II. МЕЖДУНАРОДНАЯ ОТВЕТСТВЕННОСТЬ
1. Понятие и терминология
4. Международное право обосновывает обязанности по осуществлению разнообразных действий или воздержанию от действий, которые должны соблюдаться субъектами международного права в их международных отношениях. Международно-правовые нормы международной ответственности предполагают наличие таких обязанностей. При этом они нередко характеризуются (что не является бесспорным) в качестве так называемых вторичных норм <8>, предназначение которых заключается исключительно в квалификации того, при каких условиях государства и международные организации должны отвечать за вменяемые им нарушения международного права и какие юридические последствия наступают в результате ответственности. Обычно эти правила рассматриваются сегодня в рамках понятия ответственности (ответственность государств, ответственность международных организаций).
--------------------------------
<8> См. критическое мнение: Simma. Grundfragen der Staatenverantwortlichkeit in der Arbeit der International Law Commission, ArchVR 24 (1986) 357 (362). Симма подчеркивает, что как минимум при определении правовых последствий на передний план выходит специфика первичной правовой нормы, нарушенной в конкретном случае. См. также: Rauschning. Verantwortlichkeit der Staaten, 13ff; 
, 
Bd I/3, 2. Aufl 2002, § 173 II.1.
5. В немецкоязычной литературе можно встретить также термины "международно-правовой деликт" <9> или "международно-правовое преступление" и его последствия либо возмещение <10>. Первое из названных понятий представляется менее удачным. Оно косвенно проецирует параллели между международным правом и национальным правом, регулирующим недозволенные действия, которых в такой форме не существует <11>.
--------------------------------
<9> 
. Das 
Delikt in der Entwicklung der modernen 
, 1963; Schlochauer. Die Entwicklung des 
Deliktsrechts, ArchVR 16 (1974/75) 239ff; Kunig. Das 
Delikt, JURA 1986, 344ff; см. также: Schwarzenberger. International Law as Applied by International Courts and Tribunals, Bd I, 3. Aufl 1957, 562ff: Torts.
<10> См.: Guggenheim. Lehrbuch des 
, Bd I, 1951, 509ff; Wengler, , Bd I, 1964, 489ff; Verdross/Simma (Fn 4) § 1262ff.
<11> Об этом см.: Kunig (Fn 9); Ipsen // Ders (Fn 1), § 39 Rn 15; Brownlie. Principles of Public International Law, 6. Aufl 2003, 439f.
2. Основания и концепция ответственности государств
а) Юридическая основа
6. За нарушения международно-правовых обязательств, которые могут быть вменены государству, оно несет ответственность согласно международному праву. Единство мнений по этому вопросу существует длительное время. Попытки кодификации данной материи предпринимаются уже с 20-х годов прошлого столетия <12>. В 1953 году Комиссии международного права (КМП) было поручено разработать предложения по соответствующей кодификации <13>. И только в 2001 году эту работу удалось завершить: после трудных переговоров появился проект, состоящий из 59 статей, об ответственности государств за международно-противоправные деяния <14>. Принятие проекта стало возможным лишь благодаря исключению из текста наиболее дискуссионных проблем. Так, в первую очередь авторы проекта отказались от вызывавшего бесконечные споры разграничения понятий международного деликта и международного преступления.
--------------------------------
<12> 
pour la codification du droit international, Bases de discussion, Tome III, 1929. Об историческом развитии ответственности государств см.: Nolte. From Dionisio Anzilotti to Roberto Ago - The Classical Law of State Responsibility and the Traditional Primacy of a Bilateral Conception of Inter-State Relations, EJIL 13 (2002), 1083.
<13> Резолюция ГА от 07.12.1953 N 799 (VIII).
<14> Доклад КМП, Пятьдесят третья сессия (2001 г.), Глава IV. Общий обзор развития см. в разделе доклада "А. Введение". Предварительный проект (первое чтение), опубликован: ILM 37 (1998) 440; Crawford, State Responsibility, 348ff. Об этом см. предложения Специальных докладчиков Рифагена (Riphagen, YBILC 1986 I, 56ff) и Арангио-Руиза (Arangio-Ruiz): Документы ООН (A/CN.4/493/Ad v 28.8.1993); см. также: Tomuschat. Gegenwartsprobleme der Staatenverantwortlichkeit in der Arbeit der 
der Vereinten Nationen, 1994, 17ff; Schachter. Dispute Settlement and Countermeasures in the International Law Commission, AJIL 88 (1994) 471. Текст проекта с комментариями КМП опубликован: Crawford. State Responsibility, 61ff; Harris. Cases and Materials on International Law, 6. Aufl 2004, 504ff (извлечения из комментариев).
7. Кроме того, вопреки первоначальному замыслу, проект не был оформлен как многосторонняя конвенция: он был принят в виде приложения к резолюции Генеральной Ассамблеи ООН (Резолюция об ответственности государств) <15>. Поэтому его положения представляют собой обязательные нормы международного права лишь постольку, поскольку они кодифицируют международное обычное право. Наконец, спорное регулирование, касающееся обязательной процедуры разрешения споров, также было отложено до лучших времен <16>. Такой подход к решению вопроса был рекомендован Генеральной Ассамблее Комиссией международного права. В будущем по идее должна быть созвана межгосударственная конференция, которая обсудит и, возможно, примет соответствующую конвенцию, включающую положения об обязательном разрешении споров <17>. В 2004 году Генеральная Ассамблея вновь обратилась к правилам об ответственности государств и предложила Генеральному Секретарю принять соответствующие меры по достижению согласия в будущем. В 2007 году вопросы об ответственности государств вновь оказались в центре внимания Генеральной Ассамблеи <18>.
--------------------------------
<15> Резолюция ГА ООН от 12.12.2001 N 56/83. Критическое мнение о процедуре см.: (Fn 8) § 173 VII.3.
<16> Об этом см.: Crawford. State Responsibility, 57f.
<17> См. примеч. 14 наст. разд.: Доклад КМП, § 72 и след.
<18> Резолюция ГА N от 02.12.2004 59/35; см. также: Aust. Handbook of International Law, 2005, 407.
8. Отступления от первоначального плана могут повысить шансы консенсуса при окончательном урегулировании. Однако решение актуальных проблем в лучшем случае будет отложено на более поздний срок. В долгосрочной перспективе желательно принятие конвенции, которая включила бы в себя отложенные сегодня вопросы и регулировала бы их в обязательном для государств порядке.
