Гриненко Г.В. Хрестоматия по истории мировой культуры. М., 1999
Культура Древней Индии
Исторический очерк
Древнейшие земледельческие поселения в долине р. Инд возникли еще в V-IV тыс. до н.э. В III тыс. до н.э. в долине Инда возникает цивилизация, условно называемая Индской или культурой Хараппы, — по современному названию местности, где был найден ее крупнейший центр, другой ее значительный центр был обнаружен в Мохенджо-Даро («холм мертвых»). Расцвет этой цивилизации датируется примерно 2300-1700 гг. до н.э. Во второй половине II тыс. до н.э. она по непонятным причинам постепенно приходит в упадок.
В конце II — начале I тыс. до н.э. с севера на территорию Индии проникают арийские племена кочевников, постепенно переходящие к земледелию, производится освоение долины Ганга. Период до середины I тыс. до н.э. называется «ведическим» — по названию священных книг «Вед». В этот период на племенной основе складываются многочисленные мелкие государства.
В середине I тыс. до н.э. на территории Индии насчитывалось несколько десятков небольших государств и около 16 крупных (как с монархической, так и республиканской формами правления). В конце VI в. до н.э. Персия захватывает ряд северо-западных районов Индии (по течению Инда). Наиболее крупными и могущественными государствами Индии в это время были государства Кошала и Магадха, расположенные в долине Ганга. Именно между ними разгорелась борьба за власть, в начале V в. до н.э. она закончилась победой Магадхи, которая стала ядром государства Нандов, в IV в. до н.э. объединившем все государства в долине Ганга и, возможно, часть районов Центральной Индии.
В 327 г. до н.э. Александр Македонский, разгромив персидскую империю и захватив ее территории, вторгается в глубь Индии. Ряд мелких государств ему подчинился добровольно, другие оказали ожесточенное сопротивление. Сразиться с могущественной империей Нандов он не решился, и в 325 г. уходит из Индии, оставив свои гарнизоны в завоеванных областях. Но уже в 317 г. до н.э. они вынуждены были покинуть страну.
Борьбу против греко-македонских захватчиков, а затем и против династии Нандов (свергнутой в том же 317 г. до н.э.), по преданию, возглавил Чандрагупта, основавший новую династию Маурья. Завоевательные походы Чандрагупты и его сына привели к возникновению громадной империи, включавшей в себя почти всю территорию Индии (кроме крайнего юга, где существовали самостоятельные государства). Своего расцвета эта империя достигла при внуке Чандрагупты — царе Ашоке (268-231 гг. до н.э.). После его смерти начинается постепенное ослабление империи и ее распад. Около 180 г. до н.э. последний представитель этой династии был свергнут и убит своим военачальником, основавшим новую династию Шунга. И Маурья, и Шунга приходилось вести постоянные войны с Греко-Бактрийским царством; во II-I вв. до н.э. ряд территорий северо-западной Индии был под властью греков, скифов, а позднее — парфян.
В I в. н.э. на севере Индии возникла громадная Кушанская империя, захватившая часть территории Афганистана, Средней и Центральной Азии. Наиболее известный кушанский правитель — это полулегендарный царь Канишка, бывший ревностным покровителем буддизма. Но власть кушан над индийскими землями была недолгой, и уже к III в. н.э. кушанам принадлежали только незначительные области по среднему течению Инда.
В IV в. н.э., как и ранее при Нандах и Маурья, Магадха становится ядром нового государственного образования — империи Гуптов, просуществовавшей до середины VI в. н.э. На юге Индии в I-V вв. н.э. существовал ряд самостоятельных государств, но сведений о них мало.
Религия и философия
Ведийская религия
Древнейшая известная нам религия Индии — ведийская, это религия ариев, корни которой уходят в глубину веков — во времена индоевропейской праобщности. В ряде ее черт прослеживается сходство не только с религией ираноариев (зороастризм в его древнейших пластах), но и с религией древних греков, славян. Несомненно, что за сотни лет существования и развития на территории Индии она впитала в себя и ряд местных верований, которые далеко не всегда можно выявить. Само название «ведийская» происходит от названия священных книг — вед (тот же корень, что и в русском слове «ведать», т.е. знать). Веды же являются практически единственным источником сведений об этой религии на ее древнейшем этапе: так как жертвоприношения совершались на открытом месте как приношения огню (Агни), который должен был отнести их другим богам, то не существовало ни храмов, ни изображений богов, которые могли бы быть дополнительным источником информации об этих верованиях. Веды представляют собой сборники гимнов (самхит), древнейшие из которых относятся ко II тыс. до н.э. В течение многих столетий они существовали исключительно в устной форме и должны были заучиваться наизусть, причем изучение их было не только делом жрецов — брахманов, но и всех дваждырожденных, т.е. еще и кшатриев, и вайшьи (см. разделы «Государство и право», «Школа и обучение» и «Быт и нравы»).
Согласно традиции выделяются четыре веды: Ригведа, Самаведа, Яджурведа и Атхарваведа. В своей канонической форме они сложились по-видимому в первой половине I тыс. до н.э. Древнейшей и наиболее почитаемой является Ригведа. Она состоит из десяти книг (мандал — «кругов») и в целом содержит 1028 гимнов. Гимны по своему предназначению — это не рассказы о богах, а обращение к богам с какой-то просьбой от молящегося; чтобы получить просимое, боги восхваляются — гимн рассказывает или хотя бы упоминает о каких-то подвигах этого божества, его могуществе, власти и т.п. (Именно поэтому, чтобы восстановить миф о каком-либо божестве в целом, приходится обращаться ко всем гимнам, содержащим его упоминание.) Гимн, произносимый человеком, — это дар божеству, но чтобы он был принят (и бог одарил просителя), гимн должен быть правильно произнесен — со всеми нужными интонациями, паузами и т.п. Именно поэтому и возникает Самаведа, в которой повторяются ригведийские гимны, но с указаниями о том, как их правильно исполнять. Для того чтобы произнесение гимна оказалось эффективным, оно должно сопровождаться жертвоприношением, а точнее — включаться в структуру церемонии жертвоприношения. Ведийский ритуал описывается в Яджурведе. Таким образом, первые три веды тесно связаны между собой. Несколько особняком от них стоит Атхарваведа, представляющая собой сборник заговоров и заклинаний, которую из-за этого иногда даже не включают в число вед.
Ведийская религия является политеистичной — в ней много богов, основных — 33, но иногда упоминаются 3339 богов. В мире выделяются три основные сферы: небо, воздух и земля, причем самой важной считается воздух. В соответствии со «сферой обитания» делятся и боги. К важнейшим богам неба относятся Сурья (солнце), Ушас (заря) и Варуна (божество вод и мирового порядка); земли — Агни (жертвенный огонь) и Сома (священный хмельной напиток — аналог зороастрийской хаомы); воздуха — Ваю (ветер), Рудра-Шива (гроза) и Индра (молния, гром и т.п.). Индра именуется «царем богов» и возвышается над всеми богами ведийского пантеона, он совершает множество подвигов, и самый известный из них — схватка с Вритрой (заградителем небесных вод), победа над ним позволяет Индре освободить воды и оросить ими землю.
Необходимо отметить еще две взаимосвязанные особенности ведийских богов: во-первых, почти не существует описания их физического облика и
характерных атрибутов; а во-вторых, именно божество, к которому обращен гимн, называется самым могущественным из всех богов. Как предполагают исследователи, это связано с представлением о том, что все боги являются проявлением единого божественного принципа.
В середине I тыс. до н.э. на первый план в ведийском пантеоне выдвигается триада богов: Брахма (творец мира) — Шива (разрушитель мира) — Вишну (хранитель мира).
Дальнейшее развитие и оформление ведийских верований происходит в брахманах, араньяках и упанишадах, литературе смрити и примыкающей к ней (см. раздел Литература).
