Опыт жизни очень горек. Она сладка только в воображении. В реальности она очень горька
Он сбежал из дворца, и от женщин, и от богатств, и от роскоши, от всего... Поэтому я не против Зорбы-Грека, потому что Зорба-Грек - это сама основа Зорбы-Будды. Будда вырастает из этого опыта. Я целиком за этот мир, потому что я знаю, что другой мир может быть почувствован только через этот. Поэтому я не говорю, что его следует избегать, я не скажу вам: станьте монахом. Монах - это тот, кто пошел против Зорбы, он беглец, трус; он сделал что-то в спешке, неразумно. Он незрелый человек. Монах - неспелый, жадный - жаждущий иного мира, и хочет его слишком рано, а время еще не пришло, монах еще не созрел.
Живите в этом мире, потому что этот мир дает завершенность, зрелость, полноту. Этот мир бросает вам вызов, благодаря чему у вас появляется центрированность, осознавание. И это осознавание становится лестницей. Тогда вы можете двигаться от Зорбы к Будде.
Позвольте, однако, мне снова повторить: только Зорбы становятся Буддами, а Будда никогда не был монахом. Монах - это тот, кто никогда не был Зорбой, он тот, кто поддался очарованию слов Будды. Монах - это подражатель, он фальшивит, подражает Буддам. Он может быть христианином, он может быть буддистом, он может быть джайном - это не имеет большого значения, - но он подражает Буддам.
Когда монах уходит из мира, он уходит, чтобы бороться с ним. Это не мирный уход. Все его существо устремлено обратно. Он борется с этим. Он раздваивается. Одна половина его существа - за этот мир, а другая половина жаждет другого. Он разорван на части. Монах - это шизофреническая в своей основе, расщепленная личность, разделенная на низшее и высшее. И это низшее продолжает притягивать его, но чем больше оно подавляется, тем более и более притягательным оно становится. И из-за того, что он не пережил низшее, он не может войти в высшее.
Вы можете попасть в высшее только тогда, когда вы пережили низшее. Вы можете заслужить высшее, только проходя через все страдания и восторги низшего. До того как лотос становится лотосом, он должен пройти через ил - ил есть этот мир. Монах сбежал от ила, он никогда не станет лотосом. Это похоже на семя лотоса, которое вдруг отказалось падать в ил - может быть, из-за своего эго: "Ведь я - семя лотоса! Я не могу упасть в ил". Но тогда оно останется семенем, никогда не расцветет. Если оно хочет превратиться в лотос, оно должно упасть в ил, должно пережить это противоречие. Не пережив этого противоречия - жизни в иле - нельзя оказаться вне него.
Я буду последним человеком, если стану делать из вас монахов, - иначе, почему монахи так настроены против меня? Я хотел бы, чтобы вы укоренились в земле.
Я совершенно согласен с Фридрихом Ницше, который говорит: '"Я умоляю вас, братья мои, оставайтесь верными земле и не верьте тем, кто говорит о надеждах на другой мир!" Выучите свой первый урок доверия, доверившись земле. Она - это ваш дом прямо сейчас!
Не охотьтесь за другим миром. Живите в этом мире, и живите в нем интенсивно, страстно. Живите в нем тотально, всем своим существом. И благодаря этой полной вере, благодаря этой страстной жизни, любви и радости вы станете способными выйти за пределы этого мира. Другой мир скрыт в этом мире. Будда спит в Зорбе. Его необходимо разбудить. И никто не может пробудить вас, кроме самой жизни.
Я здесь, чтобы помочь вам быть тотальными, где бы вы ни были; в каком бы состоянии вы ни были - проживайте это состояние тотально. Только проживая что-либо полностью, можно выйти за его пределы.
Сначала станьте Зорбой, цветком этой земли, и затем заслужите способность стать Буддой - цветком другого мира. Другой мир не где-то вовне: другой мир спрятан в этом. Этот - только проявление другого, а другой непроявленная часть этого.
ПЕЧАЛЬ ИМЕЕТ СВОЮ СОБСТВЕННУЮ КРАСОТУ
Бхагван, можно ли праздновать печаль?
Не отождествляйтесь с печалью. Станьте свидетелем и наслаждайтесь моментом печали, потому что печаль имеет свою собственную красоту.
