Продолжительность и область применения.
АНАЛИЗ РАННИХ ДЕТСКИХ ВОСПОМИНАНИЙ.
Методика разработана А. Адлером.
Инструкция: «Запишите ваше самое раннее детское воспоминание. Сделайте это как можно подробнее, описывая даже то, что вам кажется не очень значимым. Воспоминание должно быть конкретным случаем, а не обобщением того, что часто происходило».
Преимущества метода:
1. Люди с готовностью рассказывают о своих детских воспоминаниях.
2. Не важно было ли то, о чем сообщает человек, на самом деле. Анализироваться могут и так называемые ложные воспоминания.
3. Метод прост и может быть использован в групповом исследовании.
Схема анализа:
1. Анализ содержания всех категорий и выдвижение гипотез.
2. Проверка гипотез.
3. Инсайт – постижение формулы жизненного стиля автора раннего воспоминания. Это может быть отражено в следующем виде: «Жизнь для автора - это…».
Анализ.
Фиксирование категорий.
1. Присутствующие в воспоминаниях люди:
1.1. Мать.
А) жизненный стиль избалованного ребенка
Б) недостаточное внимание со стороны матери
В) хорошая адаптивность благодаря матери
Г) отсутствие матери может свидетельствовать о пренебрежении с ее стороны
Д) отсутствие матери также может говорить о жизненной неудовлетворенности субъекта
Е) отсутствие матери может быть связано с рождением младшего ребенка в семье и как следствие с «детронацией» (свержением с трона).
1.2. Отец.
А) обращение к отцу из-за неудовлетворения потребности в материнской любви/ из-за детронации
Б) ситуация, когда ребенок избалован и восстает против отца
В) отсутствие отца не анализируется
1.3. Братья и сестры.
А) детронация
Б) соперничество с сиблингом
В) несамостоятельность, зависимость от сиблинга
Г) развитие социальных чувств и сотрудничества
1.4. Двоюродные братья и сестры
А) своего пола – расширение поля социального действия, распространение его за пределы семьи
Б) противоположного пола – возможно, есть трудности во взаимодействии с противоположным полом
1.5. Бабушки, дедушки и остальные родственники.
А) они баловали ребенка
Б) исключение остальных людей и как следствие недостаточная социальная адоптация
1.6. Посторонние, чужие люди: гости, друзья, соседи и пр.
А) ребенок осознает себя как часть общества, распространяет свой интерес за пределы семьи, сотрудничество.
Б) посторонние люди как опасность
В) несамостоятельность и страх остаться одному
2. Тип события:
2.1. опасность, несчастный случай, телесные наказания и т.п. (это может свидетельствовать о преувеличенной тенденции сосредотачиваться преимущественно на враждебной стороне жизни)
2.2. болезни и смерть (страх перед ними; часто присутствуют в воспоминаниях врачей)
2.3. проступки, кражи, сексуальный опыт и др. (указание на огромные усилия, для того чтобы избегать их в дальнейшем)
2.4. новые жизненные ситуации
3. Оценка поведения субъекта:
Отъединенное - общительное
Пассивное - активное
Враждебное - доброжелательное
Зависимое – независимое
4. Эмоциональное переживание среды субъектом:
Угрожающая – дружественная
Отвергающая – принимающая
Утратил уверенность в себе – уверен в себе
Угнетен – радостен
С ним дурно обращаются – с ним хорошо обращаются
http://www.psy-files.ru/mat/osobennosti-lichnosti/407-analiz-rannikh-detskikh-vospominanijj..html
ТЕРАПИЯ АДЛЕРА.
Цели
Цели терапии включают: ослабление преувеличенного чувства неполноценности, повышение социального интереса, исправление базисных ошибок (ошибок мышления) или ошибочной логики, включенных в жизненный стиль. Изменение поведения и устранение симптомов желательны, но недостаточны. "Мы не пытаемся в первую очередь изменить стереотипы поведения или устранить симптомы. Если поведение пациента улучшается, потому что он считает это выгодным на данный момент, но не сопровождается изменением базисных концепций, мы не считаем это успехом терапии. Мы пытаемся изменить цели, концепции и представления" (Dreikurs, 1963, р. 1046). Именно цели, концепции и представления лежат в основе различных поведенческих проявлений и симптоматики.
Терапевтический процесс
Терапевтический процесс целиком связан с пониманием жизненного стиля пациента, выявлением и коррекцией базисных ошибок в этом стиле. В терапии можно выделить четыре этапа (Dreikurs, 1967).
1. Формирование отношений.
2. Оценка и анализ жизненного стиля.
3. Инсайт.
4. Переориентация.
Формирование отношений. Формирование отношений предполагает знакомство с пациентом, "растапливание льда" и привлечение его к лечению. Взаимное уважение и доверие являются важнейшими составляющими терапевтических отношений (Dreikurs, 1967). Кроме того, "для успеха лечения абсолютно необходимо, чтобы врач обладал большим тактом, избегал высокомерия, держался дружелюбно, проявлял искреннюю заинтересованность, сохранял способность здраво рассуждать" (Adler, в кн. Ansbacher & Ansbacher, 1964, p. 338). Поведение психотерапевта на этом начальном этапе лечения можно также охарактеризовать как эмпатийное, ободряющее, внимательное, понимающее и социально заинтересованное (Dinkmeyer, Dinkmeyer, & Sperry, 1987).