Уже десятая мандала Ригведы содержит определенные философские идеи, но, как принято считать, зарождение собственно древнеиндийской философии связано с упанишадами (древнейшие относятся к VIII-VI вв. до н.э.). В них разрабатываются понятия Атмана и Брахмана и проблема их тождества, идеи метампсихозы (переселения душ) и кармы (судьбы, создаваемой для себя человеком его поведением во всех его рождениях) и многие другие.
Победа Индры
над Вритрой
Пришло время, и Тваштар создал из сомы и огня страшное чудовище — гигантского дракона Вритру.
Безногий и безрукий, возлег огромный змей на горах, свернувшись в девяносто девять колец. Он закрыл пути течению рек, поглотил все их воды и заключил их в своем чреве. «Расти», — сказал ему Тваштар, и он стал расти с необычайной быстротой, оттеснял Западный и Восточный океаны и пожирая несметное количество пищи; за день он вырастал в каждую сторону на длину полета стрелы и грозил поглотить всю вселенную, и богов, и все живые существа.
Боги устрашились и воззвали к Индре. Они просили его встать во главе небесного воинства и повести его на дракона. Сам Брахма воззвал к Индре, побуждая его на битву со змеем, а Шива подарил ему для боя непробиваемые доспехи. И вот во главе с могучим Индрой боги устремились на Вритру, чтобы убить его. Завидев нападающих, дракон испустил устрашающее шипение и дохнул на них пламенем из своей огромной пасти. Тогда трепет объял богов, и они бежали стремглав от его губительного дыхания. Как бессильные старцы, отступили боги перед Вритрой, покинув Индру на поле боя. Только храбрые Маруты, сыновья Рудры, остались с Индрой, и еще остался с ним Вишну. «Бей, о владыка! Рази! Яви свое мужество!» — восклицали Маруты. И бесстрашный Индра ринулся один на дракона.
И тогда разверз Вритра свою чудовищную пасть и в мгновение ока проглотил Индру. После этого он заснул — никто больше не осмеливался напасть на него. Но тогда Шива подослал к нему Зевоту, и Вритра зевнул во сне, и царь богов тотчас, выбрался из его чрева. Вишну вложил силу в оружие Индры. Широко размахнувшись, отважный победитель асуров нанес Вритре страшный удар своей сокрушительной ваджрой и рассек ему голову. Небо содрогнулось от рева смертельно раненного дракона. Самого Индру объял страх, и он бежал без оглядки за девяносто девять рек, на самый край света, и там, не зная еще, поразил ли он своего врага насмерть, спрятался в озере, в стебле лотоса. И все боги попрятались в страхе, и никто не смел приблизиться к дракону. Наконец Индра послал Марутов разведать, жив ли Вритра, и те пошли и увидели, что Вритра, мертвый, лежит, распростершись на земле. Воды, плененные в его чреве, вырвались на свободу и устремились к океану...
Это был величайший подвиг Индры.
(Темкин Э.Н., Эрман В.Г. Мифы Древней Индии. С. 37-38)
Из Ригведы
Гимн к Индре
Не (оставь) нас, о щедрый, в этой опасности в боях!
Ведь не достигнуть конца твоей мощи!
Ты заставил шуметь реки, (раскачал) громко скрипящие деревья.
Как людям не сгрудиться вместе от страха?
Пой могучему, могущественному, полному могущества!
Возвеличивая, славь прислушивающегося Индру,
Который дерзкой силой покоряет оба мира,
Мужественный бык — (своей) мужественной природой.
Пропой небу высокому ликующее слово —
Ведь у него, отважного, отважный дух самовластен.
Асура с высокой славой, ревностно созданный,
(Встал) впереди двух буланых коней: ведь бык этот — колесница.
Ты потряс вершину высокого неба.
Ты сам храбро разрубил Шамбару,
Когда (ты) храбро боролся под действием пьянящего (сомы)
С лапой поверженного колдовского (демона), острой как дротик.
...
Только тот царь — господин сущего (или) человек процветает,
Кто, принося жертвенные возлияния, соблюдает предписание,
Или кто принимает хвалебные песни с подарком.
Влага неба набухает книзу для него.
Несравненна власть (его), несравненна мудрость.
Те из пьющих сому пусть будут впереди (всех) со (своим) делом,
Кто у тебя, дарителя, Индра, укрепляет
Великую власть, прочную и мужественную.
Ведь только для тебя эти обильные выдоенные камнями
(соки сомы),
Сидящие в чане, чаши, выпиваемые Индрой.
Дорвись, утишь страсть к ним,
Затем настрой мысль на дарение добра!
Возложи на нас блеск, увеличивающий счастье,
Великую власть, сильную, о Индра, покоряющий людей!
Храни наших покровителей, защищай богатых жертвователей
И содействуй нам в богатстве, прекрасном потомстве,
жертвенной пище!
(Ригведа. I. С. 70-71)
Гимн к Агни
Вашего вестника вездесущего,
Относящего жертвы, бессмертного,
Я превозношу в (своей) песне как лучшего жертвователя.
Это он знает вместилище добра,
Великий (знает) подъем на небо.
Пусть привезет он сюда богов!
Этот бог знает как привлечь
Богов в дом для того, кто любит закон.
Он дает самые излюбленные блага.
Он хотар, и он также движется
Между (обоих миров), разбираясь в службе вестника,
3ная подъем на небо.
Да будем мы теми, кто (всегда) почитал
Агни дарами жертвенных возлияний,
Кто его зажигает и выращивает!
(Только) те завоеватели далеко прославились
(Своим) богатством, те — прекрасными мужами,
Кто приносил почитание Агни.
К нам день за днем пусть стекаются
Богатства, очень желанные!
К нам пусть движутся награды!
Этот вдохновенный пронзает, превосходя
Силой, (силу) народов, людей,
Словно спускаемым (луком).
(Ригведа. IV. С. 369-380)
Гимн о сотворении мира
Не было не-сущего и не было сущего тогда,
Не было ни воздушного пространства, ни неба над ним.
Что двигалось туда и сюда? Где? Под чьей защитой?
Что за вода — глубокая бездна?
Не было ни смерти, ни бессмертья тогда, Не было ни признака дня (или) ночи
Дышало, не колебля воздуха, по своему закону Нечто Одно,
И не было ничего другого, кроме него.
Вначале на него нашло желание.
Это было первым именем мысли.
Откуда родилось, откуда это творение?
Далее боги (появились) посредством сотворения этого мира.
Тот, кто надзирает над этим (миром) на высшем небе, —
Только он знает или же не знает.
(Ригведа. X. С. 32-33)
Из
Атхарваведы
На приобретение мужа
Да придет, о Агни, к нашей благосклонности сват —
К этой девушке вместе с нашим счастьем!
Мила она женихам, изящна на праздниках.
Пусть будет тотчас же удача ей с мужем!
...
Эта женщина, о Агни, пусть найдет мужа!
Сам царь Сома пусть создаст ей счастливую долю!
Рожая сыновей, пусть станет она главной женой!
Пойдя к мужу, пусть правит она счастливая!
(Атхарваведа. С. 179)
Против проклинающего
Кто нас проклянет непроклинающих
И кто проклинающих нас проклянет —
Сразите его, как дерево — молнией!
Да высохнет он от корня! (Атхарваведа. С. 141)
Против кашля
Как мысль с помощью представлений
Стремительно улетает прочь,
Так пролети ты, кашель,
По просторам мысли!
Как хорошо отточенная стрела
Стремительно улетает прочь,
Так пролети ты, кашель,
По склону земли!
Как лучи солнца
Стремительно улетают прочь,
Так пролети ты, кашель,
Вслед за отливом океана!