б) Общая характеристика
9. Нарушение государством международного права имеет место тогда, когда ему вменяется какое-либо действие или бездействие, и это представляет собой нарушение международно-правового обязательства <19>. Обычно ответственность государств возникает лишь по отношению к потерпевшему субъекту международного права (одному или нескольким). В отношениях с ним (с ними) вменяемое правонарушение обосновывает специфическое правоотношение. Последнее должно юридически упорядочить заинтересованность потерпевшего в компенсации или возмещении и, соответственно, в принятии односторонних контрмер <20>. Поскольку функция подобных правоотношений в первую очередь заключается в восстановлении соответствующего международно-правового положения <21>, это может быть обосновано принципом консенсуса, ключевым для международного права, а также оттеснением односторонних мер вследствие действия принципа неприменения силы и обязанности по мирному урегулированию споров <22>.
--------------------------------
<19> См.; ст. 2 Резолюции об ответственности государств (примеч. 15 наст. разд.).
<20> Обобщение см.: Ago. YBILC 1971 II/1, 206.
<21> Дело 
(PCIJ, 1928, Series A, N 17, 47); Ago (Fn 20) 210; Riphagen. YBILC 1980 II/1, 112f.
<22> Подробнее см.: Ipsen (Fn 1) § 39 Rn 8ff. См. также: Граф Витцтум. Раздел 1 абз. 45 и след.
10. Участниками указанного правоотношения выступают субъект, совершивший нарушение международного права, и потерпевшее государство. Нарушитель должен обладать право- и дееспособностью по смыслу международного права. Лишь при наличии обеих предпосылок он может считаться субъектом нарушенной обязанности и отвечать за ее соблюдение согласно международному праву. Напротив, для потерпевшей стороны достаточно обладать лишь правоспособностью, в то время как наличие дееспособности не имеет значения. Некоторые германские авторы в дополнение к критериям право- и дееспособности формулируют требование деликтоспособности участников названного правоотношения. Под таковой подразумевается специфическая способность совершить международно-противоправное деяние либо быть жертвой подобного деяния <23>. Однако дополнительная познавательная ценность критерия деликтоспособности вызывает вопросы. Во всяком случае на совещаниях в КМП она была отвергнута <24>.
--------------------------------
<23> См.: (Fn 8) § 173 V; Schlochauer (Fn 9) 247f; Kunig (Fn 9) 346f; иное мнение см.: Ipsen (Fn 1) § 39 Rn 29.
<24> YBILC 1971 II/1, 224.
11. Потерпевший должен быть субъектом определенного права, предусмотренного международными нормами и нарушенного невыполнением соответствующей обязанности. По этой причине нарушение, например, индивидуальных прав порождает ответственность государства, даже если сам индивид не в состоянии предъявить жалобу о нарушении своих прав <25>. Положения ст. ст. 42 и 48 Резолюции об ответственности государств конкретно устанавливают, при каких условиях государство может потребовать привлечения другого государства к международной ответственности. При этом если ст. 42 регулирует случаи призвания к ответственности самим потерпевшим государством, то ст. 48 допускает реализацию требования о привлечении к международной ответственности также государством, иным, чем потерпевшее государство. Указанное положение действует в том случае, если нарушенное обязательство является обязательством в отношении международного сообщества в целом (п. b абз. 1 ст. 48 Резолюции об ответственности государств). В международном обычном праве данная норма пока не находит своего соответствия в таком объеме.
--------------------------------
<25> См.: решение Международного суда ООН по делу La Grand II: ICJ Rep 2001, 466 (§ 77).
12. Нарушенное обязательство может определяться любой международно-правовой нормой по смыслу абз. 1 ст. 38 Статута Международного суда <26>, если на момент соответствующего действия или бездействия указанная норма уже вступила в силу применительно к затронутому государству <27>. Бездействие равнозначно активному нарушению постольку, поскольку существует (правовая) обязанность к совершению действий <28>. Нарушение обязательства всегда указывает на (незаконное) вторжение в права других субъектов международного права <29>. Последнее обстоятельство необходимо рассматривать в контексте принципа взаимности, которым в значительной степени обусловлено возникновение и соблюдение международно-правовых норм <30>.
--------------------------------
<26> См.: ст. ст. 3 и 12 Резолюции об ответственности государств (примеч. 15 наст. разд.) и (Fn 8) § 174 I.2.
<27> См.: ст. 13 Резолюции об ответственности государств (примеч. 15 наст. разд.).
<28> См.: ст. 2 Резолюции об ответственности государств (примеч. 15 наст. разд.). Это соответствует также позиции, сформулированной в решениях международных судов. См.: решение Международного суда ООН по делу Korfu-Kanal (ICJ Rep 1949, 22f) и решение по делу Teheraner Geisel (ICJ Rep 1980, 30ff).
<29> См.: Специальный докладчик Аго (Ago. YBILC 1971 II/1, 220).
<30> См.: Специальный докладчик Аго (Ago. YBILC 1971 II/1, 220).
13. К числу спорных моментов ответственности государств, дискутируемых на протяжении длительного времени, относится вопрос о том, является ли она ответственностью за последствия либо ответственностью за виновно совершенные нарушения обязательств <31>. Международная практика не отличается последовательностью ни в том ни в другом случае. Тем не менее на ее основе можно осторожно предположить, что в случае активных действий, совершаемых в нарушение международно-правовых обязательств, если отсутствуют особые обстоятельства, доказывание вины, как правило, не является необходимым элементом <32>. С другой стороны, подход, связывающий возникновение ответственности с последствиями противоправного деяния, вне зависимости от наличия вины, в любом случае нуждается в корректировке, если предъявленные претензии касаются нарушения обязанностей, исполняемых по усмотрению государства, либо если они касаются нарушения обязанностей по воздержанию от действий. Во избежание несоразмерных последствий ответственность государства наступает здесь лишь в том случае, если данное государство при надлежащей осмотрительности (due diligence) <33> было в состоянии предвидеть и предотвратить нарушение международного права. Вопрос о том, усматривается ли в этом требовании (объективированный) элемент вины <34> либо основание для исключения правонарушения <35>, имеет скорее теоретическое, а не практическое значение. С этим правовым положением согласуется в целом и Резолюция об ответственности государств. Для обоснования международной ответственности Резолюция не требует виновного поведения государства, однако допускает возможность ссылки на обстоятельства непреодолимой силы <36>. Тем самым достигается более благоприятное, по мнению потерпевшего субъекта международного права, распределение бремени доказывания виновности <37>. В целом можно предположить, что доказательство вины не является обязательной по международному обычному праву предпосылкой для наступления международной ответственности <38>.