Оценка и анализ жизненного стиля. Жизненный стиль формируется в первые пять лет жизни, когда способность рассуждать логически еще не развита. "Поскольку у маленьких детей недостаточно развиты логические процессы, многие их представления являются ошибочными или содержат лишь частичную истину" (Mosak, 1989, р. 78). Эти ошибки и частичные истины могут стать частью того, кто и что мы есть, могут стать определяющими компонентами жизненного стиля и проявиться в виде базисных ошибок. Выявлено пять таких базисных ошибок (там же, р. 87).
1. Чрезмерная генерализация. "Люди враждебны". "Жизнь опасна".
2. Ложные или невозможные цели "безопасности". "Один неверный шаг и вы мертвы". "Я должен всем угождать".
3. Ложные представления о жизни и ее требованиях. Типичными могут быть следующие убеждения: "Жизнь никогда не дает мне спуску" и "Жить очень трудно".
4. Принижение или отрицание собственной ценности. "Я глупец". "Я недостойный человек". "Я всего лишь домохозяйка".
5. Ложные ценности. "Будь первым, даже если надо всех растолкать".
Все перечисленные выше ошибочные убеждения отражают ригидные, абсолютистские, негибкие идеи, которые оказывают воздействие на чувства, поведение и волю человека.
Оценка жизненного стиля проводится по пяти направлениям.
"Согласно моему опыту, наибольшего доверия заслуживает подход к исследованию личности, который предполагает тщательное выяснение: 1) самых ранних воспоминаний детства, 2) порядкового номера появления ребенка на свет, 3) расстройств детского возраста, 4) дневных фантазий и сновидений, а также 5) природы экзогенного фактора, который является причиной болезни" (Adler, в кн. Ansbacher & Ansbacher, 1964, pp. 327-328).
1. Самые ранние детские воспоминания представляют собой первые впечатления детства.
"Из всех психологических проявлений наиболее информативными являются воспоминания индивида. В его памяти содержатся воспоминания о собственных ограничениях и значении обстоятельств. Не существует "случайных воспоминаний": из бесчисленного множества впечатлений, с которыми индивид сталкивается, он отбирает для запоминания лишь те, которые, как ему смутно кажется, имеют значение для его ситуации. Таким образом, его воспоминания представляют его "историю жизни"; историю, которую он повторяет себе для самоуспокоения или предостережения, для концентрации на своей цели и для использования прошлого опыта для подготовки к будущему, чтобы встретить его во всеоружии проверенного образа действий" (Adler, в кн. Ansbacher & Ansbacher, 1964, p. 351).
Эти ранние воспоминания (РВ) рассматриваются как отражение настоящего (Verger & Camp, 1970), позволяя получить ценную информацию о жизненном стиле. При оценке жизненного стиля наиболее простым и эффективным способом выявления РВ является прямой вопрос: "Каковы ваши самые ранние воспоминания детства?" (Adler, в кн. Ansbacher & Ansbacher, 1964, p. 409). Критерии РВ разработаны Мозаком (Mosak, 1958). Ранними считаются воспоминания, которые: а) относятся к возрасту младше восьми лет, б) являются единичным, отдельным эпизодом, а также в) сопровождаются зрительными образами. Целесообразно сообщить пациентам о том, что может быть отнесено к ранним воспоминаниям, а затем предложить поделиться некоторыми из них. Собирая данные о РВ, психотерапевт обращает внимание на стереотипию и общий характер воспоминаний. Возможно, в этих ранних воспоминаниях отражена изоляция? обида? преследование? сотрудничество? выступление против других или заодно с ними? В процессе выявления таких стереотипов психотерапевт начинает судить об особенностях жизненного стиля пациента.
2. Очередность рождения ребенка интересует психотерапевта постольку, поскольку он связан с положением ребенка в семье. "Сколько у вас братьев и сестер? Каким по счету вы родились? Как к вам относились ваши братья и сестры? Как сложилась их жизнь? Страдают ли они какими-либо заболеваниями?" (Adler, в кн. Ansbacher & Ansbacher, 1964, p. 409). Подобная информация позволяет судить о том, как индивид боролся за свою значимость и принадлежность к семье. Важно получить сведения и о родителях. "Опишите своих родителей, их характер, состояние здоровья. Если их нет в живых, назовите причины их смерти. Как они к вам относились? ... Кто был любимцем вашего отца, матери? Какое воспитание вы получили?" (Adler, в кн. Ansbacher & Ansbacher, 1964, p. 409). Все эти вопросы помогают составить представление о семейной констелляции и семейной атмосфере.
3. Расстройства детского возраста также проливают свет на жизненный стиль. Поскольку жизненный стиль формируется в первые пять лет, информация о детских расстройствах представляет особую важность. Речь идет в том числе о дурных привычках, страхах, заикании, открытой агрессии, фантазиях и обособлении, лени, лживости и воровстве (см. Адлер, в кн. Ansbacher & Ansbacher, 1964, pp. 386-392).
