ПСИХОЛОГИЧЕСКАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА ТРУДА 6 страница

Из тенденций выделяется как особый момент установка. Установка лично­сти — это занятая ею позиция, которая заключается в определенном отношении к стоящим целям или задачам и выражается в избирательной мобилизованности и готовности к деятельности, направленной на их осуществление. Моторная уста­новка организма, которую обычно прежде всего имеют в виду, говоря об установ­ке, — это рабочая поза, приспосабливающая индивид к производству соответ­ствующих движений. В таких же моторных приспособлениях выражается и сенсорная установка, приспосабливающая организм или орган к наилучшему восприятию. И в этих случаях налицо избирательное отношение к определенной задаче и приспособление органа к соответствующей операции. Установка лично­сти в широком, обобщенном значении заключает в себе такое же избирательное отношение к чему-то значимому для личности и приноровление к соответствую­щей деятельности или способу действия уже не отдельного органа, а личности в целом, включая ее психофизический строй.

Всякая установка — это установка на какую-то линию поведения, и этой ли­нией поведения она и определяется. Образование установки предполагает вхож­дение субъекта в ситуацию и принятие им задач, которые в ней возникают; она зависит, значит, от распределения того, что субъективно значимо для индивида.

Смена установки означает преобразование мотивации индивида, связанное с перераспределением того, что для него значимо. Установка возникает в результа­те определенного распределения и внутреннего взаимодействия тенденций, вы­ражающих направленность личности, представляя их итог в состоянии динами­ческого покоя и предпосылку, фон, на котором они в дальнейшем развиваются. Не будучи сама движением в каком-нибудь направлении, установка заключает в себе направленность.

Складываясь в ходе развития личности и постоянно перестраиваясь в про­цессе ее деятельности, установка как позиция личности, из которой исходят ее действия, включает в себя целый спектр компонентов, начиная с элементарных потребностей и влечений и кончая мировоззренческими взглядами или позиция­ми личности. Порождаемая внутренним взаимодействием и взаимопроникнове­нием различных тенденций, выражающих направленность личности, установка в свою очередь их порождает или обусловливает. Установка, так понимаемая, иг­рает значительную роль во всей деятельности личности. Наличие той или иной установки соответственно изменяет и перспективу, в которой воспринимается субъектом любое предметное содержание: перераспределяется значимость раз­личных моментов, по-иному как бы расставляются акценты и интонации, иное выделяется в качестве существенного и все представляется в иной перспективе, в ином свете.

Установка личности, в которой активизировано определенное перцептивное содержание, играет существенную роль в восприятии, вообще в познании челове­ком действительности. В этом смысле она составляет то, что можно бы назвать апперцепцией, в нашем понимании, т. е. апперцепцией не представлений самих по себе, а всего бытия личности.

Над проблемой установки личности у нас работал Д. Н. Узнадзе, посвятивший ее изуче­нию ряд интереснейших экспериментов, проведенных с исключительной последовательно­стью и систематичностью и установивших ряд закономерностей образования, концентрации, иррадиации, переключения установки. Узнадзе стремился рассматривать психологию в це­лом под углом зрения установок. Установка, по Узнадзе, — это такое отношение потребнос­тей к ситуации, которое определяет функциональный статус личности в данный момент. Установка процессуальна и носит, как показывают исследования Д. Н. Узнадзе и его сотруд­ников, фазовый характер. Установка при этом трактуется Узнадзе как известная общая диспозиция личности, определяющая реальную позицию в конкретном действии.

Установка, как мы видели, соотносительна с тенденциями. Тенденции высту­пают как стремления, когда намечается не только исходный, но и конечный их пункт. Тенденции, как связанные с состояниями напряжения динамические си­лы, образующиеся в процессе деятельности и побуждающие к ней, заключаются в потребностях, интересах и идеалах. Потребности в свою очередь по мере их осознания могут выступать как влечения и как желания. От интереса, как спе­цифической направленности на тот или иной предмет, отчленяется склонность, как направленность на соответствующую деятельность. Таким образом, выявля­ется разветвленная система проявлений личности и их психологических поня­тий, благодаря которым сама личность из мертвой схемы, какой она нередко рисуется в курсах психологии, превращается в живое существо со своими по­требностями и интересами, своими запросами и установками.

