконец, среди возможных причин такой направленности экологического сознания и экологического поведения следует указать на наличие генетически закрепленного в памяти созидательного начала, корни которого лежат в общении с природой и прежде всего с землей. Именно генетическое стремление к созиданию лежит в основе ряда увлечений, которые не связаны с основной деятельностью, но становятся доминирующими после прекращения или уменьшения объема этой основной деятельности. Возможно, что данная проблема является лишь частью более общей, глобальной проблемы старения человека.
Еще М.Монтень, рассматривая старость как непреодолимую болезнь, писал, что человек воздвигает против этой болезни ряд бастионов, до конца им защищаемых. Современная геронтология рассматривает деятельность как такой наиболее мощный бастион, как стержень, который объединяет стремящиеся к дезинтеграции функции организма, физиологические и психологические, создает определенную систему защиты.
Исследования показывают, что сильно различается длительность жизни людей, которые вышли на пенсию, прекратив активную деятельность и просто доживая свой век, и людей, продолжающих заниматься в уменьшенном объеме прежней деятельностью или сменивших ее на другую, но тоже активную. Для лиц, занимавшихся физическим трудом, например шахтеров, вообще рано выходящих на пенсию, в случае полного прекращения активной деятельности смерть наступает на 5-10 лет раньше по сравнению со средним по территории возрастом дожития. Для лиц интеллектуального труда разница несколько меньше.
Такое положение сохраняется и для старческого возраста, и для долгожителей, что ярко выявляется при сравнении степени сохранности интеллекта. Человек, продолжающий заниматься биологически посильным для него видом активной деятельности практически до конца жизни, если этому не препятствуют патологические органические инволюционные изменения, сохраняет высокий уровень интеллекта. Из литературы хорошо известны имена великих старцев, например Тициана, Гёте, Толстого, до самого преклонного возраста сохранивших творческую активность.
Поэтому можно предполагать, что склонность людей старшего возраста к созидательному экологическому поведению обусловлена именно этим генетически заложенным стремлением к борьбе с надвигающейся старостью, с ее биологическими и социальными последствиями, в том числе и такими, как возрастающее социальное одиночество человека, уменьшение его социальных контактов и усиливающееся чувство бесполезности для общества, активным членом которого он был раньше. Именно созидательное экологическое поведение компенсирует социальное одиночество близостью к природе.
Даже при полном физическом бессилии общение с природой в виде, например, поливания цветка на подоконнике или заботы о певчей птице в клетке в какой-то мере является основой экологического поведения. Вероятно, для этих людей даже экологическое созерцание является во многих случаях единственно доступной формой созидательного экологического поведения как формы общения с виртуальной моделью. Естественно, все сказанное об особенностях экологического поведения старших возрастных групп не касается той печальной ситуации, когда нищенская пенсия заставляет людей заниматься сельским хозяйством, огородничеством, собирательством, чтобы обеспечить себе и близким минимально необходимые условия проживания. g В последние годы появилось много работ, связывающих вопросы экологического сознания и экологического поведения с ^снятием менталитета или ментальностью этнических групп или комплекса таких групп, вместе образующих единое государство так оптимальную форму межэтнического взаимодействия, т. е. Эолитической структуры, в которой минимизированы или отсутствуют межэтнические конфликты в форме активного противоборства. Поэтому говорят об этническом и государственном менталитете.
Под менталитетом обычно понимают особенности мышленость, общие для какой-либо группы или свойственные данному человеку, вытекающие из мировосприятия и мировоззрения и реализующиеся в особенностях поведения и деятельности.
Менталитет, ментальность нации - это склад ума, психические особенности, отражающиеся в национальной культуре, образе мысли, отношении к окружающему миру, особенностях выбора духовных ценностей. В основе менталитета, вероятно, лежат особенности когнитивного онтологического мышления, определяющие характер восприятия реального мира и, самое главное, направленность сознания. Направленность сознания реализуется в отношении к материальным ценностям и предпочтении духовных ценностей.
Среди духовных ценностей ведущую роль занимают морально-нравственные ценности, определяющие формы и критерии взаимоотношений с объектами природы и с социальными институтами. Совокупность этих взаимоотношений составляет духовную культуру нации или этнической группы.
Важной особенностью, характеризующей направленность сознания, является конформность, определяющая уровень агрессивности, бескомпромиссности или степень миролюбия. Прямым следствием особенностей когнитивного мышления является такая характеристика менталитета, как толерантность, понимаемая как уважительное отношение к обычаям, воззрениям и образу жизни представителей других культур, другого менталитета. Одним из наиболее характерных признаков толерантности является отношение к религиозным взглядам других этнических групп. В последнее время толерантность как элемент национального менталитета является одним из решающих факторов, противостоящих религиозному экстремизму, особенно такому, который выступает под маской экономической или политической экспансии.
Примером менталитета с высоким уровнем толерантности является менталитет русского народа. На протяжении столетий в многонациональной России с ее многообразием межэтнических и кросскультурных отношений не было ни одного религиозного национального конфликта. Попытки искусственного создания таких конфликтов органами государственной власти или партиями не увенчались успехом, например трижды на протяжении двух веков раздувавшийся антисемитизм не нашел поддержки в народе. В Киргизии, где проживают много этнических групп с различным менталитетом, благодаря высокой толерантности киргизов не было трений этнического или религиозного характера, а стремления извне их вызвать отвергались как коренной нацией, так и другими национальными группами. Высокий уровень менталитета характерен для арабов, армян и представителей разных национальностей в Сирии и некоторых других странах. Наличие или отсутствие религиозных войн, религиозного противостояния является важным показателем толерантности национального менталитета.
