Первый бал Наташи Ростовой 4 страница

Осина*

На площади, занимающей несколько десятков миллионов гектаров, уступая среди лиственных пород только березе, произрастает почти повсеместно в лесной зоне нашей страны осина — стройное высокое дерево с зеленовато-серой корой и негустой кроной, раскрашивающейся осенью в ярко-красные и лимонно-желтые цвета. Издавна в народе не любили осину, называли ее заклятым деревом, трепетой, шептуном-деревом и даже иудиным деревом. Последнее название произошло от древнего поверья, будто бы на осине повесился Иуда Искариот, и она, пытаясь стряхнуть с себя память о предателе, непрерывно трясет своими листьями. На самом же деле трепет осиновых листьев объясняется тем, что черешки их, сплюснутые в верхней части, очень подвижны и приходят в движение при малейшем дуновении ветра. Зная такую особенность осины, настоящие ценители природы с большим уважением относятся к этому непременному обитателю наших лесов. Известный русский писатель С. Т. Аксаков писал: «Не замечаемая никем, трепетнолистная осина бывает красива и заметна только осенью: золотом'и багрянцем покрываются ее рано увядающие листья, и, ярко отличаясь от зелени других деревьев, придает она много прелести и разнообразия лесу во время осеннего листопада». Согласно одной из легенд состоялся между деревьями спор: кто больше пользы приносит людям? И сосна, и лиственница, и ясень, и пихта, и кедр, и береза наперебой хвастались друг перед другом своими заслугами, и только осине нечего было сказать. Время развеяло миф о бесполезности осины. Разве не она давала в старину прутья крестьянам для плетения корзин и помогала обстраиваться погорельцам после деревенских пожаров? Разве не ее горькую кору с удовольствием поедают зайцы и лесные великаны — лоси? Разве не из ее древесины производится всемирно известная продукция Хохломы, а многочисленные комбинаты выпускают миллионы коробков спичек? Недаром же осину называют огневым дивом. Нынешние спички выпускаются для самых различных надобностей. Кроме бытового пользования, производят спички специального назначения: ветровые — не гаснущие на ветру, применяемые в условиях полярных зимовок, в экспедициях, на рыбалке и охоте; сигнальные — горящие зеленым, красным, синим, желтым огнем, с ореолом пламени чуть ли не в полметра; спички-запалы — дающие высокую температуру горения. Сейчас предприятия страны выпускают в год двадцать два миллиона ящиков спичек (в каждом ящике тысяча коробков). Несмотря на то что на протяжении столетий осине сопутствовала дурная слава, она широко использовалась в народной медицине. Почки и листья дерева, содержащие многие полезные вещества, обладают мочегонным, потогонным, вяжущим, противовоспалительным, обезболивающим и ранозаживляющим действием. К сожалению, древесина осины быстро поражается вредителями и потому дерево, как правило, живет недолго. Правда, в последнее время ученые обнаружили гигантскую форму осины с повышенной жизнеспособностью, приспособляемостью к неблагоприятным условиям среды. Существуют гигантские осинники в Костромской и Курской областях, под Санкт-Петербургом. Осина все прочнее входит в наш быт, и по всему свету она разослала своих братьев — тополей. Тополевая древесина — легкая, белая, мягкая, хорошо обрабатывается, почти не растрескивается при высыхании. Тополь дает и строительный лес, и материал для тары, служит источником сырья для бумаги и искусственного шелка.