В отличие от интеллектуалистической психологии, все выводившей из идей, из представлений, мы выдвигаем, отводя ей определенное место, проблему тен­денций, установок, потребностей и интересов как многообразных проявлений на­правленности личности. Однако мы при этом расходимся в ее разрешении с течениями современной зарубежной психологии, которые ищут источник моти­вации лишь в недоступных сознанию темных «глубинах» тенденций, не меньше, если не больше, чем с интеллектуалистической психологией, которая эту пробле­му игнорировала.

Мотивы человеческой деятельности являются отражением более или менее адекватно преломленных в сознании объективных движущих сил человеческого поведения. Сами потребности и интересы личности возникают и развиваются из изменяющихся и развивающихся взаимоотношений человека с окружающим его миром. Потребности и интересы человека поэтому историчны; они развиваются, изменяются, перестраиваются; развитие и перестройка уже имеющихся потреб­ностей и интересов сочетается с появлением, зарождением и развитием новых. Таким образом, направленность личности выражается в многообразных, все расширяющихся и обогащающихся тенденциях, которые служат источником много­образной и разносторонней деятельности. В процессе этой деятельности мотивы, из которых она исходит, изменяются, перестраиваются и обогащаются все новым содержанием.

 

ПОТРЕБНОСТИ

Личность — это прежде всего живой человек из плоти и крови, потребности которого выражают его практическую связь с миром и зависимость от него. Наличие у человека потребностей свидетельствует о том, что он испытывает нужду в чем-то, что находится вне его, — во внешних предметах или в другом человеке; это значит, что он существо страдающее, в этом смысле пассивное. Вместе с тем потребности человека являются исходными побуждениями его к деятельности: благодаря им и в них он выступает как активное существо. В по­требностях, таким образом, как бы заключен человек как существо, испытываю­щее нужду и вместе с тем действенное, страдающее и вместе с тем активное, как страстное[192] существо.

История развития человеческой личности связана с историей развитияеепотребностей. Потребности человека побуждали его к деятельности. Общест­венно организованный труд, создавая в процессе производства более совершенные и многообразные способы удовлетворения сначала элементарных потребностей человека, порождал все новые, более многообразные и утонченные потребности, а возникновение новых потребностей побуждало ко все более разносторонней де­ятельности для их удовлетворения.<...>

Все потребности человека в их конкретном содержании и проявлении пред­ставляются историческими потребностями в том смысле, что они обусловлены процессом исторического развития человека, включены в него и в ходе его разви­ваются и изменяются. Потребности человека могут быть при этом подразделены на тесно между собой связанные, друг в друга взаимопроникающие, но все же различные — материальные потребности и духовные, такие, как потребность в пище, с одной стороны, потребность в книге, в музыке — с другой.

Потребности в пище, в жилье и одежде являются насущными потребностями человека: они вызывают необходимость в труде, в общественно организованной производственной деятельности, составляющей основу исторического бытия че­ловека. Возникающее для удовлетворения человеческих потребностей производ­ство в ходе своего развития не только удовлетворяет, но и порождает потребно­сти люд ей, определяя их уровень и характер. Не существует самостоятельного, отдельного развития будто бы самодовлеющих потребностей. Развитие потреб­ностей включено как момент, как сторона — и притом зависимая — в развитие производства. Порождая объекты потребления, производство порождает тем са­мым и соответствующие потребности у субъекта. <...>

Порожденная потребностью в пище, одежде и жилье и т. п., необходимость в труде и сотрудничестве порождает у человека потребность в труде, возникаю­щую на основе потребности в активности, и потребность в общении, основанном на сотрудничестве и пересечении интересов. На этой основе новый характер приобретает у человека и потребность его в существе другого пола, которая становится потребностью человека в человеке.

