Среда, 1.1 октября 1.02 ночи 3 страница
– Эй! Ты!
Он поднял голову и увидел, как через стоянку спешат к его машине два охранника. Очевидно, кто-то все же засек его в сети. Пора сматываться. Санджонг повернул ключ зажигания и быстро отъехал, весело махнув на прощание рукой охранникам.
* * *
– Сара? Что происходит? Молчишь и тупо смотришь в пространство.
– Ничего, Энн. – Сара покачала головой. – Просто задумалась.
– О чем это? И что ты имела в виду, обозвав меня параноиком? – Энн вцепилась ей в руку. – Нет, правда, ты меня беспокоишь.
«Ты меня тоже», – подумала Сара.
Если уж быть честной до конца, то Сара ощущала тревогу. Чувство сродни мании преследования. Она оглядела комнату, встретилась взглядом с Дрейком. Он смотрел на нее с другого конца комнаты. Словно изучал. Интересно, как долго он смотрел на нее вот так? Видел ли, что она бегала к репортерам? Понял ли, чем она там занималась? Догадался ли, что она теперь знает?
– Сара! – Энн теребила ее за руку.
– Прости, – сказала Сара, – но мне действительно надо идти.
– Я о тебе беспокоюсь, Сара.
– Не стоит. Я в полном порядке. – И она направилась к выходу.
– Я с тобой! – Энн догнала ее, зашагала рядом.
– Не надо.
– Но меня правда тревожит твое состояние.
– Думаю, мне лучше побыть одной, – сказала Сара.
– Ах, вот как ты относишься к подруге? – возмутилась Энн. – Нет, я настаиваю, дорогая. Тебе не хватает тепла, заботы. Я это вижу. И сумею о тебе позаботиться.
Сара вздохнула.
Николас Дрейк проводил Сару взглядом. Энн прилипла к ней намертво, как он и просил. Энн вообще очень ответственная дама. И упорства и цепкости ей не занимать. Саре с ней не совладать… хотя, конечно, она может попробовать пуститься в бега. Но тогда… что ж, придется предпринять более суровые меры. Настали трудные времена, а они, как известно, требуют решительных действий. Как во время войны.
Впрочем, Дрейк рассчитывал обойтись без крайних мер. Да, что правда, то правда, Кеннеру удалось предотвратить два первых теракта, но лишь потому, что эти типы из ЛЭФ оказались шайкой жалких любителей. И их скаутские подходы и методы, которые можно было обозначить девизом «Сделай это сам», не соответствовали современным требованиям. Дрейк тысячу раз пытался внушить это Хенли. А тот все отмахивался, его заботило лишь одно: как потом выйти сухим из воды. Что ж, НФПР определенно удастся доказать, что этих клоунов они знать не знают. Козлы гребаные, иначе не назовешь!
А вот последний их план – совсем другое дело. Подготовлен более тщательно и вдумчиво. Ну, во всяком случае должен быть подготовлен именно так, и задействованы в нем настоящие профессионалы. И тут уж Кеннеру никак не удастся помешать. «Он даже не сумеет вовремя попасть туда», – размышлял Дрейк. К тому же, помимо Теда Брэдли и Энн, у Дрейка было еще немало глаз и ушей, следивших за ходом дела. Имелись в запасе и еще кое-какие неприятные сюрпризы для Кеннера.
Он взял мобильник и набрал номер Хенли.
– Они обложены со всех сторон, – сказал он.
– Прекрасно.
– Где вы сейчас?
– Собираюсь сообщить последние новости В., – ответил Хенли. – Как раз подъезжаю к его дому.
* * *
В бинокль Кеннер видел, как серебристый «Порше» с откидным верхом подъезжает к пляжному дому. Из машины вышел высокий темноволосый мужчина в голубой рубашке для гольфа и светло-коричневых брюках. И еще на нем была кепка-бейсболка и солнечные очки. Но, несмотря на несколько необычный наряд, Кеннер тут же узнал его. Это был Хенли, секретарь по общественным связям в НФПР.
