Немецкая философская классика. 5 страница

Как известно, развитие России пошло по пути, намеченному В.И. Лениным. Однако ее история показала, что определенные успехи в «догоняющем» развитии дались обществу ог­ромной ценой. Действительно, возникла «социалистическая каста» и вместо отмены частной собственности «всеобщим собственником» стало государство, человек превратился в средст­во, а не цель, и идеология приобрела некоторые черты религии. К тому же, снизилась роль экономических стимулов, и потребовалось оказавшееся менее эффективным внеэкономиче­ское принуждение (согласно К.Марксу, добуржуазная его форма). Объективные тенденции развития общества оказались в конечном счете сильнее воли и благих пожеланий вождей.

Несмотря на спорность своей социально-философской концепции, В.И.Ленин внес за­метный вклад в разработку диалектико-материалистической онтологии марксизма. В работе «Материализм и эмпириокритицизм» он отверг идеализм и показал, что современные от­крытия в естествознании не только не отрицают материализм, но даже подтверждают его. Дело в том, что в начале XX века новые достижения в физике сломали прежнюю механисти­ческую картину мира. Оказалось, что кроме существующего в виде ограниченных тел веще­ства, имеется и распределенное в пространстве поле. Ученые обнаружили, что казавшийся «первокирпичиком» бытия атом делим, и большую его часть по-видимому, составляет пус­тота. Наконец, у некоторых элементарных частиц не нашли массы покоя, поскольку они су­ществовали только в движении.

С открытием А.Эйнштейном теории относительности утвердились идеи релятивизма, исходящего из того, что для описания процессов в микромире важен выбор системы отсчета и позиция наблюдателя. Кроме того, произошла математизация физики, и большую роль стали играть не наглядные представления, а формулы. В результате возник так называемый «физический идеализм», утверждающий, что «материя исчезла, остались одни формулы», с которыми и оперирует наблюдатель. Другие исследователи стали считать, что материя «сводится к электричеству», к энергии.

В этой ситуации В.И.Ленин предложил принципиально другую трактовку, доказывая, что открытие делимости атома вовсе не свидетельствует об «исчезновении» материи, это оз­начает лишь то, что исчезла та граница, до которой мы ее знаем. Ведь нам известна лишь малая часть свойств материи. В результате «революции в физике» просто произошло откры­тие новых форм материи и ее движения, и этот процесс всегда будет продолжаться. Материя бесконечна вглубь: «природа бесконечна, как бесконечна и мельчайшая частица ее (и элек­трон в том числе)», «электрон так же неисчерпаем, как и атом». Материю нельзя свести к какому-нибудь одному ее виду, проявлению или атрибуту, например, к веществу, движению или энергии, а главное ее свойство — «быть объективной реальностью», независимой от на­шего сознания и отражаемой им. Иными словами, принципиально важно проводить разгра­ничение между философским пониманием материи и исторически изменчивыми конкретно-научными представлениями о ней.

В «Философских тетрадях» В.И.Ленин обратился к проблемам теории диалектики, ана­лизируя применимость ее законов и категорий к различным областям философского иссле­довании. В частности, он развил дальше идеи марксизма о применимости диалектики к по­знавательному процессу. Отражение мира в сознании человека носит не зеркальный харак­тер, каждая форма и каждый этап познания диалектичны в том смысле, что в них есть и диа­лектические противоречия, и взаимные переходы количественных и качественных измене­ний, и отрицание отрицания: «всему познанию человека вообще свойственна диалектика». В связи с открытиями в естествознании В.И.Ленин обратил внимание на то, что не нужно преувеличивать релятивный характер истины, ведь в ней всегда есть и абсолютное содержа­ние. Поэтому он обосновал положение о диалектической взаимосвязи абсолютной и относи­тельной истины.