Органические потребности представлены в психике прежде всего в органи­ческих ощущениях. Поскольку в органические потребности включен момент динамического напряжения или более или менее острый аффективный тон, они выступают в виде влечений. Влечение — это органическая потребность, пред­ставленная в органической (интероцептивной) чувствительности.

Будучи выражением органической потребности, влечение имеет соматический источник; оно происходит от раздражения, идущего изнутри организма. Общую особенность влечений составляет признак импульсивного напряжения. В силу более или менее длительного напряжения, которое оно создает, влечение порож­дает импульс к действию.

Учение о влечении разработал главным образом 3. Фрейд, вписавший этим учением свое­образную главу в психологию. Построенное на большом клиническом материале, оно, однако, разрабатывалось через призму в целом неприемлемой концепции.

Фрейд различает две группы влечений: сексуальные и влечения «я», или самосохране­ния, а позже — влечения эроса и влечения смерти. Но, введя вторую группу влечений, Фрейд, сосредоточив свое исследование на изучении сексуальности, пришел к чудовищному пансексуализму, превратив жизнь человека в одно открытое или замаскированное проявле­ние пола.

У Фрейда влечение становится идущей из глубин организма самодовлеющей силой. Оно представляется порождением замкнутого в себе организма, вне сознательных отношений личности к окружающему миру. Объект, служащий для удовлетворения влечения, — это, с точки зрения Фрейда, «самый изменчивый элемент влечения, с ним первоначально не связан­ный». Он присоединяется к влечению только благодаря его свойству сделать возможным удовлетворение. Поскольку влечение действует не извне, а изнутри организма, «бегством невозможно избавиться от его действия». В нем есть нечто фатальное. Фрейд недаром гово­рит о судьбе влечений, которые определяют судьбу человека. Для Фрейда влечения — это основные стимулы человеческой деятельности, которая «подчиняется принципу наслаждения, т. е- автоматически регулируется ощущениями наслаждения, или удовольствия, или неудо­вольствия». Влечение необходимо требует удовлетворения. Однако непосредственное удов­летворение влечений не всегда возможно. Общество часто налагает на влечение запрет, под­вергает его цензуре. Тогда влечение либо вытесняется в бессознательное, либо сублимируется; сексуальное влечение преобразуется и находит опосредованное удовлетворение в различных формах творческой человеческой деятельности. Вытесненные из сознания влечения прояв­ляются в замаскированной символической форме во сне — в сновидениях, а наяву сначала наиболее безобидным образом в обмолвках, в описках, в ошибочных действиях и забывании. Когда такой реакции на неудовлетворенные, вытесненные влечения оказывается недостаточ­но, тогда неизбежно возникает невроз.

Фрейд отрывает влечение — этот начальный чувственный момент, отражающий в ощу­щениях органическое состояние, от последующей психической деятельности человека по осознанию своей потребности. Фрейдистскому понятию мы противопоставляем иное, соглас­но которому влечение является лишь начальным этапом отражения органической потребно­сти в органической, интероцептивной чувствительности. Проблематика влечений в этом слу­чае получает иное решение.

Существуют различные формы проявления потребностей: влечение лишь од­на из них. Это начальный этап в осознании потребности, и само влечение вовсе не обречено на то, чтобы застрять в органической чувствительности, как если бы эта последняя и остальная жизнь сознания были бы друг для друга непроница­емыми сферами. Это относится также и даже особенно к сексуальному влече­нию, поскольку оно направлено на человека.Оно более или менее глубоко и органически включается в сознательную жизнь личности, и эта последняя вклю­чается в него: сексуальное влечение становится любовью; потребность человека в человеке превращается в подлинно человеческую потребность. Целый мир тончайших человеческих чувств — эстетических и моральных (восхищения, нежности, заботы, умиления) включается в нее, в том числе и сознательная жизнь. Потребность получает, таким образом, совсем новое выражение в чув­стве. Включаясь в сознательную жизнь личности, чувство человека тем самым входит в сферу ее мировоззренческих установок и подчиняется их моральному контролю.