«Вот и все, круг замкнулся», – подумал он. Опустил бинокль на изгородь и стал соображать, как лучше поступить дальше.
– Вы знаете, кто он, сэр? – спросил стоявший рядом молодой агент ФБР. Совсем еще щенок, мальчишка, на вид не больше двадцати пяти лет.
– Да, – ответил Кеннер. – Я знаю, кто он.
Место, выбранное для слежки, находилось на холмах Санта-Моники, отсюда открывался прекрасный вид на пляж и океан. Пляж здесь достигал в ширину нескольких сот футов, проходил от самого берега до велосипедной дорожки. За ней тянулся ряд тесно примыкающих друг к другу коттеджей. А чуть дальше шла береговая автомагистраль. Шесть полос, непрестанный поток ревущих автомобилей.
Коттеджи эти хоть и стояли у оживленной автотрассы, были невероятно дороги – по двадцать-тридцать миллионов каждый, а может, и еще дороже. И принадлежали они самым богатым в Калифорнии людям.
Хенли привел в действие механизм и закрыл «Порше» тканевым верхом. Двигался он как-то заторможенно. Затем подошел к воротам и надавил на кнопку звонка. Дом, к которому он подъехал, был спроектирован по последней архитектурной моде, весь состоял из изогнутых стеклянных поверхностей. И сверкал под утренним солнцем, точно драгоценный камень.
Вот Хенли вошел в сад. И ворота тотчас за ним затворились.
– Но вам, похоже, безразлично, что за люди посещают этот дом, – заметил агент ФБР.
– Ты прав, – кивнул Кеннер. – Совершенно безразлично.
– И вы не хотите составить список тех, кто…
– Нет.
– Но он может пригодиться в случае…
– Нет, – повторил Кеннер. Мальчишка хотел быть полезным, но это его только раздражало. – Это меня не интересует. Я хочу знать одно: когда они все отсюда уедут?
– Разъедутся на отдых, в этом роде?
– Да, – ответил Кеннер.
– Ну а если в доме останется служанка?
– Не останется, – сказал Кеннер.
– Вообще-то, сэр, я просто уверен, что кого-то в доме они непременно оставят. Такие богачи всегда оставляют дома под присмотром.
– Нет, – сказал Кеннер. – Из этого дома уберутся все. Он будет абсолютно необитаем.
Паренек нахмурился.
– Кстати, а чей это дом?
– Принадлежит господину по имени В. Аллен Уилли, – ответил Кеннер. А затем добавил:
– Он филантроп.
– Ага, вон оно как… Так он что же, связался с какой-то бандой?
– Ну, можно сказать и так, – кивнул Кеннер. – Своего рода рэкетирской крышей.
– Тогда все сходится, – понимающе закивал паренек. – Потому как такие бабки честным путем не заработать. За этим должна стоять какая-то темная история, вы согласны?
Кеннер ответил, что согласен. Действительно, биографию В. Аллена Уилли можно было назвать типично американской, как жизнеописание «Оборванца Дика», принадлежавшее перу Алджера Хорейшио.[36] Аллен Уилли начал с создания сети магазинов дешевой одежды, которую шили на фабриках стран третьего мира, на Западе эти тряпки продавались по цене, раз в тридцать превышающей закупочную. Через десять лет он продал свою компанию за 400 миллионов долларов. А вскоре после этого стал, по собственному определению, радикальным социалистом, борцом за лучшую жизнь для широких масс, за защиту окружающей среды.