(Атхарваведа. С. 65-66)
Ведийская религия в своем развитии испытала ряд внешних влияний и к началу нашей эры трансформировалась в религию, которая называется индуизмом. Индуизм и в настоящее время является религией большинства населения Индии. Но уже с середины I тыс. до н.э. в Индии возникает целый ряд новых религиозных и тесно связанных с ними — или отталкивающихся от них — философских учений. Это и учение адживиков, которое исчезло еще в древности, и учение джайнизма, которое существует до сих пор, но распространено лишь в отдельных районах. Но самым значительным из них, превратившимся позднее в мировую религию, был буддизм.
Школы индийской философии
Согласно традиционным принципам классификации, принятым большинством ортодоксальных индийских мыслителей, школы и системы индийской философии разделяются на два обширных лагеря — ортодоксальные... и неортодоксальные... К первой группе принадлежат шесть главных философских систем: миманса, веданта, санкхья, йога, ньяя и вайшешика. Они считаются ортодоксальными ...не потому, что допускают наличие бога, а потому, что признают авторитет вед. Так, например, хотя школы мимансы и санкхьи отрицают существование бога как творца мира, они все же считаются ортодоксальными, так как признают авторитет вед. Перечисленные выше шесть систем относятся к главным ортодоксальным системам. Кроме них, имеются еще и менее важные ортодоксальные школы, как, например, грамматическая, медицинская и другие... К числу неортодоксальных систем относятся главным образом три основные школы — материалистическая (типа чарвака), буддийская и джайнская. Их называют неортодоксальными ... потому, что они не признают авторитет вед.
(Чаттерджи С., Датта Д. Индийская философия. С. 18-19)
Буддизм Буддизм
, по-видимому, возник в VI в. до н.э. Первоначальный буддизм — это скорее философско-этическое учение, но уже вскоре после смерти Будды оно трансформируется в религию.
В III в. до н.э. при царе Ашоке буддизм становится государственной религией. Около I в. до н.э. в буддизме оформляются два основных направления — хинаяна (Малая колесница или Узкий путь спасения) и махаяна (Большая колесница или
Широкий путь спасения). Хинаяна на первое место ставит достижение личного спасения индивида, и возможно это только на пути монашества. В махаяне же считатся, что достичь нирваны можно и оставаясь в миру. Высшая цель здесь — спасение максимально большого количества людей. В связи с этим в махаяне появляется учение о бодхисаттвах — святых, которые могли бы уйти в нирвану, но остаются с людьми, чтобы вести их по восьмеричному пути. Будда обожествляется, появляется учение о множестве будд.
Жизнь Будды
Ученикам, а через них и всему миру, странствующий проповедник Гаутама известен под именем Будды — «знающего», «просвещенного». Будда родился около 567 года до н.э. Его собственное имя — Сиддхартха, то есть «Достигший своей цели»; его родовое имя — Гаутама, имя его отца Шуддходана, имя матери — Майя. Он был наследным принцем царства Шакья и был воспитан в Капилавасту, столице царства Шакья, второй женой Шуддходаны, Махаяпати, так как мать Гаутамы умерла через семь дней после его рождения. Передают, что он женился на своей двоюродной сестре Яшодхаре и имел от нее сына Рахулу, который позже стал его учеником. Уже рано тяготы и тайны этого непонятного мира стали довлеть над ним с большой силой. В нем вызывали тревогу преходящесть и изменчивость жизни; он остро почувствовал, в каких черных пучинах гибнет множество человеческих существ, став жертвою темноты и греха. Суть рассказа о четырех знамениях, встреченных Гаутамой на дороге в Капилавасту, — старике, согбенном годами, больном, измученном лихорадкой, умершем, за которым шли плакальщики, рыдая и вырывая у себя волосы, и нищенствующем монахе, — сводится к тому, что несчастья этого мира поразили впечатлительную натуру Будды. Одного вида несчастий было достаточно для того, чтобы пробудить в нем сознание векового бремени, тяготеющего страшнее всего над невинными и угрожающего погубить даже лучшие стремления человека. Отдельные случаи страдания для Будды были иллюстрациями всеобщей проблемы. Все, что в нем было твердого, было потрясено, и он содрогнулся, видя, как ужасна жизнь.
Подавленный пустотой чувственных вещей, он отказался от довольства, могущества и богатства жизни во дворце, чтобы размышлять о вечном и найти для своих собратьев людей спасение от низости жизни и плотских иллюзий. В те дни искатели истины, преследуемые и одержимые духовным беспокойством, становились странствующими отшельниками. Искатель света должен начать свои поиски отвержением всех благ мира. В соответствии со старинным обычаем Будда ушел из дома и стал аскетом. Он отказался от своего сана, одел желтый плащ и стал просить милостыню, странствуя по дорогам мира в поисках света и покоя. Это великое отречение от мирских благ он осуществил в возрасте 29 лет. Он пытался найти духовный покой в философском размышлении и некоторое время странствовал в одиночестве по морям чужой мысли, но не добился при этом большого успеха. Утонченная диалектика не дает излечения от духовного беспокойства. Другое средство ухода от жизни состояло в суровых лишениях, которым подвергалось тело. Гаутама с пятью верными друзьями отправился в уединенное место в джунглях Урувелы, где всячески умерщвлял свою плоть и усердно постился, стремясь обрести душевный мир с помощью сурового аскетизма. Ему не удалось получить какое-либо утешение, ибо истина была так же далека, как всегда. Он начал приходить в отчаяние и однажды ночью чуть не умер, потеряв сознание от усталости и просто от истощения. Но истина все еще оставалась проблемой, а жизнь стояла под знаком вопроса.
После целых шести лет сурового аскетического послушания Будда пришел к убеждению, что этот метод совершенно бесплоден, Он взвесил на весах пустоту
богатства, мудрость школ и суровость аскетизма и нашел, что они не нужны. Очистив тело воздержанием, усовершенствовав ум смирением и укрепив сердце одиночеством, он стал искать мудрости в пустыне. Он обратился к вещам, созданным богом, надеясь узнать истину в красоте утра, великолепии солнца и пышности природы и жизни. Он занялся размышлениями и молитвами. ... Сидя под деревом бо (индийской смоковницей...) на травяном ложе, Гаутама постоянно и неподвижно смотрел на восток, и его ум был устремлен к одной цели: «Я не сдвинусь с места, пока не достигну высшего и абсолютного знания». Он провел под деревом семь недель. ... Однажды, когда он все еще был предан глубоким размышлениям, отдыхая под деревом, которому его приверженцы дали имя Бодхинанды, или трона разума, его ум озарился новым светом. Он овладел тем, чего искал.
Когда он обрел просветление после многих лет постоянных поисков и размышлений, он счел своей обязанностью рассказать обреченным толпам о пути к вечному счастью. Миру, идущему по неверному пути, он стал проповедовать благую весть о четырех благородных истинах и восьмеричном пути. Не беспокоясь о тонкостях метафизики, он проповедовал этический путь, желая спасти массы людей, живших в грехе и позоре. Ясность и кротость его лика, красота и достоинство его жизни, серьезность и энтузиазм его любви, мудрость и красноречие его проповеди завоевывали сердца равно мужчин и женщин. В качестве своих первых учеников он избрал пятерых из своих товарищей по аскезе. Для них он произнес свою первую проповедь о ... «приведении в движение Колеса Закона». Его товарищи приняли его учение и первыми были должным образом посвящены в члены буддистского ордена, или Сангхи. Число учеников постепенно увеличивалось. По всем направлениям были разосланы миссионеры для обучения новой дхарме... Тысячами вступали люди в ученики Будды... Когда Будда посетил отца через двенадцать лет после того, как он его оставил, он сделал это только для того, чтобы обратить в свое учение отца и мать, жену и сына.