Не только сексуальная, но и любая другая потребность не ограничена влече­нием как формой своего проявления. По мере того как осознается служащий для удовлетворения потребности предмет, на который направляется влечение, а не только ощущается то органическое состояние, из которого оно исходит, влече­ние необходимо переходит в желание — новую форму проявления потребно­сти. Этот переход означает не только внешний факт появления объекта, на кото­рый направляется влечение, а также изменение внутреннего характера влече­ния. Это изменение его внутреннего психического содержания связано с тем, что, переходя в желание, направленное на определенные предметы, влечение больше осознается. Тем самым оно опосредуется и обусловливается всей более или ме­нее сложной совокупностью отношений данной личности к данному предмету или лицу. Это качественное различие находит и количественное выражение. В силу дополнительного воздействия опосредованного отношения к предмету желания, потребность, порождающая слабое влечение, может выразиться в силь­ном желании. Может быть и так, что потребность, которая могла бы породить сильное влечение, не дает сильного желания, потому что элементы влечения тор­мозятся идущими с ними вразрез и включенными в желание тенденциями.

Направленная на удовлетворение наличных потребностей деятельность, про­изводя новые предметы для их удовлетворения, порождает и новые потребности. Потребности человека отнюдь не ограничиваются теми, которые непосредствен­но связаны с органической жизнью. В процессе исторического развития не толь­ко эти потребности развиваются, утончаясь и дифференцируясь, но и появляют­ся новые, не связанные непосредственно с уже имеющимися. Так у человека возникает потребность в чтении, в посещении театра, в слушании музыки и т. д. Порождая многообразие сферы культуры, человеческая деятельность порождает и соответствующие потребности. В результате потребности человека далеко вы­ходят за узкие рамки его органической жизни, отражая в себе все многообразие и богатство исторически развивающейся деятельности, все богатство создавае­мой культуры. Порождая соответствующие потребности, культура становится природой человека.

Возникающие в связи с потребностями, но не сводящиеся к ним интересы и Другие существеннейшие мотивы, как-то: осознание задач, которые ставит перед человеком общественная жизнь, и обязанностей, которые она на него налага­ет, — вызывают у человека деятельность, выходящую за пределы той, которая непосредственно служит удовлетворению наличных потребностей. Эта деятель­ность может породить новые потребности, потому что не только потребности по­рождают деятельность, но и деятельность иногда порождает потребности.<..>

 

ИНТЕРЕСЫ

Во все расширяющемся контакте с окружающим миром человек сталкивается со все новыми предметами и сторонами действительности. Когда в силу тех или иных обстоятельств что-либо приобретает некоторую значимость для человека оно может вызвать у него интерес — специфическую направленность на него личности.

Слово «интерес» многозначно. Можно интересоваться чем-нибудь и быть заинтересованным в чем-нибудь. Это вещи разные, хотя и бесспорно связанные между собой. Нам может быть интересен человек, в котором мы совсем не заин­тересованы, и мы можем в силу тех или иных обстоятельств быть заинтересова­ны в человеке, который нам совсем не интересен.

Так же как потребности и совместно с ними общественные интересы — ин­тересы в том смысле, в каком мы говорим в общественных науках об интере­сах, — обусловливают «интерес» в психологическом смысле, определяют его направление, являются его источником. Будучи в этом смысле производным от общественных интересов, интерес в психологическом его значении не тожествен ни с общественным интересом в целом, ни с субъективной его стороной. Инте­рес в психологическом смысле слова является специфической направленностью личности, которая лишь опосредованно обусловлена осознанием ее обществен­ных интересов.