--------------------------------
<31> Brownlie. System of the Law of Nations, Part 1 (State Responsibility), 1986, 40f; Bedjaoui. Responsibility of States: Fault and Strict Liability, EPIL IV (2000) 212; Rousseau. Droit international public, Tome V, 1983, N 13ff; Ipsen (Fn 1) § 39 Rn 35ff; см. также: (Fn 8) § 183.
<32> (Fn 8) 945f; Verdross/Simma (Fn 4) § 1266; Zemanek. Schuld- und Erfolgshaftung im Entwurf der 
Staatenverantwortlichkeit, FS Bindschedler. 1980, 315 (322); Brownlie (Fn 11) 447ff; Rousseau (Fn 31) N 16ff.
<33> Об этом см.: Blomeyer-Bartenstein, Due Diligence, EPIL I (1992) 1110ff; Horbach. Liability versus Responsibility under International Law, 1996.
<34> См., например: Verdross/Simma (Fn 4) § 1267.
<35> См.: Ipsen (Fn 1) § 39 Rn 40; J. Wolf. Die 
Entwicklung der Lehre 
die 
Verantwortlichkeit der Staaten, 
43 (1983) 481 (512).
<36> См. ст. ст. 2 и 23 Резолюции об ответственности государств (примеч. 15 наст. разд.), а также комментарий КМП к ст. 2 (примеч. 14 наст. разд.).
<37> Simma (Fn 8) 340.
<38> См. также: (Fn 8) § 183 I.4.
14. Ответственность государств нельзя обосновывать только тем, что нарушенное международно-правовое обязательство затрагивает государство, в отношении которого выдвигаются претензии. Фактические события, составляющие основу правонарушения, также должны вменяться государству в качестве его поведения <39>. В принципе речь уже идет не о проблеме каузальности, а о том, чтобы выяснить (правовую) связь действующего субъекта и государства <40>. Указанная связь по своей структуре и свойствам должна быть таковой, чтобы поведение действующего субъекта в любом случае предстало в виде государственного акта (act of state) и могло послужить основанием для обвинения государства, к которому предъявляются требования. Такая квалификация, предпринятая в соответствии с критериями международного права <41>, не вызывает особых проблем лишь в случае, если фактические действия исходят от государственных органов или иных носителей функций публичной власти в рамках их компетенции (подробнее см. абз. 23 и след.).
--------------------------------
<39> См.: ст. 2 Резолюции об ответственности государств (примеч. 15 наст. разд.). О принципе вменения (по тексту Резолюции - "присвоение поведения государству") см.: Rousseau (Fn 31) N 3; Christenson. The Doctrine of Attribution in State Responsibility // Lillich (Hrsg). International Law of State Responsibility for Injuries to Aliens, 1983, 321ff.
<40> Ipsen (Fn 1) § 40 Rn 2.
<41> Ipsen (Fn 1) § 40 Rn 35; J. Wolf. Zurechnungsfragen bei Handlungen von Privatpersonen, 45 (1985) 232 (249).
15. В целом праву ответственности государств неизвестна распространенная в национальном праве специфическая функция ущерба, служащая для ограничения пределов ответственности. В качестве ущерба действует уже само нарушение международно-правового положения как таковое <42>. Следовательно, если из нарушенной нормы не вытекает иное, от критерия "ущерб" как предпосылки наступления ответственности государств можно отказаться <43>. Однако при определении юридических последствий ответственности (см. абз. 32 и след.) этот критерий, напротив, зачастую приобретает особое значение <44>.
--------------------------------
<42> Об этом см.: решение Международного суда по делу Korfu-Kanal (ICJ Rep 1949, 35), а также по делу 
(ICJ Rep 1966, 32); Verdross/Simma (Fn 4) § 1264. Критическое мнение см.: Dupuy. Symposium, 371.
<43> Simma (Fn 8) 365; Zemanek. Die 
Verantwortlichkeit, Rn 2439.
<44> См.: Zemanek. Die 
Verantwortlichkeit, Rn 2439, 2499ff; Kunig (Fn 9) 350.
в) Попытки расширения концепции ответственности
16. Тенденция к расширению базовой концепции ответственности государств проявилась в двух направлениях. С одной стороны, ведется дискуссия о существовании международно-правовых норм специального характера, нарушение которых необходимо увязывать с особыми юридическими последствиями. С другой стороны, все чаще ставится вопрос, не должны ли государства нести также ответственность за разрешенные, но сопряженные с риском действия, и если да, то при каких условиях.
Обязательства erga omnes
17. В решении по делу Barcelona Traction Международный суд ООН разграничил международно-правовые обязательства, существующие в отношении отдельного государства, и обязательства, которые существуют в отношении международного сообщества в целом. Ко второй группе, так называемым обязательствам erga omnes, МС отнес запрет агрессии, геноцида, рабства и расовой дискриминации, а также уважение основных прав человека. Правовой интерес в соблюдении и исполнении обязательств erga omnes должен быть присущ всем государствам <45>. Сегодня существование таких обязательств признано в принципе, однако споры вызывают их объем и особые юридические последствия <46>.
--------------------------------
<45> ICJ Rep 1970, 32; в том же смысле относительно дипломатического и консульского права: см. дело Teheraner Geisel (ICJ Rep 1980, 42).
<46> Verdross/Simma (Fn 4) §§ 50, 1343; . , Bd I/1, 1989, § 8 II.1.c; Frowein, Verpflichtungen erga omnes, 250; Schindler. Die erga omnes-Wirkung des 
, FS Bernhardt, 1995, 199ff; Simma. Does the UN-Charter Provide an Adequate Legal Basis for Individual or Collective Responses to Violations erga omnes? // 
(Hrsg), The Future of International Law Enforcement. New Scenarios - New Law, 1993, 125 (126ff); M. Ragazzi. The Concept of International Obligations Erga Omnes, 2000; Cassese. International Law, 2. Aufl 2005, 262ff ("aggravated state responsibility").
