Глава 4. Неприятности с Рози
Рон вернул детей после обеда. К этому времени Снейп уже давно покинул дом, оставив Гермиону в мрачной задумчивости и расстроенных чувствах. Они не перемолвились больше ни словом, кроме холодно-вежливых слов прощания, и женщине было от этого не по себе. Возможно, она не так поняла его? Может, напрасно стала с ним резкой? Но, черт возьми, она уже не маленькая девочка, чтобы ее вот так, как котенка, тыкали непонятно во что и непонятно за что… Ведь договорились же как люди, так чего он хотел? О какой компенсации шла речь? Если не о деньгах, то мог он, как цивилизованный человек, сказать, чего хочет, а не шипеть на нее, как на первокурсницу? За всеми этими личными переживаниями, Гермиона даже позабыла на время, зачем, собственно, она звала зельевара в дом. А вспомнив, нахмурилась. Загадка так и не разрешилась, и что теперь делать по ночам, она не знала.
* * *
– Мамочка, а тетя Джинни связала Лили такую хорошенькую кофточку, мне так понравилась! Она пообещала, что свяжет и мне такую же, только не розовую.
– Мам, представляешь, я поймал все квофлы, которые пытался забить мне Джеймс! Дядя Гарри сказал, что у меня это наследственное, а потом, когда папа не мог нас слышать, шепнул, что я даже круче!
– А бабушка пообещала нам, что заберет нас на все зимние каникулы, если, конечно, ты не будешь против…
– А на следующих выходных у дедушки день рождения! И папа обещал нас опять забрать! Ты же отпустишь, мамочка?
Они сидели возле нее на диване и, перебивая друг друга, наседали ей на оба уха. Но Гермиона только радовалась – веселая болтовня детей помогла ей отвлечься от тревожных мыслей. Она отвечала на все их вопросы, слушала, как они провели выходные, и улыбалась.
– А тебе не было тут скучно? – спросил Хью. – Папа сказал, что ты обещала к нам прийти, чтобы повидаться с дядей Гарри и тетей Джинни.
– Я не обещала, я сказала, что если буду свободна – то обязательно. Но я была занята.
– А чем?
На мгновение Гермиона подумала рассказать детям, чем она тут занималась, но в следующий миг она одернула себя – еще чего не хватало!
– А это, мои дорогие, не вашего ума дело. У меня, если хотите знать, были важные дела.
– Да ну, это скучно, – протянул Хьюго.
– Конечно, это не так весело, как квиддич, но, тем не менее, скучно мне не было.
– Мама, наверное, ходила на свидание, – хмыкнула Рози, и Гермиона, помимо воли, покраснела, но нашла в себе силы возмутиться:
– Рози! Что ты такое говоришь? Откуда ты такое вообще взяла?
Дочка опустила глаза:
– Ну… я слышала, как тетя Джинни говорила с тетей Флёр. И тетя Флёр сказала, что ты, скорее всего, не смогла прийти, потому что пошла на свидание.
– Во-первых, это не так, во-вторых, подслушивать, о чем говорят старшие – это нехорошо.
– Прости, мам…
* * *
На ночь Гермиона наложила на детские спальни все чары от темных и не очень сил, которые только вспомнила. При этом она явно ощущала чье-то недоброе присутствие – дому не нравилось, что она делала.
Кое-какие чары она смогла наложить и на свою комнату в смутной надежде, что это ей поможет.
Засыпать было страшно. Не было Снейпа, который мог бы ее подстраховать, а нечто, живущее в доме, было недовольно. На что оно было способно? И было ли способно вообще на что-нибудь?
* * *
Посреди ночи Гермиону разбудил скрип половиц. Мгновенно вскочив с кровати, женщина вышла в коридор и замерла, удивленная.
Рози, поднявшись, ходила по комнате. Как слепая, она ощупывала мебель: кровать, тумбочку, стол – ее движения были неуверенными, ломкими, обойдя комнату, она медленно вышла в коридор и прошла мимо матери, не заметив ее.
Гермионе стало не по себе.
– Рози! – окликнула она дочку и едва успела подбежать к ней, чтобы подхватить. Голос Гермионы словно подрезал невидимые нити, которые держали девочку, и она осела на пол. Где-то в доме стукнула форточка. Рози лежала на руках у матери и мирно спала, даже не проснувшись. Гермиона осторожно перенесла ее обратно в спальню, укрыла одеялом, поплотнее сдвинула шторы и ушла к себе.
