Царство богов в Мидгарде Война асов и ванов
Мир богов начался с убийства чудовищного великана; из его расчлененного тела, воплощавшего первобытный и нераздельный хаос, был создан космос — царство культуры, и боги-асы стали первыми культурными героями, изобретателями благ. Сразу после сотворения космоса, определения путей, которыми должны были двигаться светила, асы, собравшиеся на Идавелль-поле, само название которого могло значить «поле неустанной деятельности», стали строить высокие капища — те жилища богов, которые были одновременно и храмами (главным из них стал Чертог Радости, Глядсхейм, с двенадцатью престолами для асов и престолом для Всеотца, — дополняет «Старшую Эдду» Снорри).
Боги построили кузницу, создали клещи и другие кузнечные инструменты и стали ковать сокровища — так рассказывала Одину сама вёльва, вспоминавшая первые дни после творения. Божественные труды были вознаграждены играми на вечнозеленом лугу: боги играли в золотые тавлеи (род шашек), «все у них было только из золота» — это наивное описание золотого века, напоминающее о жажде богатств, к которым стремились германские варвары, дополнялось не столь уж наивным отношением к ремеслу, прежде всего — кузнечному, как к божественному делу. Огонь самого солнца в мифе раздувался кузнечными мехами — кузнецы у многих народов почитались сверхъестественными умельцами, обладающими магическими знаниями. Имя знаменитого эпического кузнеца, которому посвящена специальная песнь в «Старшей Эдде», — Вёлунд— сродни имени провидицы вёльвы: он кует сокровища и одновременно строит козни против пленившего его конунга (русское слово «козни» родственно слову «кузнь, кузнец»). Сами боги были кузнецами, но чаще этим ремеслом занимались черные альвы, та часть природных духов, что обитала в земных недрах и каменных жилищах (в одном из них исчез отправившийся на поиски Асгарда Инглинг): ведь руда и драгоценные металлы были скрыты в земных глубинах. Впрочем, и скандинавские знатные люди не брезговали кузнечным ремеслом. С кузнецами — изготовителями стихов — сравнивали и поэтов-скальдов. Ас Локи, породивший чудовищ, которые должны сгубить мир, на поэтическом языке именовался «кузнецом несчастья». Но пока еще боги пребывали в золотом веке и, казалось бы, ничто не предвещало их грядущей гибели.
Но и золотые тавлеи — игра богов — не беззаботное развлечение: ведь в этой игре всегда есть проигравший. Еще Тацит писал о том, что германцы относились к игре (в кости), как к важному делу, и азарт их доходил до того, что, проигравши все, они ставили на кон свою свободу и тело. Игра была в древности сродни поединку и гаданию о главном — жизни или смерти. Одна из величайших эпопей мировой литературы — индийская Махабхарата, «Великая битва» разразилась из-за соперничества двух божественных царских родов, один из которых проиграл другому царство. Ж. Дюмезиль сравнил эту битву с той войной — первой войной в созданном богами мире, — которая разразилась между асами и ванами — двумя родами богов в скандинавской традиции.
Из прорицания вёльвы мы не. знаем, чем закончилась божественная игра, знаем только, что золотой век длился недолго, и его конец связан с явлением трех великанш из Ётунхейма. Кто были эти великанши и как они вмешались в божественную игру — неясно; можно лишь догадываться, что они и были тремя норнами, прервавшими течение золотого века, — мир стал открыт грядущему. Тогда асы вернулись к божественным трудам, создали племя карликов и самих людей. Карлы были созданы чудесными умельцами, они научились создавать волшебные предметы, которые не под силу было сделать и самим богам; об этих волшебных вещах еще пойдет речь дальше. Затем боги наделили жизнью и сознанием Аска и Эмблю; тут и упоминаются в открытую норны, они стали «судить суд» и «выбирать жизнь детям людей».
Далее и следует рассказ о первой войне. Война началась тогда, когда в мир богов неведомо откуда явилась еще одна зловредная колдунья. Боги пронзали ее копьями и трижды пытались сжечь в чертоге Одина, но она вновь рождалась из пламени и творила волшбу колдовским жезлом, покоряя своим чародейством умы. Помимо имени Хейд — обычного прозвания ведьм, — она звалась еще и вёльвой: неясно, рассказывает ли пробужденная Одином провидица о самой себе — ведь она жила до начала времен. Но собственное имя колдуньи было Гулльвейг, и оно было символичным для всей эпохи германского варварства — от первых походов против Рима до эпохи викингов; оно значило: «Сила золота» или «Жажда золота».
Боги терпели ущерб от незваной пришелицы и, судя по прорицанию вёльвы, ущерб они связывали с кознями ванов, ибо, воссев на «троны могущества», они стали совещаться, брать ли им с ванов выкуп или стерпеть обиду. Стерпеть обиду означало страшное унижение для людей архаического общества, тем более на это не мог пойти воплощавший идеалы викингов Один. Он начал войну, метнув копье в войско ванов. Мы так и не поймем до конца, виноваты ли были ваны, или в распре из-за золота были виновны все боги — в «Прорицании вёльвы» нет описания этого сюжета, ведь древние слушатели (и сам Один) и так знали, из-за чего началась первая война. Мы можем лишь предполагать, что ваны подослали Гулльвейг к асам, ибо они были богами плодородия, изобилия и, стало быть, богатства; кроме того, они были сведущи в колдовстве. Вообще обычаи ванов были не те, что у асов; у этих богов плодородия существовал даже обычай брака между братьями и сестрами, среди «нормальных» людей и богов считавшийся тягчайшим преступлением — кровосмешением. Сам Ньёрд был женат на сестре, и его детьми были Фрейр и Фрейя.