18. Аналогичные позиции содержались в проекте Комиссии международного права, принятом в первом чтении <47>. Комиссия интегрировала обязательства erga omnes в концепцию ответственности государств. Обязательства erga omnes (как и императивное право ius cogens) появлялись, в частности, в связи с нарушением в форме международных преступлений. В эту категорию должны были входить нарушения таких международно-правовых норм, которые имеют для международного сообщества столь фундаментальное значение, что их нарушение рассматривается как преступление. Все другие нарушения обязательств (менее значительные по последствиям) назывались деликтами <48>. Помимо неясностей при формулировании конкретных составов международных преступлений <49>, особой критике подверглась предлагавшаяся на основе этого различия система юридических последствий <50>. Так, наряду с обычными юридическими последствиями, правопослушные государства должны были при определенных условиях выполнять солидарные обязательства. В третьем чтении КМП, однако, отказалась от понятий "преступление" и "деликт". Они не содержатся также в Резолюции об ответственности государств и, видимо, в будущем, в частности при возможном принятии специального договорного регулирования на основе резолюции, не будут играть существенной роли.
--------------------------------
<47> См.: примеч. 14 наст. разд.
<48> Абзац 3 ст. 19 проекта КМП (первое чтение, 1996 г.); см. примеч. 14 наст. разд.
<49> См.: Frowein. Verpflichtungen erga omnes, 249; Hofmann. Zur Unterscheidung von Verbrechen und Delikt im Bereich der Staatenverantwortlichkeit, 45 (1985) 195 (220); Simma (Fn 8) 376; далее см. статьи в сборнике: Weiler/Cassese/Spinedi (Hrsg). International Crimes of State: A Critical Analysis of the ILC's Draft Article 19 on State Responsibility, 1989; Rosenstock. Crimes of States - an Essay, FS Zemanek, 1994, 321ff. О терминологии см.: Hofmann. Ebd, 205; Simma (Fn 8) 378.
<50> Об этом см.: Frowein, Verpflichtungen erga omnes, 248; Hofmann (Fn 49) 221ff; Simma (Fn 8) 98ff. По теме в целом см. также: Starace. La 
de la violation des obligations 
de la 
internationale, RdC 153 (1976-V) 267ff, 289ff; de Hoogh. Obligations erga omnes and International Crimes, 1996.
19. Тем не менее Резолюция об ответственности государств содержит в себе два положения (ст. ст. 40 и 41), имеющие схожий по содержанию предмет регулирования. Так, при серьезных нарушениях императивных норм международного права государства должны сотрудничать с целью прекращения нарушения. Они не должны признавать правомерной ситуацию, сложившуюся в результате такого нарушения, и не должны содействовать ее сохранению <51>. При этом абз. 2 ст. 40 Резолюции об ответственности государств подробно регламентирует условия, при которых нарушение императивных норм международного права должно рассматриваться как серьезное. Статья 41 определяет особые юридические последствия серьезных нарушений по смыслу ст. 40 Резолюции. Абзац 2 ст. 41 содержит, по сути, принцип ex iniuria ius non oritur (право не основывается на несправедливости). Исходя из квалифицирующего критерия тяжести, установленного в ст. 40 Резолюции, можно, таким образом, предположить, что некоторые проблемы, которые до сих пор обсуждались в рамках качественной дифференциации преступлений и деликтов, вновь всплывут в контексте ст. 40 Резолюции <52>.
--------------------------------
<51> См. также: Paulus, Die internationale Gemeinschaft im 
, 2001, 404ff (с комментариями к термину "потерпевшее государство" по ст. 43 Проекта КМП); см. критическую оценку Проекта (Cassese [Fn 46] 269): "минималистский подход".
<52> См.: Simma (Fn 8) 195ff; Rosenstock/Kaplan. The Fifty-Third Session of the International Law Commission, AJIL 96 (2002) 414.
Ответственность за деяния, сопряженные с риском
20. С начала XX века идет оживленная дискуссия по поводу того, несут ли государства по международному праву ответственность за вменяемые им деяния, сопряженные с риском, и если да, то при наличии каких условий. Также и в этом вопросе исходной точкой первоначально служили факторы, связанные с правовым статусом иностранцев. Предполагалось, что при ущербе, причиненном иностранным гражданам в результате внутригосударственных мятежей или в результате возникновения ситуаций, аналогичных гражданской войне, должна наступать абсолютная ответственность государства за их последствия вне зависимости от наличия вины <53>. Сегодня в первую очередь (хотя и не исключительно) технические риски, которые связаны с мирным использованием ядерной энергии и космического пространства или которые выражаются в нанесении ущерба окружающей среде на воде и на суше, определяют развитие полемики об абсолютной ответственности в международном праве <54>. В этом случае речь идет не только об ослаблении действия принципа вины в области ответственности государств. Вопрос ставится шире и охватывает также правовую оценку допустимого поведения, сопряженного, однако, с особыми рисками возникновения ущерба, регулирующего ответственность за исполнение обязательств. Основные проблемы, возникающие при этом, сводятся к следующей дилемме: подпадают ли подобные формы поведения под нормальные составы обоснования ответственности государств, поскольку вредоносное последствие может квалифицироваться как нарушение международного права <55>, либо здесь необходим специальный режим ответственности, и если да, то может ли он основываться на недопустимости недозволенного пользования правами <56>?
--------------------------------
<53> Об этом см.: Fauchille. 
de droit international public, I/1, 1921, 521f.
<54> Rudolf, Haftung 
Verhalten im 
, FS 
, 1981, 535 (541ff); Verdross/Simma (Fn 4) § 1269; Kunig. 
und Risiko, JURA 1996, 593; Doehring. 
, 2. Aufl 2004, Rn 849f.
<55> См., например: Ipsen (Fn 1) § 39 Rn 51ff.
<56> См., например: 
, YBILC 1960 II, 65.
21. Включение разрешенных, но сопряженных с особым риском причинения вреда действий в классическую конструкцию ответственности государств противостоит позиции тех государств, которые стремятся вывести эти виды деятельности за рамки режима ответственности за неправомерные действия и подчинить их особому типу абсолютной ответственности <57>. Впрочем, очевидно, что нередки ситуации, в которых нарушение обязанности по проявлению осмотрительности невозможно вменить в вину государству <58> (см. абз. 13) либо вменяемый данному государству акт публичной власти (см. абз. 14) отсутствует <59>. Таким образом, вопрос о существовании особых правил правомерного поведения, сопряженного с риском, неизбежно появится в повестке дня. Учитывая недостатки производства международных судов, неоднозначную межгосударственную практику и разноречивые оценки в теории, обычное право в целом не в состоянии предложить основание для решения данной проблематики <60>. Изложенные положения в полном объеме относятся и к запрету злоупотреблений при осуществлении прав, поскольку действие такого запрета и его содержание в международном праве вызывают споры <61>.