Когда после миссионерской деятельности, продолжавшейся примерно сорок лет, он понял, что приближается время для него отказаться от своего тела и достигнуть паринирваны, он потратил последние часы жизни на советы и наставления Ананде и собравшимся монахам... Передают, что он умер в возрасте восьмидесяти лет. Великий Будда навсегда олицетворяет душу Востока с ее напряженным спокойствием, мечтательным благородством, тихим покоем и глубокой любовью. Будда известен под несколькими именами, в том числе Шакьямуни — мудрец из Шакьев и Татхагата — достигший истины. (Радхакришнан С. Индийская фил
ософия. С. 295-298)
Буддийское учение
Будда был главным образом учителем этики и реформатором, но не философом. Знакомство с его просветлением указывает человеку путь в жизни, который ведет к освобождению от страдания...
Самая настоятельная задача — положить конец несчастьям. Тот, кто посвящает себя теоретическим умствованиям о душе и мире, изнывая в то же время от страданий, поступает как глупец, который, вместо того чтобы попытаться немедленно извлечь вонзившуюся в его бок отравленную стрелу, размышляет о том, как была сделана эта стрела, кто ее сделал и кто ее пустил...
Будда всегда стремился просвещать людей по самым важным для них вопросам: о страдании, его происхождении и прекращении, а также о путях ведущих к прекращению страдания. «Это, — говорит Будда, — приносит пользу, способствует святости жизни, приводит к отвращению от всего земного, к уничтожению страстей, к прекращению страдания, к успокоению, по знанию высшей мудрости, к нирване».
Ответы на эти четыре вопроса составляют ... сущность просветления Будды, которым он стремился поделиться со всеми ближними. Они стали известны под
названием «четырех благородных истин» ...: 1) жизнь в мире полна страданий, 2) есть причина этих страданий, 3) можно прекратить страдания, 4) есть путь, ведущий к прекращению страданий ...
Происхождение зла объясняется Буддой с помощью особой концепции естественной причинной связи... Согласно этой теории, нет ничего не обусловленного — все зависит от определенных условий. Так как каждое событие порождается некоторыми условиями, должно существовать нечто, бытие которого порождает страдание...
Вот вкратце формула причинной зависимости: 1) страдание жизни обусловлено рождением; 2) рождение — стремлением к жизни; 3) стремление к бытию — умственной привязанностью к объектам; 4) привязанность — жаждой, желанием вещей; 5) жажда — чувственным восприятием; 6) чувственный опыт — чувственным соприкосновением с объектами; 7) чувственное соприкосновение — шестью органами познания; 8) шесть органов познания — эмбриональным периодом развития организма (состоящего из разума и тела); 9) эмбрион не может развиться без первоначального сознания; 10) первоначальное сознание обусловлено впечатлениями прошлой жизни; 11) эти впечатления обусловлены двенадцатым звеном цепи — 12) неведением истины...
Указанный Буддой путь состоит из восьми ступеней, или правил, и поэтому носит название восьмеричного благородного пути ... Этот путь открыт для всех — и монахов и непосвященных. Этот благородный путь состоит в приобретении следующих восьми добродетелей.
1. Правильные взгляды
Так как неведение с его последствиями — заблуждениями ... о я и о мире — является коренной причиной наших страданий, то естественно, что для нравственного совершенствования нужно иметь прежде всего правильные взгляды, познать истину. Правильные взгляды — это правильное понимание четырех благородных истин.
2. Правильная решимость
Одно знание истин было бы бесполезно без решимости преобразовать жизнь в соответствии с ними. От стремящемся к моральному совершенствованию требуется поэтому отрешение от всего земного (привязанности к миру), отказ от дурных намерений и вражды к другим людям. Эти три условия и представляют собой основу правильной решимости.
3. Правильная речь
Правильная решимость не должна оставаться лишь «религиозным желанием», а должна воплощаться в действие. Правильная решимость прежде всего должна иметь возможность направлять и контролировать нашу речь. Результатом будет правильная речь — воздержание от лжи, клеветы, жестоких слов и фривольных разговоров.
4. Правильное поведение
Правильная решимость, не ограничиваясь просто выработкой правильной речи, должна наконец воплотиться в правильное действие, хорошее поведение. Правильное поведение заключается поэтому в отказе от уничтожения живого, от воровства, от неверного удовлетворения этих чувств.
5. Правильный образ жизни
Отвергая дурную речь и плохие поступки, следует зарабатывать средства на жизнь честным путем. Необходимость этого правила заключается в показе того, что даже для поддержания жизни нельзя прибегать к недозволенным средствам — надо трудиться в соответствии с доброй решимостью.
6. Правильное усилие
Когда человек пытается изменить свою жизнь, руководствуясь правильными взглядами, решимостью, речью, поведением и образом жизни, его постоянно совращают с правильного пути как глубоко укоренившиеся в нем старые вредные идеи, так и постоянно приобретаемые новые идеи. Прогресс нельзя закрепить, если стремящийся к нирване не будет постоянно искоренять старые дурные мысли и препятствовать их появлению вновь. Поскольку ум не может оставаться пустым, его надо постоянно стремиться заполнять хорошими идеями, стараясь закрепить их в уме.
7. Правильное направление мысли
Необходимость постоянной бдительности — таково дальнейшее развитие того правила, согласно которому ищущий должен постоянно помнить о том, что уже изучено. Он постоянно должен рассматривать тело как тело, ощущение — как ощущение, ум — как ум, душевное состояние — как душевное состояние. Обо всем этом он не должен думать: «это — я» или «это — мое»...
Например, рассматривая тело, надо помнить и думать о том, что оно является лишь соединением четырех элементов (земли, воды, огня и воздуха), что оно наполнено всеми видами отвратительной материи: мясом, костями, кожей, внутренностями, нечистотами, желчью, мокротой, кровью, жиром и т.д. На кладбище можно увидеть, как мертвое тело разлагается, пожирается собаками и грифами, а затем, постепенно смешиваясь с элементами материи, исчезает. Благодаря такому усиленному размышлению стремящийся может вспомнить о том, что реально есть тело: как оно отвратительно, тленно и преходяще! «Он отбросит все фальшивые чувства и привязанность к телу, телу своему и телу других». Простым усилением размышлений об ощущениях, уме и пагубных душевных состояниях стремящийся освобождается от привязанности ко всему этому и печали по поводу их утраты. Окончательным результатом этого четырехстороннего напряженного размышления будет отрешенность от всех объектов, которые привязывали человека к миру.
8. Правильное сосредоточение
Тот, кто успешно ведет свою жизнь согласно указанным семи правилам и с их помощью освобождается от всех страстей и злобных мыслей, достоин пройти шаг за шагом четыре стадии все более и более глубокого сосредоточения, которые постепенно ведут его к конечной цели длинного и трудного путешествия — к прекращению страданий. Он сосредоточивает свой чистый и невозмутимый ум на осмыслении ... и исследовании ... истин. На этой первой стадии глубокого созерцания ... он наслаждается радостью и свободным порождением отрешенности и чистого мышления.
Когда достигается такое сосредоточение, то вера в четырехстороннюю истину рассеивает все сомнения и необходимость в рассуждениях и исследованиях отпадает. Так возникает вторая стадия сосредоточения, на которой радость, покой и внутреннее спокойствие порождают усиленное невозмутимое размышление. Это — стадия осознания такой радости и покоя. На следующей стадии делается попытка перейти к состоянию безразличия, то есть способности отрешиться даже от радости сосредоточения, так возникает третья, более высокая стадия сосредоточения, когда ищущий испытывает совершенную невозмутимость и освобождается от ощущения телесности. Но он еще сознает это освобождение и невозмутимость, хотя и безразличен к радости сосредоточения.
Наконец, ищущий пытается избавиться даже от этого сознания освобождения и невозмутимости и от всех чувств радости и воодушевления, которые он ранее испытывал. Тем самым он достигает четвертой стадии сосредоточения — состояния совершенной невозмутимости, безразличия и самообладания, без страдания и освобождения.
Таком образом, он достигает желанной цели — прекращения всякого страдания. На этой стадии ищущий достигает архатства, или нирваны...