Вы никогда не наблюдали. Вы настолько отождествляетесь, что никогда не проникаете в глубину печали, в глубину этой красоты. Если вы понаблюдаете, то будете поражены - какое сокровище вы потеряли. Посмотрите - вы никогда не бываете так глубоки, как в печали. Печаль несет в себе глубину, счастье - поверхностно. Пойдите и посмотрите на счастливых людей. Эти так называемые счастливые люди, эти плеймальчики и плейдевочки - вы найдете их в клубах, отелях, в театрах - всегда улыбаются, кипят пузырями от счастья. Вы увидите, что они всегда мелки, поверхностны. В них нет никакой глубины. Счастье напоминает волны на поверхности, вы живете мелкой жизнью. А в печали есть глубина. Когда вы печальны, это не похоже на волны на поверхности, это похоже на самые глубины Тихого океана, мили и мили в глубину.
Погружайтесь в глубину, наблюдайте ее. Счастье шумно, печаль молчалива. Счастье похоже на день, печаль похожа на ночь. Счастье похоже на свет, печаль похожа на тьму. Свет приходит и уходит, тьма остается - она вечна. Свет случается иногда, тьма существует всегда.
Если вы погрузитесь в печаль, все это будет отброшено. Внезапно вы осознаете, что печаль присутствует объективно, вы наблюдаете и убеждаетесь в этом, и вдруг, внезапно, появляется ощущение счастья. Печаль так прекрасна - цветок безмолвия, цветок вечной глубины. Она как бездонная пучина, такая безмолвная, такая мелодичная - ничто не нарушает тишину, никакого возмущения. В нее можно падать и падать бесконечно и выйти оттуда полностью отдохнувшим и помолодевшим.
Отношение к печали зависит от вас. Когда вы печальны, вы думаете, что с вами случилось что-то плохое. Это просто ваша интерпретация. И тогда вы пытаетесь избежать этого; вы никогда не медитируете над этим. Тогда вам хочется пойти к кому-нибудь, на вечеринку, в клуб или включить телевизор, радио, или почитать газету - то есть делать что-то, что помогло бы вам забыться. Вам внушили, что печаль это зло. В ней нет ничего плохого. Она - это другая полярность жизни.
Счастье - это один полюс, печаль - другой. Блаженство - это один полюс, страдание - это другой. Жизнь состоит из того и другого. Жизнь, состоящая только из блаженства, будет иметь горизонтальное протяжение, но не будет иметь глубины. Жизнь, состоящая только из печали, будет иметь глубину, но не будет иметь протяжения. Жизнь, состоящая из печали и блаженства, многомерна, она движется во всех направлениях одновременно. Смотрите на изображение Будды или заглядывайте иногда в мои глаза, и вы найдете и то и другое вместе - блаженство, мир и печаль. Вы найдете блаженство, в котором есть также и печаль, потому что печаль придает ему глубину. Вглядитесь в выражение лица Будды - блаженный, но такой печальный. Само слово "печаль" вызывает у вас неправильные ассоциации - как будто что-то в жизни не так. Это ваша интерпретация.
На мой взгляд, жизнь хороша во всей своей полноте. И когда вы принимаете жизнь полностью, только тогда вы и можете праздновать, в ином случае - нет. Празднование означает: что бы ни случилось (неважно что), я буду праздновать. Ведь празднование ничем не обусловлено: "Когда я счастлив, тогда я буду праздновать". Празднование безусловно - я праздную жизнь. Она приносит несчастье - хорошо, я праздную его. Она приносит счастье - хорошо, я праздную и это. Празднование - это моя позиция, которая не зависит от того, что приносит жизнь.
Но проблема возникает потому, что как бы я ни использовал слова, они приобретают дополнительное значение в вашем уме. Когда я говорю "празднуйте", вы думаете, что нужно быть счастливым. Как можно праздновать, если вы печальны? Я не говорил, что нужно быть счастливым для того, чтобы праздновать. Празднование это благодарение за все, что вам посылает жизнь, за все, что Бог посылает вам. Празднование - это благодарение, это благодарность. Я говорил вам это, и буду говорить еще.
Один очень бедный суфийский мистик был голоден, он устал от долгого пути. Ночью он пришел в одну деревню, но жители не приняли его. В этой деревне жили правоверные мусульмане; когда имеешь с ними дело, очень трудно убедить их. Они даже не пустили его переночевать в их селение.
Ночь была холодной, он замерз, устал, дрожал, потому что на нем почти не было одежды. Он сидел за деревней под деревом. Его ученики расположились рядом, очень опечаленные, подавленные и сердитые.