Теперь он яростно боролся с эксплуатацией, и в этом ему помогали деньги, нажитые именно благодаря этой эксплуатации. Он с пеной у рта отстаивал свою правоту и для пущей важности или убедительности даже прибавил к своему имени загадочный инициал В., что сделало его более запоминающимся. Однако грозные его атаки часто приводили к обратному результату. Западные владельцы распродавали свои фабрики в странах третьего мира, их приобретали китайские корпорации, платившие своим рабочим еще меньше, чем прежде. Таким образом, выходило, что В. Аллен Уилли эксплуатировал рабочих дважды: один раз, чтобы сколотить себе состояние, и второй раз – чтобы облегчить свою совесть за их счет. Надо сказать, господин В. был невероятно красивым мужчиной, весьма неглупым и столь же эгоистичным. И делать добро людям у него все как-то не получалось. Недавно стало известно, что он пишет книгу, где хочет изложить свои принципы и меры предосторожности для начинающих филантропов.
Он также основал фонд имени В. Аллена Уилли, и деньги, вложенные в него, шли в основном на поддержку судебных исков от природоохранных организаций, в том числе и НФПР. Словом, он был достаточно важной персоной, чтоб его мог навестить такой человек, как Хенли.
– Так он богатый борец за экологию? – спросил паренек Кеннера.
– Да, именно, – ответил тот. Агент кивнул.
– Ладно, – сказал он. – И все равно не понимаю, С чего это вы вдруг решили, что богач бросит свой дом без присмотра?
– Пока не могу тебе сказать, – ответил Кеннер. – Но так оно и случится, вот увидишь. И я хочу быть здесь и видеть, как это случится. Даже способствовать этому. – Он протянул агенту карточку. – Вот, позвони по этому номеру.
Паренек уставился на карточку.
– Вот по этому?
– По этому, – ответил Кеннер.
– Но когда это произойдет?
– Скоро, – ответил Кеннер.
У него зазвонил мобильник. Он надавил на кнопку. Пришло послание от Санджонга:
«ОНИ НАШЛИ АV СКОРПИОН».
– Мне надо ехать, – сказал Кеннер.
АВТОМАГИСТРАЛЬ 405
Среда, 13 октября
Дня
– Ерунда, – заметил Тед Брэдли и откинулся на спинку сиденья. За рулем был Эванс, они ехали в Ван-Найс. – Нельзя же, чтоб все развлечения доставались исключительно тебе, Пьетро. Знаю, последнюю неделю ты выполнял какие-то секретные задания. Я тоже хочу.
– Тебе нельзя со мной, Тед, – сказал Эванс. – Они не позволят.
– Это уж моя забота, – усмехнулся в ответ Брэдли. «Что происходит?» – размышлял меж тем Эванс.
Брэдли не отстает, чуть ли не за рукав его держит. Категорически отказывается оставить его.
Тут вдруг у него зазвонил мобильник. И он услышал голос Сары.
– Где ты? – спросила она.
– Почти доехал до аэропорта. Со мной Тед.
– Вон оно что… – протянула Сара. Она поняла, что говорить открыто он не может. – Мы только что приехали в аэропорт, и тут вдруг возникла проблема.
– Какая проблема?
– С законом.
– Что это означает? – спросил Эванс. Он не успел получить ответа, свернул с дороги к воротам, за которыми открывалась взлетная полоса, и увидел все сам.
Увидел Херба Ловенштейна, тот стоял в окружении восьми охранников. И, похоже, они опечатывали самолет Мортона.
Эванс проехал в ворота, затормозил, вышел из машины.
– Что происходит, Херб?
– Самолет опечатан, – ответил Ловенштейн. – Как того требует закон.
– Какой еще закон?
– Вся собственность Джорджа Мортона должна быть опечатана до оглашения завещания, тебе следовало бы это знать. И вся эта собственность, включая банковские счета, а также движимое и недвижимое имущество, должна оставаться опечатанной до тех пор, пока федеральными властями не будет произведена его оценка с вычетом налогов. Вот и этот самолет тоже останется опечатанным до произведения такой оценки. От шести до девяти месяцев считая от сегодняшнего дня.
Тут подъехал Кеннер в такси. Представился, пожал Ловенштейну руку.
– Стало быть, самолет опечатан до оглашения завещания? – спросил он.
– Совершенно верно, – ответил Ловенштейн.