--------------------------------
<57> Об этом см.: Bedjaoui (Fn 31) 360, 361; о проблемах договорной практики см., например, абз. 3 ст. 22 Женевской конвенции об открытом море от 29.04.1958, абз. 1 ст. 110 Конвенции по морскому праву, ст. VI Договора по космосу от 27.01.1967, ст. II Конвенции о международной ответственности за ущерб, причиненный космическими объектами, от 29.03.1972. См. также: (Fn 8) § 175 II.
<58> Rudolf (Fn 54) 542.
<59> Randelzhofer. 
, 63.
<60> Об этом см.: Rudolf (Fn 54) 544; Randelzhofer. , 65; 
, Verantwortlichkeit der Staaten 
, 45 (1985) 265 (286f); Verdross/Simma (Fn 4) § 1269; Rousseau (Fn 31) N 22.
<61> Randelzhofer. , 45; Ipsen (Fn 1) § 39 Rn 44ff; по проблеме в целом см.: Kiss. Abuse of Rights, EPIL I (1992) 1ff.
22. Принятый Комиссией международного права в 2001 году проект статей о предотвращении трансграничного вреда от опасных видов деятельности <62> базируется на принципах предотвращения <63> и сотрудничества <64>. По определенным видам опасной деятельности государства должны устанавливать обязанность предварительного получения разрешения; государства обязаны уведомлять и проводить консультации в отношении рисков, связанных с причинением трансграничного вреда <65>. Проект предусматривает также процедуру разрешения споров, в рамках которой возможно образование независимой комиссии по установлению фактов. Если одно из государств-участников откажется назначить члена данной комиссии, право назначения может по ходатайству другой стороны в споре перейти к Генеральному Секретарю ООН <66>. КМП рекомендовала Генеральной Ассамблее принять проект в форме рамочной конвенции. Однако до сих пор Генеральная Ассамблея не последовала этой рекомендации.
--------------------------------
<62> Доклад КМП, Пятьдесят третья сессия (2001 г.), Глава V. Об этом см.: (Fn 8) § 175 V; Dolzer. 
Verantwortlichkeit und Haftung 
, BerDGVR 29 (1992) 195 (228ff); Erichsen. Das Liability Project der ILC, 51 (1991) 94ff; Ginther (Fn 2) 374ff; Harndt, 
Haftung 
die 
Folgen nicht verbotenen Verhaltens, 1993, § 1.
<63> Статья 3 проекта (примеч. 62 наст. разд.). См. также: Quentin-Baxter. YBILC 1981 II/2, 146ff, 148, (§ 177); Barboza. YBILC 1986 I, 196 (§ 25); Randelzhofer. , 69f; J. Wolf. Haftung // Seidl-Hohenveldern (Hrsg). Lexikon des 
, 3. Aufl 2001, 126f.
<64> Статья 4 проекта (примеч. 62 наст. разд.).
<65> См.: ст. ст. 6 - 11 проекта (примеч. 62 наст. разд.).
<66> См.: ст. 19 проекта (примеч. 62 наст. разд.).
3. Отдельные проблемы
а) Проблемы рассмотрения ответственности государств
23. Нормы обычного права гарантируют, что государство несет ответственность за любые нарушения международного права, возникающие в результате действий его органов, вне зависимости от вида и уровня их деятельности <67>. Если дело касается федеративного государства, то поведение любого органа государств-членов, как правило, рассматривается в целом как собственное деяние федерации <68>. На практике наиболее распространенный случай присвоения поведения органа государству касается решений исполнительной власти при условии, что эти решения уже не подлежат оспариванию на внутригосударственном уровне <69>. Однако это могут быть и акты законодательной власти (классический пример - законы об экспроприации и национализации имущества), если нарушение международного права непосредственно состоит в принятии или в отказе принять соответствующие акты и не является лишь следствием их определенного применения на практике <70>. Наконец, государства несут ответственность и за международно-противоправные окончательные решения судов последней инстанции <71>. Особое значение приобрели в прошлом серьезные нарушения принципов надлежащей судебной процедуры в отношении иностранцев и граждан определенных государств (так называемый отказ в правосудии) <72>.
--------------------------------
<67> См. также: ст. 4 Резолюции об ответственности государств (примеч. 15 наст. разд.); Ipsen (Fn 1) § 40 Rn 5; Brownlie (Fn 31) 132; Zemanek. Die 
Verantwortlichkeit, Rn 2453ff.
<68> (Fn 8) § 176 II.4.
<69> См. примеры: Verdross/Simma (Fn 4) § 1273.
<70> Verdross/Simma (Fn 4) § 1271; (Fn 8) § 176 V.1.
<71> См. обзор: Schlochauer (Fn 9) 251f.
<72> О понятии и содержании см.: Verosta. Denial of Justice, EPIL I (1992) 1007ff.
24. В равной степени государства ответственны за действия субъектов права принятия решений, которые, несмотря на то, что не относятся к государственному аппарату, уполномочены выполнять определенные публичные функции. Это положение действует в отношении юридически самостоятельных носителей административных функций, например, корпораций, учреждений, фондов или иных образований, правомочных осуществлять элементы государственной власти <73>. Напротив, вменение (присвоение) лишь фактического осуществления элементов государственной власти имело бы значение только в чрезвычайных ситуациях (катастроф или войн) <74>. Однако доказывание обстоятельств, свидетельствующих о том, что государство допускает такое фактическое осуществление, сопряжено со значительными трудностями <75>.
--------------------------------
<73> См.: Ipsen (Fn 1) § 40 Rn 10ff; ст. 7 Резолюции об ответственности государств (примеч. 15 наст. разд.).
<74> Аналогичную позицию см.: (Fn 8) § 177 II.2. Примеры: Ipsen (Fn 1) § 40 Rn 16/18; ст. 8 Резолюции об ответственности государств (примеч. 15 наст. разд.).
<75> См.: Ipsen (Fn 1) § 40 Rn 17, 19.
25. Действия государственных органов и иных субъектов права принятия решений, наделенных полномочиями на выполнение публичных функций, вменяются (присваиваются) данному государству также и в случае превышения компетенции или невыполнения указаний (так называемые действия ultra vires) <76>. Споры здесь вызывает лишь вопрос, в какой степени это правило действует также тогда, когда подобный недостаток поведения очевиден пострадавшему субъекту международного права <77>. Против допущения подобного исключения говорят отдельные международные судебные решения <78>, а также контраргумент о том, что осведомленность о превышении полномочий, как правило, не способствует предотвращению ущерба <79>. Тем не менее затруднения вызывает доказывание наличия на уровне обычного права нормы, декларирующей безусловное вменение государству также действий, явно превышающих полномочия <80>.