4. Сновидения, подобно РВ, также являются проективным материалом, который позволяет лучше понять жизненный стиль. Расспрашивая пациента о сновидениях, психотерапевт ставит вопрос прямо: "Что вы видите во сне?" (Adler, в кн. Ansbacher & Ansbacher, 1964, p. 409). В сновидениях, также как в РВ, психотерапевт ищет проявления "индивидуальной логики" или личных взглядов пациента (см. Gold, 1978). О чем говорят сновидения? Как они отражают функционирование в рамках жизненного стиля? Однако сновидения - не единственный источник информации и их следует понимать так:
"Мы не можем объяснить сновидения, не зная их взаимосвязи с другими частями личности. Мы также не можем установить жесткие правила интерпретации сновидений... Имеет значение лишь такая интерпретация сновидения, которая может быть увязана с поведением индивида в целом, его ранними воспоминаниями, проблемами и т. п." (Adler, в кн. Ansbacher & Ansbacher, 1964, pp. 362-363)
5. Природа экзогенного, вызывающего болезнь фактора включает стрессовое событие или задачу, которая требует от индивида социального интереса и сотрудничества. Именно "экзогенная ситуация, своего рода зажженная спичка, поднесенная к сухому хворосту, [ведет к расстройству]" (Adler, в кн. Ansbacher & Ansbacher, 1964, p. 296). Экзогенный фактор, независимо от своей природы, неизбежно связан с одной из трех жизненных проблем - любовью, дружбой, работой.
Психотерапевт может использовать структурированное интервью для оценки этих пяти аспектов - ранних воспоминаний, семейной констелляции, детских расстройств, сновидений и экзогенных факторов (см. Ansbacher & Ansbacher, 1964, pp. 404-409). Интервью жизненного стиля представляет собой опросник, позволяющий получить информацию, которая необходима для оценки жизненного стиля и компенсации базисных ошибок. Однако и здесь следует проявлять гибкость, не обязательно точно соблюдать формат интервью. (Действительно, некоторые последователи Адлера вообще не используют структурированное интервью для оценки жизненного стиля, отдавая предпочтение "простой беседе с клиентами, имея в виду, что со временем удастся составить представление о жизненном стиле пациента или клиента" (Manaster & Corsini, 1982, p. 178). Другие интервью жизненного стиля, основанные на оригинальных работах Адлера, представлены рядом авторов (Dinkmeyer et al., 1987; Dreikurs, 1954); Ekstein, Baruth, & Mahrer, 1978; Powers & Griffith, 1987; Shulman & Mosak, 1988).)
Инсайт. Как только психотерапевту самому удалось достичь инсайта в отношении жизненного стиля пациента, следующим шагом является помощь пациенту в достижении такого же инсайта. На этом этапе терапии психотерапевт пытается помочь пациенту уточнить ориентирующую цель; представления о себе и окружающих, мире в целом; понять базисные ошибки. Конечно, достижение пациентом инсайта требует от терапевта времени, усилий и терпения. "Выявление невротического жизненного плана целесообразно производить в дружеской, свободной беседе, причем инициативу в ней всегда следует отдавать пациенту" (Adler, в кн. Ansbacher & Ansbacher, 1964, p. 334).
Выявление и понимание жизненного плана происходит в процессе терапии. Этот процесс может проходить неструктурированно, в этом случае психотерапевт вводит в терапию данные о базисных ошибках, когда сочтет это целесообразным. Или же прямо сообщает пациенту информацию, касающуюся жизненного стиля, чтобы отталкиваться от нее в ходе терапевтической дискуссии и диалога (например, Powers & Griffith, 1987).
Переориентация. После того как терапевтические отношения успешно сформированы, завершены оценивание и анализ жизни, а пациент осознал суть своего жизненного стиля, наступает время переориентации, изменения убеждений, лежащих в основе жизненного стиля. Переориентация - это, прежде всего, изменение; она подразумевает модификацию базисных ошибок и преобразование дисфункционального мышления в функциональное. Таким образом, если у пациента выявлена такая базисная ошибка, как склонность к чрезмерной генерализации, задача психотерапевта - помочь ему более реалистично взглянуть на ситуацию. Целью переориентации является "замещение больших ошибок маленькими... [поскольку] именно большие ошибки [могут] привести к неврозу, а незначительно ошибается и практически здоровый человек" (Adler, в кн. Ansbacher & Ansbacher, 1964, p. 62). Преобразуя большое в маленькое, следует иметь в виду такое важнейшее соображение: "для последователей Адлера все действие разворачивается в когнитивной сфере" (Manaster & Corsini, 1982, p. 156).
Заключительное слово о терапевтическом процессе. Подходы к описанным выше четырем этапам терапии заметно разнятся, некоторые последователи Адлера не придерживаются определенной структуры, в то время как другие строго следуют ей. Сам Адлер в своей работе использовал оба этих подхода или их комбинацию. В качестве заключительного комментария приведем рекомендации Рудольфа Дрейкурса, наиболее выдающегося из учеников Адлера. Его подход к терапии состоит из пяти элементов.
1. Первое интервью продолжительностью около часа.
2. Сбор социального и семейного анамнеза с помощью опросника, продолжительностью около часа.
3. Проективный тест "Ранние воспоминания" (Early Recollections), проведение которого обычно тоже занимает час.
4. Анализ полученной информации и выводы относительно жизненного стиля, ...что также занимает около 1 часа.