В.И.Ленин исходил прежде всего из того, что всякая конкретная истина по определению должна быть объективной, но не в виде бытия вне нас, а в смысле наличия в формах нашего сознания объективного содержания, верно отражающего реальный мир. Кроме того, кон­кретная истина имеет черты как относительности, так и абсолютности. Элементы абсолют­ности в ней есть потому, что иначе она не являлась бы истиной (то есть все ее содержание было бы относительным, условным). Черты относительности в любой конкретной истине присутствуют по той причине, что невозможно сразу и целиком дать исчерпывающую кар­тину бесконечного бытия. Таким образом, с одной стороны, абсолютная истина (отображение действительности полностью точное и исчерпывающее) постепенно складыва­ется из вновь открываемых относительных истин. С другой стороны, во всякой относитель­ной истине (приблизительно верном, неполном отображении действительности) содержатся элементы абсолютной истины. Рост научного знания приводит к продвижению границы ме­жду относительной и абсолютной истиной в сторону последней.

В творчестве Г.В.Плеханова и В.И.Ленина нашли свое выражение два различных под­хода к развитию марксистской философии. Первый русский марксист подходил к идейному наследию К.Маркса и Ф.Энгельса в основном с точки зрения классического марксизма XIX века, не подвергая сомнению его принципиальные положения. В их рамках он с материали­стических позиций рассмотрел развитие мировой философии и теорию познания, подверг критике вульгарно-материалистическое понимание истории. Основоположник русского большевизма переработал социально-философскую концепцию марксизма с учетом новых исторических реалий начала XX века (как он полагал, в связи с наступлением последней ста­дии капитализма — империализма) и значительно усилил ее идеологическую направлен­ность. Именно в виде идеологической доктрины марксизм сыграл решающую роль в духов­ной подготовке Октябрьской революции и обосновании действий большевиков после ее со­вершения.

 

2.4.2.3. Марксистская философия в СССР. Историческая судьба и значение марксизма.

После Октябрьской революции марксистская философия в ее ленинской интерпретации быстро заняла господствующую роль в мировоззренческой сфере советского общества. Од­нако это явилось следствием не только ее идейной близости «победившему пролетариату». Конечно, с первых лет своего существования Советское государство придавало исключи­тельное значение пропаганде учения К.Маркса, Ф.Энгельса и В.И.Ленина, тратя много сил и средств для распространения работ классиков марксизма. Но в условиях дефицита у пар­тии большевиков талантливых теоретиков успешно дискутировать с представителями «духовной оппозиции» оказалось весьма затруднительно. К тому же сама логика становле­ния государства «диктатуры пролетариата» (а на деле тоталитарного партократического режима) привела к отрицанию мировоззренческого плюрализма (многообразия).

Безраздельная политическая власть стала хорошим подкреплением возведенной в офи­циальный принцип идейной нетерпимости. В результате на вооружение были приняты дале­ко не философские методы борьбы с другими мировоззрениями. Постепенно власти закрыли оппозиционные печатные издания, где могли публиковаться идейные противники. В 1922 го­ду из страны была выслана большая группа виднейших представителей русской идеалисти­ческой философии (Н.А. Бердяев, Б.П.Вышеславцев, Н.О.Лосский, Ф.А.Степун, С.Л.Франк, И.А.Ильин и другие). Эмигрировали представители «чуждой идеологии» и в индивидуаль­ном порядке (например, в 1925 г. Г.П.Федотов). В результате этих событий в стране резко снизился общий уровень философской культуры, был нанесен серьезный удар по духовному плюрализму.

В дальнейшем дело не ограничилось победой над «враждебными рабочему классу идео­логиями». Марксизм-ленинизм фактически стал рассматриваться не только как «единственно верное», но и в основных своих чертах законченное и неприкосновенное уче­ние. В свое время еще В.И.Ленин, сам внесший серьезные новации прежде всего в социаль­ную теорию К.Маркса, определял европейских социал-демократов как ревизионистов, по­скольку они по-другому интерпретировали марксизм. Особенно негативно он относился к К.Каутскому и Э.Бернштейну, считавшим, что в новых ус­ловиях можно прийти к социализму не обязательно в результате установления диктатуры пролетариата, а вследствие парламентской борьбы, путем постепенных и мирных реформ. В условиях же становления тоталитарного государства в праве на существование было отказа­но всем неортодоксальным, а по сути дела неофициальным трактовкам марксизма (как «ревизионистским» или «оппортунистическим», т.е. соглашательским). Однако это повлекло весьма негативные последствия для развития в СССР самой марксистской философии.