– Удивлен, – коротко заметил Кеннер.
– Почему же? Ведь Джордж Мортон скончался.
– Разве? Что-то я не слышал.
– Вчера обнаружили тело. Эванс и Брэдли ездили на опознание.
– И они сошлись во мнении с медэкспертом?
Ловенштейн немного растерялся.
– Ну, полагаю, что да.
– Полагаете? Как прикажете понимать? Ведь вы должны были получить письменное заключение от этого патологоанатома. Вскрытие проводилось, если не ошибаюсь, вчера вечером?
– Да, кажется. И думаю, мы получили это самое заключение.
– Могу я на него взглянуть?
– Но оно… э-э… в офисе.
– Могу я взглянуть на него? – уже строже спросил Кеннер.
– К чему нам все эти осложнения и задержки? – пробормотал Ловенштейн. И обернулся к Эвансу:
– Так ты произвел опознание тела Джорджа Мортона? Позитивное, я имею в виду?
– Произвел, – ответил Эванс.
– А ты, Тед?
– Ага, – ответил Брэдли. – Произвел. Это он. Точно он. Это Джордж. Бедняга Джордж…
– И все же мне хотелось бы видеть официальное подтверждение патологоанатома, – продолжал стоять на своем Кеннер.
Ловенштейн раздраженно фыркнул.
– Послушайте, у вас нет никаких оснований для этой просьбы. А потому я ее категорически отвергаю. Я старший поверенный в деле о наследстве. На эту должность был назначен еще самим Джорджем. И я уже говорил вам, что все документы находятся у меня в офисе.
– Я это слышал, – невозмутимо заметил Кеннер. – Но помнится мне, за незаконный арест и опечатывание имущества положены очень строгие санкции. И все это может обернуться для вас как для юриста самыми серьезными последствиями.
– Послушайте, – взвизгнул Ловенштейн, – не знаю, что за игру вы затеяли…
– Я просто хочу видеть этот документ, – спокойно произнес Кеннер. – Здесь, в центре управления приемом и посадкой воздушных судов, имеется факс. Вон там. – Он указал на небольшое офисное здание неподалеку от самолета. – И мы уже через несколько секунд можем получить копию этого документа, и все проблемы будут решены. Или же можем позвонить в Сан-Франциско, в отдел судебно-медицинской экспертизы, и получить подтверждение о положительном опознании тела.
– Но здесь присутствуют два свидетеля, которые…
– Мы живем в век новых достижений, когда анализ с использованием ДНК стал почти обыденностью, – сказал Кеннер и посмотрел на часы. – Так что рекомендую вам позвонить. – Он обернулся к охранникам:
– Можете снять пломбы с самолета.
Те растерянно переглянулись.
– Мистер Ловенштейн?..
– Минутку, черт побери. Одну минуту! – пробормотал Ловенштейн и зашагал к офисному зданию, прижимая к уху мобильник.
– Открыть самолет! – приказал Кеннер. Достал бумажник и продемонстрировал охранникам жетон.
– Слушаюсь, сэр, – хором ответили охранники. Тут подъехала еще одна машина, из нее вышли Сара и Энн Гарнер.
– Из-за чего шум, а драки не видно? – шутливо спросила Энн.
– Так, маленькое недоразумение, – ответил Кеннер. И представился даме.
– А я знаю, кто вы. – На этот раз в голосе миссис Гарнер звучала плохо скрываемая враждебность.
– Так я и думал, что знаете, – улыбнулся ей Кеннер.
– И должна сказать, – продолжила неугомонная дамочка, – что именно люди, подобные вам, хитрые, беспринципные и абсолютно аморальные, загрязняют нашу планету. И уже превратили ее в мусорную свалку! Я человек прямой, всегда говорю то, что думаю. И вы не нравитесь мне, мистер Кеннер. Не нравитесь лично вы, то, чем вы занимаетесь на этой земле, то, за что вы стоите.