Можно подробно развивать положения, связанные с другими характеристиками менталитета, но это выходит за пределы проблем экологического сознания и экологического поведения. Однако следует выделить еще одну важную, по мнению многих исследователей, решающую характеристику менталитета - отношение одного человека к другому. В христианской идеологии это отражено в заповедях, в буддистской - в виде правил поведения, причем распространяемых не только на человека, но на живой мир вообще.
Рассматривая проблему взаимоотношения менталитета и экологического сознания, следует сказать, что чем позже сформировался менталитет современной нации, тем меньше он сказывается на отношении к экологическим вопросам. Так, роль экологической проблематики в менталитете индусов, исповедующих индуизм, китайцев с их концепциями даосизма или буддизма, р^ остается довольно высокой, менталитет жителей европейских стран, за исключением, пожалуй, Англии и скандинавских стран, мало отражает философские проблемы экологии, хотя учитывает и некоторые практические проблемы. Это приводит к тому, что нри отсутствии внешних направляющих воздействий у жителя этих стран будет сильно выражена тенденция к развитию эгоистически-хищнического экологического сознания и экологического поведения.
Конечно, нельзя рассматривать менталитет как раз и навсегда застывшую данность, он динамичен, и на него оказывают определенное влияние ряд внешних факторов, так же как и менталитет оказывает влияние на эти факторы, т. е. наблюдается нечто вроде кольцевой зависимости. Среди факторов, влияющих на менталитет, следует выделить прежде всего экономику, благосостояние народа. Высокий уровень благосостояния выбывает стремление закрепить этот уровень, оградить его от нежелательных воздействий наряду с постоянным стремлением повысить его. В менталитете этноса появляются элементы консерватизма, сильно чувство превосходства при сравнении с Другими группами, в некоторых случаях возникает концепция «богоизбранности» народа со всеми атрибутами консерватизма, самовосхваления и претензий на главенство, верховодство. Интересно, что эти же атрибуты возникают и у фрустрирующих в результате экономического неблагополучия этносов.
В экологическом сознании таких групп преобладают элементы разумного эгоизма, продиктованного мотивами рационализма, т. е. экологические проблемы решаются только тогда, когда они начинают угрожать экономическому благополучию, и лишь в том объеме, который необходим для исправления возникшей ситуации.
В экономически неблагополучных странах на первом месте стоят проблемы выживания, а экологическим проблемам, как правило, уделяется мало внимания, и в национальном менталитете проблемы созидательной экологии практически отсутствуют.
Конечно, на менталитете отражаются и государственное устройство, основные законы, реализующие взаимоотношения личности и государства, гарантированные права человека. Взаимоотношения менталитета и структуры государственной власти довольно сложны. Имеется расхожее мнение, что нациям, в менталитете которых сильны элементы конформности и которые более склонны подчиняться лидерам и авторитетам, больше импонирует авторитарная форма государственного управления, а нации с менталитетом, где большую роль играет тенденция охраны личности, склонны к демократическому устройству государства. Однако в доступной нам литературе мы не нашли ни одного доказательства такого мнения. Важно отметить, что чем более совершенна система государственного управления, тем более регулируемым становится экологическое поведение, тем более выражены в нем мотивы охраны природы.
Большую роль в формировании менталитета играет национальное самосознание, которое на каком-то этапе само становится частью менталитета. Национальное самосознание, формируя свои основные понятия единства нации и национальных особенностей, включает в них не только духовное или территориальное единство, но и единство с природой, характерной для места проживания. Фудзияма и ветка сакуры у японцев, Арарат у армян, леса и степи у русских являются частью, символом национального самосознания, которое определяет и экологическое поведение нации.
Безусловно, в формировании менталитета велика и роль религии. Можно предполагать, что, формируя свой менталитет, нация как бы подбирает подходящую для него религию, которая, в свою очередь, вносит в менталитет те или иные духовные ценности, правила поведения, моральные и нравственные ограничения. Это, по-видимому, оправдывает легенду о князе Владимире, выслушивающем предложения представителей разных религий по поводу выбора подходящей для менталитета Руси религии. Об этом свидетельствует и наличие в каждой религии различных течений, сект, направлений. Рассматривая религию как онтологическую систему, существующую параллельно научной онтологии, мы можем констатировать, что религия включает в себя и систему представлений об экологических взаимоотношениях между человеком и природой и формирует на основе этих представлений систему экологического поведения, в которой отражается много-вековый опыт этноса.
Проблема связи менталитета и экологического сознания, а также поведения необычайно сложна для исследования. Это обусловлено тем, что в современном постиндустриальном обществе, где кросскультурные взаимоотношения оказывают невиданное ранее влияние на образ жизни этноса, а антропогенные изменения природы ставят экологические проблемы, общие для всего человечества, происходит стирание различий между отдельными ментали-тетами, особенно там, где этнические носители менталитета находятся в равных экологических условиях. Динамизм изменений в обществе обуславливает быстрые изменения менталитета, причем такие, которые приводят к растворению этноса, что особенно характерно для малых этнических групп. Особенно сильно этот динамизм сказывается на экологическом поведении, которое все больше и больше приближается к тому, чтобы законы, его определяющие, были общими для всего человечества. Здесь возникает проблема взаимоотношения общечеловеческих ценностей и менталитета, сущность которой в том, что наличие общих ценностей ограничивает этнический менталитет, стирает существующие различия в менталитете разных народов или же в рамках единого этноса обуславливает появление групп с разным менталитетом.