В 1920—1930-х годах из советской марксистской философии с помощью идеологических и даже административных мер было удалено практически все, что хоть в какой-то мере не совпадало с официальным курсом ВКП (б). Необходимость постоянно опираться на автори­теты привела к вырождению творческих дискуссий в наклеивание политических ярлыков («агент троцкизма», «пособник империализма»). Сами дискуссии по мировоззренческим во­просам стали рассматриваться как «философский фронт» борьбы с капитализмом. В конце 1920-х гг. был закрыт издававшийся группой А.М.Деборина (ученик Г.В.Плеханова) теорети­ческий журнал «Под знаменем марксизма». Его авторы были заклеймены как «меньшевиствующие идеалисты» лишь за то, что последовали выдвинутому ранее В.И.Лениным призыву внимательно изучать творчество Г.Гегеля. В 1930—1940-е годы фило­софские разногласия нередко заканчивались и политическими доносами (с последующим уголовным преследованием «врагов народа»). Целый ряд известных марксистских теорети­ков пострадал от репрессий (например, Н.И.Бухарин, В.А.Базаров). Судьба оставшихся в СССР мыслителей-немарксистов оказалась не менее плачевной. Они вынуждены были либо «перевоспитываться» в заключении (как А.Ф. Лосев), либо молчать, в противном случае их ожидала судьба П.А. Флоренского, погибшего в Соловецком лагере.

Философия стала рассматриваться не как область духовной культуры и сфера свободно­го интеллектуального искания истины, а всего лишь как форма выражения классовых или групповых интересов, то есть идеология. В результате ее идеологическая функция была чрезмерно гипертрофирована за счет серьезного ослабления мировоззренческой и методоло­гической роли, а также практически полной утраты критической функции. Перед философа­ми была поставлена задача обоснования текущей социальной практики и партийных реше­ний. Получалось, что марксистско-ленинская философия — это средство, с помощью кото­рого в массовое сознание можно легко внедрять определенные шаблоны, заменяя ими само­стоятельное решение реальных проблем жизни.

Ущерб марксистской философии был нанесен также и тем, что она стала рассматри­ваться как своеобразная универсальная «отмычка», непосредственное применение которой якобы позволяет достичь успеха в любой области познания. Этот подход противоречил идее В.И.Ленина о необходимости союза философии с естествознанием («О значении воинст­вующего материализма», 1922). Его следствием стало не сотрудничество с естествоиспыта­телями и обществоведами, а стремление установить над ними прямолинейный диктат со стороны «самого передового учения». Указанное теоретическое положение обосновывалось представлением о том, что не только философия, но и все другие формы общественного сознания (наука и религия, искусство, мораль и правосознание)являются «формами идеоло­гии».

На этом основании целые научные направления объявлялись «буржуазными» и проти­воречащими социалистической идеологии. Из-за этого даже такие новые отрасли знания, как генетика и кибернетика первоначально оценивались как лженауки. Идея была вообще дове­дена до абсурда, когда появились научные статьи о марксизме в хирургии и диалектике дви­гателя внутреннего сгорания, марксистско-ленинской теории в кузнечном деле и применении марксистско-ленинской диалектики в рыбном хозяйстве. Неблагоприятное воздействие идеологические догмы оказали на нравственное и правовое сознание общества (прежде всего положение с безусловном приоритете в морали и праве классовых интересов).

В 1938 г. вышел в свет популярный очерк И.В.Сталина «О диалектическом и историче­ском материализме», схематично и довольно противоречиво излагавший марксизм (например, в нем вообще не упоминался закон отрицания отрицания). Эта небольшая работа была объявлена непревзойденным образцом марксистско-ленинской философии, «энциклопедией основных знаний в области марксизма-ленинизма», где дано «официально проверенное ЦК ВКП (б) толкование основных вопросов истории ВКП (б) и марксизма-ленинизма, не допускающее никаких произвольных толкований». Отсутствие возможности «произвольных толкований» фактически превращало марксизм в своеобразную религию.