Результатом этого беспрепятственного сосредоточения на истине является совершенное провидение, высшая мудрость, перед которой раз и навсегда ясно раскрывается тайна существования. Неведение и желания искореняются, и источник страдания исчезает. Следовательно, совершенная мудрость, совершенная добродетель, совершенная невозмутимость — полное избавление от страдания — все это одновременно может быть достигнуто в нирване.
(Чаттерджи С., Датта Д. Индийская философия. С. 121-136)
Государство и право
В Древней Индии, как и в других древних цивилизациях, сложившаяся социально-политическая организация общества и формы правления объяснялись космическим порядком (рита) и волей богов (отдельные идеи такого рода содержатся уже в ведах). Так, в частности, в Ригведе происхождение и различное предназначение варн (каст) объясняется мифом о Пуруши — первочеловеке, из которого возник весь мир: при принесении его в жертву жрецами из его уст возникли брахманы, из рук — кшатрии (воины), из бедер — вайшьи (земледельцы, ремесленники, торговцы), из ног — шудры (слуги). Вне каст находились рабы. Дальнейшее развитие такого рода идеи получают в упанишадах, где разрабатывается идея дхармы — долга, который должны выполнять люди каждой касты, и в многочисленных правовых сборниках — дхармашастрах и дхармасутрах.
Наиболее выдающимся памятником политико-правовой мысли являются книги «Законы Ману», написанная во II в. до н.э., и Артхашастра.
С критикой кастового деления выступает буддизм, с позиции которого достижение высшей цели — нирваны — зависит исключительно от усилий личности и не связано с принадлежностью к какой-либо касте. Понимание жизни как страдания, от которого надо как можно скорее избавиться, не стимулировало интереса к социально-политическим идеям, буддийское понимание дхармы (дхаммы) требует от индивида (независимо от его социального положения) определенных форм поведения, связанных с восьмеричным путем спасения.
Из законов Ману
После смерти отца и матери братья собираются и делят между собой в равных долях отцовское имущество, потому что они не имеют право на него при жизни родителей.
(Мудрецы) заявляют: поле принадлежит тому, кто вырубил лес, а лань тому, кто ранил ее.
Те, кто не имеют собственного поля, но имеют посевное зерно и сеют его в чужую почву, — не получают зерна от урожая.
Существует семь законных способов приобретения имущества: наследование, находка или дружеский подарок, покупка, завоевание, получение взаимообразно под проценты, выполнение работы и получение в дар от достойных людей.
Имущество, приобретенное ученым трудом или в виде дара от друга, а также свадебный подарок неделимы.
Ученый труд, механические ремесла, работа за заработанную плату, служба, скотоводство, торговля, сельское хозяйство, довольство малым, милостыня, получение процентов за деньги — вот десять способов существования.
По зрелому размышлению государь должен всегда устанавливать в своих владениях пошлины, налоги таким образом, чтобы ему самому и человеку, который будет заниматься этим делом, это было выгодно.
Государь является первейшим из всех сотворенных существ.
(Законы Ману. С. 113-118)
Из «Артхашастры»
Артхашастра («Наука политики» или «Руководство к достижению полезного») — уникальный памятник древнеиндийской мысли. Автором его считается Каутилья, но кем был этот человек и в какое время он жил, можно только предполагать, разброс вероятных дат — от IV в. до н.э. до III в. н.э. Книга состоит из 16 отделов, содержащих 180 разделов. В ней охвачен широкий круг вопросов, связанных с проблемами государственного управления: это и вопросы хозяйствования, и устройство царского жилища, обеспечивающее максимальную безопасность царя, и проблемы войны и мира, отношения с союзниками, в ней подробно описывается как готовить и использовать шпионскую сеть для слежки за возможными врагами (в том числе за собственными министрами и даже собственным сыном — царевичем-наследником) и многое другое.
Испытание честности и нечестности
министров посредством хитростей
Совместно с главным советником и домашним жрецом царь, назначив министров на должности, пусть испытывает их хитростями.
Пусть царь (для вида) сменит домашнего жреца, который, получив приказ принести жертву для недостойного лица или обучить его ведам, проявит (для вида) неудовольствие. Пусть домашний жрец через шпионов, дающих клятву, подговаривает одного за другим министров следующим образом: «Этот царь беззаконник, поставим же на его место другого царя, справедливого или из его родных, заключенного (в темницу), родовитого, чтимого, или вассала, или вождя лесного племени, или правителя пригорной страны. Все с этим согласны, а ты как?». В случае отказа он чист. Это хитрость закона.
Военачальник, (для вида) отставленный за покровительство недостойным людям, пусть через шпионов подговаривает министров одного за другим на убийство царя предложением подкупа, причем говорится: «Все на это согласны, а как ты». Отказавшийся чист. Это хитрость выгоды.
Отшельница, приобретшая доверие в царском тереме, чтимая, пусть подговаривает главных сановников одного за другим такими словами: «Главная жена царя любит тебя, она приняла меры для свидания с тобой. Предстоит тебе и большая материальная выгода». Отказавшийся чист. Это хитрость любви.
Пусть один из министров под предлогом увеселительной поездки пригласит всех министров. (Для вида) смущенный этим, царь пусть заключит их в темницу. Шпион под видом ученика, перед тем заключенного в тюрьму, пусть этих министров, лишенных имущества и почести, одного за другим подговаривает: «Нехорошо поступает этот царь, убьем же его немедленно и поставим (на его место) другого. Все с этим согласны, а как ты?» Отказавшийся чист. Это хитрость страха.
Из испытанных таким образом министров пусть он чистых по хитрости закона поставит на дела судебные и уголовные, чистых по хитрости выгоды пусть ставит на дела сбора поступлений, на должности сборов податей и счетные, чистых по хитрости любви пусть ставит на дела по охране увеселений внутри дворца и вне его; чистых по хитрости страха пусть ставит на дела в непосредственной близости царя. Чистых по всем хитростям пусть сделает советниками; нечистых по всем пусть пошлет в рудники, в строевые леса, леса заповедники слонов и в мастерские.
(Артхашастра. С. 25-27).
Об идеале государя
Основными элементами государства являются: государь, министр, сельская местность, укрепленные города, казна, войско и союзники.
При этом идеал государя является следующим: он должен быть высокого рода, со счастливой судьбой, обладающим умом и положительными качествами, обращающим внимание на (совет) старых и опытных людей, справедливым,
правдивым, не изменяющим своему слову, благодарным, щедрым, в высшей степени энергичным, не имеющим обыкновения медлить, господином своих вассалов, с сильной волей, не имеющим в своем окружении лиц негодных и охотно принимающим наставления. Вот качества, которыми он привлекает к себе людей.
(Он должен обладать) любознательностью, способностью учиться, воспринимать, удерживать в памяти, познавать, размышлять по поводу познанного, отвергать негодное и проникать в истину. Вот качества ума (которые должны быть свойственны ему).
(Он должен обладать) храбростью, настойчивостью, быстротой и ловкостью. Это суть качества, характеризующие его деятельность.
Он должен быть красноречивым, находчивым, обладающим памятью, сметливостью и физической силой, быть высокого образа мыслей, легко обуздываемым, искусным, действующим военной силой в случае притеснения (со стороны врагов), видимым образом воздающим за добро и зло, стыдливым, принимающим меры против бедствий или для охраны подданных, дальновидным, обращающим главное внимание на правильное применение людей в надлежащее время и в подобающем месте, искусным при выборе мира, войны, послаблений, крутых мер, верности договорам или использовании слабых мест врагов, сдерживающимся, веселым, смеющимся, имеющим прямой и не хмурый взгляд, свободным от страстей, гнева, жадности, надменности, рассеянности, вспыльчивости и наклонности к клевете. Он должен говорить приятное, в разговоре улыбаться и вместе с тем держать себя достойно и поступать согласно наставлениям опытных людей. Вот положительные качества государя как личности.