Мысли роились в ее голове растревоженным ульем. С одной стороны, рассказ Хьюго подтверждался – Рози могла приходить в его комнату, могла стоять над ним, могла скинуть его попрыгунчик, но, с другой стороны, действия Рози не были похожи на действия лунатика. Гермиона заинтересовалась этим вопросом, когда Виктория (дочь Билла и Флёр) начала ходить во сне, и родители встревожились, но не желали обращаться к врачам. Гермиона тогда успокоила их, сказав, что сомнамбулизм – вполне обычное явление для детей, входящий в подростковый возраст.
В отличие от Виктории, которая во сне вполне уверенно ходила и делала, казалось бы, осмысленные вещи, Рози, напротив, вела себя как слепой котенок.
Гермиона не знала, что делать. Дом ей нравился все меньше и меньше, и она уже всерьез начала жалеть, что не перешагнула через свои комплексы и не осталась в старом. А теперь было уже поздно – тот дом был продан, половина денег, что были ее, вложены в этот, а на другой дом у нее вряд ли хватило бы средств, учитывая, что выручить их можно было только продажей, а продавать этот дом она могла очень и очень долго….
До рассвета Гермиона не сомкнула глаз, наблюдая за дочкой, но та больше не вставала и мирно спала. Утром, чтобы не чувствовать себя разбитой, ведьма выпила бодрящего зелья и, конечно же, ни словом не обмолвилась Рози о ее ночных похождениях. Девочка выглядела усталой и бледной, но на вопросы матери отвечала, что все хорошо.
* * *
Женщине очень хотелось поделиться тем, что произошло. Но к Снейпу она пойти не решилась: во-первых, она была все еще обижена на него, а во-вторых, кто знает, как он отреагирует на ее проблему теперь? В конце концов, справлялась она как-то без Снейпа все это время, обойдется без него и сейчас. К тому же, прежде чем делать какие-либо выводы, надо было понаблюдать: ведь для возраста Рози хождение по ночам не редкость. И хотя разум Гермионы вопил, что уж слишком это невероятно для простого совпадения, она упорно отмахивалась от панических мыслей.
Но вечером, как только Рози заснула, женщина закрыла ставни на окнах и дверь в ее комнате.
«Еще не хватало, чтобы она во сне свалилась с лестницы и сломала шею».
* * *
«Мамочка, ты где? Я тебя не вижу!» – тонкий испуганный голосок отчаянно звал из глубины дома.
Гермиона как загнанный зверь металась из комнаты в комнату, бегала по извивающемуся как змея коридору и никак не могла найти выход. Голос раздавался то справа, то слева, звал, плакал, и сердце женщины обливалось слезами – она хотела помочь, спасти, но не могла понять, куда бежать.
А дом, казалось, злорадствовал над ней. Он сжимал и разжимал стены, коридор становился то ужасно широким, то слишком узким, двери постоянно менялись, а лестница и вовсе была неуловимой.
«Мамочка! Где ты? Помоги!»
Сердце пропускало удары, легкие рвались от быстрого бега. Куда она бежит? Спасти? Спастись? Все перепуталось, и Гермиона уже не знала, зачем она ищет выход. Что там, за заветной дверью? Ее дитя? Или свобода от этого треклятого дома?
Коридор свился в спираль, дернулся волной и выкинул ее в прихожую. Вот она – заветная дверь! И голос прямо за ней!
Гермиона дернула ручку – заперто! Она налегла плечом – сильнее, сильнее! Дверь стучала, хрустела в петлях, но что-то приближалось к ней по коридору, что-то страшное, готовящееся схватить, не пустить…
Последним усилием женщина навалилась на дверь, и когда чьи-то цепкие руки уже было схватили ее за волосы, дверь поддалась и распахнулась. Не сумев удержаться на ногах, Гермиона упала и… проснулась на полу. Плечо болело, а по дому раздавался стук. Тот самый стук, что был во сне, когда она пыталась выбить дверь…
Не раздумывая, ведьма выбежала в коридор с палочкой наизготовку. В дверь Рози кто-то бился – мерно, упорно, всем телом.
Бум. Бум. Бум.
Глухие удары разносились по коридору, вызывая дрожь.
Поборов в себе панику, Гермиона подняла палочку:
– Алохомора!
В доме мгновенно настала тишина. Ведьма вошла в комнату. Она ожидала увидеть все что угодно: бьющуюся в судорогах дочь, непонятную черную тень, еще что-нибудь, но никак не ожидала того, что увидела – мирно спящую в своей кровати Рози и никаких признаков чего-то постороннего. Не веря своим глазам, женщина подошла к дочке и осветила ее Люмосом, ни мало не боясь разбудить ребенка. Она должна была убедиться, что с ней все в порядке.