--------------------------------
<76> См.: ст. 7 Резолюции об ответственности государств (примеч. 15 наст. разд.). О проблемах действия ultra vires см.: Wilske. Die 
und ihre Rechtsfolgen, 2000, 69ff.
<77> Утвердительный ответ см.: (Fn 8) § 176 II.2; Verdross/Simma (Fn 4) § 1274; Brownlie (Fn 11) 434ff; ст. 10 Резолюции об ответственности государств (примеч. 15 наст. разд.); отрицательный ответ см.: Ipsen (Fn 1) § 40 Rn 28.
<78> Дело Youmans (RIAA IV, 110ff) и дело Caire (RIAA V, 516ff).
<79> См.: Verdross/Simma (Fn 4) § 1274.
<80> Исключения в пользу явных нарушений права см. в ст. 46 Венской конвенции о ПМД и ст. 46 Венской конвенции о праве договоров между государствами и международными организациями.
26. Ответственность государств обычно не распространяется на правонарушения, совершаемые частными лицами. Государство несет ответственность за такие нарушения, только если в связи с этими нарушениями ему может быть вменено его собственное неправомерное поведение <81>. Нередко в подобных случаях речь идет о бездействии государства. К примеру, государство не проявляет надлежащей осмотрительности (due diligence) в целях предотвращения или пресечения нарушений прав иностранцев и прав иностранных государств частными лицами, либо государство не предпринимает достаточных мер по преследованию и наказанию таких правонарушителей <82>. В международной практике известны, однако, примеры поощрения государством неправомерных действий частных лиц, имеющих признаки преступления <83>. Резолюция об ответственности государств включает такие случаи, в которых в вину самого государства вменяются действия лица или группы лиц, совершаемые по указанию или под контролем государства <84>.
--------------------------------
<81> Лишь на основании ст. 11 Резолюции об ответственности государств (примеч. 15 наст. разд.). Об этом см.: решение Международного суда по делу Teheraner Geiselnahme (ICJ Rep 1980, 30f). См. также: Ipsen (Fn 1) § 40 Rn 35.
<82> Основополагающие принципы сформулированы Максом Хубером в решении относительно британского имущества в деле Spanisch-Marokko от 01.05.1925 (RIAA II, 615, 636, 642, 645f); из более поздней судебной практики см. решение Международного суда по делу Teheraner Geiselnahme (ICJ Rep 1980, 31f). См. разные мнения в литературе: Verdross/Simma (Fn 4) § 1281; Brownlie (Fn 31) 159ff; Rousseau (Fn 31) N 68ff; Sperduti. Responsibility of States for Activities of Private Law Persons, EPIL IV (2000) 216; Wolf (Fn 35). См. также материалы по делам: Ipsen (Fn 1) § 40 Rn 30ff.
<83> Например, официальное одобрение представителями правительства захвата посольства США в Тегеране (IGH, ICJ Rep 1980, 34). В этом смысле решение Суда затрагивает вопросы международной ответственности за позитивные действия.
<84> Статья 8 Резолюции об ответственности государств (примеч. 15 наст. разд.).
27. Трудности вызывает квалификация таких форм поведения государства, которые могут облегчить совершение или способствовать совершению международно-противоправного деяния другим государством. Естественно, могут складываться ситуации, когда ответственность вследствие пособничества <85> может быть достаточно обоснованной <86>. Тем не менее общая квалификация признаков пособничества <87> находится пока в стадии начальной разработки. Этот процесс усложняется тем обстоятельством, что в действующем праве не формулируется обязанность государства реагировать на нарушения международного права другим государством, и поэтому государства не обязаны безоговорочно подвергать проверке собственные действия с точки зрения возможного наличия в них признаков пособничества <88>.
--------------------------------
<85> Не следует путать с редкой в настоящее время и здесь не рассматриваемой ответственностью государства за нарушения международного права, совершенные юридически или фактически зависимыми от него государствами; об этом см. ст. 17 Резолюции об ответственности государств, а также: Verdross/Simma (Fn 4) § 1286, E. Klein. Beihilfe zum 
, FS Schlochauer, 1981, 425 (427f).
<86> Например, помощь в создании условий для похищения людей на чужой территории; об этом см.: SchwBGer, EuGRZ 1983, 437; о проблеме в целом: Verdross/Simma (Fn 4) § 1285; Wilske (Fn 76) 64ff.
<87> См. ст. 16 Резолюции об ответственности государств (примеч. 15 наст. разд.).
<88> Подробнее см.: Klein (Fn 85) 434, 436; Simma (Fn 8) 379f.
б) Исключение ответственности государств
28. Не существует международно-противоправного деяния, порождающего ответственность государства, если потерпевшее государство выразило явное согласие на его совершение <89>, и нарушение международного права не связано с обязательствами ius cogens или обязанностей erga omnes. Также и появление непреодолимой силы, делающей невозможными действия государств в строгом соответствии с международным правом, равно как и случайных событий, может в отдельных случаях исключать ответственность, если они являются непреодолимыми, непредвиденными и не поддающимися контролю государства. Ссылка на непреодолимую силу исключается, если государство само способствовало наступлению этих событий либо своими действиями усилило риск возникновения такой ситуации <90>. В соответствии с Резолюцией об ответственности государств ссылки на так называемое состояние необходимости в государстве в принципе являются недопустимыми. Исключения предусмотрены в случаях, когда это требуется для защиты жизненно важных интересов государства, если при этом не нарушаются существенные интересы других государств или международного сообщества в целом. Кроме того, возможность ссылки на состояние (крайней) необходимости не должна быть исключена особым международно-правовым обязательством, а само государство не вправе способствовать возникновению такой ситуации. Наконец, как и при других основаниях исключения противоправности, ссылка на состояние необходимости не допускается при нарушении императивных норм ius cogens <91>. В международной практике известны лишь редкие случаи, когда конкретное государство ссылалось на состояние (крайней) необходимости. Поэтому вызывает сомнения тот факт, что отраженная в Резолюции попытка КМП нормативно закрепить данный институт подкрепляется нормами обычного права <92>.
--------------------------------
<89> См.: также ст. 20 Резолюции об ответственности государств (примеч. 15 наст. разд.).
<90> См.: ст. 23 Резолюции об ответственности государств (примеч. 15 наст. разд.).
<91> См.: ст. ст. 25 и 26 Резолюции об ответственности государств (примеч. 15 наст. разд.).
