Своеобразия форм и функций номинативову имен числительных

Противопоставление косвенных падежей именительному-винительному в категории числительных выражено и другими грамматическими средствами, которые свидетельствуют о своеобразном положении формы именительного падежа («номинатива») в системе числительных. У числительных два — две,

* Но ср. устарелое употребление дательного падежа сту с предлогом по: по сту, напри­мер, у Крылова («Дикие Козы»): «К ним за день ходит по сту раз». Ср. у Тургенева в рассказе «Постоялый двор»: «Его считали в сороках или пятидесяти тысячах».

** Ср. в «Русских народных сказках» Афанасьева в «Сказке о Козьме Скоробогатом»: Поклонилась царю сороком сороков серых волков, Поклонилась царю сороком сороков черных медведей, Поклонилась царю сороком сороков соболей и куниц. *** Ср. у Г. Павского: «Вместо пятьюдесятью в разговорах чаще слышно пятидесятью»21.


оба — обе противопоставление именительного-винительного падежа формам косвенных падежей выражается в том, что различие женского (две, обе) и не­женского (два, оба) рода в косвенных падежах исчезает. (Ср. также в этих словах различие основ именительного и косвенных падежей.) В числительных пятьдесят, шестьдесят, семьдесят, восемьдесят морфема -десят в кос­венных падежах переходит в систему мягкого склонения десять. В старом мо­сковском просторечии слова семьдесят, восемьдесят употреблялись и в ана­логической южнорусской форме именительного падежа — семьдесять, восемь-десять*. Ср. у Пушкина: «Сегодня семьдесят мне било» («Руслан и Людмила»); у Тургенева: «Лет через пятьдесят, много семьдесят, эти усадьбы... исчезали с лица земли» («Мой сосед Радилов») и т. п.

В склонении составных числительных выступают и другие оригинальные черты, свидетельствующие о своеобразном положении формы номинатива. Так, числительные с суффиксами -дцать и -надцать склоняются посредством слияния окончаний с суффиксами (т. е. совершенно так же, как имена суще­ствительные и прилагательные). Числительные же, обозначающие десятки, от пятьдесят до восемьдесят включительно, склоняются в обеих частях сложе­ния, при этом так, что обнаруживается резкий разрыв между формами имени­тельного падежа и косвенных падежей (пятьдесят, но: пятидесяти, пятиде­сятою или пятьюдесятью). Морфологическое единство слова здесь цементи­руется ударением. Числительные двести, триста, четыреста, именительный падеж которых синтаксически не разложим, в косвенных падежах изменяют обе части сложения по множественному числу в отличие от пятьсот — де­вятьсот, в которых первая часть склоняется по системе единственного числа и в которых родительный падеж отличается от именительного-винительного лишь формой первой составной части (пятьсот, но пятисот). На этом грам­матическом фоне именительный падеж числительных, оторванный от форм косвенных падежей и отличающийся от них по способу синтаксической связи с существительными, выступает в своеобразном свете. Еще К. С. Аксаков сближал числительно-количественные слова в форме «именительного падежа» с наречием25. Точно так же акад. А. А. Шахматов относил к категории наре­чия «все те числительные, которые в сочетании с существительными не заим­ствуют от них своей падежной формы, например, пять книг». «Названия ко­личественных отношений, — пишет А. А. Шахматов, — вообще являются синтаксически наречиями (один, два, три, сто); названия количественных от­ношений в сочетании с существительными являются в именит, и винит, паде­же наречиями (начиная с три и кончая девятьсот)»26. Однако нетрудно убе­диться, что А. А. Шахматов объединяет в этой характеристике грамматически разнородные явления.

Прежде всего необходимо выделить случаи употребления числительных имен вне сочетаний с существительными. Можно говорить о наречном упо­треблении числительных применительно к счету, к числовому последователь­ному обозначению моментов независимо от называния самих моментов, а также и действий: раз, два, три, четыре и т. п. Правда, в этом случае числи­тельные не примыкают ни к какому другому слову — ни к глаголу, ни к име­ни, и даже грамматическое значение наречия раз здесь несколько видоизмене­но. Но в соотносительных конструкциях вроде: «Ударь раз, ударь два, но не до бесчувствия же» (Сухово-Кобылин, «Свадьба Кречинского») и т. п. — раз, два, три явно употреблены в значении наречий дважды, трижды или в значе­нии наречных идиом: два раза, три раза и т. п.