Девочка выглядела совсем обычно, никаких следов или отметин – Гермиона даже подняла одеяло, чтобы осмотреть тело – от действий матери она сонно и недовольно завозилась, натягивая одеяло обратно, и Гермиона поспешила погасить свет и выйти из комнаты.
Что же это за неуловимое нечто? Как можно его вычислить и поймать? Как понять, чего оно хочет?
Ведьма устало опустилась на постель и посмотрела на часы. Было пять утра. Заканчивалась очередная беспокойная ночь.
* * *
– Здравствуйте, мистер Томпсон.
– О, миссис Уизли, добрый день! Какие-то проблемы с домом?
– Не совсем. Скажите, мистер Томпсон, можно ли как-то узнать о его предыдущих владельцах?
– Конечно, у нас есть реестр.
– Это ведь не тайна?
– Совсем нет, я сейчас принесу документы, если вы подождете.
Агент вышел, а Гермиона в задумчивости уставилась перед собой.
Она не была уверена в том, что ей чем-то может помочь знание о предыдущих владельцах дома, но не могла сидеть, сложа руки. Что-то происходило с ее детьми, с ее дочерью, и она должна была выяснить, что это.
Мистер Томпсон вошел со старой потрепанной папкой в руках.
– Вот, миссис Уизли. Здесь все владельцы, начиная примерно с 1930 года. Их, как видите, совсем немного – за весь период всего шестеро, и никто не задерживался в доме больше полугода, самый длительный период- полтора года, мистер Абрамс, чудаковатый старик, мнил себя охотником за привидениями.
Гермиона листала документы и хмурилась:
– Странно, первые владельцы обозначены в 1931 году, но ведь дом гораздо старше, я уверена.
– Да, это так. Судя по всему, дом был построен в конце девятнадцатого века, но сведений о первых владельцах нет, а ведь наше агентство очень славится своей дотошностью в отношении документов – у нас большой архив, и ни одна бумажка не была до сих пор утеряна. Свидетельство же на этот дом потерялось как по волшебству.
Гермиона вскинула голову, удивленно глядя на мистера Томпсона:
– По волшебству… ну конечно же, – пробормотала она, вскакивая со стула. – Спасибо большое, мистер Томпсон, вы мне очень помогли.
Мужчина удивленно посмотрел на нее и неуверенно пожал плечами:
– Не за что, миссис Уизли. Заходите. И если вдруг надумаете продавать дом, я вас пойму.
Гермиона кивнула и вышла из кабинета. Как она могла быть такой глупой? Следы магии, которые она обнаружила в самом начале в этом доме, должны были ее натолкнуть на нужную мысль – домом когда-то владели волшебники, и вряд ли сведения о них хранились в маггловском агентстве по недвижимости.
* * *
В Министерстве бурлил обычный рабочий день. Гермиона, заглянув к себе в отдел, чтобы поздороваться и обозначиться на работе, проследовала в Аврорат.
На этаже авроров всегда было более шумно, чем везде, и ежесекундно приходилось уворачиваться от летающих служебных записок.
Ведьма уверенно прошла к нужному столу и положила руку на плечо сидящему там мужчине.
– Привет, Гарри.
– Гермиона! Какой сюрприз!
Гарри Поттер поднялся из-за стола и расцеловал подругу.
– Ты как всегда в своем репертуаре – не приходишь, когда тебя зовут, а когда тебя не ждут – тут как тут.
– Да, должна же во мне быть какая-то изюминка. Но, в общем-то, я к тебе по делу.
– Садись, – аврор широким жестом смел груду папок с рядом стоящего стула и пододвинул его к столу. – Рассказывай, что там у тебя стряслось.
– Гарри, скажи мне, есть ли у нас где-нибудь сведения о владельцах тех или иных домов? Что-то вроде реестра по недвижимости, как у магглов?
Мужчина удивленно вскинул брови:
– Решила опять переехать?
– Нет. Мне нужно выяснить кое-что о том доме, где я живу.
– Хм… Насколько я знаю, у волшебников ничего подобного нет. Мы даже не обо всех знаем, кто где живет, некоторые волшебники предпочитают держать это в тайне, и ничего такого в этом нет.
Ведьма нахмурилась.
– Очень жаль.
– Гермиона, у тебя что-то случилось? Что-то с домом?
Женщина помотала головой:
– Нет. Нет, все в порядке, просто хотелось кое-что узнать. Но раз так, не буду тебя отвлекать. Джинни и детям привет передавай.
– Ты будешь на выходных в Норе? У Артура день рождения.
– Не знаю, Гарри. Во-первых, меня пока никто не приглашал, а во-вторых, я могу быть занята.
Аврор покачал головой. Ему совсем не нравилось, что Гермиона и Рон разбежались, и теперь они не могли собираться как раньше, все вместе. И хотя развод был обоюдным решением, и между бывшими супругами сохранились хорошие отношения, но некоторые вещи стали теперь просто невозможными.
* * *
Дом затаился. Он словно ждал чего-то. Гермиона ощущала это всей кожей, пока готовила ужин. Ей казалось, что за ней наблюдают. Дети сидели в гостиной и играли в шахматы, переговариваясь в полголоса. К вечеру Рози выглядела более бодрой и веселой, чем утром, словно с нее спал какой-то морок.
Погрузившись в свои мысли, Гермиона вздрогнула, когда в окно раздался стук. Женщина открыла форточку, впуская промокшую под дождем сову с письмом.
«Миссис Уизли, я пришел к решению насчет компенсации за свое потраченное время – чашка кофе завтра утром в кафе Фортескью. С. Снейп».
Глядя на эту пару строк, ведьма поймала себя на мысли, что улыбается. Отчего-то ей хотелось наладить отношения с зельеваром, да и потом – он был единственным человеком, находящимся в курсе ее проблемы, а ей необходимо было с кем-то поделиться.
Взяв ручку, она быстро черкнула на обратной стороне пергамента: «Хорошо. Завтра в 8.30» и, угостив сову печеньем, выпустила ее в ночное небо.
* * *
Дом не спал и будто бы ворочался, как потревоженный зверь: скрипела крыша, потрескивали балки, ветер волком завывал в каминной трубе. На улице бушевала гроза. Сверкающая молния врывалась в окна, создавая причудливые тени в комнате.
Гермиона не спала. Она лежала, завернувшись в одеяло, с широко открытыми глазами и смотрела в дверной проем. Она не любила грозу, боялась. Это был совершенно иррациональный страх, приходящий из таких дебрей подсознания, что в обычное время было невозможно себе и представить.
Дому гроза тоже не нравилась. Отчего-то Гермиона это чувствовала. Сквозь шум дождя, стучащего по окнам, и грохот грома ей слышалось тоненькое хныканье. Она несколько раз даже вставала, чтобы проверить детей, но те спокойно спали, неподвластные глупым страхам. Ей казалось, что плач раздается с чердака. Около часа ночи, когда гроза уже пошла на убыль, женщина остановилась у двери, ведущей наверх, и приоткрыла ее.
Шум дождя стал слышнее, крупные капли стучали по крыше, и поток воды ревел по водостокам.
Гермиона нерешительно поднялась по скрипучим ступеням, сжимая в руке волшебную палочку, приоткрыла вторую дверь, которая не запиралась с тех пор, как Снейп выбил ее бомбардой и заглянула внутрь. На чердаке было темно, из угла с вещами слышалась какая-то возня, и Гермиона, шепнув: «Люмос», направилась туда. Раздался тихий хнык, сердце ведьмы билось как бешеное, когда она направила луч света на старые коробки.
Черная тень метнулась по стене, из-под вещей, испуганно пискнув, юркнула мышь, и все стихло. Внимательно осмотрев угол, Гермиона не обнаружила ничего подозрительного, и только повернувшись уходить, вздрогнула, когда раздался тихий смех.
Как она добралась до своей комнаты – Гермиона и не вспомнила. Она сбежала с чердака с такой скоростью, будто аппарировала, едва не позабыв закрыть за собой двери.
Сидя на кровати и пытаясь отдышаться, женщина ощущала, как веселится дом. Он будто даже слегка вздрагивал в такт грому.
«Смейся. Веселись, пока можешь, – со злостью подумала Гермиона. – Я найду на тебя управу».
И, поплотнее завернувшись в одеяло, она улеглась в постель.
Гроза за окном закончилась, дом тоже притих, и Гермиона наконец-то смогла расслабиться и перестать прислушиваться к звукам.
* * *
Кафе Фортескью по утрам было немноголюдным. В основном сюда приходили детишки поесть мороженное, но это было уже после обеда. Как правило, кроме Гермионы утром тут было еще один - два волшебника и все.
Когда этим утром ведьма пришла в кафе, там ее уже ждал Снейп с дымящейся чашкой кофе. Он встал ей навстречу, чтобы поприветствовать, и отодвинул стул.
– Мне показалось, или это я должна была вам чашку кофе? – с улыбкой спросила женщина, кивая на напиток.
– Какая разница, миссис Уизли? К тому же я имел в виду не конкретно чашку кофе, а встречу за чашкой кофе, если так вам будет спокойнее.
– О, ну в таком случае я спокойна. Спасибо.
Она отхлебнула кофе из чашки и подняла на Снейпа глаза:
– Спросили у Фортескью, какой кофе я люблю?
Снейп неопределенно пожал плечами, и по сжатым губам скользнуло подобие улыбки. Он скрестил руки на груди и откинулся на спинку стула, наблюдая за тем, как женщина потягивает кофе.
– Ну, так вас все еще интересует загадка моего дома? – поинтересовалась Гермиона.
– Несомненно, я даже пошел по вашим стопам и перерыл всю библиотеку.
– И как успехи?
– Такие же, как у вас – решительно никаких. Ничего похожего ни в одной литературе я не нашел.
– Прекрасно. Если бы это никак не касалось моих детей, я бы даже порадовалась такой сложной задаче.
– У вас есть какие-то новости?
– Да. Рози стала ходить по ночам. И еще… Вчера во время грозы я поднялась на чердак, потому что мне показалось, что там кто-то есть.
– И?..
– И кто-то тихо рассмеялся мне вслед. Я здорово испугалась, если честно.
– Никогда бы не подумал о вас, как о трусихе.
– Да, мне и самой сложно свыкнуться с этой мыслью. Но я еле-еле уснула.
Снейп хмыкнул. Хотелось бы ему предложить ей себя в качестве ночного сторожа, но он, конечно же, не озвучил эту мысль вслух.
– Кстати, вы не знаете, как можно узнать первого владельца дома, если он был волшебником? – поинтересовалась Гермиона. – В агентстве по недвижимости ничего нет, и они уверяют, что первое свидетельство на дом пропало как по волшебству.
Мужчина пожал плечами:
– К сожалению, это довольно проблематично. Как вы знаете, с документами в волшебном мире тяжело.
– К сожалению, знаю. Спасибо за кофе, мистер Снейп, мне пора.
Гермиона поднялась, собираясь уйти. На лице Снейпа отражалась какая-то внутренняя борьба. Он поднялся вслед за женщиной, и они молча прошли к камину. Гермиона взяла щепоть летучего пороха и уже открыла рот, чтобы попрощаться, когда маг, наконец решившись, спросил:
– Миссис Уизли, у вас уже есть планы на выходные?
Женщина замерла. Сказать, что вопрос Снейпа ее удивил – ничего не сказать. Но ей было очень приятно его внимание.
– Пока планов у меня нет, но в субботу у Артура день рождения, и я еще не знаю, пригласят меня или нет.
Зельевар опустил глаза, по его лицу скользнула досада.
– Вы, смотрю, в хороших отношениях с бывшими родственниками.
– Не вижу причины, почему должно быть иначе. Уж не считая многолетней дружбы, не забывайте о Рози и Хьюго.
– Да, ваши дети… Ну, всего хорошего, миссис Уизли.
Гермиона вздохнула: никогда бы не подумала, что Снейп такой нерешительный. Но помогать ему не собиралась – если она в самом деле ему нравится, то он должен быть более настойчивым.
«Хотя, – думала Гермиона, кружась по каминной сети, – от его общества на выходные я бы не отказалась».
* * *
– Мам, а что мы подарим дедушке? – Хьюго крутился по комнате с игрушечной метлой и без умолку болтал весь вечер.
– Я еще не знаю. Наверное, как и всегда, что-то маггловское. С розетками.
Гермиона читала журнал и изредка поглядывала на тихую Рози, сидящую с куклой в углу. В отличие от брата, она весь вечер молчала и, казалось, вовсе не слышала, что делается вокруг.
– Может, подарим ему микроволновку, как у бабушки Джейн? Там можно делать фейерверки.
– Вот именно поэтому мы ее дарить не будем – фейерверки в микроволновке могут быть опасны.
– Может тогда автомат с шоколадными батончиками? У нас в школе такой стоит.
– Дедушке это ни к чему. К тому же он все равно не будет там работать.
– Мам, а ты купишь мне компьютер? У Стива дома есть, и он рассказывал, как здорово можно на нем играть.
– Хью, мы волшебники, в нашем доме такая тонкая техника, как компьютер, будет постоянно ломаться. Я тебе это уже объясняла.
– Ну почему нельзя с этим что-то сделать? Может, поставим его в сарае?
– В сарае сыро.
– Рози, а ты хочешь компьютер?
Хьюго подошел к сестре. Гермиона подняла на них глаза, отмечая, что Рози никак не отреагировала на вопрос.
– Рози! Ты не слышишь?
Хьюго тронул сестру за плечо, желая привлечь к себе внимание. Девочка неожиданно вскочила на ноги, с силой оттолкнув брата.
– Ты не видишь – я играю? Не надо меня трогать!
Гермиона подскочила к испуганному Хьюго.
– Рози!
Девочка вскинула на мать испуганно-возмущенный взгляд и, подхватив куклу, убежала в свою комнату. Было слышно, как хлопнула дверь, и дом наполнился тишиной.
– Мам… – жалобно всхлипнул Хьюго.
Мать прижала сына к себе.
– Ничего, Хью, может у Рози просто какие-то неприятности в школе. Я поговорю с ней.
– Хорошо, ма.
Гермиона поднялась наверх и постучалась к дочери. Из комнаты не донеслось ни звука. Когда после повторного стука никто ей не ответил, женщина открыла дверь и вошла.
Рози лежала, свернувшись калачиком на постели, обняв куклу, и спала. Гермиона присела рядом с ней на кровать и погладила рыжие кудри.
– Что же с тобой такое происходит..., – прошептала она.
В комнату заглянул Хьюго.
– Мам, там сова прилетела.
Гермиона укрыла дочку одеялом и тихонько вышла, прикрыв за собой дверь.
– Ты поговорила с Рози?
– Нет, Хью, она крепко спит. Я поговорю с ней завтра.
– Хм... она такая странная стала…
Ведьма только вздохнула и пошла впускать пернатого почтальона.
За форточкой сидела знакомая сипуха. Ведьма впустила ее на кухню и отвязала от лапки пергамент.
«Дорогая Гермиона! В субботу у Артура день рождения, и мы хотели бы пригласить тебя и детей. Молли».
«Вот и планы на выходные», – подумала женщина, пытаясь отыскать перо и пергамент для ответа. С одной стороны, ей было приятно, что, несмотря на развод с Роном, семья Уизли не перестала относиться к ней, как к своей, но, с другой, она понимала, что Молли, возможно, еще надеется на их воссоединение, и от этого будет возникать некоторое чувство неловкости. Но отказать она не могла, поэтому написала, что будет обязательно.
– Мам, а мы еще не решили, что будем дедушке дарить, – Хьюго сидел на табуретке, поджав босые ноги под себя, и наблюдал за матерью.
– Я завтра подумаю, дорогой, а сейчас – не пора ли тебе спать?
Мальчик неохотно поднялся и медленно пошел к лестнице. Около нее он обернулся.
– Мам, мне не нравится этот дом, – вдруг сказал он.
Гермиона вздрогнула.
– Почему, Хью? Тебя опять кто-то тревожит по ночам?
– Я слышу голос, он все время что-то мне шепчет. Это нормально?
Гермиона не стала отвечать, как некогда ответила Гарри, что слышать голоса даже в волшебном мире не считается нормой, она просто приобняла сына за плечи:
– Знаешь, Хью, есть много всего необъяснимого, что не укладывается в обычные рамки. Это не значит, что надо бояться.
«Хорошо бы еще самой последовать этому совету», – подумалось Гермионе. Она проводила сына до спальни, поцеловала его и спустилась в гостиную.
На душе было тревожно. Агрессия Рози, страх Хьюго – все это входило в резонанс с ее собственными наблюдениями и вызывало мерзкую внутреннюю дрожь.
Пытаясь совладать с дурными предчувствиями, Гермиона занялась домашними делами – прибралась на кухне без помощи магии, расставила по местам оставленные детьми вещи в гостиной и села с книгой в кресло. Но как она ни старалась, смысл книги ускользал от нее. Ее мысли вертелись вокруг дома и, как ни странно, Снейпа. Ей было даже жаль, что он не решился озвучить то, что хотел – ведь было очевидно, что о планах на выходные он спрашивал ее не просто так. А она бы с удовольствием провела с ним субботу вместо того, чтобы быть в Норе. К тому же, ей было страшно оставаться в доме совсем одной. Дети останутся на ночь у бабушки с дедушкой, а ей придется ночевать здесь в полном одиночестве. Эта перспектива заставила ее сердце замереть.
Может остаться ночевать с детьми в Норе? Нет, это будет неправильно понято, да и потом, разве она такая трусиха?
Отложив книгу, Гермиона поднялась наверх, заглянула к детям, чтобы убедиться, что все в порядке, наложила на их спальни все защитные заклинания, хоть они и не особенно помогали, и отправилась спать.
* * *
Среди ночи ее разбудил крик. Открыв глаза, Гермиона заметила, что кто-то, склонившись, стоит над ней и дышит прямо ей в лицо. Она вскочила как ошпаренная, но в комнате уже никого не было. Женщина вышла в коридор.
Что кричало? Кто кричал?
Дети спокойно спали, только с Рози на пол упало одеяло. Гермиона подняла его и укрыла дочку, обошла дом, но на чердак заглядывать не стала. Что бы ни жило в доме, оно явно обитало на чердаке, и лишний раз соваться туда у ведьмы желания не было.
Раздался смех и шлепанье босых ног. Гермиона судорожно обернулась, подсвечивая коридор палочкой, но ничего не увидела. Ее охватила злость.
«Дрянь какая! Ведь специально меня изводит!»
Решительным шагом ведьма прошла в спальню, прошептала: «Нокс!»
На чердаке что-то скрипело. Укрывшись с головой, Гермиона попыталась отрешиться от происходящего и заснуть, но удалось ей это далеко не сразу.
* * *
Утром Хьюго подчеркнуто не подходил к Рози и не разговаривал с ней. Было заметно, что мальчик опасается сестру и все еще обижен на нее. Сама Рози была тихой и погруженной в себя. Гермиона внимательно наблюдала за ней, и когда Хью вышел из кухни, подсела к дочери.
– Рози, я хотела поговорить с тобой.
Рози вздрогнула, будто голос матери ее разбудил.
– О чем, ма?
– О том, что было вчера.
Глаза девочки удивленно распахнулись.
– Вчера? А вчера что-то случилось?
– Рози, я хочу поговорить о том, как ты накричала на Хьюго и толкнула его.
– Я!?
Удивление, написанное на лице дочери, было настолько неподдельным, что Гермиона смутилась.
– Да, а ты что, не помнишь? Перед тем, как ты ушла спать.
Рози помотала головой.
– Ничего такого. Мы сидели в гостиной, потом мне захотелось спать, и я ушла.
Рози подняла на мать испуганный взгляд:
– Мамочка, я что, сделала вчера что-то, чего теперь не помню?
– Может, ты просто так устала, что забыла?
Гермиона никак не ожидала такого поворота событий. Ей с трудом удалось успокоить Рози, уже готовую разрыдаться. Тем не менее, девочка согласилась извиниться перед Хьюго, но всю дорогу до школы они не разговаривали.
* * *
В кафе к ней неожиданно присоединился Снейп. Вчера он корил себя за свою нерешительность, а так же за то, что не смог сдержать досаду. Вечером он хотел написать Гермионе письмо, но подумал, что это будет так по-детски – решать проблемы, не глядя в глаза собеседнику. Он переживал за нее, видя, как вымученно она выглядит. Ему хотелось помочь ей, а еще он не мог просто пригласить ее на свидание, тогда как загадка ее дома была благовидным предлогом, чтобы побыть с ней. Поэтому с утра он отправился в кафе.
– Доброе утро, миссис Уизли, – Снейп сел напротив, заказал себе чашечку чая и отметил про себя расстроенный вид Гермионы.
– Сомнительно, что оно доброе, – грустно сказала ведьма.
– Что-то опять случилось?
– Да. Вчера Рози сорвалась на Хьюго, но сегодня она этого не помнит. Такое ощущение, будто кто-то овладевает ее разумом, заставляя делать ее то, что она никогда не делает сама – ходить во сне, кричать на брата. Они, конечно, не всегда живут в согласии, но никогда у них не случается ссор по пустякам.
Снейп вздохнул и посмотрел на свои сплетенные пальцы.
– Вы не думали, что подсказка может крыться в вещах на чердаке?
– Нет, потому что мне кажется странным, что вещи от первых хозяев – а я уверена, что вся эта чертовщина связана именно с первыми хозяевами дома – лежат уже лет сто, и никто не пытается их выкинуть.
– Но вы же и сами не особо стремитесь их выкинуть, не так ли? И это притом, что вы волшебница, а люди, жившие там до вас, были магглами.
– Да, может, вы и правы. Но одна я туда не пойду.
Гермиона подняла на Снейпа пристальный взгляд, давая осознать свой намек. Он только этого и ждал:
– Если хотите, я составлю вам компанию. Тем более, в свете произошедшего в прошлую субботу, я и сам не рекомендовал бы вам соваться туда в одиночку.