Специфичность интереса, отличающая его от других тенденций, выражаю­щих направленность личности, заключается в том, что интерес — это сосредо­точенность на определенном предмете мыслей, вызывающая стремление ближе ознакомиться с ним, глубже в него проникнуть, не упускать его из поля зрения. Интерес — тенденция или направленность личности, заключающаяся в сосре­доточенности ее помыслов на определенном предмете. Под помыслом мы при этом разумеем сложное и неразложимое образование — направленную мысль, мысль-заботу, мысль-участие, мысль-приобщение, внутри себя содержащую и специфическую эмоциональную окрашенность.

Как направленность помыслов, интерес существенно отличается от направ­ленности желаний, в котором первично проявляется потребность. Интерес ска­зывается на направленности внимания, мыслей, помыслов; потребность — во влечениях, желаниях, в воле. Потребность вызывает желание в каком-то смысле обладать предметом, интерес — ознакомиться с ним. Интересы являются поэто­му специфическими мотивами культурной и, в частности, познавательной дея­тельности человека. Попытка свести интерес к потребности, определив его ис­ключительно как осознанную потребность, несостоятельна. Осознание потреб­ности может вызвать интерес к предмету, способному ее удовлетворить, но неосознанная потребность как таковая является все же потребностью (перехо­дящей в желание), а не интересом. Конечно, в единой многообразной направлен­ности личности все стороны взаимосвязаны. Сосредоточение желаний на каком-нибудь предмете обычно влечет сосредоточение на нем интереса; сосредоточе­ние же на предмете интереса, помыслов порождает специфическое желание ближе познакомиться с предметом, глубже в него проникнуть; но все же желание и интерес не совпадают.

Существенное свойство интереса заключается в том, что он всегда направлен нa тот или иной предмет (в широком смысле слова). Если о влечениях и о потребностях в стадии влечения можно еще говорить как о внутренних импуль­сах, отражающих внутреннее органическое состояние и первоначально созна­тельно не связанных с объектом, то интерес необходимо является интересом к тому или иному объекту, к чему-нибудь или к кому-нибудь: вовсе беспредмет­ных интересов не существует. <...> «Опредмеченность» интереса и его созна­тельность теснейшим образом связаны; точнее, это две стороны одного и того же; в осознанности предмета, на который направлен интерес, и проявляется прежде всего сознательный характер интереса.

Интерес — это мотив, который действует в силу своей осознанной значимости и эмоциональной привлекательности. В каждом интересе обычно в какой-то мере представлены оба момента, но соотношение между ними на разных уровнях сознательности может быть различным. Когда общий уровень сознательности или осознанность данного интереса невысоки, господствует эмоциональная при­влекательность. На этом уровне сознательности на вопрос о том, почему интере­сует то-то, ответ может быть только один: интересует, потому что интересует, нравится, потому что нравится.

Чем выше уровень сознательности, тем большую роль в интересе играет осо­знание объективной значимости тех задач, в которые включается человек. Одна­ко, как бы ни было высоко и сильно сознание объективной значимости соответ­ствующих задач, оно не может исключить эмоциональной привлекательности того, что вызывает интерес. При отсутствии более или менее непосредственной эмоциональной привлекательности будет сознание значимости, обязанности, дол­га, но не будет интереса.

Само эмоциональное состояние, вызванное интересом, или, точнее, эмоцио­нальный компонент интереса, имеет специфический характер, отличный, в част­ности, от того, которым сопровождается или в котором выражается потребность: когда не получают удовлетворения потребности, жить трудно; когда не получа­ют пищу интересы или их нет, жить скучно. Очевидно, с интересом связаны специфические проявления в эмоциональной сфере.

Будучи обусловлен эмоциональной привлекательностью и осознанной значи­мостью, интерес проявляется прежде всего во внимании. Являясь выражением общей направленности личности, интерес охватывает все психические процес­сы — восприятия, памяти, мышления. Направляя их по определенному руслу, интерес вместе с тем и активизирует деятельность личности. Когда человек ра­ботает с интересом, он, как известно, легче и продуктивнее работает.