Развитие марксистско-ленинской философии в СССР оживилось после XX съезда КПСС (1956 г.), когда была преодолена примитивная трактовка марксизма времен Сталина. Одна­ко философия по-прежнему оставалась чрезмерно идеологизированной, она была практиче­ски лишена возможности выполнять функции критики существующей социальной практики (общественных отношений и институтов). Исследования ограничивались определенными рамками, в результате чего искажались важнейшие требования диалектико-материалистической методологии — объективность, всесторонность рассмотрения и незави­симость от авторитетов. Например, «не замечались» многие явления, не согласующиеся с теорией, скажем, достаточно уверенное социально-экономическое развитие ряда капитали­стических стран. Тем не менее, в русле диалектико-материалистической традиции продолжа­лась углубленная разработка многих проблем. Мы ограничимся указанием лишь на некото­рых известных советских философов, творчество которых уже стало историей.

Так, вопросы взаимосвязи философии и естествознания тщательно исследовал Б. М. Кедров, над систематизацией универсальных философских категорий и проблемами изучения уровней научного познания много работал П. В. Копнин. Необоснованно критиковавшийся за «гносеологизм» и «гегельянство» Э.В.Ильенков подробно рассмотрел диалектику как логику и теорию познания, обратился к проблеме анализа идеала и теории личности. Значительное развитие получили историко-философские исследования, в частности, благодаря В.Ф.Асмусу, глубоко изучившему творчество представителей немецкой классической философии, Демокрита, Платона, Ж.-Ж. Руссо. Оригинальных взглядов придерживался выдающийся русский и со­ветский мыслитель А.Ф.Лосев, много времени посвятивший античной фило­софии, проблемам логики и эстетики. Хотя после «перевоспитания» он в определенной мере и сблизился с марксизмом, но воспринял скорее его позитивное содержание и был далек от идеологических догм. Подвергавшийся в 30-е годы преследованиям, ссылавшийся и не имевший около тридцати лет возможности издавать свои работы М. М. Бахтин исследовал творчество Ф.М.Достоевского, З.Фрейда, некоторые проблемы теории по­знания.

М. К. Мамардашвили интересовался проблемой человека, которую пы­тался решить не только в рамках марксистской, но и других гуманистических традиций ми­ровой философии. Его не удовлетворило сложившееся в марксизме понимание философии как науки о всеобщих законах природы, общества и мышления, и он определял ее как «такое мышление о любых предметах, когда они рассматриваются под углом зрения конечной цели истории и мироздания», иными словами, «Для чего все это — мироздание, я, общество?». М. Мамардашвили скептически отнесся к возможности объяснения сознания исходя только из теории отражения.

Советские философы времен перестройки (вторая половина 1980-х — начало 1990-х гг.) попытались развить творческую сторону марксизма и его исходные установки, переос­мыслить их с учетом исторических реалий. Как писали авторы наиболее известного в то время учебного пособия, в результате усилий в этом направлении должна была быть соз­дана «смелая, новаторская философия, способная раскрывать реальные противоречия об­щественной жизни, тенденции и перспективы развития мировой цивилизации и вместе с тем обращенная к человеку, его потребностям и установкам». Во второй половине 1980-х гг., в частности, были высказаны и завоевали популярность идеи терпимости к иным фило­софским концепциям, приоритета общечеловеческих, а не классовых ценностей.

Вместе с тем, провести более или менее последовательное переосмысление советской марксистской философии в годы перестройки не удалось. Произошло это не только в силу относительной краткости данного периода времени, но и в результате сохранения большого влияния сторонников некритического догматического подхода к марксизму. На протяжении десятилетий в советском обществе не существовало плюрализма идеологий, были слабо раз­виты демократические традиции, а исключительная роль марксистско-ленинского учения за­креплялась в Конституции СССР. В духовной жизни глубоко утвердились традиции консер­ватизма.