В распре с этим странным родом богов потерпели поражение асы, стены Асгарда рухнули, но боги заключили мир и обменялись заложниками. Обряд, который совершили боги, заключая мир, кажется нелепым и мало аппетитным: асы и ваны подходили к чаше, плевали в нее, а чтобы этот труд и знак мира не пропал втуне, поясняет Снорри в «Младшей Эдде», они сотворили из слюны человека и прозвали его Квасир. Имя этого существа проясняет для нас суть ритуала: это имя родственно русскому слову «квас» и означает легкий хмельной напиток. Слюна была естественным ферментом, необходимым для, брожения хмельного питья. Значит, асы и ваны не просто плевали в сосуд, они готовили питье для пира, который и должен был закрепить мир. Пир — священное действо у германцев, затеять распрю на пиру считалось преступлением. «Пир на весь мир» должен был состояться после первой мировой войны — войны между асами и ванами.
Боги сделали из деревьев людей и дали мужчине и женщине имена: Аск — Ясень и Эмбля — Ива. От них и произошел людской род, который боги поселили в стенах Мидгарда.
Мужская и женская деревянные фигурки из святилища в Шлезвиге. Ранний железный век.
Вполне реалистическое изображение викинга вырезано древним умельцем из лосиного рога.
На памятном камне с острова Готланд изображены битвы эйнхерпев.
Один из фризов изображает бой между пешим войском, во главе которого видна женская фигура валькирии, и экипажем корабля.
Выше — сцена жертвоприношения с изображением повешенного на дереве.
Резьба на портале деревянной норвежской церкви XII века в Урнесе сохранила образ оленя, грызущего ветвь мирового дерева.
На руническом камне с острова Готланд изображена ладья, переносящая умерших через волны загробного потока.
Квасир же стал мудрейшим человеком, и не было вопроса, на который он не мог бы ответить — а такая способность, как мы уже знаем, более всего ценилась средневековыми скандинавами. Квасир остался у асов — стал заложником мира.
Заложниками вообще должны были стать «лучшие люди», говорится в «Саге об Инглингах», и они должны были получить почетные места в своих новых обителях. От асов к ванам пошли Хёнир (о нем, добавляет Снорри в «Саге об Инглингах», асы сказали, что он будет хорошим вождем) и Мимир, от ванов в Асгарде поселились Ньёрд (прозванный Богатым, как уточняет Снорри), Фрейр. Вместе с братом в Асгарде оказалась и Фрейя. Но странная и даже страшная судьба ждала часть этих заложников. Мимир и Квасир считались мудрейшими среди асов и ванов. Когда Хёнир получил в Ванахейме (Жилище Ванов) причитающееся ему место вождя, Мимир стал его советником. Но когда Мимира не было рядом с Хёниром на тинге — собрании ванов, тот не мог сам принять решения. «Пусть решают другие», — говорил этот ас. Тогда ваны заподозрили, что асы обманули их и Хёнир не такой уж хороший вождь. Их гнев пал на невиновного Мимира, но такова судьба заложников: ваны отрубили Мимиру голову и отправили ее к асам. Тогда Один взял голову Мимира, набальзамировал ее и произнес заклинание, так что голова ожила, и бог мог беседовать с ней о судьбах грядущего.
Мы уже знаем, что Один умел оживлять мертвецов — он поднял из могилы вёльву, чтобы узнать о конце света. Создания, жившие в начале времен, как вёльва, обладали и тем знанием об их конце, каким не мог владеть Один, рожденный позднее; значит, и Мимир был, скорее, первобытным великаном, чем богом из асов, — отсюда его необычайная мудрость. Другой миф об Одине обнаруживает эту древнюю и даже враждебную богам природу Мимира. Мы помним, что Мимир был хозяином источника мудрости, который течет у корней ясеня Иггдрасиль. Один хотел напиться из источника, но Мимир потребовал в залог у бога его глаз и скрыл его в своем источнике. Может быть, из-за этого залога и сам Мимир оказался в заложниках у ванов и поплатился головой, но и Один ради мудрости, внутреннего, глубинного прозрения лишился части зрения внешнего.
Так или иначе, гибель Мимира не привела к очередной распре между асами и ванами. Согласно «Саге об Инглингах», Один сделал Ньрда и Фрейра жрецами у асов, так что они стали богами — днями, равными асам. Жрицей стала и Фрейя, которая научила асов колдовать. Но судьба еще одного заложника оказалась не менее драматична, чем судьба Мимира. Квасир много странствовал по свету и учил людей мудрости. Но два зловредных цверга-карлика, Фьялар и Галар, заманили его в гости, чтобы поговорить с глазу на глаз, и там убили. Мы уже знаем, что отправившийся в гости к карликам — хтоническим тварям — может пропасть, но здесь карлы решились на страшное преступление — убийство гостя. Чтобы решиться на такое и вступить в конфликт с богами, нужно было мечтать об обретении сверхъестественных ценностей. И карлики обрели такую ценность: кровь Квасира, смешанную с медом, они слили в две чаши и котел, прозванный Одрерир. Это имя значило «Приводящий дух в движение» и, стало быть, относилось к самому напитку, а не только к сосуду. Этот напиток и получил название «меда поэзии», ибо каждый, кто пробовал его, становился скальдом или ученым. «Наука» в те времена не была отделена от поэзии, знание о мире было мифологическим, а значит, поэтическим знанием, знанием священных преданий и магических заклинаний. Магия вообще оказывалась в древнем обществе сродни науке, ибо в представлении людей того времени позволяла овладеть тайнами материального мира, подчинить его себе. И в средние века поэзия, риторика были непременными предметами высшего образования: недаром сам рассказ о «меде поэзии» включен исландским ученым Снорри в раздел «язык поэзии» — часть «Младшей Эдды».