Облепиха*

По речным отмелям и берегам озер, на песках и скалах в Средней Азии, южных районах Западной и Восточной Сибири, на Кавказе и в других местах произрастает ветвистый кустарник с буро-зеленой корой, усаженной длинными жесткими колючками. В пору цветения растения насекомых, охотящихся за сладким нектаром, привлекают мелкие серебристо-буроватые цветки, собранные в короткие колоски. В конце лета на кустарнике появляются крупные ярко-оранжевые, желтовато-канареечные или белые плоды. Их настолько много, что создается впечатление, будто все растение облеплено этими сочными нежными ягодами. Потому и получило оно на редкость меткое название — облепиха. Научное название этого кустарника происходит от двух греческих слов, которые в переводе означают «лошадь» и «блестящий». Происхождение названия, видимо, связано с тем, что в Греции облепихой лечили лошадей, после чего они быстро прибавляли в весе, а шерсть их становилась гладкой и приобретала красивый блеск.
Благодаря высокому содержанию дубильных веществ листья облепихи могут служить ценным сырьем для кожевенной промышленности, а желтоватого цвета древесина используется в производстве различных сувениров и других мелких поделок.
В далекие времена уголь из древесины облепихи очень ценился мастерами кузнечных дел. Использовали его и чайханщики для своих жаровен. Ветками разжигали знаменитые восточные печи-тандуры для выпечки вкусных лепешек.
Однако главную ценность растения составляют плоды. Сибиряки любят их за изумительный аромат, сочность, приятный, слегка кисловатый вкус. С гордостью называют они облепиху сибирским ананасом. Эти прекрасные качества позволяют употреблять ягоды облепихи в пищу в натуральном виде или использовать их для приготовления душистых киселей, домашней пастилы, сока, желе, варенья, настоек, наливок и других деликатесов.
Осенью, когда плоды поспевают, их стряхивают на разостланные под кронами брезентовые подстилки, складывают на деревянные настилы и оставляют до наступления заморозков. Прихваченные морозом ягоды теряют горечь и становятся твердыми, что значительно облегчает их транспортировку.
Еще в глубокой древности китайская, тибетская и монгольская медицина включала плоды облепихи в арсенал лекарственных средств. Огромной популярностью пользуются они и у нашего народа.
Многочисленными исследованиями было установлено, что жизненно важные целебные свойства облепихи во многом определяются высоким содержанием в ее плодах каротина, аскорбиновой кислоты, витаминов группы В и других биологически активных соединений.
Из ягод изготавливают облепиховое масло, которое с успехом используется в народе для лечения ран и язв, ревматических болей в суставах, заболеваний желудка и двенадцатиперстной кишки, при опухолевых процессах, ожогах, обморожениях. В медицинской практике его также широко используют в разных целях.
Известно много способов приготовления облепихового масла и в домашних условиях. Так, по рецепту алтайских садоводов целые и здоровые плоды облепихи просушивают. Затем из ягод отжимают сок, который называют нектаром, а шкурки и семена подсушивают, затем помещают в стеклянную или эмалированную посуду и заливают подогретым до пятидесяти — шестидесяти градусов оливковым или подсолнечным маслом так, чтобы только покрыть сырье. Смесь помещают в темное место при комнатной температуре на полторы-две недели, затем масло отжимают. Полученное масло отличается от подсолнечного более насыщенным красноватым или оранжевым цветом, оно обладает специфическим запахом. Хранить его можно в холодильнике в течение одного года.