5. Собственно терапия... Она может продолжаться несколько месяцев и даже лет, хотя, как правило, терапия по Адлеру длится 20-30 часов (Manaster & Corsini, 1982, p. 260).
Техники терапии
Приведенная ниже цитата о психотерапевтах-адлерианцах, как нельзя лучше характеризует самого Адлера.
"Мы, последователи Адлера, ничем не ограничены в своих действиях: все зависит от мнения психотерапевта; в то время как наша теория крепка, методы сильно варьируют. Если говорить коротко, не существует "адлерианского способа" проведения психотерапии и консультирования в смысле набора техник, поскольку техники соответствуют не только теории, но и конкретному клиенту или пациенту" (Manaster & Corsini, 1982, p. 148).
В оригинальных работах самого Адлера, а также в работах его последователей описаны следующие техники.
Моделирование. Психотерапевту, прежде всего, следует быть хорошим образцом для пациента в моделировании сотрудничества, заботы, чуткости, дружелюбия и социального интереса. "Задача врача или психолога состоит в том, чтобы дать пациенту опыт общения с дружески расположенным собратом, а впоследствии перенести пробудившийся социальный интерес на других людей" (Adler, в кн. Ansbacher & Ansbacher, 1964, p. 341). Эмпатия, уважение, забота - вот важнейшие характеристики модели.
Парадоксальные стратегии. По мнению группы авторов (Mozdzierz, Macchitelli, and Lisiecki, 1976), Адлер был первым представителем западной цивилизации, который стал использовать и описал парадоксальные стратегии. Пациентам можно рекомендовать "никогда не делать того, что не нравится", "воздерживаться от занятия нелюбимым делом" или "не переставать тревожиться, но одновременно думать о других" (Adler, в кн. Ansbacher & Ansbacher, 1964, pp. 346-347). При этом можно высказать предположение, что состояние пациента, скорее всего, ухудшится, произойдет откат назад, определенная регрессия. Это предположение имеет целью вызвать у пациента реакцию, направленную на предотвращение реализации сделанного психотерапевтом прогноза. В некоторых случаях можно предложить пациенту усилить ту самую симптоматику, от которой они хотели бы избавиться (в частности, рекомендовать при навязчивом мытье рук делать это еще чаще). Не встречая противодействия своему симптому, а напротив, получая поощрение, пациент, согласно теории, яснее видит его нелепость и начинает более реалистично оценивать ситуацию.
Поощрение. В связи с тем, что эмоциональные нарушения неизбежно отражают неодобрение, важным компонентом терапевтического процесса является поощрение. "На всем протяжении лечения не следует забывать про поощрение" (Adler, в кн. Ansbacher & Ansbacher, 1964, p. 342). В чем же одобрение заключается? Согласно Ансбахеру (Ansbacher and Ansbacher, 1964), сам Адлер определял поощрение как "активацию социального интереса". Однако с практической точки зрения, полезным будет другое определение.
"Поощрение может принимать различные формы, в зависимости от этапа процесса консультирования. Вначале вы даете клиентам понять, что цените их, когда внимательно выслушиваете их рассказ, заслуживаете их доверие, принимая их как полноправных участников процесса. На этапе оценивания... вы поощряете клиента к осознанию своего права выбора и способности к изменению. На этапе переориентации вы ободряете индивида, вселяете в него смелость, побуждая к изменениям. Таким образом, поощрение является важнейшим элементом процесса консультирования" (Dinkmeyer et al., 1987, p. 124).
Интерпретация. Как и в психоанализе по Фрейду и Юнгу, интерпретация играет в психотерапии Адлера важную роль. Вместе с тем фокус интерпретации в системе Адлера совершенно иной. Интерпретация направлена на телеологический (направленный на цель) аспект пациента - на то, к чему индивид стремится. Интерпретации излагаются ненавязчиво, например, начинаются с фраз типа "Возможно..." или "Хотелось бы узнать...". Вот несколько примеров интерпретаций по Адлеру: "Возможно, вы ведете себя именно так, потому что хотите показать ей, что владеете ситуацией?" или "Хотелось бы узнать, не делаете ли вы это для того, чтобы отомстить ей?" В первом примере цель индивида - власть; в последнем - месть. Посредством интерпретации можно помочь пациенту осознать происходящее.
Поймать себя за руку. Пациентам можно рекомендовать ловить себя на действии или симптоме, которые им неприятны. Для этого требуется определенное осознание симптома и обстоятельств его возникновения (например, отмечать свое неуверенное поведение). Если длительно ловить себя на каком-то действии, можно надеяться, что с каждым разом это будет происходить немного раньше. В конце концов, пациент научится предотвращать симптом до его возникновения и в итоге станет вести себя более конструктивно.
Поступать "как если бы". Пациенты часто говорят: "Я не могу этого сделать" (например, "завести друзей", "публично выступать", "расслабиться"). Психотерапевты поощряют своих пациентов вести себя так, как если бы они это могли; им предлагают сыграть роль, пусть и небольшую. Если пациент боится подходить к незнакомым людям и вступать в разговор, ему предлагается представить себе, что он может это сделать, к примеру, в течение ближайших двух дней подойти к одиноко сидящему индивиду и поговорить с ним в течение минуты. Поступая так, словно их страхов не существует, пациенты опробуют незнакомую им ранее роль.