– Любопытно, – протянул Кеннер в ответ. – Знаете, возможно, нам с вами стоит встретиться еще раз и подробно и спокойно выяснить, что именно не так с нашей окружающей средой, а также кто именно ответственен за ее загрязнение.
– Когда вам будет угодно, – сердито ответила она.
– Значит, договорились. У вас юридическое образование?
– Нет.
– Тогда, наверное, вы ученый?
– Нет.
– Чем же в таком случае вы занимаетесь, позвольте спросить?
– Раньше работала продюсером в документальном кино. Затем работу пришлось отставить и посвятить все время семье.
– Ага…
– Но я очень предана делу защиты окружающей среды, была такой всю свою жизнь, – сказала Энн Гарнер. – Читаю все подряд. Читаю раздел «Наука» в «Нью-Йорк Тайме» каждый вторник от корки до корки. Ну и «Нью-Йоркер», разумеется, и «Нью-Йорк Ривью». Я прекрасно обо всем информирована.
– Что ж, – заметил Кеннер, – в таком случае с особым нетерпением буду ждать нашей беседы.
К воротам подъехали пилоты; ждали, когда им откроют.
– Думаю, через несколько минут мы можем вылететь, – сказал Кеннер. И обернулся к Эвансу:
– Не мешало бы сходить и посмотреть, как там обстоят дела у мистера Ловенштейна.
– Хорошо, – кивнул Эванс. И направился к офисному зданию.
– Думаю, вы уже поняли, что мы летим с вами, – сказала Кеннеру Энн. – Я и Тед.
– Буду просто счастлив, – ответил тот.
* * *
Эванс нашел Ловенштейна в небольшой комнате отдыха для летчиков, он сидел за телефоном.
– Но я ведь уже объяснил вам, этот тип хочет видеть документацию! – почти кричал Ловенштейн в трубку. Затем после паузы добавил:
– Послушай, Ник, мне вовсе не хочется терять из-за этого лицензию. У парня диплом юриста из Гарварда.
Эванс демонстративно постучал в дверь.
– Ну, все в порядке? Мы можем вылетать?
– Минутку, – сказал в трубку Ловенштейн и прикрыл ее ладонью. – Вы собираетесь вылететь прямо сейчас?
– Да, именно. Ну разве что помешают те документы, о которых шла речь…
– Там произошла небольшая путаница. Относительно статуса имущества Мортона…
– Тогда мы летим, Херб.
– Ладно, ладно.
Он вновь заговорил по телефону.
– Они улетают, Ник, – бросил он в трубку. – И если хочешь их остановить, делай это сам.
* * *
Все уже заняли места в салоне. Вошел Кеннер, раздал каждому по листку бумаги.
– Что это? – спросил Брэдли и покосился на Энн.
– Письменное предупреждение, – ответил Кеннер.
Энн стала читать вслух:
– «…не несет ответственности в случае смерти, серьезных телесных повреждений, потери трудоспособности, расчленения…». Расчленения?
– Да, именно, – кивнул Кеннер. – Это чтоб вы поняли, в какое опасное место мы отправляемся. А потому искренне советую вам обоим отказаться от этой затеи. Но если вы склонны проигнорировать мой добрый совет и по-прежнему настаиваете, то должны подписать эту бумагу.
– А куда мы летим? – осторожно спросил Брэдли.
– Этого сказать не могу. До тех пор, пока самолет не окажется в воздухе.
– Но почему там опасно?
– У вас что, проблемы с подписанием? – спросил Кеннер.
– Черт… Нет, конечно, – пробормотал Брэдли. И нацарапал свою подпись в нижней части листа.
– Энн?
Та явно колебалась. Потом закусила нижнюю губку и тоже черкнула свою подпись.
* * *
Пилот закрыл двери. Взревели моторы, и самолет вырулил на взлетную полосу. Стюардесса спросила, не желают ли они выпить.
– Мне, пожалуйста, «Пулиньи-Монтраше», – сказал Эванс.
– Куда мы летим? – нервно осведомилась Энн.