Мир полон чудес*

Мир полон чудес. Они окружают каждого из нас с первых минут появления на свет, поскольку сама жизнь — высшее чудо, один шанс из миллиарда миллиардов, выпавший на долю каждого живущего. Древнескандинавское предание гласит: «Так же трудно живому существу родиться человеком, как черепахе, всплывающей со дна раз в тысячу лет, просунуть шею в ярмо, носимое ветром по поверхности океана».
В детстве нам все кажется загадочным и таинственным. Удивление вызывает и встающая над рекой радуга, и тикающие на стене часы, и огонь на кончике спички. Но, подрастая, мы уже не будем пытаться разломать радиоприемник, надеясь обнаружить там дядю, передающего последние известия. Знания, накопленные цивилизацией за многие тысячелетия, казалось бы, надежно защитили современного человека от всего, что вызывало суеверный ужас у его далекого предка. Никто из нас уже не боится солнечного затмения, не кидается прочь от грохочущего на киноэкране паровоза. Открыты тысячи законов, подробно и убедительно объясняющие многие явления природы. Многие, но далеко не все. Похоже, природа затеяла с человеком странную игру: каждая разгаданная тайна замещается двумя, тремя, десятью новыми, еще более сложными для понимания. Так, изобретенные летательные аппараты, поднявшие человека в воздух, помогли ему увидеть изображенные на земле гигантские рисунки и иероглифы, предназначение которых непонятно до сих пор. Освоенный археологами метод радиоуглеродного анализа для определения возраста древних сооружений указал на удивительное несоответствие: высокая техника исполнения строительных работ предполагала использование совершенных механизмов, которыми зодчие тех затерянных во тьме веков обладать не могли.
Оказывается, даже растения способны удивлять тех, кто считает их только примитивными потребителями удобрений, воды и света. Появление в научно-исследовательских лабораториях такого прибора, как осциллограф, заставило биологов по-новому взглянуть на «бесчувственные» растения, которые, как оказалось, могут испытывать и страх, и радость. Например, благодаря созданию комфортной эмоциональной среды строителю из графства Йоркшир в Англии удалось вырастить самую большую в мире луковицу — около пяти килограммов. На вопрос, как ему это удалось, он ответил, что каждый день ласково разговаривал с ней и включал на огороде музыку Моцарта. В другом случае замечено, что мысленное благожелательное воздействие на пшеницу способно увеличить длину ростков на восемьдесят процентов. А при окружении побегов эмоциями раздражения, недовольства рост их сокращался на сорок процентов по сравнению с контрольным вариантом.
Дистанционное воздействие человека на растения было подтверждено и другим прибором — энцефалографом. Электроды устанавливались на листьях цветка. Человек усаживался в кресло на расстоянии одного — трех метров и начинал концентрироваться на мысли, что собирается цветок сломать. Прибор сразу же записывал реакцию цветка. Если же рядом находились два растения, а «зловещие» мысли человек направлял только на одно, второе растение пребывало в покое. Но стоило на «глазах» одного цветка сломать другой, электрофизиологические реакции на приборе оказывались почти одинаковыми.
Можно долго перечислять таинственные и загадочные явления, с которыми сталкиваются люди. Одни факты, считают исследователи, можно объяснить уже сегодня. Другие, балансирующие на стыке религии, мифа и науки, обрастают многочисленными версиями, а третьи — вообще не укладываются в сознании. Или это талантливая мистификация, или их разгадка будет доступна человеку в далеком будущем.

Под чужим небом*

В одном большом городе был ботанический сад, а в этом саду — огромная оранжерея из железа и стекла. Она была очень красива: стройные витые колонны поддерживали все здание; на них опирались легкие узорчатые арки, переплетенные между собою целой паутиной железных рам, в которые были вставлены стекла. Особенно хороша была оранжерея, когда солнце заходило и освещало ее красным светом. Тогда она вся горела, красные отблески играли и переливались, точно в огромном, мелко отшлифованном драгоценном камне. Сквозь толстые прозрачные стекла виднелись заключенные растения. Несмотря на величину оранжереи, им было в ней тесно. Ветви дерев мешались с огромными листьями пальм, гнули и ломали их и сами, налегая на железные рамы. Для растений нужен был широкий простор, родной край и свобода. Они были уроженцы жарких стран, нежные, роскошные создания; они помнили свою родину и тосковали о ней. Как ни прозрачна стеклянная крыша, но она не ясное небо. Иногда зимой стекла обмерзали, и тогда в оранжерее становилось совсем темно. Гудел ветер, бил в рамы и заставлял их дрожать. Растения стояли и слушали вой ветра и вспоминали иной ветер, теплый, влаж-ный, дававший им жизнь и здоровье. И им хотелось вновь почувствовать его веянье, хотелось, чтобы он покачал их ветвями, поиграл их листьями. Но в оранжерее воздух был неподвижен; разве только иногда зимняя буря выбивала стекло, и резкая, холодная струя влетала под свод. Куда попадала эта струя, там листья бледнели, съеживались и увядали. Но стекла вставляли очень скоро. Ботаническим садом управлял отличный ученый директор и не допускал никакого беспорядка. Была между растениями одна пальма, выше всех и красивее всех. Директор называл ее по-латыни Attalea. Но это имя не было ее родным именем, его придумали ботаники. Родного имени ботаники не знали. Раз пришел в ботанический сад приезжий из той жаркой страны, где выросла пальма. Когда он увидел ее, то улыбнулся, потому что она напомнила ему родину. — А! — сказал он, — я знаю это дерево. — И он назвал его родным именем. — Извините, — крикнул ему директор, в это время внимательно разрезывавший бритвою какой-то стебелек, — вы ошибаетесь. Такого дерева, какое вы изволили сказать, не существует. Это — Attalea princeps, родом из Бразилии. А бразильянец долго стоял и смотрел на дерево, и ему становилось все грустнее и грустнее. Вспомнил он свою родину, ее солнце и небо, ее роскошные леса с чудными зверями и птицами, ее пустыни, ее чудные южные ночи. И вспомнил еще, что нигде он не бывал счастлив, кроме родного края, а он объехал весь свет. Он коснулся рукою пальмы, как будто бы прощаясь с нею, и ушел из сада, а на другой день уже ехал на пароходе домой. А пальма осталась. Ей теперь стало еще тяжелее, хотя и до этого случая было очень тяжело. Она была совсем одна. Она хорошо помнила свое родное небо и больше всех тосковала о нем, потому что ближе всех была к тому, что заменяло им его, к гадкой стеклянной крыше. Сквозь нее ей виднелось иногда что-то голубое. Это было небо, хоть и чужое и бледное, но все-таки настоящее голубое небо. И когда растения болтали между собою, она всегда молчала, тосковала и думала только о том, как хорошо было бы постоять даже и под этим бледненьким небом.