(Артхашастра. С. 284-285).
Из «Дхаммапады»
Дхаммапада (Стезя закона) — это часть священной книги буддизма «Трипитаки» (см. раздел Литература). Дхамма (дхарма) — это закон, долг и т.п.
Он ведет других, не прибегая к насилию, в соответствии с дхаммой, бесстрастно. Охраняющего дхамму, мудрого называют «соблюдающим дхамму».
Я называю брахманом того, кто не совершил зла ни телом, ни словом, ни мыслью — кто сдерживает себя в трех вещах.
Брахманом становятся не из-за спутанных волос, родословной или рождения. В ком истина и дхамма, тот счастлив и тот брахман.
Я называю брахманом того, кто не убивает и не заставляет убивать, кто не поднимает палку на живые существа, трусливые они или храбрые.
(Дхаммапада. С. 44, 62-63)
Письменность и книги
У жителей Хараппы и Мохенджо-Даро была своя письменность. Надписи делались на керамике, металлических вещах и на печатях. Эта письменность содержала около 400 рисуночных знаков, знаки писались справа налево. Письменность до сих пор не расшифрована, более того, неизвестен даже язык, на котором она сделана, наиболее вероятно предположение, что на древнейшем дравидском.
Древнейшие прочитанные надписи относятся к III в. до н.э. (это буддийские тексты — надписи царя Ашоки), написанные слоговым письмом брахми, запись велась слева направо. На его основе позднее сложились три основные ветви индийской письменности: северная, южная и юго-восточная. Чаще всего записи производились на пальмовых листьях.
Надпись царя Ашоки
В прошлом, в течение многих столетий, все учащались случаи лишения жизни, дурного обращения с живыми существами, плохих отношений между родственниками, неуважительного поведения по отношению к браминам и аскетам. Но в настоящее время, благодаря благочестию царя Пиадаси, любимого богами, барабанный бой стал сигналом благочестия, показывающим народу небесные колесницы, слонов, праздничные костры и другие небесные видения. Благодаря насаждению благочестия царем Пиадаси, которого любят боги, в настоящее время наблюдается в размерах, которых не бывало в течение многих столетий, воздержание от лишения жизни, воздержание от дурного обращения с живыми существами, хорошее отношение между родственниками, хорошее поведение по отношению к браминам и аскетам, послушание отцу и матери, послушание старшим. В такой и разных других формах усиливается проявление благочестия, и царь Пиадаси, любимый богами, хочет сделать так, чтобы это еще больше усиливалось. Поэтому сыновья, внуки и правнуки царя Пиадаси, любимого богами, будут до бесконечных времен усиливать проявления благочестия. Твердые в своем благочестии и нравственности, они будут внедрять благочестие, ибо наилучший образ действия — это внедрение благочестия: у безнравственных людей благочестие не встречается. Таким образом, и в этом отношении усиление, а не ослабление его является благом. С этой целью написано сие здесь для того, чтобы благочестие усиливалось среди людей и чтобы не допускать ослабление его. Это написано царем Пиадаси, любимым богами, принявшим посвящение 12 лет тому назад.
(Надпись царя Ашоки. С. 119)
Школа и обучение
Обучение для всех «дваждырожденных» состояло в изучении священных текстов (и прежде всего — вед) и обрядов. В дописьменный период оно начиналось как запоминание детьми на слух текстов, произносимых учителем (гуру). С появлением письменности возникла необходимость учиться читать и писать. Так как санскрит считался в ведической религии священным языком, то после превращения его в мертвый язык дети должны были его изучать. Буддизм не признавал санскрит священным языком, и проповедь велась на всех диалектах живого разговорного языка.
Начало ученичества отмечалось особым обрядом упанаяны, возникшим в глубокой древности. Период обучения, кроме упанаяны, отмечался еще следующими санскарами (обрядами): изучение алфавита; начало изучения вед; бритье бороды; окончание обучения. В течение всего времени обучения никакая плата не вносилась, после окончания учебы семья ученика преподносила учителю подарки (в зависимости от своего состояния).
Представления индийцев основывались на том, что человеку необходима определенная культура, чтобы войти в общину и пользоваться всеми ее правами и привилегиями. Без упанаяны никто не мог называться дваждырожденным. Кто не проходил этой санскары, считался исключенным из общества дваждырожденных и лишенным всех привилегий. Посвящение открывало доступ к сокровищам литературы индийцев. Без него нельзя было жениться на девушке из варн дваждырожденных. Таким образом, индийский идеал сделал всеобщее образование необходимым испытанием и отличительным признаком всего общества. Наиболее замечательным фактом в связи с упанаяной является то, что благодаря ее совершению посвященный считался пережившим второе рождение...
Учеников принимали, если они удовлетворяли условиям, указанным учителем. «Это знание не следует передавать неверующему, нечистому и
порочному»... Ученики жили и питались в доме своего гуру..., а взамен оказывали ему разные личные услуги, например присматривали за его коровами и поддерживали жертвенный огонь... Кроме того, ученик также помогал своему учителю собирать милостыню... Обычный период ученичества продолжался от 12 до 24 лет, но встречаются упоминания и о большей длительности. Возраст, когда начиналось ученичество, и период, проводимый в доме у учителя, могли быть различны в зависимости от индивидуальной склонности и способностей... Учитель пользовался большим уважением. Считалось, что почтение к учителю необходимо для высшего рода знания...
(Пандей Р.Б. Древнеиндийские домашние обряды. С. 112-114)
Литература
Ведийская
литература
Ведийская литература чрезвычайно богата по своему составу и содержанию. Основной корпус литературы делится на шрути (слышание) и смрити (запоминание). Литература шрути — это священные тексты, полученные, как считается, от богов (посредством мудрецов-поэтов риши, вдохновленных богами). Первое место здесь занимают четыре веды. Следующий слой литературы шрути — это брахманы («объяснения Брахмана») — прозаические тексты, содержащие предписания и объяснения, относящиеся к ведийским гимнам (X-VII вв. до н.э.). В составе Брахманов выделяют, как особую группу книг, араньяки («араньяка» — «лесная книга») — это книги, предназначенные для отшельников. И к ним тесно примыкают упанишады (сидение (у ног) учителя) — книги, в которых излагаются учения, передаваемые от учителя к ученику. Каноническими признаются 108 упанишад, время их создания от VIII в. до н.э. и до XIV-XV вв. н.э. Упанишады часто называются ведантой, т.е. «конец вед».
Литературы смрити — это многочисленные трактаты, посвященные проблемам ритуала, законодательства и науки. Обычно они относятся к жанру сутр («нить»). К литературе смрити примыкает эпическая поэзия. Две наиболее известные поэмы древней Индии Махабхарата и Рамаяна. В первые века н.э. возникают авторская проза, поэзия и драматургия.
Из «Брихадараньяка-упанишады»
1. Вначале [все] это было лишь Атманом в виде пуруши. Он оглянулся вокруг и не увидел никого кроме себя. И прежде всего он произнес: «Я есмь». Так возникло имя «Я». Поэтому и поныне тот, кто спрошен, отвечает сначала: «Я есмь», а затем называет другое имя, которое он носит. Перед началом всего этого он сжег все грехи, и поэтому он пуруша. Поистине, знающий это, сжигает того, кто желает быть перед ним.
2. Он боялся. Поэтому [и поныне] тот, кто одинок, боится. И он подумал: «Ведь нет ничего кроме меня, — чего же я боюсь?» И тогда боязнь его прошла, ибо чего ему было бояться? Поистине, [лишь] от второго приходит боязнь.
3. Поистине, он не знал радости. Поэтому тот, кто одинок, не знает радости. Он захотел второго. Он стал таким, как женщина и мужчина, соединенные в объятиях. Он разделил сам себя на две части. Тогда произошли супруг и супруга. «Поэтому сами по себе мы подобны половинкам одного куска», — так сказал Яджнявалкья. Поэтому пространство это заполнено женщиной. Он сочетался с нею. Тогда родились люди.
