Промчись поверх невольных вод
Найденный Пушкиным символический образ – грозы над морем – получил художественное воплощение в следующем стихотворении «Завидую тебе, питомец моря смелый...». Символ обогащается, как бы разрастается в своей реальной основе. Теперь уже основу его составляют не только образы волн, моря и грозы. Сохраняя их, поэт присоединяет и другие многозначные изображения: «питомец моря смелый», «сень парусов» на кораблях, «небо дальнее». Все зарисовки получают смысловую протяженность: выявляется глубинная потребность человека, матроса в душе, не приемлющего спокойное, дремотное бытие, жаждущего «стихий других» и приветствующего «свободный океан». «Питомец моря» мечтает об океане. Символический смысл картины оказывается ведущим. Символика свободы вобрала в себя главные компоненты: образы моря, водной стихии, бури или грозы, кораблей с их парусами и человека – питомца моря, его друга и родственника. Найдено и перспективное поэтическое выражение – «свободный океан».
Свое завершение символ морского пейзажа получил в элегии «К морю» (1824), вобравшей в себя все найденное прежде: живописность образов, лирическую, субъективную проникновенность, философскую мысль о свободе.
Работая над символом, Пушкин отнюдь не отказывается от внешней выразительности образа, от картинности: он видит море: «Ты катишь волны голубые / И блещешь гордою красой»; «Твои скалы, твои заливы / И блеск, и тень, и говор волн»; «... не забуду / Твоей торжественной красы»; поэт его слышит и создает, как и раньше, звукообраз: «Как зов его в прощальный час, / Твой грустный шум, твой шум призывный / Услышал я в последний раз»; «Глухие звуки, бездны глас / И тишину в вечерний час...», и снова: «И долго, долго слышать буду / Твой гул в вечерние часы».
Художественная привлекательность образа не только в его символике, но и в его изобразительной силе, пластически-музыкальной красоте. Вместе с тем созданный поэтический образ приобретает философскую глубину, смысловую многозначность и протяженность.
Свобода, о которой мечтали романтики, и сам поэт в свое время был в их числе, – стихия, подобная морской. Пушкин думает о противоречиях этой стихии, прекрасной и опасной. Он вводит в элегию эстетические оценки, связанные с любимой романтиками категорией «высокого»: море очаровывает «гордой» и «торжественной» красой, своим блеском. Но свободолюбивая, своенравная пучина (вспоминается образ «слепой пучины» из идиллии.) страшна и грозит гибелью человеку из-за непостижимой изменчивости (то хранит парус рыбаря, то губит стаю кораблей). Море живет своими «прихотями», чужой воле его не одолеть («Ты взыграл неодолимый»), оно играет людьми. Здесь море – воплощение романтической, могущественной, безграничной не просто свободы, но и опасного своеволия.
Свободная стихия навела поэта на мысль о судьбе: море-океан – судьба. Это уже новая семантика в символе. От идеи свободы Пушкин идет к идее судьбы.
Идея свободы в философском миросозерцании Пушкина была господствующей. Он утверждал ее всегда и со всем пылом творческой натуры. Свобода виделась ему как бы в онтологическом ракурсе: «свободный океан» – основа бытия природы и вместе – человеческой души. Поэтому обращение человека к истокам бытия означает его освобождение. В то же время свобода – понятие социальное.
В сфере антропологии в творчестве Пушкина выступает идея самоценности свободы для человеческой личности, она – условие нормального функционирования его организма, его души, она замена счастья.
Идея свободы приходила в соприкосновение с размышлениями о творчестве, и Пушкин солидаризировался с романтиками в понимании ее необходимости для поэта.
Для философского миросозерцания Пушкина весьма существенно эстетическое восприятие действительности: синтез философии и эстетики. Свобода из абстрактной категории превращалась в зримую, слышимую, осязаемую конкретность, практически-духовную реальность, она воплощалась в художественные образы, главным из которых оказался символ моря. Эстетическое обаяние его – и в живописности, в гордой красоте, музыкальной выразительности, и в широком просторе переосмысления психологически-философского толкования, в смысловых переливах, рождающих богатый содержанием символ.
Богатство символа раскрывается в многообразии ассоциаций, вызываемых морем. Но больше всех «сроднился» с морем сам русский поэт. Образ моря начиная с романтического периода 1820-х годов сопутствует его творчеству и настолько в нем укореняется, что начинает символизировать и само его творчество.
Список используемой литературы: