Современное состояние интеллекта в России 2 страница
Samovar L.A., Porter R.E. Communication Between Cultures. New York: Willey, 1991.
Sitaram K.S. & Happanen L.W. The role of Vaues in Intercultural Communication. In M.K.Asante, E.Newmark, & C.E.Blake (Eds.), Handbook of Intercultural Communication (pp. 147— 160). Beverly Hills, CA; Sage, 1979.
Schnapper M. Culture Simulation as a Training Tool // D.S.Hoopes & P.Ventura (Eds.) Intercultural Sourcebook: Cross-Cultural Training Methodologies, Washington. DC: The Society for Intercultural Education, Training and Research (SIETAR) 1979. P. 27—32.
Shirts G. BAFA BAFA. A Simulation Game. Chicago, Illinois: Intercultural Press, 1979.
Stewart E. С Simulating Intercultural Communication Through Role Playing // D.S.Hoopes & P.Ventura (Eds.) Intercultural Sourcebook: Cross-Cultural Training Methodologies, Washington. DC: The Society for Intercultural Education, Training and Research (SIETAR). 1979. P.44-61.
Triandis H. C. Cultural Training, Cognitive Complexity and Interpersonal Attitudes//Cross-cultural Perspectives on Learning. N.Y., 1975. P. 241-256.
Triandis H. С Approaches to Cross-Cultural Training and the Role of Culture Assimilator Training // M.R.Page (Ed.) Cross-Cultural Orientation: New Conceptualizations and Applications, Lanham, MD: University Press. 1986. P. 193-222.
Triandis H.C. Culture and Social Behavior. London: McGraw-Hill Inc., 1994.
Лекция 8
Вербальное межкультурное общение
Психолингвистика В. Гумбольдта, Э. Сепира, Б. Уорфа
Является общепринятой аксиомой, что этнопсихологические характеристики зафиксированы в языке и фольклоре. Еще в первой половине прошлого века В.Гумбольдт выдвинул концепцию неразрывной связи внутренних языковых форм и «духа народа». В ней он обосновывает мысль об общественной природе языка. Его последователи Э.Сепир и Б.Уорф пошли дальше, сформулировав теорию «лингвистического детерминизма», согласно которой языковые формы оказывают существенное обратное воздействие на перцептивные, мыслительные и вообще когнитивные процессы, формируя этноспецифическую картину мира. Бенджамин Ли Уорф в статье «Наука и языкознание» пояснял, что теория лингвистического детерминизма состоит в том, что язык является причиной различий познавательных процессов. Язык — не средство выражения, а форма, определяющая образ наших мыслей. Грамматика сама формирует мысль, является программой и руководством мыслительной деятельности индивида. В книге «Язык, мысль и реальность» он писал: «Мы рассекаем природу по линиям в соответствии с нашими языками. Категории и виды, которые мы извлекаем из мира природы, не находятся в ней. Напротив, мир — калейдоскопическое собрание впечатлений, которые мы. пытаемся организовать нашим сознанием, а затем передать лингвистическими системами нашего языка. Мы разрезаем природу, раскладываем ее по концепциям и приписываем им значения, исходя из согласия всех членов общества. Мы не можем говорить иначе, кроме как в строгом соответствии с условиями этого соглашения».
Фольклор. Устное народное творчество
Известный исследователь русской сказки Б.П.Вышеславцев отмечал: «Область подсознательного в душе русского человека занимает исключительное место. Это иллюстрируется примерами, подобными следующему. Герой русской сказки Иванушка-дурачок, долго лежавший на печи, ни с того ни с сего вдруг вскакивает и кричит: «Эх вы, тетери, отпирайте двери, хочу идти туда, сам не знаю куда!»
Сказка показывает, чего русский боится: бедности, труда, горя, падения (русский Икар). Непременно нужно дойти до конца, чтобы подумать о спасении. Даже веселье, кутеж как-то незаметно переходит предел и становится источником расточения материальных и духовных сил, источником горя.
Заветны мечты русского о «новом царстве», где распределение будет построено на принципе «каждому по потребностям», где можно наесться и напиться, где стоит «бык печеный», где «молочные реки и кисельные берега». А главное — там можно ничего не делать и лениться. Сказка о дураке Емеле рассказывает, что он проводит время на печи и на всякое предложение пальцем пошевелить для какого-нибудь дела неизменно отвечает: «Я ленюсь!» Но ему, дураку, принадлежит волшебная щука, которая исполняет все его желания. Все работы выполняются сами собой, «по щучьему велению».
Типична в этом отношении сказка о «хитрой науке». Бедная старуха «захотела отдать сына в такую науку, чтобы можно было ничего не работать, сладко есть и пить и чисто ходить». Учителем этой науки оказался черт, а сама наука — не чем иным, как воровством. При этом счастье обычно сопутствует лентяю и вору.
Сказки беспощадны: они разоблачают все, что живет в подсознательной душе народа, раскрывают все, что тщательно скрыто в жизни. Вот, например, работник нанимается к купцу задаром, за право дать хозяину по окончании года «щелчок по лбу». От щелчка купец помирает, а мужик берет себе его имение и живет-поживает, добра наживает.
Показательна головокружительная карьера солдата, отданного в армию родителями за безделье. Он самовольно ушел с поста, затем дезертировал, потом экспроприировал чужой дом, кошелек и особенные карты. Всех обыграл, включая царя, и стал управлять вместо него. Он приказал шить на солдат шинели из самого царского сукна, прибавил жалованья, велел кормить вдоволь, давать вина.
Сон исполнился. «Хитрая наука» о «легком хлебе» оказалась «научным социализмом» Маркса. Он оказался тем чертом, который научил, что воровство есть не воровство, а «экспроприация экспроприаторов». «Хитрая наука» сообщила русским, наконец, как попасть в то царство, где можно наесться и напиться, где можно лежать на печи и все будет исполняться «по щучьему велению». На научном языке «совершить прыжок из царства необходимости в царство свободы». Многое исполнилось в этом сне: богач получил «по лбу» и помер. Правда, эта явь оказалась сном и рассеялась, но и это предвидит русская сказка. В ней не только народная глупость, но и народная мудрость. С юмором она показывает, что конец утопии сытого рая есть «разбитое корыто».
Мрачное пророчество есть в былине об Илье Муромце. Однажды устроил князь Владимир «почестей пир», «а забыл позвать старого казака Илью Муромца». Илья, конечно, страшно обиделся. Натянул он тугой лук, вложил стрелочку каленую и начал стрелять... «по Божьим церквам, да по чудесным крестам, по тыим маковкам золоченым». Вот и картина русской революции, которую Илья (олицетворение крестьянства) устроил с самой отвратительной чернью, с пьяницами и бездельниками.
Опричнина, НКВД, рэкет — все это есть в русских сказках.
Полет народных фантазий всегда направлен в «иное царство, иное государство», за «тридевять земель». Большие жертвы приносятся, чтобы полет состоялся: «Могол-птицу» приходится кормить собственным телом. Цель путешествия — Иван царевич ищет невесту, ненаглядную красу, Василису Премудрую. Трудно ее найти, и вместе с тем это вопрос жизни: добудешь ее, и счастье устроено, нет — погиб навеки. Вместе с ней нет трудностей, она выручает из всякой беды. Вся тварь ей подчиняется.
Сущность русской души раскрывается в сказке «о серебряном блюдечке и наливном яблочке». Она не может ни гневаться, ни мстить, а может только прощать.
Однако главный герой русских народных сказок уникален и не похож на героев-суперменов, в нем-то, видимо, и есть разгадка загадочной русской души и ключ к национальному характеру.
Этот «герой» — да-да, в кавычках — Иван-дурак, или ласково — Иванушка-дурачок. Он полный антипод Герою. Он и не могуч, и не красавец, да еще и дурак. Неказистый, смешной, нелепый, униженный-приниженный, глупый, покорный жестоким и злым людям, но всегда преодолевающий все препятствия и беды. Иванушка-дурачок весь создан из противоречий. Он выглядит дураком, но оказывается самым умным в критические минуты; он ленивый и пассивный на вид, но в решающий момент действует быстро, смело и очень активно; он неотесанный и тонкий, беспечный и заботливый, хитрый и доверчивый. Он всех побеждает в конце сказки терпением, добротой, смекалкой и отсутствием претензий. Его сила в том, что своей добротой и непрактичностью он производит на алчных окружающих впечатление слабого и глупого, и они, считая его дураком, не могут себе представить умным, смелым, находчивым, каким он является на самом деле. И дети, слушающие народные сказки, в каждом новом поколении учатся не судить о людях по их внешнему виду и поведению.
Народ, придумавший себе «маленького» героя, — это великий народ.
Женскому русскому характеру свойственны те же черты, что и мужскому: обычно внутренняя красота и таланты спрятаны глубоко и хитроумно, нужно видеть сердцем, а не глазами, чтобы из лягушки получить жену-красавицу, а из чудовища — мужа-царевича. Русская красавица непременно стыдлива. Нет в ней гордости и упоения своей красотой, как у греческой Афродиты. В русской красавце то же начало, что и в русском богатыре, который тридцать лет проспал на печи и встал только для решительной битвы. Скрытая красота, скрытая сила, которая нуждается в великой причине, чтобы раскрыться, и не для праздного созерцателя, не для привязчивого взгляда, а для единственного суженого — как и богатырь встанет — распрямится, когда на родину накатывает самый сильный враг. Красота — для милого, сила — для супостата, и все— для единственного. Повседневная, будничная трата означала бы умаление чудного дара.
Американские студенты резко негативно воспринимают Стиву Облонского в «Анне Карениной» — как негодяя, изменяющего своей жене, швыряющего деньги на развлечения, когда детям нужно купить пальто, и т. п. Но какой же русский читатель не любит Стиву — доброго, жизнерадостного, с такими человеческими слабостями, которые делают его еще более симпатичным!
Сказка «Морозко» вызывает недоумение и даже негодование. Что поучительного в девочке-сиротке, которая зачем-то врет Морозу, что ей тепло, когда она замерзает от холода? И почему наказана мачехина дочка, которая честно кричит: «Холодно! Остановись!»? Сюжет сказки противоречит уставу «американского монастыря», где царствует Его Величество Здравый Смысл.
Иностранцам непонятен и чужд менталитет русского человека, для которого характерна повышенная деликатность, нежелание затруднить, обидеть, совершенно независимо от требований здравого смысла. Он вполне может отказаться от предлагаемой еды, питья, услуг; часто именно такой бывает его первая реакция: «Спасибо, не надо, все в порядке».
Недаром любимый герой русского фольклора — Иван-дурак, или ласкательно Иванушка-дурачок: он потому и «дурак», что его поведение противоречит «здравому смыслу». Он отдаст последний кусок хлеба какой-нибудь зайчихе в лесу, не думая о том, что самому есть нечего, а потом эта зайчиха, казалось бы, слабая и ненужная для практичного человека (не лев, не медведь), поможет ему победить Кощея Бессмертного. И именно он в конце сказки получает и царевну в жены, и полцарства в придачу.
И русские дети, слушая сказку, учатся: думай не только о себе, о своих удобствах (как этого требует пресловутый здравый смысл), будь деликатен, внимателен к людям, старайся не обременять их, а заодно не суди сразу и резко по одежде, виду и поведению: неказистый дурачок может оказаться настоящим героем в отличие от здравомыслящего супермена. Впрочем, и «супермен» русских былин Илья Муромец, имея выбор богатым стать, жениться или погибнуть, рассуждает совершенно нездраво: «Мне женитьба не ко времени, а богатство мне не к радости», но вполне правильно, с точки зрения смысла и менталитета русского фольклора и русского национального характера: сначала надо победить врагов своей родины, а потом уж думать о женитьбе. Богатство же русскому герою радости принести не может.
Сказка ложь, да в ней намек. Вдумайтесь во все эти присловья, которые давно клишированы в речи и в нашем сознании. Они полны глубокого смысла. Русские народные сказки — «опасная» вещь. Они с раннего детства внушают нам простую мысль, которая потом оборачивается «загадочными» реакциями.
Международные анекдоты, пословицы, поговорки
Анекдоты не подвержены никакой цензуре, поэтому в них раскрывается истинная, глубинная сущность народа. Вот анекдот про то, как ведут себя люди разных национальностей, если они обнаружат муху в кружке пива. Немец (практичный) выбрасывает муху и пьет пиво. Француз (сентиментальный) вытаскивает муху, дует на нее, расправляет ей крылышки — и не пьет пива. Русский (неприхотливый и любящий выпить) выпивает пиво, не заметив мухи. Американец (уверенный в своих правах) зовет официанта, устраивает скандал и требует другую кружку. Китаец (китайская кухня включает самые неожиданные блюда) вынимает муху, пьет пиво и закусывает мухой. Еврей (меркантильный) пьет пиво, а муху продает китайцу.