* Эти формы приведены уже в «Anfangsgriinde der russischen Sprache» (1731, с. 32). Они внесены в «Словари Академии Российской» и в «Словарь церковнославянского и русского язы­ка» (1847).


Однако уже затруднительно видеть количественные наречия в последова­тельных обозначениях считаемых предметов: один, два, три, четыре.

Еще более далеко от наречий абсолютивное употребление числительных (вне сочетаний с существительными) в математических формулах и вычисле­ниях (двадцать пять плюс сорок два и т. п.). Как уже было указано, этому употреблению наивное бытовое сознание готово приписать некоторый отте­нок субстанциональности. Но эта числовая субстанциональность имеет мало общего с предметностью существительных. Ведь она бескачественна, лишена числа и рода. Она не может быть источником, производителем активного действия. Она брезжит в числительных как смутное воспоминание, как пере­житок предшествующей стадии мышления, как абстрактное понятие числовой сущности, еще не вполне «математизированное» в бытовой речи*. Пять, шесть, десять, сто и т. п.— это обозначения чисел, замкнутых в свою систе­му связей и соотношений, понимаемых как своеобразные отвлеченные сущно­сти, которые не заложены в предметах, подобно качествам, а лежат над ними и только в сочетаниях с существительными могут определять количества и количественные соотношения однородных предметов. Когда существи­тельные (в косвенных падежах) выступают в роли приглагольных или при­именных объектов, то, соединяясь с числительными и подчиняя их себе, они образуют вместе с ними цельные количественно-предметные единства и несут на себе всю тяжесть синтаксических воздействий (например, лишиться пяти рублей и т. п.). В этом случае количество является как бы включенным в пред­мет. Имя числительное становится характеристическим восполнением и опре­делением грамматического числа имен существительных**.

Напротив, в сочетаниях именительного падежа числительных с существи­тельными количественная группировка предметов, создаваемая обозначением точного числа их, еще только как бы устанавливается, возникает (пять лоша­дей, десять тетрадей и т. п.). Здесь числительное является опорным словом синтагмы, которое семантически раскрывается и распространяется посред­ством определения его именем существительным. В этой функции числи­тельные имена выступают как абстрактные обозначения числового или коли­чественно-собирательного понятия, которое требует предметного определите­ля. Так мотивируется обособление исходной номинативной формы числи­тельных от их косвенных падежных форм. Заслуживают полного внимания соображения А. П. Боголепова, стремившегося доказать, что основная форма числительных только условно может быть названа именительным падежом, по существу же, это беспадежное образование. Это — номинатив, лишенный своих прямых грамматических функций. Не имея значения ни числа, ни рода, не выступая в роли субъекта действия или состояния, эта форма является лишь «голым» лексическим именем числовых величин. Падежная функция именительного падежа у числительных разрушена: у них это область условно­го синтаксического употребления, а отнюдь не значения. Итак, син­таксис держит имена числительные в русле грамматической традиции, сбли­жая их с идиомами и мешая полному распаду их морфологической системы, и в то же время он затемняет значение некоторых форм, например именитель-

• Ср. у А. П. Боголепова в любопытной по-своему статье «Пропавшая часть речи» спра­ведливое замечание: «...количества, обозначенные числительными два, три и т. д., мы отнюдь не можем себе «представить» как предметы; стоит только представить себе числа как предме­ты,— и вся арифметика с ее действиями превратится в совершенную бессмыслицу»27. Ср. также мысль Потебни: «...если язык... дает возможность представлять число только вещью, вместили­щем, то 2 х 2 = 4, в смысле группировки отвлеченных единиц, в нем невозможно»28.

*• Ср. замечание К. С. Аксакова: «...счет производится собственно только в именительном и винительном падеже... Склонение численного прилагательного в других падежах прямого сче­та не допускает и являет внимание, остановившееся уже на отношениях косвенных предме­тов» 2«.


ного падежа, номинатива в сочетании с формой так называемого «родитель­ного» падежа существительного ("ср.: Пять человек ушло).


php"; ?>