<92> Подтверждается в решении Международного суда по делу 
(ICJ Rep 1997, 7 § 51f); см. также: (Fn 8) § 180 VI. По проблеме в целом см.: Simma (Fn 8) 381ff; Salmon. Les circonstances excluant 
// Zemanek/Salmon (Hrsg). 
internationale, 1987, 88 (89f); Malanczuk. Countermeasures and Self-Defence as Circumstances Precluding Wrongfulness in the International Law Commission's Draft Articles on State Responsibility // Spinedi/Simma (Hrsg). United Nations Codification of State Responsibility, 1987, 157, 405ff; Gattini. Zufall und force majeure im System der Staatenverantwortlichkeit anhand der ILC-Kodifikationsarbeit, 1991.
29. Наконец, ответственность государства может быть исключена по той причине, что его действия являются реакцией на предшествующее нарушение международного права. Такая ситуация может иметь место, если данное государство участвует в коллективных принудительных мерах международной организации (см. абз. 110 и след.), осуществляет свое право на самооборону в рамках Устава ООН <93> или предпринимает контрмеры.
--------------------------------
<93> См.: ст. ст. 21 и 22 Резолюции об ответственности государств (примеч. 15 наст. разд.).
30. Контрмеры характеризуют ситуацию, когда субъект международного права реагирует на предшествующее нарушение его прав и самостоятельно принимает меры в целях их защиты и реализации. Указанное понятие считается более узким, чем понятие "санкции", по двум основаниям (см. абз. 104). Во-первых, оно отражает лишь односторонний ответ конкретного субъекта международного права на предшествующее международно-противоправное действие. Здесь не имеются в виду меры, принимаемые международными организациями, например ООН <94>. Во-вторых, контрмера сама по себе в принципе является международно-противоправной, однако как средство прекращения международно-противоправного состояния считается оправданной <95>.
--------------------------------
<94> Fiedler. 
, 12f.
<95> Об этой конструкции см.: ст. 22 Резолюции об ответственности государств (примеч. 15 наст. разд.). По проблеме реторсий см.: абз. 108 наст. разд.
31. Понятие контрмеры сформировалось в основном под воздействием работы Комиссии международного права в области ответственности государств; оно нашло, однако, применение также в судебной практике международных органов <96>. Резолюция об ответственности государств, включающая в себя проект КМП, формулирует определенные ограничения для государства, принимающего контрмеры, как с точки зрения целей, которые оно может преследовать, так и в отношении выбираемых им средств. К примеру, контрмеры могут быть приняты только с целью побудить противоправно действующее государство к правомерному поведению <97>. При этом не допускаются отступления от фундаментальных прав человека, закрепленных в Международных Пактах ООН по правам человека, или от императивных норм международного права <98>. До принятия ответных мер от государства-правонарушителя следует потребовать выполнения его обязательств в соответствии с международным правом; кроме того, его необходимо уведомить о намеченных контрмерах <99>. Наконец, контрмеры должны быть соразмерными; они могут приниматься лишь в течение того времени, пока длится международно-противоправное деяние или международно-противоправное положение <100>. Эти ограничения права на контрмеры должны также подкрепляться нормами международного обычного права. По своей форме контрмеры будут как и прежде применяться в виде репрессалий (о конкретных проблемах см. абз. 112 и след.).
--------------------------------
<96> Третейское решение по делу о соглашении о воздушном сообщении (США против Франции) от 09.12.1978 (RIAA XVIII, 416 (§ 81ff)); решения Международного суда по делу о тегеранских заложниках (ICJ Rep 1980, 28) и по делу Никарагуа (ICJ Rep 1986, 14 (§ 210)).
<97> Статья 49 Резолюции об ответственности государств (примеч. 15 наст. разд.).
<98> Статья 50 Резолюции об ответственности государств (примеч. 15 наст. разд.). В целом по проблеме см.: (Fn 8) § 188 VI.3.
<99> Статья 52 Резолюции об ответственности государств (примеч. 15 наст. разд.).
<100> Статьи 51 и 52 Резолюции об ответственности государств (примеч. 15 наст. разд.).
в) Юридические последствия ответственности государств
32. Особое правоотношение, возникающее в результате нарушения международного права (см. абз. 9), порождает, если иное не предусмотрено специальными соглашениями (см. абз. 34), обязанность ответственного государства прекратить дальнейшие нарушения и ликвидировать по мере возможности все последствия противоправного деяния (возмещение) <101>. В зависимости от обстоятельств конкретного случая это может быть фактическое или юридическое восстановление прежнего положения <102>, а при нанесении ущерба в результате международно-противоправного деяния, исчисляемого в финансовом выражении, также и денежное возмещение за тот ущерб, который находится в адекватной причинно-следственной связи с указанным нарушением <103>. Может ли потерпевшее государство выбирать между реституцией и компенсацией ущерба, либо компенсации ущерба можно требовать лишь тогда, когда восстановление в первоначальном положении (restitutio in integrum) невозможно или возможно не в полной мере, - эти вопросы, в том числе в связи с нарушениями права о статусе иностранцев, не нашли пока однозначного ответа <104>. В случае причинения вреда в результате международно-противоправного деяния, неисчислимого в финансовом выражении, вместо компенсации ущерба выступает право на сатисфакцию <105>. Удовлетворение этого права может заключаться, например, в признании нарушения и принятии на себя ответственности за него, в официальном извинении, наказании виновных лиц или согласии на денежный штраф. При определенных обстоятельствах достаточным является установление факта международной противоправности (третейским) судом <106>.
--------------------------------
<101> Основополагающие принципы сформулированы в решении Постоянной Палаты международного правосудия по делу 
(примеч. 21 наст. разд.). О принципах см. также: Brownlie (Fn 31) 199f; Wolfrum. Reparation for Internationally Wrongful Acts, EPIL IV (2000) 177; Zemanek (Fn 43) Rn 2474ff; ст. 41 и след. Резолюции об ответственности государств (примеч. 15 наст. разд.); см. также: 
. Die Wiedergutmachung von Menschenrechtsverletzungen im 
, 1994.
<102> Статья 35 Резолюции об ответственности государств (примеч. 15 наст. разд.). Об отличиях от прекращения международно-противоправного деяния см.: (Fn 8) § 185; подробности и примеры см.: Verdross/Simma (Fn 4) § 1295; Thomsen, Restitution, EPIL IV (2000) 229; Doehring (Fn 54) Rn 838.
<103> Статья 36 Резолюции об ответственности государств (примеч. 15 наст. разд.). Подробнее об этом см.: Riedel. Damages, EPIL I (1992) 929ff.