Никита Кожемяка

Около Киева проявился змей, брал он с народа поборы немалые: с каждого двора по красной девке; возьмет девку, да и съест ее.Пришел черед идти к тому змею царской дочери. Схватил змей царевну и потащил ее к себе в берлогу, а есть ее не стал: красавица собой была, так за жену себе взял.Полетит змей на свои промыслы, а царевну завалит бревнами, чтоб не ушла. У той царевны была собачка, увязалась с нею из дому. Напишет, бывало, царевна записочку к батюшке с матушкой, навяжет собачке на шею; а та побежит, куда надо, да и ответ еще принесет.Вот раз царь с царицею и пишут к царевне: узнай, кто сильнее змея. Царевна стала приветливей к своему змею, стала у него допытываться, кто его сильнее. Тот долго не говорил, да раз и проболтался, что живет в городе Киеве Кожемяка — тот и его сильнее.Услыхала про то царевна, написала к батюшке: сыщите в городе Киеве Никиту Кожемяку да пошлите его меня из неволи выручать.Царь, получивши такую весть, сыскал Никиту Кожемяку да сам пошел просить его, чтобы освободил его землю от лютого змея и выручил царевну. В ту пору Никита кожи мял, держал он в руках двенадцать кож.Как увидал он, что к нему пришел сам царь, задрожал со страху, руки у него затряслись — и разорвал он те двенадцать кож. Да сколько ни упрашивал царь с царицею Кожемяку, тот не пошел супротив змея.Вот и придумали собрать пять тысяч детей малолетних, да и заставили их просить Кожемяку; авось на их слезы сжалится! Пришли к Никите малолетние, стали со слезами просить, чтоб шел он супротив змея. Прослезился и сам Никита Кожемяка, на их слезы глядя, да и пошел на змея. Подходит Никита к берлоге змеиной, а змей заперся и не выходит к нему. — Выходи лучше в чистое поле, а то и берлогу размечу!—сказал Кожемяка и стал уже двери ломать. Змей, видя беду неминучую, вышел к нему в чистое поле.Долго ли, коротко ли бился с змеем Никита Кожемяка, только повалил змея. Тут змей стал молить Никиту: — Не бей меня до смерти, Никита Кожемяка! Сильней нас с тобой в свете нет.Разделим всю землю, весь свет поровну: ты будешь жить в одной половине, а я в другой. — Хорошо,— сказал Кожемяка,— надо межу проложить. Сделал Никита соху в триста пуд, запряг в нее змея, да и стал от Киева межу пропахивать. Никита провел борозду от Киева до моря Кавстрийского. — Ну,— говорит змей,— теперь мы всю землю разделили! — Землю разделили,— проговорил Никита,— давай море делить, а то ты скажешь, что твою воду берут. Взъехал змей на середину моря. Никита Кожемяка убил и утопил его в море. Эта борозда и теперь видна.Вышиною та борозда двух сажен. Кругом ее пашут, а борозды не трогают; а кто не' знает, отчего эта борозда, называет ее валом. Никита Кожемяка, сделав святое дело, не взял за работу ничего, пошел опять кожи мять.