Поэтому многие представители общественных наук и в период перестройки по-прежнему рассматривали марксистскую философию как единственно правильную, попытки же ее развития в соответствии с реалиями современности определяли как ревизионизм. Под­разумевалось, что К.Маркс, Ф.Энгельс и В.И.Ленин дали в целом верные ответы на основ­ные философские вопросы, и их можно только уточнять. Точку зрения многих сторонников подобной апологетической, по сути догматической позиции не поколебал даже быстрый распад Советского Союза и мировой социалистической системы. Они оценили эти события не как свидетельство утопичности идеи коммунизма, а исключительно как результат «происков» врагов социализма и ошибок в практической реализации принципов марксист­ско-ленинского учения.

Вместе с тем, разрушение СССР, отказ от тоталитарной идеологии и начавшиеся в 1992 году рыночные реформы способствовали распространению и прямо противоположного мне­ния. Согласно ему, марксистская философия дискредитировала себя обоснованием неудач­ной практики «социалистического строительства» и также потерпела крах, она уже якобы стала полностью пройденным этапом в истории философской мысли. Марксизм в это время стал подвергаться зачастую некомпетентной критике, ярко проявились тенденции к отказу от всего позитивного, что в нем содержится, и даже к его замалчиванию. Так, авторы «Краткой философской энциклопедии» (М., 1994), заверявшие читателя, что их труд отлича­ет «беспристрастный и объективный подход ко всем (! — В.Е.) рассматриваемым вопросам», даже не посвятили К.Марксу и Ф.Энгельсу отдельных статей, а В.И.Ленин упоминался лишь как основатель газеты «Искра» в статье о Г.В.Плеханове. В энциклопедии утверждается, что «материализм — образ мышления, предпочитаемый массами, поскольку они надеются осу­ществить свои цели прежде всего благодаря своему «весу», своему большому количеству и ощущают себя как нечто более или менее (!? — В.Е.) телесное», а основные его положения — это «ряд догм и примитивная онтология, давно превзойденная западной мыслью». Подоб­ная точка зрения также представляется односторонней, пристрастной и политизированной (но только с обратным, антикоммунистическим знаком).

Для более объективной оценки марксистской философии вовсе не следует понимать под ней некий «единственно правильный» вариант, в данном случае во многом превращенный в догму и насквозь идеологизированный «марксизм-ленинизм». Это противоречит самому ду­ху философствования и больше похоже на религиозный подход. Если бы марксистская фило­софия действительно была лишь собранием идеологических догм, то она могла бы сущест­вовать только при поддержке официальной идеологической машины, то есть в СССР и дру­гих социалистических государствах. В менее идеологизированных странах концепция К.Маркса и Ф.Энгельса давно полностью уступила бы свое место новым направлениям, больше отвечающим реалиям современной жизни. Иными словами, если бы были правы сто­ронники второй точки зрения, то марксистская философия оказалась бы «сухой ветвью» на древе человеческого познания, не давшей ничего, кроме советского варианта марксизма. Од­нако в XX веке вполне успешно развиваются многообразные теории, берущие свое начало именно от учения К.Маркса. Конечно, исследователи при этом отнюдь не рассматривают его идеи как нечто священное и неприкосновенное, «истину в последней инстанции», а дополня­ют и уточняют их, разрабатывают с их использованием собственные концепции. Но такова судьба творческого наследия любого великого мыслителя. К тому же, из-за того, что Сократ или Г.Гегель были в чем-то неправы, их имена не исключают из философских энциклопедий.

Как известно, наибольшие дискуссии всегда вызывала социальная теория марксизма. Однако именно она повлияла на становление немалого количества социально-философских концепций, включивших в себя те или иные положения марксистского учения об обществе. Так, социально-технократический материализм воспринял идею примата техники и произво­дительных сил в жизни общества (Г.Гортер, А.Паннекук). Гуманистическая антропология акцентировала внимание на единстве многообразных аспектов жизнедеятельности человека и путях преодоления его отчуждения от достижений культуры (А.Шафф, Э.Блох). Антонио Грамши (обратился к марксизму как к философии практики и отстаивал кон­цепцию естественно-исторического развития общества, а также исследовал диалектику объ­ективных и субъективных факторов в историческом процессе. Вместе с тем, он наметил про­блему идеологизации философии в СССР, критиковал « административно-командный» со­циализм.