Другой анекдот. Комиссия ООН решила проверить разные народы на выживаемость и в порядке эксперимента поместила на отдельные необитаемые острова представителей разных национальностей — двух мужчин и одну женщину. Через десять лет комиссия отправилась инспектировать острова. На английском острове два джентльмена играли в теннис. «У нас все прекрасно, мы в хорошей спортивной форме, проблем нет, — заявили они. — А дама? Мы ничего о ней не знаем, нас никто не представил». На французском острове веселая Мари сказала: «Это Пьер, это Жак, у нас все замечательно, мы все трое очень довольны». На испанском острове Мария рассказала комиссии, что на второй день эксперимента Хосе убил Хуана, и с тех пор они живут очень счастливо. Русских острова было два: дореволюционный и послереволюционный. На дореволюционном русском острове печальная Ольга сообщила, что она любила одного, вышла замуж: за другого, и все трое глубоко несчастны. На послереволюционном русском острове два крепких мужика играли в избе в карты, когда прибыла комиссия. «У нас все в полном порядке, — сказал один из них. — Мы организовали колхоз: я — председатель, он — парторг». «А где же ваша дама?» — поинтересовались члены комиссии. «Народ? Народ в поле»,— был ответ. (Заметим в скобках, что это выражение — народ в поле — вошло в разговорный язык как поговорка).
Широко распространенный во всем мире анекдот о международном конкурсе на лучшую книгу о слонах в российском варианте выглядит так: Немцы привезли на тележке многотомный труд «Введение к описанию жизни слонов». Англичане принесли книгу в дорогом кожаном переплете «Торговля слоновой костью». Французы представили жюри изящно иллюстрированное издание «Любовь у слонов». Американцы издали тоненькую карманную книжечку «Все о слонах». Русские написали толстую монографию «Россия — родина слонов». Болгары предложили брошюру «Болгарский слоненок — младший брат русского слона».
Вот анекдот, почему американец, француз и русский прыгают с моста: американец прыгает, чтобы спасти свои деньги; француз прыгает, чтобы спасти любимую женщину; русский прыгает, потому что на мосту надпись: «С моста не прыгать».
И последний пример из большого числа такого рода анекдотов. Ученые решили провести эксперимент: какая нация лучше переносит холод? В морозильную камеру представители разных национальностей могли взять с собой что пожелают, и, когда терпеть будет невмоготу, они должны постучать в двери камеры, чтобы ее открыли. Француз сказал: «Дайте мне много вина и хорошеньких женщин» и пошел в морозильную камеру. Через полчаса раздался слабый стук, и дрожащий от холода француз вышел из камеры. Англичанин решил взять с собой сигару, бутылку виски и одну женщину, хорошо владеющую собой. Через час раздался стук, и из камеры вытащили полузамерзшего англичанина. Русский пожелал собутыльника, ведро водки, два соленых огурца и отправился в морозилку. Через три часа встревоженные ученые приоткрыли дверь, опасаясь несчастного случая. Из камеры показался кулак, обрушившийся на экспериментатора, и послышались слова: «Вот свиньи! И так холодно, а они еще дверь открывают», и дверь захлопнулась.
Особенности русского национального характера раскрываются в многочисленных пословицах и поговорках: «Что русскому здорово, то немцу смерть. Где бы ни работать, лишь бы не работать. Должна — не спорю, отдам не скоро. Наступила ночь, и в Стране Дураков закипела работа. Мы работаем на глаз, а получается как раз. Не откладывай на завтра то, что можно сделать послезавтра. Не пьет только сова: днем она спит, а ночью магазины закрыты. Не пьет только телеграфный столб — у него чашечки вниз. За чужой счет пьют даже язвенники и трезвенники. Лучше переесть, чем недопить. Между первой и второй промежуток небольшой. Мы пьем много, но с отвращением. Как живете?— Как в самолете: тошнит, а деться некуда / Как в сказке: чем дальше, тем страшнее / Как в трамвае — все сидят, один правит. Если ты плюнешь на коллектив, коллектив утрется. Если коллектив плюнет на тебя, то ты утонешь. Ешь — потей, работай — мерзни. Инициатива должна быть наказуема. Работа наш друг, и мы ее не трогаем. Водка наш враг, и мы ее уничтожаем».