Преступные карлы завладели священным напитком и, чтобы скрыть преступление, сказали асам, что Квасир сам захлебнулся в собственной мудрости, «ибо не было человека столь мудрого, чтобы выспросить у него всю мудрость». Мы видим, что эти Хтонические твари оказались тут же наделенными языком метафор — Квасир, сам бывший воплощением напитка, содержавшего мудрость богов, действительно погиб (захлебнулся) в другом напитке, изготовленном из его крови. Это было только начало мифологической истории меда поэзии — он еще должен оказаться во власти великанов, потом, у Одина, а уж бог поделится им с людьми…
Но уже сейчас можно заметить, что отношения между разными родами мифологических существ — богов, карликов, великанов — строились на основе обмена ценностями и злодеяниями: к асам была подослана Гулльвейг, Один обменял глаз на способность провидения и получил от ванов голову Мимира. Этот обмен был связан с конфликтами и жертвами: жертвоприношение становилось и основой культа скандинавских богов.
Война асов и ванов закончилась тем, что главные ваны оказались в Асгарде. Снорри в ученой «Саге об Инглингах» помещает собственное «Жилище ванов» — Ванахейм — за Доном-Танаисом, в Азии, но эта ученая конструкция призвана приблизить страну ванов к Асгарду, расположенному на месте Трои. Там, в Азии, по рассказу Снорри, асы и ваны разоряли свои страны в первой войне, и некоторые ученые даже видят в этом рассказе отзвук событий Великого переселения народов. В действительности об этих событиях повествуют не мифы, а эпос, о котором будет рассказано дальше. Миф же продолжает рассказ о временах первотворения — о том, как после войны были разрушены стены Асгарда и нужно было заново строить крепость богов.
Строительство Асгарда
Боги устроили свой срединный мир — Мидгард — и возвели Вальхаллу, чертог Одина, но им нужна была каменная крепость, ибо враждебные племена горных и инеистых великанов из Утгарда хотели захватить царство богов и людей. И тут к богам явился некий каменщик, который и взялся построить за три полугодия такую крепость, что ее не смогли бы взять великаны. Сам строитель должен был быть исполином: средневековые люди, глядя на древние крепости, верили, что их воздвигали из каменных глыб великаны — недаром они назывались циклопическими сооружениями. Эти крепости приписывались одноглазым монстрам — циклопам, которые были в состоянии не только двигать, но и перебрасывать каменные глыбы (обычное занятие великанов в европейском фольклоре).
Итак, сам явившийся к богам строитель был великаном. И за работу он потребовал немалую плату — богиню Фрейю в жены да солнце и месяц в придачу. Такая плата для богов была не лучше войны, и строитель явно рассчитывал на то, что враждовать с великанами лишенные крепости асы не могли; кроме того, самый могучий ас Тор как раз был на востоке, в Утгарде, и сражался там с великанами. Боги собрались на совет и решили сделать задачу строителя трудновыполнимой. Каменщик должен был построить крепость за одну зиму, и, если первым летним днем (а год у скандинавов делился на две половины — летнюю и зимнюю) строительство не будет завершено, великан не получит никакой платы. Работать же строитель должен без помощников. Тогда великан стал требовать себе коня Свадильфари. Хитроумный ас Локи посоветовал богам принять это условие.
Великан принялся за работу первым же зимним днем, а ночью его конь возил огромные глыбы, делая больше самого каменщика. Асы дивились на такую работу, но договор был скреплен многими клятвами, нарушить которые асы не могли. За зиму было построена высочайшая стена, ее невозможно было взять, приступом. До лета оставалось лишь три дня, и нужно было построить одни только ворота. Боги заняли свои священные сиденья и стали совещаться на тинге — ведь приходилось отдать великану Фрейю и лишить небо светил. Асы решили, что виноват во всем коварный советчик Локи и его следует предать смерти, если он не помешает каменщику-гиганту. Струсивший Локи поклялся, что он помешает каменщику выполнить условия богов. Он выполнил свою клятву самым постыдным с точки зрения божественной (и человеческой) морали образом.
Когда тем же вечером строитель Асгарда отправился за камнями со своим конем — чудесным помощником, откуда ни возьмись, со ржанием прискакала кобыла: в нее обратился Локи. Жеребец каменщика, порвав удила, пустился за кобылой, великан бросился догонять своего рабочего коня, но тот продолжал преследовать волшебную кобылицу. Увидев, что его обманули, строитель пришел в ярость, обнаружив свой нрав горного великана (не зря он мог таскать скалы). Но и боги, увидев, что великан готов первым нарушить договор, призвали Тора. Тот явился со своим молотом Мьёлльниром и, несмотря на принесенные богами клятвы, размозжил великану череп. Так, говорится в «Младшей Эдде», великан не только не получил обещанной платы, но и не смог вернуться в свою Страну великанов: Тор отправил его в преисподнюю, Нифльхель.
Но этим не закончилась история строительства Асгарда, и даже не ради этого благополучного конца она была рассказана Снорри; рассказ должен был ответить на вопрос любопытного Ганглери о том, откуда взялся лучший конь, — принадлежащий Одину восьминогий Слейпнир. Его принесла та самая кобыла, в облике которой Локи отвлекал трудолюбивого коня Свадильфари.
Скандинавский пантеон
Пришла пора назвать богов Асгарда по именам, но сделать это сложно, потому что к асам могли причисляться вообще все боги, особенно те ваны, которые поселились в Асгарде как заложники. Тем не менее в «Младшей Эдде» перечисляются двенадцать асов (священное число), к которым относятся уже известные нам верховный бог Один, громовержец Тор, о них повествуют многочисленные мифы и еще не раз пойдет речь.
Меньше мифологических сюжетов связано с именами Ньёрда, Тюра, Браги, Хеймдалля, Хёда, Видара, Али (или Вали), Улля, Форсети, Снорри дает им краткие характеристики.
Бог плодородия Ньрд, связанный, как мы говорили, с древнегерманским культом близнецов и родитель божественных близнецов — Фрейра и Фрейи, был воплощением водной — морской — стихии. Имя его жилища — Ноатун, «Корабельный двор», расположенный одновременно на небе и на берегу моря, — свидетельствует о том, что этот бог — владыка моря, ему подчиняется также ветер и даже огонь, он — покровитель мореплавателей и рыбаков и распределитель морских богатств. Но у него сосредоточиваются и земные богатства, недаром его имя напоминает имя древнегерманской богини земли Нерты: этими богатствами и землями Ньрд может наделять тех, кто просит его об этом. Он назван «третьим асом» у Снорри, в «Саге об Инглингах» Ньрд наследует самому Одину и правит шведами, у которых царит мир и урожай, так что шведы стали верить, будто Ньрд дарует богатство во всем. Но по происхождению Ньрд — из рода ванов и должен вернуться к своим сородичам перед концом света.
Судьба заложника преследует Ньрда и у асов: когда боги убили проникшего в Асгард великана Тьяцци, его дочь Скади облачилась в кольчугу и шлем и отправилась мстить за отца. Асы предложили ей выкуп, и та потребовала, чтобы те дали ей в мужья прекраснейшего из богов. Самым красивым считался сын Одина Бальдр, но боги поставили перед разборчивой невестой трудную задачу — узнать жениха, глядя только на его ноги. Скади не угадала и выбрала Ньрда. Но и у нее была своя трудная задача для асов — они должны были рассмешить горюющую по отцу великаншу. За дело взялся загадочный и коварный ас Локи, он привязал один конец веревки к бороде козы, другой — к своей мошонке. Подпрыгивая и крича от боли, Локи свалился на колени Скади, и та, не выдержав, рассмеялась. Мир был заключен, а великанша-Несмеяна должна была выйти за Ньрда. В заключение Один взял глаза Тьяцци и забросил на небо, где они стали звездами; глядя на эти звезды, люди должны были вспоминать всю историю, приключившуюся в Асгарде. Такая концовка характерна для многих мифов; достоверность всего рассказа должны были подтвердить реально существующие — пусть даже на небесах — вещи и явления: мифы о происхождении этих вещей называются этиологическими.
Но история Ньрда и Скади не закончилась этими комическими и этиологическими эпизодами, она переросла в настоящую романтическую драму. Великанша хотела поселиться в жилище отца в горах, в Трюмхейме, Ньрд же не хотел оставлять морской Ноатун. Супруги договорились было, что каждые девять дней они будут менять жилище, но, вернувшись однажды с гор, Ньрд признался, что не может сменить крик лебединый на вой волков. Скади же, напротив, не давали покоя птичьи крики, и она вернулась в горы…
Не всякое столкновение богов, великанов и, прочих чудовищ кончалось миром. Следующий упомянутый Снорри ас Тюр, некогда бывший верховным богом у германских племен Европейского континента, должен был поплатиться собственной рукой за такое столкновение. Великанский волк Фенрир рос в Асгарде, и боги прознали, что в конце времен он поглотит самого Одина. Чтобы отдалить конец света, асы решили связать волка, но тот рвал все путы, которые боги пытались (якобы в шутку) надеть на него, пока они не приготовили магических пут Глейпнир. Фенрир заподозрил неладное и согласился на продолжение игры только в том случае, если в пасть ему один из богов положит свою руку. На это согласился храбрейший из асов — Тюр. Волк оказался связанным, но бог лишился правой руки (это место называется «волчий сустав» — делает этиологическое дополнение к своему рассказу Снорри).
Это увечье было не менее символичным для богов, чем кривизна Одина. Тюр был не просто храбрейшим из асов — он был богом права, справедливой войны, его следовало молить о победе (что и делали в древности саксы и другие германцы на Европейском континенте). Но победа над Фенриром, достигнутая при посредстве магии и обмана, была не вполне справедлива. Поэтому, свидетельствует Снорри, Тюра не зовут миротворцем. Там, где бог права лишен правой руки — а представление о праве, правде и правой стороне (правой руке, которую поднимают при клятве) взаимосвязаны в древнем законодательстве — не может быть справедливого и вечного мира. И боги знали это, ожидая своей судьбы — конца света.