Д.Лукач рассматривал развитие общества в рамках необходимости пре­одоления людьми своего «отчужденного сознания». По мнению венгерского исследователя, в силу своей эксплуататорской и частнособственнической роли в общественном разделении труда буржуазия никогда не сможет решить задачу преодоления отчуждения. Только проле­тариату под силу выйти за рамки отчужденного сознания и достигнуть цели исторического прогресса, и именно изменение собственных духовных характеристик, а не политическая борьба является его главной задачей. М.Джилас на основе теории классовой борьбы сфор­мулировал учение о партократии, новом паразитическом классе, сформировавшемся в усло­виях «реального социализма». Э.Кардель подверг сомнению вывод В.И.Ленина о неизбежности войн и революций в эпоху перехода от капитализма к социализ­му.

В XX веке среди исследователей, обратившихся к анализу марксистского наследия, осо­бенно критическим было отношение к учению о диктатуре пролетариата, в первую очередь в его ленинском варианте. В частности, Л.Колаковский определил это учение как «чудовищный нарост на философии марксизма», который логически вовсе не вытекает из самого духа тео­рии К.Маркса. Деятели еврокоммунизма (А.Лебль, И.Фетчер и др.) исходили из того, что пролетариат вообще утратил революционную роль, и определяющее значение в обществен­ном развитии теперь имеет интеллигенция. Теоретиками этого направления обосновывалась также концепция плюрализма и полицентризма марксизма, согласно которой он должен разрабатываться там, где применяется. В результате совершенно равное право на существо­вание имеют его «национальные модели» (ленинизм — русский марксизм, маоизм — китай­ский вариант марксизма).

М.Хантингтон и другие представители Социалистического Интерна­ционала отвергли «несоциалистический социализм», сложившийся в СССР. Ленинский ва­риант марксизма оценивался ими как догматический. Они вполне обоснованно заключили, что поскольку К.Маркс не мог предвидеть характер развития общества в XX веке (научно-техническую революцию и глобальные проблемы, новые явления в функционировании рын­ка и кардинальное изменение социальной структуры), то необходимо усовершенствовать его учение применительно к реалиям нашего времени. На этой основе была разработана кон­цепция «социализма с человеческим лицом» или «демократического социализма».

Авторы этой концепции характеризовали рыночные отношения как базис экономиче­ской жизни любого развитого общества. Однако рынок вовсе не рассматривался ими как некий автоматический и всегда безошибочно действующий механизм. Напротив, он требует постоянного сознательного и целенаправленного регулирования в интересах больших групп людей. Только в этих условиях рынок становится инструментом наиболее полного проявле­ния человеком свободы выбора (товаров и услуг, сферы деятельности и направления собст­венного совершенствования). Вместе с тем, социалистические идеалы следует совместить с политическим и идеологическим плюрализмом, а также демократическим контролем во всех сферах жизни общества. Наконец, для реального осуществления свободы человека необхо­димо его духовное развитие, протекающее на основе признания всеми людьми ответственно­сти за судьбы мира на Земле.

Социально-философские идеи К.Маркса серьезно повлияли и на национально-освободительные идеологии в Азии и Африке. Так, Ф. Фанон попытался син­тезировать националистические и антиколониальные идеи с некоторыми социалистическими идеалами — свободы, равенства, отсутствия эксплуатации. Приверженность марксизму про­возглашает маоизм. Мао Цзэдун и другие китайские марксисты обосновывали идеи необхо­димости централизованного и авторитарного управления обществом в условиях социализма, о первенстве политики над экономикой, развивали концепцию «бедных» и «богатых» стран (конфликт между которыми есть одно из важнейших проявлений классовой борьбы в миро­вом масштабе).