4. И она подумала: «Как может он сочетаться со мною после того, как произвел меня из самого себя? Что же — я спрячусь». Она стала коровой, он — быком и сочетался с ней; тогда родились коровы. Она стала кобылой, он — жеребцом; она ослицей, он — ослом и сочетался с ней; тогда родились
однокопытные. Она стала козой, он — козлом; она — овцой, он — бараном и сочетался с ней; тогда родились козы и овцы. И так то, что существует в парах, — все это он произвел на свет, вплоть до муравьев.
5. Он узнал: «Поистине, я есмь творение, ибо я сотворил все это». Так он стал творением. Кто знает это, тот находится в этом его творении...
9. И говорят: «Если люди считают, что благодаря знанию Брахмана они станут всем, то что же такое знал Брахман, благодаря чему он стал всем?»
10. Поистине, в начале это было Брахманом. Он узнал себя: «Я есмь Брахман». Поэтому он стал всем [сущим]. И кто из богов пробудился [к этому знанию] тот стал таким же. То же произошло с риши, то же с людьми. Видя это, риши Вамадева понял: «Я был Ману и Сурьей». Так и поныне — кто знает: «Я есмь Брахман», тот становится всем [сущим]. И даже боги не могут помешать ему в этом, ибо он становится их Атманом. Кто же почитает другое божество и говорит: «Оно — одно, а я — другое», тот не обладает знанием. Он — как животное перед богами. Ведь, поистине, как многие животные приносят пользу человеку, так и каждый человек приносит пользу богам. Даже когда бывает взято одно животное, это причиняет неудовольствие, — чего же говорить о многих? Поэтому, им [богам] неприятно, когда люди знают это.
(Упанишады. С. 73-75)
Из «Брахман»
Миф о потопе
Однажды утром принесли Ману воды для омовения, как и теперь ее приносят, чтобы омыть руки. А когда он омывался, в руки его попала рыба.
Рыба сказала: «Вырасти меня, и я спасу тебя». — «От чего же ты спасешь меня?» — «Будет потоп, который унесет с собой все живое. От него я тебя спасу». — «Как же тебя вырастить?»
Она ответила: «Пока мы малы, нам отовсюду грозит гибель: рыба пожирает рыбу. Помести меня сначала в кувшин с водою, а когда он станет мне тесен, выкопай яму и содержи меня в ней. Когда же и она станет тесной, пусти меня в море. Тогда не страшна мне будет никакая опасность».
Вскоре она выросла и стала громадной рыбой, потому что росла очень быстро. Она сказала: «В такой-то и такой-то год будет потоп. Потому снаряди корабль и жди меня. А когда потоп начнется, взойди на корабль, и я тебя спасу».
Вырастив рыбу, как она его о том просила, Ману отпустил ее в море. И в тот самый год, какой она назвала, он снарядил корабль и стал ее поджидать. Лишь только потоп начался, взошел Ману на корабль, и тогда приплыла к нему рыба. К рогу ее он привязал веревку от своего корабля, и так привела его рыба к Северной горе.
Рыба сказала: «Я спасла тебя. Теперь привяжи корабль к дереву; а когда будешь на горе, смотри, чтобы тебя не смыло водою. Лишь только вода начнет спадать, и ты сходи вслед за нею». И вот шаг за шагом Ману сошел вниз... Тем временем потоп унес с собой все живое, и Ману остался на земле один.
Желая иметь потомство, он жил, восхваляя богов и предаваясь покаянию. Однажды он замешал на воде топленое масло, кислое молоко, сметану и творог и принес жертву. Спустя год из этой жертвы восстала девушка...
Потом эта девушка стала его женой и от них пошел весь род человеческий.
(Потоп. С. 399-400)
Из «Махабхараты»
Махабхарата — это грандиозная эпическая поэма, посвященная борьбе за власть двоюродных братьев. Эпос складывался постепенно на протяжении всего I тыс. до н.э., записана же поэма была, по-видимому, только в первые века н.э. Она содержит множество вставных историй, ведийских мифов и философских
размышлений. Махабхарату часто называют пятой ведой. Ее наиболее знаменитой частью является Бхагаватгита, отрывок из которой приводится ниже.
Арджуна сказал:
При виде моих родных, пришедших для битвы, Кришна,
Подкашиваются мои ноги, во рту пересохло.
Дрожит мое тело, волосы дыбом встали,
Выпал из рук Гандива, вся кожа пылает;
Стоять я не в силах, мутится мой разум.
Зловещие знаменья вижу, не нахожу я блага
В убийстве моих родных, в сраженье, Кешава.
Не желаю победы, Кришна, ни счастья, ни царства;
Что нам до царства, Говинда, что в наслажденьях, в жизни?
Те, кого ради желанны царство, услады, счастье,
В эту битву вмешались, жизнь покидая, богатства:
Наставники, деды, отцы, сыны, внуки,
Шурины, тести, дяди — все наши родные.
Их убивать не желаю, Мадхусудана, хоть и грозящих смертью,
Даже за власть над тремя мирами, не то, что за блага земные.
О Джанардана, после убийства сынов Дхритараштры,
Что за радость нам будет? Мы согрешим, убивая грозящих оружьем.
Не надлежит убивать нам кровных сынов Дхритараштры,
Ведь погубив свой род, как можем счастливыми быть, Мадхава?
Хоть и не видит греха их ум, пораженный корыстью,
В уничтожении рода, вероломстве преступном,
Как не понять постигающим зло поражения рода,
Что нам, Джанардана, от такого греха отрешиться надо?
С гибелью рода погибнут непреложные рода законы;
Если же законы погибли, весь род предается нечестью,
А утвердится нечестье, Кришна, — развращаются женщины рода.
Женщин разврат приводит к смешению каст, Варшнея!
Если смешение будет, в ад попадут и весь род, и убийцы рода;
Ниспадают их предки, лишаясь возлияний и жертвенных клецек.
Преступленье губителей рода, смешавших касты,
Упраздняют законы народа, семьи вековые устои.
Люди, поправшие родовые законы, о Джанардана,
Должны обитать в аду, так указует Писанье!
Горе, увы, тяжкий грех мы совершить замышляем:
Ради желания царских услад погубить своих кровных.
Если меня, безоружного, без противленья, сыны Дхритараштры
С оружьем в руках убьют в сраженье, мне будет отрадней...
Шри-Бхагаван сказал:
Ты мудрую речь говоришь, а сожалеешь о тех, кому сожаленья не надо:
Познавшие не скорбят ни о живых, ни об ушедших,
Ибо Я был всегда, также и ты, и эти владыки народов,
И впредь все мы пребудем вовеки.
Как в этом теле сменяется детство на юность, зрелость и старость,
Так воплощенный сменяет тела; мудрец не смущается этим.
Касания плоти, Каунтея, приносят страдание, радость, жар, холод,
Непостоянны они: приходят — уходят; противостань им, Бхарата!
Лишь человек, не колеблемый ими, тур Бхарата,
В страдании, радости равный, стойкий, готов для бессмертья.
Небытие не причастно бытию, бытие небытию не причастно;
Граница того и другого ясна для постигших Правду.
Неуничтожимо То, чем этот мир распростерт; постигни;
Непреходящее уничтожимым сделать никто не может.
Эти тела преходящи; именуется вечным носитель тела,
Непреходящим, неисследимым; итак, сражайся, Бхарата!