Анализ показывает, что в английском языке преобладают: честность, осторожность, трудолюбие, профессионализм, ответственность, сдержанность в речи, бережливость, оптимизм, эгоизм, свобода личности, консерватизм, материальное благополучие, закрытость семейной жизни. В русском языке преобладают: опытность, общительность, корпоративность, патриотизм, справедливость, гостеприимство.
По-русски можно сказать о людях: Машенька, Машутка, Машечка, Машуня, Машунечка и т. д.; девушка, девочка, девонька, девчушка, девчонка, девчоночка; о животных: кот, котик, коток, котишка, котишечка, котишенька; телка, телушка, телочка, телушечка; собачка, собачушка, собаченька; а также о любом предмете неживого мира:домик, домишечка, домичек, домок, домушка; ложечка, вилочка, кастрюлька, сковородочка и т. д. Русское слово старушка в есенинском «Ты жива еще, моя старушка?» требует в переводе четырех (!) английских слов: «Are you still alive, my dear little old woman?» Всему этому богатству английский язык может противопоставить только слово little или dear little: little cat (букв, маленькая кошка), dear little dog (букв, милая маленькая собака), но до высот dear little fork/spoon/fiyingpan (букв, милая маленькая вилка/ложка/сковорода) англоязычному человеку не подняться... Употребление такого рода суффиксов показывает уважение, такт, хорошее отношение к окружающим. Часто они употребляются в речи, обращенной к детям. В магазине женщины, особенно пожилые, нередко говорят: дайте хлебушка, колбаски, молочка, маслица и т. п. Современные коммерсанты немедленно взяли на вооружение эту «слабость» русского народа и продают масло под Названием «Маслице» (лучше идет с таким ласковым родным названьицем), овсяное печенье в пачке с надписью «Овсяночка» и т. п.
Большой высокий человек, сохранивший даже в больничной пижаме свою военную выправку, говорил по телефону: «Я тут попал в госпиталек». Тактичный русский человек, он не хотел пугать своих близких словом госпиталь и смягчил его, добавив уменьшительно-ласкательный суффикс. Между тем сам госпиталь выглядит как огромный неприступный бастион.
Стюардесса, любя пассажиров или демонстрируя любовь, говорила, заглядывая в их билеты: «Третий салончик, второй салончик, пожалуйста». Ласкательный суффикс может встретиться в любом слове, даже в свежем заимствовании из иностранного языка. Так, в Москве на Красной Пресне открылся магазин под названием «Парфюмчик».
Я возьму свеколки, капустки, морковочки, все нарежу меленько и варю на маленьком огонечке, добавлю лучку, петрушечки, укропчика.
В престижном подмосковном санатории на двери была надпись: «Медсестрички». Его сотрудники, объясняя, как пройти в столовую, говорили: «По коридорчику направо», а лекарства давали со словами: «Это вам анальгинчик, стрептомицинчик и ноотропилъчик».
В русском языке все обращения сопровождаются восклицательными знаками.
В автобусе: Граждане пассажиры! Не отвлекайте водителя во время движения!
На почте: Уважаемые клиенты! Проданные жетоны возврату не подлежат!
В аналогичных объявлениях в англоязычных странах восклицательные знаки не употребляются.
Русские дети, усваивая язык, усваивают и эмоциональную силу восклицательного знака:
Дорогая мама! Я тебя очень люблю!!! Я буду стараться вести себя хорошо!!! Я тебе хочу сделать подарок— стихотворение!!! До свидания!!!
От Вани!!!
Стили вербальной коммуникации
Прямой вербальный стильвыражает истинные намерения говорящего. Этот стиль характерен для США. Наиболее примечательная характеристика коммуникативного стиля американцев — использовать ясные, определенные слова: «абсолютно», «определенно», «позитивно» и характерные высказывания: «Говорите, что вы имеете в виду», «Хватит ходить вокруг да около», «Давайте по существу». Английский язык склонен подчеркивать «личностность» разговора и нацелен на неформальность и симметричное распределение власти (Gudykunst). Американцы настойчиво пытаются убедить своих слушателей, не интересуясь, «принимает» ли собеседник его самого как личность.