Избегание "Смоляного Чучелка" (Avoiding the "Tar Baby"). У каждого пациента имеются дисфункциональные идеи, убеждения или ожидания, которые он привносит в терапию; хотя они причиняют определенные проблемы, пациент с ними знаком и поэтому не ощущает дискомфорта; следовательно, пациент может стремиться поддержать эти дисфункциональные ожидания, привлекая к этому психотерапевта. Задача психотерапевта в связи с этим состоит в том, чтобы обойти эти дисфункциональные ожидания - так называемое "избегание Смоляного Чучелка". Хотя это "избегание" обычно упоминается как техника, это скорее цель, которую психотерапевт держит в уме и пытается реализовать при необходимости.
"Плевок в суп" (Spitting in the Soup). Считается, что сам Адлер называл эту технику "замутнением чистого сознания" (besmirching a clean conscience). Речь идет о "попытке уменьшить выраженность проблемы, принижая ее полезность в глазах клиента" (Allen, 1971, р. 41), изменяя ее смысл. С этой целью психотерапевт сначала "должен определить цель и выгоды поведения, а [затем] "смешать карты": уменьшить удовольствие или пользу от этого поведения" (Dinkmeyer et al., 1987, p. 125). Приводится пример использования этой техники (Dinkmeyer et al., 1987), когда психотерапевт говорит своему клиенту Алану, что а) он может продолжать свои попытки быть первым (цель клиента), если желает (выбор клиента), и б) он может продолжать ограничивать себя и лишать себя удовольствий (негативные последствия выбора и цели клиента). В результате суп Алана утрачивает свой вкус. Не существует четких рекомендаций по применению этой техники; в действительности, психотерапевт должен заранее придумать, как "плюнуть в суп", и сделать это, как только "суп" будет подан.
Другие техники. Описано множество других техник, которые могут быть использованы в терапии. Это совет, шутка, домашнее задание, постановка задачи (Adler, в кн. Ansbacher & Ansbacher, 1964; Dinkmeyer et al., 1987; Manaster & Corsini, 1982). Некоторые психотерапевты даже используют конфронтацию и вступают в случае необходимости в спор (Manaster & Corsini, 1982).
Заключительное слово о стиле терапии и применении техник. Как уже говорилось, последователи Адлера по-разному проводят терапию. Вместе с тем после знакомства с оригинальными работами Адлера становится очевидным, что сам он придерживался активного терапевтического стиля с элементами обучения. Этот стиль присущ его последователям и по сей день, при этом психотерапия рассматривается как "процесс обучения на основе сотрудничества" (Mosak, 1989, р. 83), когда психотерапевт выступает в роли педагога, а пациент - в роли ученика (Nikelly & O'Connell, 1971).
Продолжительность и область применения.
Продолжительность. "Не так-то просто дать ответ на, казалось бы, простой вопрос о продолжительности лечения. Продолжительность зависит от многих факторов... При правильном проведении курс индивидуально-психологического вмешательства должен привести к ощутимому, пусть даже частичному успеху уже через три месяца, а иногда и раньше" (Adler, в кн. Ansbacher & Ansbacher, 1964, p. 344). Кроме того, можно повторить высказывание других авторов по этому вопросу (Маnaster and Corsini, 1982): лечение "может продолжаться несколько месяцев и даже лет, хотя, как правило, терапия по Адлеру длится около 20-30 часов" (р. 260).
Область применения. Адлер писал о терапии широкого спектра расстройств, от неврозов до психозов и социопатий. Современные его последователи придерживаются того же мнения (например, Peven & Shulman, 1983; Slavik, Sperry & Carlson, 1992). Однако, если адлерианская терапия охватывает такой широкий спектр условий, возникает вопрос, для кого она не подходит? Кому не показана? Поскольку разработанный Адлером подход направлен, главным образом, на изменение мотивации (то есть, коррекцию дисфункциональных убеждений и предпосылок), а не поведения, разумно предположить, что потенциальные пациенты должны иметь способность и желание анализировать свои убеждения и представления о жизненном стиле, осознавать дисфункциональную природу этих убеждений, реализовать программу их преобразования. В случае отсутствия такой способности или желания терапия по Адлеру неизбежно потерпит неудачу.
Пример из практики.
Работы Адлера преимущественно включают концептуальный материал по каждому случаю из практики; насколько нам известно, не существует стенограмм терапевтических сессий, из которых можно было бы почерпнуть ту или иную информацию. Следовательно, чтобы позволить вам составить представление о возможном ходе психотерапии по Адлеру, мы воспользовались реконструкцией терапии, которую провели Менестер и Корсини (Manaster and Corsini, 1982, pp. 261, 278-283). На первой сессии дается краткое описание пациента. Четвертая сессия содержит предлагаемую психотерапевтом интерпретацию жизненного стиля пациента - с конкретными данными, полученными в ходе предшествующих двух сессий. Десятая сессия демонстрирует ход терапевтического процесса, происходящего после этапов оценивания/инсайта.