В XX веке марксизм оказал значительное воздействие и на многие философские школы, весьма далекие от него в мировоззренческом отношении. Например, длительное время не­отомизм (религиозная католическая философия) только резко осуждал «безбожный комму­низм и материализм». Однако именно он обратился к поставленной К.Марксом проблеме снятия отчуждения человека, о чем свидетельствует творчество К.Войтылы (папы римского Иоанна Павла II).

Как и к любой другой философии, к марксизму требуется объективно-критическое от­ношение, а не оценка с крайних позиций (безусловного принятия или отрицания). В резуль­тате событий последних лет потерпела поражение вовсе не марксистская философия как та­ковая. Оказался противоречащим реалиям жизни лишь ее чрезмерно идеологизированный и превращенный в догму вариант. Однако даже в нем несомненно большое значение целого ряда достижений в истории философии, теории познания, диалектике и других областях ис­следований. Поэтому, на наш взгляд, и в мире в целом, и в современной России марксистская философия имеет вполне реальные перспективы дальнейшего развития, но уже не на основе непререкаемых догм. Происходить оно может в достаточно разнообразных формах при сле­довании общему духу материализма, соединенного в свое время К.Марксом и Ф.Энгельсом с диалектикой, и опоре на новейшие достижения естествознания и обществоведения. Это пред­ставляется тем более возможным и даже необходимым в условиях, когда главные положения онтологии и гносеологии марксизма в целом не противоречат современным научным дан­ным. Ошибкой является отбрасывание как неверных теории познания, учений о материи, сознании и закономерностях развития. Другое дело, что они, как и любые другие концепции, могут постоянно уточняться и дополняться.

По-иному обстоит дело с некоторыми положениями социальной философии марксизма, прежде всего имеющими идеологическую направленность. Именно они подверглись наи­большей и, по нашему мнению, в этом случае нередко достаточно обоснованной критике. В частности, вызывает сомнение тезис о том, что классовая борьба и интересы соперничающих социальных групп являются главной движущей силой развития в любом обществе. Такое ут­верждение в конечном итоге не соответствует самому духу диалектики, поскольку получает­ся, что только один вид противоречий всегда служит источником развития в такой чрезвы­чайно сложной системе, как общество.

Действительно, классовая борьба выступает очень важной движущей силой социальных изменений, и ее значение весьма ярко проявилось в XIX — начале XX века. Это заметили К.Маркс и Ф.Энгельс, абсолютизировав классовый фактор. Однако имеется много других существенных противоречий, оказывающих влияние на социальный прогресс. В частности, в наше время особо важную роль приобрёл все нарастающий конфликт между обществом и природой, который побуждает .людей оставить на втором плане свои групповые интересы. В условиях существования современных вооружений, способных уничтожить все живое на Земле, смертельно опасными стали не только широкомасштабные, но и даже относительно локальные социальные потрясения и войны. Поэтому, по-видимому, социальные революции в качестве «локомотивов истории» по К.Марксу должны смениться более спокойными, эво­люционными путями развития.

При ограниченности ресурсов Земли вызывает сомнения и принципиальная возмож­ность построения коммунизма с его центральной идеей «от каждого по способностям, каж­дому — по потребностям». Дело в том, что потребности людей могут расти бесконечно, хотя бы в качественном отношении. Если же имеются ввиду «разумные» потребности, то необхо­дим механизм их определения и регулирования (то есть не что иное, как государство). Кроме того, коммунизм по К.Марксу и В.И.Ленину предполагает наличие новых людей с коллекти­вистскими идеалами, а развитие современной цивилизации, напротив, пока что ведет к уси­лению индивидуализма, и еще не известно, сменится ли когда-нибудь эта тенденция на об­ратную. Попытка насильственного «переделывания» человека антигуманна и бесперспек­тивна. Следует отметить, что в условиях господства индивидуализма очевидна и нецелесо­образность отмены частной собственности. Как показал опыт реального социализма, ее уничтожение не только поставило создаваемые ценности на службу обществу (а по сути дела государству), но и снизило ответственность отдельного человека, а зачастую и его мотива­цию к труду.