Интерес к тому или иному предмету — к науке, музыке, спорту — побуждает к соответствующей деятельности. Тем самым интерес порождает склонность или переходит в нее. Мы различаем интерес как направленность на предмет, побуж­дающую нас заняться им, и склонность как направленность на соответствующую деятельность. Различая, мы вместе с тем и связываем их теснейшим образом. Но все же они не могут быть признаны тожественными. Так, у того или иного чело­века интерес к технике может сочетаться с отсутствием склонности к деятельности инженера, какой-либо своей стороной ему непривлекательной; таким образом, внутри единства возможно и противоречие между интересом и склонностью. Однако, поскольку предмет, на который направлена деятельность, и деятельность, направленная на этот предмет, неразрывно связаны и друг в друга переходят, интерес и склонность тоже взаимосвязаны и сплошь и рядом трудно установить между ними грань.

Интересы различаются прежде всего по содержанию, оно более всего опреде­ляет их общественную ценность. У одного интересы направлены на обществен­ную работу, на науку или искусство, у другого — на коллекционирование марок, на моду; это, конечно, не равноценные интересы.

В интересе к тому или иному объекту обычно различают непосредственный и опосредованный интерес. Говорят о наличии непосредственного интереса, когда учащийся интересуется самой учебой, изучаемым предметом, когда им руководит стремление к знанию; говорят об опосредованном интересе, когда тот направлен не на знание как таковое, а на что-либо с ним связанное, например на преимуще­ства, которые может дать образовательный ценз... Способность проявлять инте­рес к науке, к искусству, к общественному делу независимо от личной выгоды составляет одно из ценнейших свойств человека. Однако совершенно непра­вильно противопоставлять непосредственный интерес и интерес опосредован­ный. С одной стороны, всякий непосредственный интерес обычно опосредован сознанием важности, значимости, ценности данного предмета или дела; с другой стороны, не менее важным и ценным, чем способность проявить интерес, свобод­ный от личной выгоды, является способность делать дело, которое не представ­ляет непосредственного интереса, но является нужным, важным, общественно значимым. Собственно, если по-настоящему осознать значимость дела, которое делаешь, то оно в силу этого неизбежно станет интересным; таким образом, опо­средованный интерес переходит в непосредственный.

Интересы, далее, могут различаться по уровням оформленности. Аморфный уровень выражается в разлитом, не дифференцированном, более или менее легко возбуждаемом (или не возбуждаемом) интересе ко всему вообще и ни к чему в частности.

С охватом интересов связано их распределение. У одних интерес целиком сосредоточен на одном каком-нибудь предмете или узко ограниченной области, что приводит к одностороннему развитию личности и является вместе с тем результатом такого одностороннего развития. <...> У других имеются два или даже несколько центров, вокруг которых группируются их интересы. Лишь при очень удачном сочетании, а именно когда эти интересы лежат в совсем различ­ных областях (например, один — в практической деятельности или науке, а другой — в искусстве) и значительно отличаются друг от друга по своей силе, эта бифокальность интересов не вызывает никаких осложнений. В противном случае она легко может повлечь раздвоенность, которая станет тормозить дея­тельность как в одном, так и в другом направлении: человек ни во что не войдет целиком, с подлинной страстью, и нигде не преуспеет. Наконец, возможно и такое положение, при котором интересы, достаточно широкие и многосторонние, скон­центрированы в одной области и притом настолько связанной существеннейши­ми сторонами человеческой деятельности, что вокруг этого единого стержня мо­жет сгруппироваться достаточно разветвленная система интересов. Именно такая структура интересов является, очевидно, наиболее благоприятной для всесторон­него развития личности и вместе с тем той ее сосредоточенности, которая необхо­дима для успешной деятельности. <...>