Одна из песен «Эдды» проговаривается о том, что сам Тюр был не сыном Одина, а потомком мудрых великанов, живших на краю света. Имя этого древнего бога стало наименованием богов вообще, и сам потеснивший его Один именуется Тюром асов, или Тюром победы.
Не все асы были непосредственно связаны с мрачными событиями, предвещающими конец света. Мудрый Браги славится искусством слова, его именем называют саму поэзию и великих поэтов-скальдов. Современные ученые считают даже, что сам этот бог — обожествленный исландский скальд IX века Браги Старый, но, как это часто бывает с мифологическим персонажами, неясно, то ли имя бога произошло от первого скальда, то ли скальд был поименован в честь самой поэзии. Однако не Браги, а сам Один оставался главным богом поэтов и источником поэтического вдохновения.
Хеймдалль, «белый» или «светлейший ас», назван стражем богов, вёльва же, как мы уже говорили, именует людей детьми Хеймдалля. Странный миф повествует о том, что он был рожден от девяти матерей — сестер. Этот мотив может восходить к тем, первобытным временам, когда племя делилось на две половины, из которых брали жен и мужей; тогда все жены были сестрами, а их дети — общими детьми. Но важнее для нас число девять: в «Песни о Хюндле» в «Старшей Эдде» перечисляются имена его матерей — «Шумящая», «Бушующая», «Губительная» и т. п., — которые показывают, что речь идет о волнах с их девятью валами. Но это число, как мы видели, составляет и число миров мифологической вселенной. Недаром в той же песни говорится, что Хеймдалль взял силу земли, студеного моря и силу кабаньей жертвенной крови. Стражу богов нужна была такая тесная связь со всеми мирами — ведь днем и ночью он должен был видеть все вокруг: не приближаются ли полчища чудовищ, чтобы разрушить мир богов и людей. У него такой тонкий слух, что он слышит, как растет трава и шерсть на овцах, этот слух хранится, как и зеница Одина, под мировым древом. Снорри приводит его мифологические прозвища: Круторогий и Златозубый. Золотые зубы в мифе — не первое свидетельство протезирования, а напоминание о золотом веке, когда у богов-асов все было из золота. И конь Хеймдалля именуется Золотая Челка. Но прозвище «Круторогий», видимо, не свидетельство зооморфных черт этого божества. Главным атрибутом и символом Хеймдалля был сигнальный рог Гьяллархорн («Громкий рог»), бог должен вострубить в этот рог перед концом времен, и его звук будет слышен всем мирам. Впрочем, этот рог оказывается и питьевым — Хеймдалль и Мимир пьют мед из этого рога; значит, Гьяллархорн имеет отношение к источнику мудрости; вёльва говорит Одину, что он спрятан под корнями Иггдрасиля. Так или иначе, страж богов имеет отношение к мировому дереву. Его жилище Химинбьерг («Небесные горы») расположено у моста Биврест, где он соединяет небо и землю. Это расположение не должно удивлять нас — ведь мировое дерево растет там, где соединяются все миры. Вообще имя «Хеймдалль» истолковывается некоторыми учеными как обозначение мирового дерева. Его другой атрибут — меч, которым бог будет сражаться в конце времен с предводителем чудовищ Локи.
Хёд упоминается Снорри как слепой ас огромной физической силы. Слепота — знак ущербности, который не свидетельствует о добрых функциях этого аса. Так и случилось — Хёд стал случайным убийцей доброго бога Бальдра.
Об асе Видаре известно лишь, что он молчалив и силен, почти как бог Тор, — асы уповают на его силу. У него странный атрибут — толстый башмак; это доказательство древней связи с хтоническими или, во всяком случае, демоническими существами, хромыми или одноногими. Действительно, Видар — сын Одина и демонической великанши Грид. Но боги не напрасно рассчитывают на его силу — в последней битве он разорвет пасть Фенриру, наступив ему на челюсти своим башмаком.
Вали (или Али) — сын Одина и богини Ринд — известен как меткий стрелок. Ему суждено отомстить за сводного брата Бальдра и убить Хёда, хотя самому асу исполнится тогда лишь один день. Он, как и Видар, должен пережить конец света и стать «обитателем отчего пепелища» (таковы их кеннинги у Снорри).
Еще большей меткостью славится ас Улль. Он — сын богини Сив и пасынок Тора, покровитель охотников, и сам ходит с луком на лыжах, но владеет всяким оружием (один из его кеннингов — «ас щита») и военным искусством. Его следует призывать в поединках. Один рассказывал в «Речах Гримнира», что Улль поставил свои палаты в долине Идалир, это имя означает «Долины тисов», что не случайно — из этого дерева делали и лыжи, и луки. Об этом боге известно мало, но в языческие времена он пользовался особым почитанием, о чем свидетельствуют многочисленные названия урочищ с его именем.
Странная история, рассказанная Саксоном Грамматиком, позволяет догадываться о тех исторических переменах, которые происходили в скандинавском пантеоне. Согласно этому датскому хронисту, Один правил не в мифической Трое, а в Византии (Константинополе), надолго отлучаясь из Царьграда. Этим и пользовались авантюристы, стремящиеся занять пустующий престол. Один из них носил имя Оллер, и оно напоминает имя Улля. Его сторонники именовали Оллера Одином, но когда в Византию возвратился настоящий Один, Оллер был изгнан и бежал в Швецию. Там он попытался вернуть себе упущенную славу, но, несмотря на колдовские умения, был убит данами. Саксон повествует о его чудесной способности пересекать моря без корабля на волшебной кости с нанесенными на нее магическими рунами. Это костяные коньки, сближающие Оллера с образом лыжника Улля. Должно быть, этот рассказ средневекового книжника отражает предания о древнем культе Улля, вытесненном культом Одина.
Форсети означает по-русски «Председатель»; он действительно председательствует на тинге богов и вершит справедливый суд в своих небесных палатах с золотыми столбами, именуемыми Глитнир. Он — сын Бальдра и Нанны — относится уже к третьему поколению богов.
Наконец, Снорри причисляет к двенадцати асам Локи, которого называют позором богов и людей. Боги часто попадали из-за него в беду, но мы уже видели, что он мог и выручать их при помощи своей изворотливости. Он стал предводителем чудовищ хаоса, и в основном речь о нем будет идти ниже.
Хёнир и Мимир не названы среди двенадцати асов — они оказались в заложниках, зато к асам причисляется иногда Фрейр. Забыты и братья Одина Ве и Вили, но их деяния относятся к временам первотворения (или пребывания асов в Азии). К асам относятся также сыновья богов — Бальдр, сын Одина, Моди и Магни — сыновья Тора.
«Младшая Эдда» перечисляет и четырнадцать богинь — это асиньи Фригг, жена Одина, Сага, Эйр, Гевьон, Фулла, Фрейя, Сьевн, Ловн, Вар, Вёр, Сюн, Хлин, Снотра, Гна. О большей части богинь в мифах ничего не говорится. Главные женские персонажи скандинавской мифологии — Фригг и Фрейя, попавшая к асам вслед за своим братом Фрейром; редко упоминаются Гевьон и Фулла, зато в мифологических распрях участвуют жены богов: златовласая Сив — жена Тора, Идунн — жена Браги, хранящая молодильные яблоки, Скади — жена Ньрда.
Фригг названа славнейшей из богинь. У германцев она именовалась Фрия — «Возлюбенная». Известно, что ее отцом был некто Фьергюн, и только по его имени, означающему «Скала», «Возвышенный скалистый берег», можно предполагать, что Фригг была одним из древних космических созданий. От их брака с Одином произошел род асов — во всяком случае, такова «официальная» версия Снорри, но реальность, даже в мифологических династических браках, всегда сложнее. Ее двор чудной красоты зовется Фенсалир («Болотные палаты»). Она — покровительница брака, семейного очага и деторождения, и в этом ее божественной роли близки функции Фрейи, богини плодородия. Как супруга Отца богов Фригг отличается от любвеобильной Фрейи, но Снорри рассказывает в «Саге об Инглингах» об эпизоде, который произошел еще в Асгарде-Трое. Один надолго отлучился из своего царства, и тогда его братья Ве и Вили стали делить его наследство и оба женились на Фригг. Возвратившийся Один вернул себе жену, но зловредный Локи запомнил этот проступок и во время затеянной им перебранки на пиру богов обвинил Фригг в распутстве. Дело, конечно, не в распутстве Фригг (мы помним, что в этом ее обвинял и датский хронист Саксон Грамматик), а в той архаической форме брака, согласно которой несколько братьев могут быть мужем одной жены (т. н. полиандрия). Сам Один (как Зевс и прочие небесные боги других мифологий) в своих странствиях не хранил верности Фригг, поэтому в поэтических кеннингах она именуется «соперницей» подруг своего мужа — Ёрд, Ринд, Гуннлёд и Грид.
Фригг знает все судьбы людей, но не пророчествует о них — ведь она не вёльва, которую можно заклинаниями принудить к прорицаниям, а владычица богов. Но знание всех судеб не может отвратить предписанного норнами: Фригг пыталась уберечь от смерти и своего сына Бальдра, взяв заклятие от всех существ на земле (но упустила лишь ставшим погибельным побег омелы — ведь из этого растения нельзя сделать оружия). В древнейшем памятнике германской магической поэзии, называемым вторым Мерзебургским заклинанием и относящемся к X веку, Фрия-Фригг с сестрицей Фоллой (Фуллой), другими богинями и самим Одином-Воданом произносит заговор, чтобы вылечить вывихнутую ногу жеребца, на котором ехал Фол-Бальдр: боги не зря беспокоилась о коне Бальдра, ибо конь — вещее животное, предсказывающее несчастную судьбу хозяина.
Супруга Одина может соперничать с богом из-за своих любимцев (как соперничали греческие Зевс и Гера), каковыми были лангобарды в рассказе о происхождении их имени, и молодой Агнар в «Речах Гримнира»: женское коварство Фригг помогало им, даже если сам глава пантеона был на стороне их противников.
Асинья Сага имеет свой собственный чертог Секквабекк («Погруженная скамья»), но в «Речах Гримнира» она оказывается рядом с Одином, где они каждый день пьют из златокованых чаш. Имя богини созвучно названию исландских эпических рассказов — саг, но значение его иное, полагают, что оно означает «провидица». Может быть, это имя — эпитет Фригг, и тогда Одина нельзя упрекать в двоеженстве (впрочем, этот бог во многих отношениях был вне обычных моральных норм).