– На один островок у берегов Новой Гвинеи.
– С какой целью?
– Там у нас возникла одна проблема, – ответил Кеннер. – И мы должны ее решить.
– Нельзя ли поподробней?
– Не сейчас.
Самолет набрал уже достаточную высоту, пробил толщу облаков над Лос-Анджелесом и, взяв курс на запад, полетел над Тихим океаном.
В ПУТИ
Среда, 13 октября
Дня
Сара ощутила облегчение, когда Дженифер Хейнс поднялась и прошла в переднюю часть салона передохнуть, где тут же крепко уснула. Но Сару продолжало беспокоить присутствие на борту этой парочки, Теда и Энн. Разговоры постепенно прекратились, Кеннер вообще всегда был немногословен. Брэдли мною пил. Потом наклонился к Энн и прошептал:
– Надеюсь, ты уже поняла, что мистер Кеннер не верит в то, во что верят все нормальные люди. Даже в глобальное потепление не верит. И в Киотский протокол.
– Ну, ясное дело, что он не верит в Киотский протокол! – сказала Энн. – Ведь он защищает интересы крупных промышленников. Нефтяных и угольных компаний.
Кеннер спорить не стал. Молча протянул ей свою визитку.
– «Институт анализа рисков», – прочла вслух Энн. – Это что-то новенькое. Что ж, добавлю к списку всех этих крайне правых фронтов и организаций.
Кеннер снова промолчал.
– Потому что все это – чистой воды дезинформация, – сказала Энн. – Все эти исследования, пресс-релизы, плакаты, веб-сайты, организованные кампании. За всем этим стоят большие деньги. И еще позвольте донести до вашего сведения следующее: промышленники были потрясены, когда США не подписали Киотский протокол.
Кеннер лишь потер подбородок и опять промолчал.
– Наша страна больше других загрязняет среду, а правительству на это плевать.
Кеннер невозмутимо улыбался.
– И вот теперь Соединенные Штаты стали международной парией, изолировались от всего остального мира. И заслуженно презираемы за то, что отказались подписать Киотский протокол, отказавшись тем самым от решения проблемы глобального, мирового масштаба.
Она еще довольно долго продолжала в том же духе, обвиняя Кеннера и ему подобных во всех мыслимых и немыслимых грехах. И в конце концов это ему надоело.
– Расскажите-ка мне об этом Киотском протоколе, Энн. Почему мы должны были его подписать?
– Почему? Да потому, что у нас есть моральные обязательства присоединиться ко всему остальному миру в борьбе с выбросами в атмосферу углекислого газа. С целью довести их до уровня 1990 года и даже ниже.
– Ну и что толку было бы от подписания этого договора?
– Весь мир сразу бы почувствовал это. Это помогло бы снизить глобальные температуры в 2000 году.
– На сколько?
– Не понимаю, о чем это вы?
– Не понимаете? А ведь цифры эти хорошо известны. Соблюдение условий протокола позволило бы снизить средние глобальные температуры на 0,04 градуса Цельсия к 2100 году. На четыре сотых градуса. Стоит ли того обедня? Станете ли вы оспаривать это утверждение?
– Конечно, стану! Сколько, вы сказали? Сотые доли градуса? Это просто смешно!
– Так вы убеждены, что соблюдение условий Киотского протокола даст куда более значимые результаты?
– Ну, не знаю. Возможно, из-за того, что США не подписали…
– Нет, таков был бы эффект, если б Америка подписала протокол. Четыре сотых градуса.
– Не верю, – она отчаянно затрясла головой. – Этого просто быть не может!
– Но эти цифры опубликованы в серьезных научных журналах. Могу назвать вам источники.[37] Брэдли приподнял бокал и заметил Энн:
– Этот парень – вообще большой мастак по части всяких там источников.
– Да, – кивнул Кеннер. – Не терплю пустой, ничем не подкрепленной болтовни.
Брэдли громко икнул.