Сессия 1
Рональд, мужчина 40 лет, обратился за помощью самостоятельно. Невысокий и плотный, с копной непослушных волос, он был чрезвычайно напористым, вечно спешил, не любил тратить время на пустяки. Придя на первую сессию, он присел на краешек стула и стал быстро говорить; отвечал быстро и по существу, производил впечатление человека, решившего довести дело до конца. Рональд сообщил, что уже проходил терапию у психотерапевта-последователя Роджерса и вынес из нее много нового, однако теперь, по собственному мнению, нуждался в более директивном вмешательстве в связи с большим количеством проблем: он чувствовал себя неудачником, почти не имел друзей, отношения с женой оставляли желать лучшего, в общем, испытывал потребность в конкретных рекомендациях. Он интересовался социальными науками, прочел много литературы о теориях личности и психотерапии и полагал, что психология по Адлеру подходит ему лучше других. "В ней меньше дерьма", - так кратко и емко он выразился.
Сессия 4
"Терапевт. Доброе утро. Как ваши дела?
Пациент. Неплохо. Я размышлял о ранних воспоминаниях и ваших интерпретациях. Они кажутся мне упрощенными.
Т. Возможно. Психотерапия по Адлеру опирается на здравый смысл. Многим людям необходимы усложнения. Люди по природе своей парадоксальны, одновременно просты и сложны. Давайте все же попробуем избежать каких-либо суждений о теории Адлера. Возникли ли у вас другие мысли?
П. Я опять заплакал при воспоминании об отце. Его нет на свете вот уже более 35 лет. Я его практически не помню. Точнее, у меня сохранились некоторые воспоминания. Некоторые из них связаны с насилием, другие нет, но все они очень эмоциональны. Потом я вспомнил, что мать меня сильно наказывала, но почему-то не смог восстановить в памяти ни одной подобной сцены. У меня в голове все перемешалось. Вся моя жизнь была чередой эпизодов насилия. В детстве меня постоянно наказывали учителя, били дети на улице и собственная мать.
Т. Позвольте мне проанализировать ваш жизненный стиль, а затем мы попытаемся вам помочь. Ознакомившись с вашими материалами, вот к какому выводу я пришел. Однако я прошу вас иметь в виду, что это все лишь предположения. Готовы?"
Рональд был старшим из шести братьев. Ожидалось, что он заменит своим родителям первых двух умерших близнецов, Роберта и Альберта, даже его имя включало в себя эти два имени. После него родились и вскоре умерли еще двое мальчиков, в итоге из пятерых сыновей остался в живых лишь Рональд. (Шестой ребенок Альберт выжил и был на пять лет моложе Рональда.) Мать обращалась с ним, как с принцем. Он всегда был прав. Он стал маленьким деспотом, его никто не мог урезонить. Родители во всем ему потакали. Он добивался своего любой ценой. Его отец был чрезвычайно вспыльчив и легко выходил из себя. Он остро реагировал на ребенка, который, возможно, успешно выигрывал соревнование за внимание матери. Как-то в сердцах мать сказала, что довольна тем, что отец умер. Рональд начал издеваться над младшим братом [Альбертом]. Впоследствии мать от него устала, возможно, сочтя его косвенно виновным в смерти отца, и стала часто наказывать. Несмотря на это Рональд постоянно ввязывался в драки, ему сильно доставалось от матери, школьной администрации и детей на улице. Весь мир был против него. Друзей у него не было.
Рональд испытывал сильные и противоречивые чувства к женщинам. Он одновременно уважал и боялся их. Мужчин он боялся, но не уважал, в каждом мужчине видел врага.
Чрезмерно озабоченный борьбой за власть, он ввязывался в ненужную борьбу, наживал себе врагов и не давал проявиться своим хорошим качествам.
Индивидуальная логика (из ранних воспоминаний)
Я не знаю, где мое место, я сомневаюсь также в том, что кому-нибудь нужен. Я делаю, что хочу, но все люди настроены против меня, пытаются меня поймать и наказать. Мне никогда не удается спастись. Каждый норовит меня схватить. Приходится прилагать громадные усилия, чтобы добиться своего. Я испытываю уважение к женщинам и признаю их превосходство, грубых мужчин я боюсь. Какой смысл в борьбе, если всегда терпишь поражение.
Базисные ошибки
1. Он по существу - пессимист и не верит в свой успех.
2. Он чрезмерно боится мужчин и без необходимости выказывает им свою враждебность.
3. Он чрезмерно зависит от женщин и опасается их.
4. Его действие вызывают в других враждебную реакцию.
5. Он мало осознает свое поведение, замечает других, но не себя.
Ценные качества
1. Он очень смышлен и обладает творческими способностями.
2. Он представляется открытым для понимания.
3. Он испытывает к людям сильные чувства.
"Т. Итак, Рональд, я представляю вас примерно таким. Это ваш жизненный стиль. Пожалуйста, помните, что это предварительный диагноз. Что вы можете из этого извлечь?
П. Мне кажется, что гора родила мышь. Во всем этом нет ничего нового или необычного. Кроме того, с большинством этих выводов я не могу согласиться. Я просто не понимаю, откуда вы все это взяли.
Т. Что именно вы имеете в виду?
П. Например, первую базисную ошибку, мой пессимизм. Лично я считаю себя оптимистом. Я рискую. Я постоянно чем-то занят, я не стою на месте. По натуре я игрок.