Асинья Эйр, чье имя значит «Пощада», «Милость», считается лучшей врачевательницей. Из Мерзебургского заклинания мы знаем, что магическим врачеванием занимались также Фригг и прочие богини.
О Гевьон («Дающей») Снорри говорит, что она — юная дева, и ей прислуживают те, кто умирает девственницами. Значит, покой Гевьон служит и загробным пристанищем. Умершие до замужества — не избывшие своего жизненного срока — обычно наделялись особой судьбой после смерти (в восточнославянских верованиях они становились русалками). Но в рассказах Снорри Гевьон совершает отнюдь не девичий подвиг. «Видение Гюльви» начинается с того, что к этому шведскому конунгу является некая странница из рода асов; сам Один, говорится в «Саге об Инглингах», послал ее на север в поисках земель. Гевьон своими рассказами о богах так поразила Гюльви, что тот пообещал ей дать земли в своих владениях. Сам Гюльви, как мы знаем, был не прост, и дал Гевьон трудную задачу — пообещал столько земли, сколько утащат четыре быка за день и ночь. Тут выясняется, что трудная задача вполне по плечу этой «девице»: она берет четырех богов с севера из Страны Великанов (тунхейма), а быки эти оказались ее собственными сыновьями, рожденными от великана (Гевьон не тратила зря времени в своих странствиях). Асинья запрягает быков в гигантский плуг, и те отхватывают огромный кусок земли в Средней Швеции: с тех пор там образовалось большое озеро Меларен (на нем располагался торговый порт викингов Бирка, оттуда начинался путь «из варяг в греки»). Быки потащили землю в море, пока Гевьон не создала из нее остров Зеландию (об этом рассказал в своей поэтической висе сам Браги Старый). Мы видим, что боги продолжали дело творения — творения ландшафта — и после сотворения мира; в мировом фольклоре это было под силу только великанам, и Гевьон использовала своих великанских сыновей. Современного читателя может уже не удивить то, что эти сыновья в мифе приняли обличье быков; скорее, может удивить то, что Гевьон осталась у Снорри юной девой. Впрочем, мы уже знаем, что браки между богами и великанами — малоперспективное дело; брак в тунхейме, за пределами своего мира, Асгарда, — неправильный брак, и Гевьон вполне могла считаться девицей. Правда, тот же Снорри рассказывает, что она вышла-таки замуж на созданном ею острове, и мужем богини стал сын Одина Скьёльд. От этого брака пошел род датских конунгов Скьёльдунгов. Гевьон, как и Фригг, известны судьбы всех живущих.
Далее асинья у Снорри — тоже юная дева Фулла. Ей, конечно, более пристало это звание, ибо она — служанка Фригг, носящая за ней ларец и хранящая ее обувь. Как камеристке, ей ведомы и сокровенные помыслы Фригг. Она ходит с распущенными волосами и на голове носит золотую повязку — символ принадлежности к богам, а золото в поэтических кеннингах именуется «повязкой Фуллы». Напомним, что в Мерзебургском заклинании Фолла не служанка, а сестра Фрии-Фригг, сведущая в целительных заговорах. Ее участие в заговоре не случайно, так как само имя Фулла, Фолла означает «Полнота», «Изобилие» — она призвана восполнять потери и излечивать больные члены.
Имя асиньи Сьевн похоже на древнеисландское слово «любовь», и ее заботой считается склонять к любви сердца мужчин и женщин.
Заботы Ловн также связаны со значением ее имени, оно близко словам «позволение» и «славить». Она благосклонна к мольбам людей, которые не могут соединить свои судьбы, и добивается у Одина и Фригг позволения на их любовь, за что ее славят люди.
Имя асиньи Вар похоже на слово со значение «обет», и Снорри говорит, что она подслушивает клятвы и обеты, которыми обмениваются влюбленные. Неясно, имела ли Вар отношение к прочему собранию богинь любви, но слово «варар» — обет — сохранилось в совершенно ином, воинском контексте, к нему восходит слово «варяг», воин, принесший присягу.
Асинья Вёр, пишет Снорри, умна и любопытна, и от нее ничего не скроешь, недаром ее имя значит «Сведущая».
Заботы асиньи Сюн далеки от любовных тайн; ее имя значит «Опровержение, отказ», и к ее помощи прибегают тяжущиеся на тинге, когда нужно опровергнуть речи противников. Она же сторожит двери в палате от незваных гостей.
Асинья Хлин — «Защитница» — должна охранять тех, кого Фригг хочет спасти от опасности.
Имя тринадцатой асиньи Снотра означает «Мудрая», и это имя может в равной мере относиться к сдержанным и мудрым людям — и мужчинам и женщинам.
Четырнадцатая богиня Гна также относится к свите Фригг, та посылает ее с поручениями в разные страны. Для этого ей нужен чудесный конь, скачущий по воздуху и воде, его имя Ховварпнир, «Выбрасывающий копыта». В одной висе говорится, как боги земного плодородия — ваны — изумились, увидев полет Гны: им было несвойственно летать по воздуху.
Действительно, умение летать было необходимо обитателям небесного Асгарда — они должны были знать, что делается во всех мирах. Неслучайно полет валькирий — воинственных дев Одина — стал одним из волшебных мотивов Рихарда Вагнера, а память о «Дикой охоте» — проносящейся в рождественских бурях свите Одина-Вотана — сохранилась в фольклоре народов Европы.
