Социально-политическая обстановка в России после начала Великой Французской буржуазно-демократической революции
В начале 90-х гг. XVIII в. под влиянием событий во Франции происходит усиление консервативно-охранительных тенденций во внутренней политике Екатерины II. Императрица отказывается от либеральной фразеологии. В известной степени это сказалось на судьбе А. Н. Радищева, которого за публикацию «Путешествия из Петербурга в Москву» осуждают на смертную казнь, заменённую ссылкой в Сибирь.
«Просвещённый абсолютизм» Екатерины II
Подводя итоги внутренней политике Екатерины II, можно утверждать, что по ряду показателей её правление соответствовало принципам «просвещённого абсолютизма», как общеевропейского явления, проявившегося в государственном развитии таких стран как Австрия, Пруссия, Дания, Швеция, Испания, Португалия и др. во второй половине XVIII века под влиянием идей Просвещения. Теория «просвещённого абсолютизма», родоначальником которой считается Т. Гоббс, исходила из возможности рациональным способом с помощью реформ «сверху» достичь «общественного блага» как «высшей цели» развития государства. Одним из важных условий достижения «просвещённым абсолютизмом» данной цели было сосредоточение в руках монарха (центральной бюрократии) всех прерогатив власти. Другими условиями были – умаление религиозного и усиление светских начал в жизни государства и общества и торжество закона («Один закон для всех»). В связи с этим, реформы, характеризующие «просвещённый абсолютизм», объективно были направлены против остатков средневекового строя, охватывая различные сферы развития государства и общества. Они включали: покровительство национальной промышленности и совершенствование налоговой системы, меры по развитию внутреннего рынка, систематизацию административно-территориального устройства государства, попытки упорядочения законов и создания единой правовой системы, модернизацию финансовой системы, борьбу с клерикализмом и провозглашение идеи веротерпимости, поощрение развития науки, образования, культуры. Все эти направления движения к «общественному благу» в различной степени проявились и в деятельности Екатерины II. Безусловно, что существенным ограничителем, повлиявшим как на явные отступления от принципов политики «просвещённого абсолютизма» в период её правления, так и на противоречивый характер внутренней политики императрицы в целом, был ряд объективных обстоятельств. В первую очередь это относится к оценке того «стартового» социально-экономического и культурного уровня, с которого начинали свои «абсолютистско-просветительские» благодеяния европейские монархи и Екатерина II. Россия, находясь на дальней периферии влияния греко-римской цивилизации и её культурной преемницы Западной Европы, по объективным причинам не достигла того социально-экономического и культурного уровня, который к тому времени уже имелся в большинстве европейских стран. Кроме того, в России были и свои особенности культурно-духовного развития. Так, Православная Церковь в отличие от Римско-католической практически не вмешивалась в дела государственной власти, не занималась охотой на ведьм и не учреждала инквизиции. Поэтому наступление светского государства на Церковь происходило только в форме секуляризации её земельной собственности для нужд светского государства. Вместе с тем, весьма противоречивыми оказались последствия реформ «просвещённого абсолютизма» на культурном поприще России. Утверждение светской культуры посредством насаждения европейского образования, воспитания и быта в дворянской среде в ущерб национальным духовным традициям, привело к концу XVIII века к разрушению духовного единства российского общества и формированию пагубного для государства и общества двоекультурия. Просвещенные российские дворяне, усвоившие сначала немецкий язык, затем поголовно перешедшие на французский, становились всё более чуждыми русским крестьянам, носителям «варварского» языка. Только внешние военные потрясения, требовавшие национального единения, и самоанализ ограниченной по численности интеллигенции могли на время сблизить русский народ и европеизированное дворянство. Тем не менее, даже в моменты подобного сближения дворянская интеллигенция продолжала думать о судьбе своего народа по-европейски, и оттого часто выдавала желаемое за действительное. Позитивные результаты Просвещения были очевидны преимущественно в узком кругу образованных дворян и носили самодостаточный характер. Поэтому закономерным результатом «просвещенческой» сословной политики в России к концу XVIII века стало не ослабление, а усиление крепостнических отношений. Многие других преобразования, «размягчённые» в «всевдолиберальной» среде екатерининского окружения, также не избежали девальвации. Торжество закона в России к концу правления императрицы явно не вырисовывалось. Зато российская бюрократия, научившись в атмосфере господства коррупции править «по-семейному», становилась всё более и более самодовлеющей величиной, неким «средостением» между государством и обществом. Поэтому не случайно, что русский историк А. С. Лаппо-Данилевский, изучавший в конце XIX- начале XX века внутреннюю политику России в период правления Екатерины II, несмотря на всё величие и значимость её эпохи утверждал, что именно в это время завязались те узлы, которые приходилось распутывать или ещё более запутывать в последующее время…