Т. Тут я с вами согласен, но ваше кредо звучит так: "Не стоит беспокоиться; все всегда идет не так, как надо". На самом деле в одном я уверен точно: вы законченный пессимист, вам кажется, что все настроены против вас, что вы не можете иметь друзей, что окружающие хотят вас обмануть, профессорам вы не нравитесь. Вы абсолютно убеждены в том, что весь мир против вас.
П. Но это действительно так!
Т. Конечно, это так. Но позвольте мне сделать небольшое примечание. Это так, потому что вы постарались на славу, вы сделали для этого все что могли, и продолжаете это делать. Например, возьмем наши с вами отношения. Как вы ко мне относитесь?
П. Я с вами честен. Я высказываюсь откровенно.
Т. Да, но что именно вы сказали?
П. Что я в вас не уверен. Это действительно так!
Т. Вы оскорбили меня. Вы сказали мне, что я недостаточно умен. Вы открыто и честно выразили мне свое неуважение. Как психотерапевта меня это не беспокоит, но мне больно как человеку. В действительности вы попытались продемонстрировать свое превосходство. Как психотерапевт, я знаю, что это лишь видимость; в действительности вы, скорее всего, ощущаете свою неполноценность. Вы отказываетесь верить, что я или кто-либо еще может хорошо к вам относиться, что мы не станем вас наказывать, но вы отказываетесь осознать свой пессимизм по поводу принятия вас окружающими, который и заставляет вас нападать на других людей. Когда они начинают мстить, вы развязываете открытую войну.
П. Мне хотелось бы уточнить ваши слова. Вы считаете, что я нападаю первым?
Т. Вы вызываете враждебную реакцию с помощью вашей так называемой честности и насмешек. Естественно, люди реагируют на вашу агрессию враждебным к вам отношением. Вы не осознаете того, что делаете. Вы замечаете лишь то, как реагируют на вас окружающие. Однако в основе вашей враждебности лежит пессимизм. Вам кажется, что на вас намереваются напасть, поэтому вы считаете необходимым заставить их поостеречься.
П. Боже мой! Вы, кажется, хотите меня убедить в том, что я сам провоцирую окружающих. Я ожидаю нападения, поэтому атакую первым. Это совершенно нелепо. Я еще и виноват во всем. Не могу с этим согласиться. А как вы объясните мои плохие отметки в школе, если я такой смышленый? Почему я был средним учеником в школе, однако при сдаче вступительных экзаменов в колледж оказался среди лучших? Почему я получил степень магистра без единой отметки "отлично", а при тестировании при приеме на работу у меня была высшая оценка? Почему все были настроены против меня?
Т. У вас есть какие-нибудь предположения?
П. Никаких.
Т. Возможно, вы как-то настраиваете людей против себя?
П. Во всяком случае, неумышленно.
Т. Я повторяю свой вопрос.
П. Должно быть, так. Но я не понимаю, как именно. В конце концов, я прослушал 15 курсов для получения степени магистра. Я учился на совесть. Я знал свой предмет. Это доказывают результаты тестирования. Как я мог оказаться среди худших учеников по оценкам, а при тестировании получить высшие баллы? И это в моей жизни бывало не раз. Такое впечатление, что я знаю материал, но никто в это не верит... а может быть, дело в чем-то другом.
Т. В чем другом?
П. Возможно, им известно, что я знаю предмет, и они меня за это не любят.
Т. Словно учителя ревнуют вас из-за вашей сообразительности.
П. Не исключено.
Т. Пятнадцать человек ощущают в вас угрозу, все они ставят вам плохие отметки из-за вашего превосходства?
П. Может быть. Возможно, я представляю для них какую-то опасность. А может я гений, и им это известно, они обижены и ставят мне плохие отметки. Один преподаватель не мог прийти на занятие и попросил меня провести занятие за него. Я его заменил. Как вы думаете, какую отметку он мне поставил? - "хорошо"! Как вам это нравится? Или вот совсем свежий случай. Недавно профессор проводил промежуточный экзамен. Я получил высшую оценку. Я был абсолютно уверен в том, что на этот раз мне поставят "отлично". Ничуть не бывало, на сессии я получил "хорошо".
Т. Думаю, вы твердо уверены в одном: вы действительно умны. Вы действительно хорошо знаете учебный материал. Вместе с тем ваши профессора практически единодушно ставят вам низкие отметки. Хорошие знания - плохие отметки. Вы не понимаете, в чем причина этого расхождения. Согласно вашей гипотезе, все дело в ревности. Эти профессора видят, сколь вы незаурядны, поэтому и наказывают вас плохими отметками. Могли бы вы предложить какие-либо иные гипотезы?
П. По-вашему, я как-то настраиваю их против себя! Я этого не замечаю.
Т. Но ведь мы оба пришли к выводу, что вы делаете нечто - например, вызываете в них чувство неполноценности в силу своей гениальности или что-то еще, что объясняет существующее расхождение между вашими хорошими знаниями и плохими отметками?
П. Да, но я по-прежнему не понимаю, что бы это могло быть.
Т. Я тоже, но, учитывая ваш жизненный стиль, мне представляется весьма вероятным, что вы настраиваете их против себя либо проявлениями своей гениальности, либо прямыми нападками.
П. Нападками? Как именно я на них нападаю?
