Молодая миловидная официантка внушала доверие, и я спросила ее, почему на меня так смотрят все эти господа.
– Сразу видно, что вы приезжая. Вот они и позволяют себе вольности, чего не позволили бы с египтянками.
– Они думают, что с иностранками это допустимо?
– Конечно. Насмотревшись зарубежных телеканалов, они вбили себе в головы, что такие, как вы, – просто предел мечтаний. И потом, местные молодые женщины никогда не спят с мужчинами до замужества.
– У нас женщины тоже не спят с кем попало, где попало и когда попало, – возмутилась я.
– Я знаю, госпожа, но разве докажешь это нашим мужчинам?
– Спасибо. Ну что же, теперь я знаю, в чем дело.
Девушка отошла, и я попыталась незаметно оглядеться, чтобы узнать, что происходит вокруг меня. Тут были мужчины и женщины. Некоторые женщины курили. Я удивилась, но подумала, что, хотя курение – вредная привычка, оно, сем не менее, самым парадоксальным образом символизирует прогресс. Всего несколько лет назад женщины опасались курить на виду у всех, а в кафе им это было прямо запрещено.
Меня стало раздирать любопытство. Еще в Канаде я спланировала свое пребывание в Египте. Например, я рассчитывала посмотреть пирамиды, которые находились недалеко от Каира, но, приехав сюда, почувствовала, что традиционный туризм совершенно меня не привлекает. Поэтому мои планы нуждались в корректировке. Мне хотелось бродить по оживленным улицам и смотреть, как живут люди, тем более что из предосторожности я оставила в пансионе все драгоценности и кредитные карточки. С собой у меня были только деньги на текущие расходы. Выйдя из кафе, я, стараясь не думать о мужчинах и их знаках внимания, пошла вдоль улицы без определенной цели.
Возле одного из домов прямо на земле сидела женщина со спящим младенцем на коленях. Еще четверо детей стояли рядом. Стоило мне приблизиться, как дети принялись умолять меня дать им еды или денег.
Мать стала подниматься, но, взволнованная и смущенная, я наклонилась, чтобы пожать ей руку. Тяжело было видеть подобную нищету. Поблизости были и другие женщины, которые просили милостыню.
– Да хранит вас Господь, госпожа, – повторяла нищенка.
– Спасибо, и пусть Господь также защищает вас и ваших детей. Я хотела бы знать, почему вы сидите на улице? Разве двое ваших старших детей не должны сейчас быть в школе?
– Меня зовут Гания. Школа, увы, не для нас. И не для таких людей, как мы, каких на улицах тысячи.
– Объясните мне, почему вы просите милостыню?
– Чтобы накормить своих детей. Бывают дни, когда нам никто не подает. Мы проводим ночи на улице, с пустыми желудками.
Отчаяние в ее словах было так знакомо! Как знакомы голодные и потерянные глаза ребятишек. Такое выражение глаз когда-то было у моих детей. Еле сдерживая слезы, я с благодарностью думала о стране, в которой теперь жила, и сожалела, что не могу взлететь и перенести эту женщину вместе с ее потомством на другой берег Атлантического океана, чтобы спасти от невыносимой нищеты.
– Где вы живете?
– Мой дом – эта улица. Вот уже четыре месяца, мадам. С тех пор как мой негодяй муж решил взять себе новую жену. Именно по этой причине большинство таких, как я, скитается по улицам. Да будут такие мужья прокляты!
– Расскажите мне о себе.
– Я жила в скоромной квартире с мужем и детьми. Мы жили вместе уже более двадцати лет. Как-то вечером он пришел домой и сообщил, что на следующий же день я должна собрать вещи и вернуться к родителям.
Новость потрясла беднягу, но она решила, что он, как обычно, пьян, что на следующий день он придет в себя, и этот кошмар закончится. Однако настоящий кошмар был еще впереди. Муж стоял на своем. Крики и плач, протесты и мольбы ничего не изменили – жена и дети должны были исчезнуть из жизни своего супруга и отца.
– Он не внял даже мольбам собственных детей. Им владело только одно желание: чтобы мы покинули его дом. Он сказал, что хочет отдохнуть. Я взяла кое-какие вещи и отправилась искать пристанище у родителей. Так случалось и раньше, и родители от этого уже устали.