<104> Статья 36 Резолюции об ответственности государств (примеч. 15 наст. разд.) гарантирует также компенсацию лишь в том случае, если ущерб не может быть возмещен реституцией. См. комментарий к проекту КМП. О проблеме см. также: Thomsen (Fn 102) 377; (Fn 8) § 185 IV.
<105> См. также: ст. 37 Резолюции об ответственности государств (примеч. 15 наст. разд.).
<106> См.: Verdross/Simma (Fn 4) § 1299; Riedel. Satisfaction, EPIL IV (2000) 320. О сатисфакции в судебном порядке см. решение Международного суда по делу Korfu-Kanal (ICJ Rep 1949, 35f).
33. Требование о возмещении ущерба относится к межгосударственным правопритязаниям, поскольку оно вытекает из правоотношения между государствами <107>. Это означает, что оно может быть предъявлено исключительно государствами, также и в том случае, если ущерб в результате нарушения норм международного права нанесен физическому или юридическому лицу. При нанесении вреда физическому лицу <108> право предъявить требование принадлежит по нормам обычного права лишь тому государству, гражданство которого данное лицо имеет на момент причинения вреда или предъявления требования <109>. При нанесении вреда юридическому лицу (но не его участникам или акционерам, рассматриваемым как физические лица) <110> право требования определяется в зависимости от того, может ли юридическое лицо быть идентифицировано с данным государством согласно национальному праву, например, по местонахождению его резиденции или бизнес-центра <111>. В любом случае право требования может быть предъявлено лишь после того, как соответствующие физические или юридические лица исчерпали все средства защиты их прав на внутригосударственном уровне, и это не принесло результата <112>.
--------------------------------
<107> См.: Verdross/Simma (Fn 4) § 1304.
<108> Подробнее см.: Verdross/Simma (Fn 4) § 1300ff; Rousseau (Fn 31) N 97ff.
<109> Основополагающие принципы сформулированы в решении по делу Mavrommatis-Konzessionen (PCIJ, 1924, Series A, No 2, 12). На судах и плавсредствах при определении принадлежности права требования действует принцип государства флага, вне зависимости от национальности: см. решение Международного морского суда по делу M/V-Saiga (ITLOS Rep 1997, 4ff).
<110> Основополагающие принципы сформулированы Международным судом в решении по делу Barcelona-Traction (ICJ Rep 1970, 42).
<111> Об исключениях см.: Verdross/Simma (Fn 4) § 1304.
<112> См.: Doehring. Local Remedies, Exhaustion of, EPIL III (1997) 238ff.
34. До сих пор не выяснен вопрос, в какой степени указанные юридические последствия и их самостоятельная реализация путем обращения в международные суды или применения допустимых в международном праве санкций (в частности, репрессалий) <113> должны уступать место специальным правилам при наличии таковых. К примеру, можно исходить из того, что стороны договора определят специальные юридические последствия международно-противоправных деяний, поскольку таким образом они не нарушают Устав ООН или нормы ius cogens <114>. Подобные правила содержатся, например, в Конвенции о международной ответственности за ущерб, причиненный космическими объектами <115>, в Договоренности о правилах и процедурах разрешения споров (ст. 23) <116> и в ст. 139 Конвенции по морскому праву <117>. Признание принципиальной допустимости специальной регламентации само по себе не решает значительно более сложный вопрос о соотношении общих правил ответственности государств и специальных систем правовой защиты и санкций, как они существуют, например, в рамках защиты прав человека, дипломатического и консульского права <118> или права ЕС <119>. Являются ли последние автономными и самодостаточными (self-contained), или допустимо обращение к общим правилам при определенных условиях, например, в случае, если специальный режим оказывается несовершенным или неэффективным? Не решен также вопрос, действует ли принцип исключительности специального режима, выведенный посредством толкования для обычных случаев, в любых международных ситуациях <120>.
--------------------------------
<113> Об этом см.: Zemanek (Fn 43) 2531ff.
<114> См.: Verdross/Simma (Fn 4) § 1309.
<115> BGBl 1975 II, 1210; Sart II N 396.
<116> BGBl 1994 II, 1749; Sart II N 515. Договоренность действует в отношении торговых соглашений, перечисленных в приложении 1, прежде всего для Договора о ВТО.
<117> BGBl 1994 II, 1799; Sart II N 350.
<118> В пользу признания такого автономного характера высказался Международный суд в решении по делу Teheraner Geisel (ICJ Rep 1980, 40).
<119> Об этом см.: Schwarze. Das allgemeine 
in den innergemeinschaftlichen Rechtsbeziehungen, EuR 18 (1983) 1ff; Bleckmann, Europarecht, 6. Aufl 1997, Rn 624; Oppermann. Europarecht, 3. Aufl 2005, § 8 Rn 28.
<120> См.: Simma (Fn 8) 387, (Fn 8) § 173, а также скептические замечания в отношении права ЕС: Oppermann (Fn 119).
4. Ответственность международных организаций
а) Практическое значение
35. Начиная с 1945 года число и авторитет международных организаций в мире постоянно растут. В результате сопровождающего этот процесс смещения компетенций возрастающее значение приобретает вопрос, на каких условиях международные организации должны нести ответственность за совершенные ими нарушения международного права, и какие правила действуют в том случае, если международная организация сама стала жертвой подобных нарушений. В сравнении с вопросами об ответственности государств эти проблемы, конечно, не столь значительны. Причина состоит в том, что круг задач, выполняемых международными организациями, несравнимо 
круга задач государств; кроме того, международные организации не проявляют той же предрасположенности к нарушениям, поскольку обязанности относительно территории или населения, как правило, в этот круг не входят <121>. Однозначные положения в международном договорном праве редко встречаются <122>, прецедентные судебные решения незначительны <123>. В декабре 2001 года Генеральная Ассамблея поручила Комиссии международного права <124> по окончании работы по вопросам ответственности государств заняться проблемами ответственности международных организаций <125>. С тех пор Комиссия трижды рассматривала доклады Гая, Специального докладчика по данному вопросу, и получила рекомендации и ответы правительств и международных организаций <126>.
--------------------------------
<121> См.: Ipsen (Fn 1) § 41 Rn 9.
<122> См.: ст. VI Договора по космосу от 27.01.1967; абз. 3 ст. XXII Конвенции о международной ответственности за ущерб, причиненный космическими объектами от 29.03.1972; ст. 263 Конвенции по морскому праву.