Т. Пока не знаю. Но они оценивают вас предвзято, несмотря на отличные результаты тестирования, продолжают ставить вам плохие отметки."
На примере одной из сессий мы показали, какого рода вербальное взаимодействие может происходить между психотерапевтом и клиентом. Теперь психотерапевт смог составить некоторое представление о своем клиенте. Он считает клиента склонным к пессимизму, страху, не нашедшим своего места в обществе, жаждущим принятия и, вместе с тем, враждебным, застенчивым в общении и т. д. Он пытается заставить клиента взглянуть на себя объективно. Клиент, однако, отвечает отказом, высказывает объяснения, выдвигает защиты, избегает "присвоения" проблемы. Это и есть сопротивление, которое проявляется при любых формах терапии. Ниже приводится фрагмент более поздней сессии, на которой удалось "расколоть" клиента.
Сессия 10
"П. Вы продолжаете убеждать меня, что я настраиваю людей против себя. Я полностью это отрицаю. Я пытаюсь решить все мирно, пытаюсь помогать людям. Я делаю это даже в ущерб себе. Приведу один пример. Вечером в воскресенье мы с женой были приглашены в гости. Хозяева, Стэн и Эвелин, кроме нас пригласили еще две пары. Стэн отошел к телефону, Эвелин была на кухне, ходила туда и обратно. Мы с женой разговаривали. Две другие пары также беседовали между собой. Ситуация была неловкой. Я попытался исправить положение. Я привлек всеобщее внимание, задав вопрос: "Знаете ли вы игру под названием "Наполеон в холодильнике?"" Приглашенные ответили отрицательно. Я сказал, что это забавная игра, и стал объяснять ее правила. Они были заинтересованы; но в тот момент, когда я уже почти закончил свои объяснения, вошла Эвелин и объявила, что кофе готов. Затем она накричала на Стэна, который все еще говорил по телефону. Он вошел и начал объяснять всем, какой это был важный разговор. Эвелин пошла за кофе. Я вновь попытался договорить про игру, как вдруг один из мужчин поднялся и вышел в уборную. Я плюнул на все. Вот как все получилось. Черт их побери!
Т. Вы считаете это примером того, насколько люди к вам несправедливы? Вы пытаетесь помочь, оживить вечеринку, но это не удается.
П. Верно. В точности так все и было, во всяком случае, с моей точки зрения.
Т. Я представляю себе эту ситуацию совсем иначе.
П. Как же вы объясните то, что произошло?
Т. Во-первых, вы гость в чужом доме. Во-вторых, вы решаете, что все идет не так, как вам бы хотелось. Супруги разговаривают между собой, по-вашему, все должно быть иначе. Итак, вы берете инициативу в свои руки. Принимаете решение поиграть и начинаете объяснять правила игры. Когда хозяева делают то, что хотят, а именно собираются накормить гостей, вы чувствуете, что с вами обошлись несправедливо. Мне представляется, что вы проявили грубость, навязчивость, пытались диктовать свои правила, а когда потерпели неудачу, стали хандрить."
Клиент пребывал в молчании. Более пяти минут психотерапевт с клиентом глядели друг на друга, не произнося ни слова. Психотерапевт ожидал в волнении, поскольку клиент, который всегда был многословен, теперь, по-видимому, задумался, пытаясь осознать услышанное.
"П. Если вы правы, то все объясняется. Мои плохие отметки, отсутствие друзей, увольнение с работы.
Т. Что вы имеете в виду?
П. Я просто хотел развлечь присутствующих.
Т. Не сомневаюсь в этом.
П. Думаю, эти люди, которым я хотел помочь, не одобрили мое поведение. Супруги, которые вновь стали беседовать между собой, меня избегали. Полагаю, я как-то проявил свое неудовольствие.
Т. Вероятно.
П. Мои друзья, возможно, сочли, что я вмешиваюсь в их дела. В конце концов, это был их дом.
Т. Итак, что вы по этому поводу думаете?
П. Возможно, в этом все дело. Я хотел быть хозяином. Как в детстве. Я не мог усидеть между родителями, я сползал с сиденья и принимался исследовать окружающую обстановку. Мне хотелось все делать по-своему.
Т. А что происходило в школе?
П. Дело в том, что я никогда не учился по учебнику. Я читал другую литературу.
Т. Что вы имеете в виду?
П. Например, возьмем биологию. Нам задают одно, а я изучаю другое.
Т. Вы считали, что другие учебники лучше?
П. Я не желал читать то же самое, что и все.
Т. Почему?
П. Не знаю. Возможно, все дело в том, что я хотел быть хозяином положения, хотел делать все по-своему, словно хотел учиться, но не желал никому подчиняться. Словно не доверял своим преподавателям. Я желал с ними соревноваться, что-то вроде этого. Думаю, что я им не доверял. Хотел делать все по-своему.
Т. Можете ли вы сформулировать все это более четко?
П. Все сходится. Я боюсь людей, особенно мужчин. Они могут причинить мне вред. Я должен не дать им руководить мной. Поэтому, пытаясь освободиться от их влияния, я делаю глупости, как тогда, когда я слез с сиденья в поезде, или я вывожу их из себя, например, когда привел отца в ярость, нарочно спутав веревку. Это чистое безумие."