– Четыре сотых градуса? За сто лет? В жизни не поверю! Муть все это!..
– Что ж, ваше право считать именно так.
– Я и считаю! – заносчиво произнес Брэдли.
– Но Киотский протокол – это только первый шаг, – снова встряла Энн. – В том-то и суть. Поскольку, если вы верите в своевременные меры предосторожности, как, к примеру, верю я…
– Не думаю, что целью Киотского протокола было сделать именно первый шаг, – заметил Кеннер. – Думаю, что целью было снижение эффекта глобального потепления.
– Ну да! Так оно и есть.
– Скажите, вы действительно верите, что можно снизить содержание углекислого газа в атмосфере?
– Ну конечно! Ведь в мире полно альтернативных источников энергии, они только и ждут, чтобы их наконец начали использовать. Ветряные мельницы, солнечная энергия, отходы, геотермальные…
– Том Уигли в компании семнадцати ученых и инженеров, собранных со всего мира, провели тщательнейшие исследования. И пришли к выводу, что это невозможно. Их работа была опубликована в журнале «Сайэнс». Там сказано, что пока что еще невозможно создать технологию по уменьшению выбросов двуокиси углерода или же для того, чтоб снизить эти выбросы в несколько раз. Они пришли к выводу, что ни ветра, ни солнечной или даже ядерной энергии недостаточно, чтобы решить эту проблему. В статье говорится, что для этого требуется совершенно новая и еще не открытая учеными технология.[38]
– Нет, это просто безумие какое-то! – воскликнула Энн. – Эйвори Лавинс изложил все черным по белому еще двадцать лет назад. Ветер и солнце, консервация, энергетическая эффективность. Никаких проблем!
– Позволю себе не согласиться. Проблемы существуют. По прогнозам Лавинса, к 2000 году США должны были получать до тридцати пяти процентов энергии из альтернативных источников. На самом деле реальная цифра составляет всего шесть процентов.
– Это явно заниженная цифра.
– Да нет, уверяю вас, Энн, ни одна страна в мире не способна пока что производить тридцать пять процентов принципиально новой энергии.
– Но в таких странах, как Япония, прогресс явно наметился.
– В Японии используется всего пять процентов новой энергии. В Германии – тоже пять. В Англии – два процента.
– А в Дании?
– Восемь процентов.
– Ну, вот вам прекрасный пример, – воодушевилась Энн. – Просто надо больше работать.
– Не спорю. Но дело в том, что лопасти ветряных мельниц на фермах рубят пролетающих птиц на мелкие кусочки. Так что, полагаю, они скоро перестанут быть популярными. А вот панели батарей солнечной энергии работать будут. Бесшумно, эффективно.
– Солнечная энергия – вообще великое дело! – тут же подхватила Энн.
– Да, – кивнул Кеннер. – И нам всего-то и нужно, что двадцать семь тысяч квадратных километров этих самых панелей, чтоб обеспечить потребность страны в энергии. Представьте себе, весь штат Массачусетс сплошь покрыт панелями солнечных батарей, и дело сделано. Хотя, что это я… К 2050 году потребность в энергии у нас утроится, так что, наверное, для этой цели лучше выбрать Нью-Йорк.
– Или Техас. Всем, кого я знаю, просто плевать на Техас, – сказала Энн.
– Ну, вот и приехали, – насмешливо заметил Кеннер. – Покройте панелями десять процентов от площади Техаса, и дело в шляпе. Хотя, – добавил он, – возможно, Техас предпочтет сначала покрыть этими самыми панелями Лос-Анджелес.
– Вы все шутите…
– Ничуть, уверяю вас. Давайте-ка лучше остановимся на Неваде. Там все равно сплошная пустыня. Но мне крайне любопытно узнать о вашем личном опыте в использовании альтернативной энергии. Что вы можете сказать о себе, Энн? Вы уже пользуетесь альтернативными источниками?
– Да, представьте себе. Вода у меня в бассейне нагревается от солнечных батарей. А служанка ездит на машине-гибриде.