Но не только скачущие по воздуху девы входили в число богинь Асгарда: к богиням относили Землю — Ёрд, мать Тора, и Ринд — известная лишь как мать Вали, мстителя за Бальдра, и Биль — воплощение времени, и Соль — деву-Солнце. Об их почитании как богинь почти ничего неизвестно. В Мерзебургском заклинании некая «Синтгунт с Сунною-сестрицей» произносят лечебный заговор вместе с другими богами; Сунна — это Солнце, Сингунт — неизвестная германская богиня, чье имя иногда трактуется как «Выезжающая на путь войны», что сближает ее с валькириями, но не с солнцем.
Богиня Сив, жена громовержца Тора, также связана с девами судьбы, если судить по значению ее ймени, оно связано с представлениями о роде. Богиня прославилась своими золотыми волосами (золото в поэтических кеннингах называется волосами Сив), которые она получила благодаря гнусным забавам Локи. Тот как-то обрезал все волосы Сив. Конечно, Тор пришел в ярость, и Локи, испугавшись, что громовник переломает ему кости, пообещал заставить черных альвов сделать Сив золотые волосы, которые росли бы как настоящие. Злые шутки Локи часто неожиданно для него самого оборачивались благом для богов, и услужливые карлики — сыновья Ивальди — изготовили не только золотые волосы, но и волшебный корабль для Фрейра, и копье для Одина.
Богинь насчитывается больше, чем богов, но неясно, все ли они были действительно почитаемы скандинавами — имели собственный культ, или Снорри мог выдать поэтические эпитеты за мифологические персонажи. Кроме того, богини сливались с многочисленным классом «низших» женских духов или божеств — персонификаций человеческой судьбы — дисами, норнами и валькириями. Дисы — существа, помогавшие при родах (у славян они назывались рожаницами), были связаны с культами Фригг и Фрейи, как и большая часть других женских персонажей скандинавского пантеона. Сама Фрейя именовалась «дисой ванов» (это имя — Ванадис — было использовано для обозначения химического элемента ванадий). Мифологические существа, связанные с рождением — началом жизни человека (как и существа, связанные с началом мира), — должны быть сведущи и в том, что произойдет с ним в жизни — в его судьбе. Поэтому богини и дисы знают судьбы людей, а норны у корней мирового древа — судьбы всего мира.
Еще два божественных существа, не относящиеся ни к асам, ни к альвам, ни к ванам, почитались в скандинавской мифологии: это морской великан Эгир и его супруга Ран. Эгир — единственный великан, у которого сложились мирные отношения с богами; он именуется «гостем богов», то есть является званым на их собрания (в отличие от незваного строителя Асгарда и прочих великанов). Боги также собираются у него на пир, и пиршество это почитается священным. Яства и питье сами появляются на пиру у Эгира. Пиршественная зала Эгира в морских глубинах освящается золотом, и золото именуется на поэтическом языке «огнем, светом или сиянием Эгира, Ран или дочерей Эгира». Сам Эгир — воплощение морских глубин; об этом свидетельствуют в «Языке поэзии» кеннинги моря — «гость богов», «муж Ран», даже «пасть Эгира»: она заглатывает тонущие корабли.
Снорри относит Ран к асиньям и, может быть, это единственный счастливый брак между великаном и невестой из божественного мира. Сама Ран ловит своей сетью всех людей, утонувших в море. «Сага о Фритьофе» рассказывает, как во время страшного шторма на море герой велел раздать экипажу своего корабля золото, чтобы не с пустыми руками явиться к Ран. Значит, жилище Эгира предназначено для умерших в море, служит им загробным миром.
У Эгира и Ран девять дочерей — морских богинь; возможно, это и есть те девять сестер-волн, что породили загадочного стража богов Хеймдалля. Но девять дочерей исландская «Песнь о Солнце» приписывает и Ньёрду — тоже морскому богу.
В поздней саге о древних временах — «Саге о Тидреке Бернском», готском короле Теодорихе, рассказывается о некоей морской женщине, которая, впрочем, встретилась герою саги на суше. Это был конунг Вилькин, мифический властитель всей Восточной Европы. Однажды в полном одиночестве он углубился в лес, где встретил неведомую красавицу и добился ее любви. Эта дева явно не относилась к человеческому роду: лес не место для нормального брака. И наш герой вскоре убедился в этом, когда вернулся к своим кораблям и отплыл при попутном ветре. Тут из моря и показалась чудовищная женщина, ухватившая корабль Вилькина за корму, и конунгу ничего не оставалось, как пригласить великаншу к себе в страну, где обещал принять ее с почестями, лишь бы она отпустила корабль.
Это морское чудище могло принимать вид привлекательной женщины на суше, и через некоторое время к Вилькину явилась его случайная подруга, которая ждала ребенка. Она родила мальчика, но не захотела оставаться на суше и исчезла.
Этот рассказ о русалке имеет длительные последствия в фантастических сагах. Рожденный ею отпрыск оказался великаном, и был отнюдь не ласков в обращении с людьми. Его имя было Ваде, и он считается предком чудесного кузнеца Вёлунда, о котором будет рассказано в свое время.
У богов же были свои чудесные кузнецы, и они относились к роду альвов.