(Бхагаватгита. С. 81-85)
Буддийская
литература
Священной книгой буддизма является Трипитаки (на палийском языке — Типитаки) — в буквальном переводе «Три корзины (учения)». Согласно легенде, после смерти Будды его ученики собрались вместе, и трое из них изложили три части учения Будды, позднее записав их на пальмовых листьях, которые и сложили соответственно в три корзины. Отсюда и названия этих трех частей: Виная-питака, Абхидхамма-питака и Сутта-питака (питака — это корзина), каждая из этих книг в свою очередь подразделяется еще на ряд разделов. К наиболее интересным текстам относятся Джатаки и Дхаммапада, входящие в состав Сутта-питаки (а точнее — в состав Кхуддака-никаи — последней из пяти книг, составляющих Сутта-питаку). Джатаки — это сборник рассказов о предшествующих рождениях Будды (их в сборнике около 550). Дхаммапада (Стезя учения) — это сборник изречений, приписываемых Будде и охватывающих широкий круг вопросов буддийского учения.
Из «Дхаммапады»
У него уничтожены желания, и он не привязан к пище; его удел — освобождение, лишенное желаний и условий. Его стезя, как у птиц в небе, трудна для понимания.
Чувства у него спокойны, как кони, обузданные возницей. Он отказался от гордости и лишен желаний. Такому даже боги завидуют.
Пусть он сначала себя приведет в надлежащее состояние. Потом можно поучать и другого. Мудрый не собьется с пути.
Лучший из путей — восьмеричный; лучшая из истин — четыре слова; лучшая из дхамм — уничтожение страстей; лучший из двуногих — тот, кто прозорлив.
Кто говорит ложь, а также тот, кто сделав, говорит: «Я не делал», — попадают в преисподнюю. Ведь и тот и другой после смерти равны; люди низких деяний равны в том мире.
Желание беспечно живущего человека растет, как малува. Он мечется из существования в существование, как обезьяна в лесу, ищущая плод.
Пересекая поток существования, откажись от прошлого, откажись от будущего, откажись от того, что между ними. Если ум освобожден, то, что бы ни случилось, ты не придешь снова к рождению и старости.
(Дхаммапада. С. 18, 28, 45, 50, 54, 55)
Джатака о тигрице Джатака
рассказывает о том, как однажды Будда принял рождение в брахманском роде, и, хотя достиг поразительной славы, богатства и почета, он удалился в лес и стал отшельником. Однажды он гулял в сопровождении своего ученика.
И увидел он в пещере горной тигрицу молодую, которая пришла в изнеможенье полное от мук родильных и двигаться была не в силах.
От голода ее глаза ввалились, бока запали у нее глубоко; и даже на своих столь маленьких детенышей она смотрела как на пищу.
И с жаждой молока ее сосцов к ней приближались дети доверчиво, без страха, как к матери, — она же, как врагам, грозила им раскатами ужаснейшего рева.
Бодхисаттва, увидав ее, как ни был тверд он духом, от сострадания в великой скорби задрожал, как от землетрясения дрожит царь гор.
Какое это чудо, что милосердные душой, способные твердость полную хранить в страданиях великих личных, — дрожат при виде самых незначительных страданий ближних!
И Бодхисаттва, в волненье повторяя слова, тут обратился к своему ученику с такою речью, проникнутой великим состраданьем и проявившей чудесное величие его природы: «Милый! Милый!
Смотри, как лишена достоинств всех сансара! Животное ведь это от голода готово съесть и собственных детей, закон любви тем преступая!
Увы! О сколь ужасна себялюбия жестокость, из-за которой даже мать своих детей пожрать готова!
Да как же можно воспитать врага такого, как себялюбие, если из-за него мы можем сделать шаг к подобным действиям?
Пойди ж скорей и поищи где-нибудь что-либо, чем утолить ей муки голода прежде, чем она успеет погубить своих детей и самое себя. Я в это время постараюсь удержать ее от безумного поступка». И тотчас же тот ученик послушно отправился на поиски пищи. А Бодхисаттва, под этим предлогом отослав ученика, так стал размышлять:
«Зачем искать мне мяса у кого-нибудь другого, если мое все тело пригодно для этой цели? Удастся ли ему добыть что-либо, от случая зависит, а я возможность потеряю долг исполнить свой». К тому же:
Ведь бренно, тленно и бессильно наше тело; оно является источником страданий, оно неблагодарно и всегда нечисто. И кто не рад его употребить на благо ближних, тот недостоин называться мудрым.
Мы можем мимо проходить и не заметить ближнего страданий, либо когда привязаны мы слишком к наслажденьям личным, либо когда нет сил помочь. Но не могу я счастлив быть, когда страдает ближний; и если у меня возможность есть помочь, зачем стою я равнодушно?
Когда бы равнодушным я остался к горю даже злодея, погруженного в страдания, меж тем как у меня была б возможность облегчить их, то по свершении такого злодеянья огнем великим бы горело мое сердце, как сухой кустарник!
И потому падением с утеса лишу я жизни свое ничтожнейшее тело; и тем от пожирания детей тигрицу я избавлю, а детей — от матери голодной. И более того:
Примером будет то для всех, кто жаждет блага мира, и поощреньем пламенным для слабосильных; радостью для тех, кто сам способен на великие жертвы; для благородных сердец же — призывом увлекательным.
Это вызовет уныние огромных полчищ Мары и радость светлую у тех, кто добродетель Будды любит; то будет посрамленьем всех, погрязнувших в делах своекорыстных, себе несущих гибель себялюбием и вожделеньем.
Поднимет это веру приверженцев лучшей колесницы и в изумление повергнет тех, кто глумится над самоотверженностью; расчистит путь широкий к небу на радость тем, кто сам стремится к самоотречению.
«Когда же я смогу принесть добро какое-либо ближним и телом собственным моим?» — таково страстное мое желанье было; и вот теперь столь близко осуществление его и достиженье совершенной мудрости. К тому же:
Если истинно то, что решение мое проистекает не из самолюбия, не из желанья славы, не из стремления достигнуть неба иль земного царства и не из жажды вечного блаженства для себя, а только из стремленья к благу ближних.
То пусть чрез это у меня не иссякает сила в одно и то же время уничтожать страданья мира и счастье дать ему, подобно солнцу, что рассеивает тьму и миру свет дарует!
Войду в преданья я и обо мне рассказывать повсюду будут, когда увидят добродетели мои; творить я вечно буду благо миру и к счастию вести его».
Решив так, он радости исполнился, что и кончиною своей он может ближним благо принести, и, тело бросив вниз, привел тем в изумленье даже спокойные сердца богов.
Шум от падения тела Бодхисаттвы возбудил любопытство и гнев тигрицы, и она, перестав думать об умерщвлении своих детей, стала озираться по сторонам. Увидев бездыханное тело Бодхисаттвы, она быстро подскочила к нему и стала его пожирать. Когда же ученик его, так и вернувшийся без мяса, не видя своего учителя, стал оглядываться вокруг, он увидел бездыханное тело Бодхисаттвы, которое пожирала молодая тигрица. И хотя он был поражен великой горестью и скорбью, однако удивление перед величием необычайного подвига оттеснило эти чувства...
Потом он поведал о случившемся своим соученикам.
Тогда его ученики, лица которых просияли удивлением пред подвигом его, а также и гандхарвы, якши, наги и цари богов покрыли землю, на которой кости драгоценные его покоились, венками, украшениями, одеждами, дождем из порошка сандала...
(Джатаки, или сказания о подвигах Бодхисаттвы. С. 17-22)
Ашвагхоша — философ, поэт, драматург
«Имя «Ашвагхоша» означает «Голос коня». И священный напев Ашвагхоши могуч, как конское ржание в бою, как топот копыт скакуна, мерный и быстрый. И есть предание, Будда однажды проходил, беседуя с учениками, в саду. Соловей увидал его лицо пленился и запел. Будда, растроганный, сказал: «Пусть же, в новом воплощении, он будет человеком». Этот человек нравом своим участвовал в горячей природе коня и в певучей природе птицы. Он назывался — Ашвагхоша» (К.Бальмонт).