Американские вербальные стили несут в себе индивидуальное достоинство, ценность настойчивости и равенства в отношениях. Языковая социализация американских детей направлена на достижение искренности и подлинности в общении. Честность и искренность ведет к использованию соответствующих слов и выражений, отражающих истинные намерения и ценности говорящего. Американские дети не только не чувствуют себя не связанными группой, но и уверены, что могут оставить ее, когда захотят.
В Америке выделяются три речевых стиля: «жесткий», «сладкий» и «пуританский».
«Жесткий» стиль отличается тем, что в центр разговора человек помещает себя («Я-разговор»).
«Сладкий» стиль имеет цель быть приятным собеседнику («Вы-разговор»).
«Пуританский» стиль — не выражает заботы ни о себе, ни о слушателе («Предмет-разговор»).
Непрямой вербальный стиль— характеризует речевые сообщения, которые камуфлируют и скрывают истинные желания, цели, потребности говорящего. Такой стиль характерен для культур Юго-Восточной Азии: Японии, Кореи.
Культурная ценность взаимозависимости и гармонии в японском обществе требует от говорящего использования неясного и даже двойственного значения слов и выражений. Избегая впечатления о себе как о настойчивом, напористом человеке, японцы предпочитают использовать такие выражения, как «может быть», «возможно», «вероятно», «что-нибудь», «кое-что». Дети с двухлетнего возраста учатся щадить чувства другого человека. С ранних лет они учатся тонкостям поведения, подражая поведению своих матерей. Для выражения своего неодобрения японские матери обычно используют риторические вопросы и показывают свое неодобрение тоном голоса и контекстом общения.
Корейцы не дают отрицательных ответов типа «нет», «я не согласен с вами», «я не могу сделать это». Они часто используют уклончивые ответы типа: «я согласен с Вами в принципе...» или «я сочувствую вам...»
В одной из африканских стран пользуются имеющимися в речи возможностями неоднозначного выражения, чтобы защищаться от тех, кто недружелюбно к ним относится. Например, человек говорит своему другу в присутствии жены: «Ну и порхают же эти ласточки, друг мой». Он говорит о ветрености своей жены и на случай, если она поймет намек, прикрывается тем, что смотрит во время этой якобы невинной реплики вверх, туда, где летают ласточки. Друг понимает, о чем идет речь, и отвечает: «Да, не говори мне об этих ласточках!» (Ты говоришь сущую правду). Жена также понимает, о чем идет речь, и говорит раздраженно: «Да, господин, оставь эту ее, господин, и возьми хорошую ее, господин, если ты женился на ласточке, господин!» (Женись на другой, если ты так думаешь). Муж: делает вид, будто он удивлен и огорчен, что жена обиделась из-за невинной реплики по поводу ласточек. Он говорит ей: «Разве обижаются по поводу тех, кто наверху, госпожа?» Она отвечает: «Ах, господин, мне не нравится, когда меня обманывают. Ты говоришь обо мне. Ты упадешь с моего дерева». Смысл ответа следующий: «Ты глуп, что пытаешься обмануть меня в моем присутствии. Ты говоришь обо мне и ты всегда нападаешь на меня. Если это будет продолжаться, с тобой что-нибудь случится». Самое главное — говорить туманно и оставлять открытым путь к отступлению, если человек, на которого вы нападаете, обидится и попытается доставить вам неприятности».
Искусный (вычурный) стиль предполагает использование богатого, экспрессивного языка в общении. Хорошим примером является язык арабских культур. Если араб прямо и точно выскажет, что он имеет в виду, без ожидаемой сверхубежденности, другие арабы могут подумать, что он имеет в виду обратное.
Например, простого «нет» гостя в ответ на приглашение хозяина еще выпить или закусить не будет достаточно. Подтверждая, что он действительно сыт, гость должен повторять «нет» несколько раз, сопровождая восклицаниями типа: «Клянусь Аллахом!»
Арабы часто ошибаются, полагая, что иностранцы могут думать совсем не то, что они говорят, даже если их язык прост и понятен. Для арабов простое «нет» может означать туманно выражаемое согласие или поощрение, как у кокетливой женщины. С другой стороны, прямое согласие может означать отказ или просто вежливость.