Различные охват и распределение интересов, выражающиеся в той или иной их широте и структуре, сочетаются с той или иной их силой или активностью. В одних случаях интерес может выражаться лишь в некоторой предпочтитель­ной направленности, или повернутости, личности, вследствие которой человек скорее обратит внимание на тот или иной предмет, если он помимо его стараний возникает. В других случаях интерес может быть настолько силен, что человек активно ищет ему удовлетворения. Известно немало примеров (М. В. Ломоно­сов, А. М. Горький), когда интерес к науке или искусству у людей, живших в условиях, в которых он не мог быть удовлетворен, был настолько велик, что они перестраивали свою жизнь и шли на величайшие жертвы, лишь бы этот интерес удовлетворить. В первом случае говорят о пассивном, во втором — об активном интересе; но пассивный и активный интересы — это не столько качественное различие двух видов интересов, сколько допускающие множество градаций ко­личественные различия в их силе или интенсивности. Правда, это количествен­ное различие, достигая определенной меры, переходит в качественное, выража­ющееся в том, что в одном случае интерес вызывает лишь непроизвольное внимание, во втором он становится непосредственным мотивом для реальных практических действий. Различие пассивного и активного интереса не является абсолютным: пассивный интерес легко переходит в активный, и наоборот.

Сила интереса часто, хотя не обязательно, сочетается с его устойчивостью. У очень импульсивных, эмоциональных, неустойчивых натур бывает, что тот или иной интерес, пока он господствует, является интенсивным, активным, но пора его господства непродолжительна: один интерес быстро сменяется другим. Устой­чивость же интереса выражается в длительности, в течение которой он сохраня­ет свою силу: время служит количественной мерой устойчивости интереса. Свя­занная с силой, устойчивость интереса в основе своей определяется не столько ею, сколько глубиной, т. е. степенью связи интереса с основным содержанием и свойствами личности. Таким образом, первой предпосылкой самой возможности существования у человека устойчивых интересов является наличие у данной личности стержня, генеральной жизненной линии. Если ее нет, нет и устойчивых интересов; при ее наличии устойчивыми будут те интересы, которые с ней связа­ны, отчасти ее выражая, отчасти формируя.

При этом интересы, обычно связанные между собой в пучки или, скорее, в динамичные системы, располагаются как бы гнездами и различаются по глубине, поскольку среди них всегда имеются основные, более общие, и производные, бо­лее частные. Более общий интерес обычно является и более устойчивым.

Наличие такого общего интереса не означает, конечно, что данный интерес, например к живописи, к музыке, всегда актуален; оно означает лишь, что он легко становится таковым (можно вообще интересоваться музыкой, но в данную минуту не испытывать желания ее слушать). Общие интересы — латентные интересы, которые легко актуализируются.

Устойчивость этих общих, генерализованных интересов не означает их кос­ности. Именно в силу их генерализованности устойчивость общих интересов может прекрасно сочетаться с их лабильностью, подвижностью, гибкостью, из­менчивостью. В различных ситуациях один и тот же общий интерес выступает как различный, применительно к изменившимся конкретным условиям. Таким образом, интересы в общей направленности личности образуют систему подвиж­ных, изменчивых, динамических тенденций с перемещающимся центром тяжести.

Интерес, т. е. направленность внимания, помыслов, может вызвать все, что так или иначе связано с чувством, со сферой человеческих эмоций. Наши мысли легко сосредоточиваются на деле, которое нам дорого, на человеке, которого мы любим.

Формируясь на основе потребностей, интерес в психологическом смысле сло­ва никак не ограничивается предметами, непосредственно связанными с потреб­ностями. Уже у обезьян ярко проявляется любопытство, не подчиненное непо­средственно пищевой или какой-либо другой органической потребности, тяга ко всему новому, тенденция к манипулированию с каждым попавшимся предметом, давшая повод говорить об ориентировочном, исследовательском рефлексе или импульсе. Это любопытство, способность обратить внимание на новые предметы, вовсе не связанные с удовлетворением потребностей, имеет биологическое значе­ние, являясь существенной предпосылкой для удовлетворения потребностей. <.. .>