– А у вас какая машина?
– Ну, довольно большая. Надо возить ребятишек и все такое.
– Большая? Какая модель?
– Вообще-то я езжу на джипе… Иногда.
– Ну а какая энергия используется в доме? Наверняка электричество получаете от заряженных солнцем батарей, да?
– Э-э… я как-то пригласила консультантов, посоветоваться. Только Джерри, это мой муж, сказал, что установка всех этих устройств обойдется слишком дорого. Но я не теряю надежды переубедить его. Вода, она, знаете ли, и камень точит.
– Ну а бытовые электроприборы?
– Все до одного фирмы «Энерджистар». Все до единого. Очень экономичны.
– Это хорошо. Ну а семья у вас большая?
– У меня двое сыновей. Семи и девяти лет.
– Замечательно. И дом большой?
– Ой, точно не скажу.
– И все-таки? Сколько квадратных футов?
Миссис Гарнер смутилась.
– Да ладно, шут с ним, скажи ему, Энн! – ухмыльнулся Брэдли. – Дом у нее чертовски здоровенный! Должно быть, десять-пятнадцать тысяч квадратных футов. И жуть до чего красивый! А участок! С добрый акр, а может, и все полтора. Фонтанчики работают днем и ночью, поливают газон. А уж сад возделан – просто упадешь! Что и понятно, ведь она то и дело принимает филантропов. А они жертвуют в фонд. Приемы закатывает чуть ли не каждый день, роскошные, доложу я вам.
Кеннер вопросительно взглянул на Энн.
– Двенадцать тысяч, – сказала она. – Квадратных футов.
– На семью из четырех человек? – спросил Кеннер.
– Ну, свекровь иногда приезжает, живет у нас. Ну и еще служанка.
– А второй дом у вас имеется? – поинтересовался Кеннер.
– Черт, да у нее еще два! – снова встрял Брэдли. – Один совершенно шикарный в Аспене. И еще большой дом в штате Мэн.
– Это досталось по наследству, – поспешила вставить Энн. – Мой муж…
– И еще квартира в Лондоне, – не унимался Брэдли. – Я что-то подзабыл, она ваша или принадлежит компании мужа?
– Компании.
– А как предпочитаете путешествовать? – спросил Кеннер. – На частном самолете?
– Ну, э-э… вообще-то у нас нет своего самолета. Но мы заказываем вместе с другими людьми, если надо куда-то лететь. И он никогда не летит полупустым. Этого мы не допускаем. И считаем, что поступаем правильно.
– Да, разумеется, – рассеянно кивнул Кеннер. – Но должен признаться, меня немного смущает вся эта ваша философия…
– Послушайте! – сердито воскликнула она. – Я живу в среде, где следует придерживаться определенных стандартов. Этого требует прежде всего бизнес моего мужа. Да, а кстати, вы сами-то где проживаете?
– У меня квартира в Кембридже.
– Большая?
– Девятьсот квадратных футов. Машины у меня нет. Езжу на такси, летаю обычными пассажирскими самолетами.
– Я вам не верю, – заявила Энн.
– Думаю, лучше поверить, – встрял Брэдли. – Потому как этот парень знает, на чем стоит, и…
– Ты бы заткнулся, Тед, – грубо осадила его Энн. – Нажрался, как свинья.
– Пока что нет. Еще не нажрался. – В голосе его звучала обида.
– Я вас не осуждаю, Энн, – тихо заметил Кеннер. – Знаю, как вы преданы делу защиты окружающей среды. Просто пытаюсь уяснить для себя вашу истинную позицию.
– Моя позиция состоит в следующем. Люди нагревают планету, отравляют ее разными вредными веществами. И наш моральный долг – защитить биосферу, все растения и животных, которые уничтожаются из-за этого опасного процесса. Наш долг перед последующими поколениями – удержать мир от катастрофических изменений, что происходят сегодня. – Донельзя довольная собой, она откинулась на спинку кресла.