Противоположным является краткий (сжатый) речевой стиль. Японцы и китайцы часто используют в разговоре молчание, которое тоже несет значение: оно отражает внутреннюю паузу. Если для американцев разговор — способ контроля ситуации, то для китайцев способ такого контроля — молчание. Молчание предпочтительнее в тех ситуациях, когда статус и роли участников неопределенны. Молчание хорошо подходит для неопределенных и непредсказуемых социальных отношений.
Вопросы для практических занятий
1. В чем заключается теория «лингвистического детерминизма» В. Гумольдта, Э. Сепира и Б. Уорфа?
2. Как проявляется национальный характер в фольклоре и устном народном творчестве?
3. Приведите примеры международных анекдотов, пословиц, поговорок.
4. Какие стили вербальной коммуникации, характерные для разных стран, Вы знаете?
Литература
Верещагин Е.М. Костомаров В.Г. Язык и культура. Лингвострановедение в преподавании русского языка как иностранного. М.: Русский язык, 1990.
Вышеславцев Б.П. Русский национальный характер//Вопросы философии. 1995. №6. С. 111-122.
Доблаев Л.П. Внимание. Речь. Понимание. Саратов: Изд-во Сарат. гос. ун-та, 1995.
Пропп В.Я. Структурное и историческое изучение волшебной сказки. М.: Семиотика, 1983.
Ситаран К.С., Когделл Р. Т. Основы межкультурной коммуникации // Человек. 1992. № 2—5.
Тер-Минасова С.Г. Язык и межкультурная коммуникация. М.: Слово, 2000.
Уорф Б.Л. Наука и языкознание//Новое в лингвистике. М.: ИЛ, 1960. Вып. 1.С. 169—182.
Лекция 9
Межкультурные особенности невербальной коммуникации
Существует предположение, что большинство информации при общении передается невербально. Интерес к изучению невербальной коммуникации постоянно растет в последнее время, особенно в англо-американской литературе. По мнению ряда авторов, это объясняется исторически сложившимся демографическим многонациональным составом США как страны эмигрантов, традиционно интенсивными межкультурными контактами и, может быть, повышенной невербальностью американской культуры. Проводятся такие исследования и в Германии, и в России.
Ryesh J. выделяет 3 формы невербального поведения: язык знаков, язык действий и общение посредством предметов. Ekman P. и Friesen W. предложили классификацию жестов: эмблемы, иллюстраторы, регуляторы, показатели эмоций, адаптеры. Верещагин Е.М., Костомаров В.Г. различают 2 формы невербального поведения: язык тела и язык повседневного поведения. К языку тела относятся: тембровые характеристики голоса, позы, жесты, мимика, характерологические черты строения лица, туловища, конечностей, характеристики контакта при общении, особенности манипулятивной активности, система искусственных и естественных запахов тела. К языку повседневного поведения относятся: правила вежливости, традиции, ритуальные формы поведения, обычаи, привычки, культура поведения за столом, уклад жизни. Сюда входят, естественно, и некоторые вербальные формы поведения. В нашем исследовании мы в большей степени уделяли внимание второй форме — языку повседневного поведения.
Актуальной задачей является сопоставление невербальной коммуникации в разных культурах. Осознание собственных коммуникативных особенностей невозможно без соотнесения с другими культурами.
Социальная психология изучает связь психических особенностей человека с невербальным поведением. Кинезика изучает движения человека (жесты, мимику, позы) манеру одеваться, причесываться, а также движения, связанные с использованием предметов (хлопанье дверью скрип стула). Проксемика изучает отделение личной территории и пространственно-временные закономерности общения. Паралингвистика изучает свойства звучащей речи (сила, тембр, интонация, паузы), форму преподнесения информации (приятные голоса дикторов, престиж коммуникатора, динамично построенная телепрограмма хорошо сверстанная газетная полоса). Физиогномика изучает строение черт лица, особенности взгляда.
Кинесика — наука, изучающая язык тела. Тело является для языка тела тем же, чем являются органы речи для человеческого словесного общения. Это более архаический, примитивный способ передачи информации — может противоречить словесному, и в этом случае является более верным и правдивым. Например, женщина заявляла, что очень любит своего друга, но при этом покачивала головой из стороны в сторону, подсознательно подавая сигнал отрицания.