– Отлично. В субботу я отправляюсь в Нору с детьми, но вернусь часам к шести-семи вечера, если вас устраивает. Если нет, тогда остается первая половина воскресенья, до того, как дети вернутся.
Снейп отметил про себя, как внутри неприятно кольнуло при упоминании Гермионой Норы, но на этот раз сумел сдержать свою досаду.
– В субботу мне подходит. Я буду у вас в половину восьмого, чтобы вы наверняка были дома.
Женщина не смогла сдержать улыбку.
– Отлично.
Все-таки было что-то такое в Снейпе, что притягивало к нему. Она никогда не смотрела на него, как на мужчину, пока была замужем, но теперь, глядя на его лицо, она отмечала про себя, что не так уж он некрасив, как когда-то казался. Есть такие лица – некрасивые в молодости, они становятся привлекательными в зрелом возрасте, и это определенно относилось к зельевару. К тому же, в нем чувствовалась надежность, из всего, что Гермиона о нем знала, она могла с уверенностью сказать, что он не отступит на полпути, не струсит, не оставит ее одну, раз уж подвязался помогать. И ей было лестно от того, что она нравилась такому человеку, понравиться которому было совсем не просто.
Глава 5. Странный альбом
До субботы оставался один день. Дом затаился, словно ждал чего-то, но внимание Гермионы всецело было приковано к дочери. Она не оставляла ее ни на минуту – общалась с ней, делала уроки, играла – все, что угодно, лишь бы не дать Рози погрузиться в себя и не позволить чему-то управлять ею.
Ночью Гермиона ложилась в ее комнате, после того, как та засыпала. Казалось, эти меры утихомирили то, что жило в доме, и две ночи прошли спокойно и без происшествий.
В субботу Гермиона немного нервничала – предстоящий визит в Нору, а потом еще Снейп заставляли ее нервы натягиваться, как тугие струны. Особенно визит Снейпа. Она не вполне могла объяснить себе, почему это так нервирует ее, в конце концов, зельевар уже не только был в ее доме, но даже и ночевал в нем.
«Может, все дело в том, – глядя на себя в зеркало, думала ведьма, – что неделю назад я отнеслась к нему, как к руке помощи, а теперь… А теперь? Мне хочется нравиться ему, хочется, чтобы его интерес ко мне не только не пропал, но и окреп, – Гермиона усмехнулась своему отражению. – С ума сойти, какие мысли о Снейпе меня одолевают».
Мотнув головой, словно отгоняя наваждение, Гермиона подхватила сумочку и подарок, еще раз осмотрела детей и спустилась вместе с ними в гостиную. Подхватив горсть летучего пороха, она бросила ее в огонь и громко сказала: «Нора!» Но ничего не произошло, пламя как горело оранжевым, так и осталось гореть оранжевым.
– Ничего не понимаю. Что у нас с каминной сетью?
Гермиона нахмурилась.
– Мам, почему камин не работает? – спросил Хьюго, терзая галстук-бабочку.
– Не знаю, может у них там какие-то неполадки. Значит, нам придется аппарировать.
Сообразив, что вечером Снейп тоже может не попасть к ней, она быстро написала ему записку и отправила с совой.
– Идите-ка сюда, крепко беритесь за меня и приготовьтесь – ощущения будут не очень приятными.
Рози и Хьюго обхватили мать с двух сторон, и она, сосредоточившись, аппарировала прямо из гостиной к калитке дома Уизли.
* * *
– Гермиона! Рози! Хью! Как хорошо, что вы пришли. Гермиона, очень рада тебя видеть, дорогая, – Молли Уизли, раскрасневшаяся от хлопот, обняла бывшую невестку и внуков. – Почему не через камин?
– У нас с ним что-то не в порядке, если проблема не пройдет сама, в понедельник схожу в Отдел Магических Перемещений.
– Ба, а где дедушка? Мы хотим подарить ему наш подарок, – Хьюго приплясывал на месте от нетерпения. – Папа тут? И Джеймс? А дядя Джордж? У него нет каких-нибудь новинок?
Хью тараторил и сыпал вопросами, не давая обеим женщинам – матери и бабушке – ни малейшего шанса на них ответить. Рози смотрела на брата с некоторой снисходительностью старшей сестры, скрестив на груди руки.
Дом Уизли всегда отличался шумностью и многолюдностью. Даже теперь, когда у всех детей Молли и Артура были свои семьи и дома, у них никогда не было затишья – всегда гостили внуки, коих было уже десять.
Гермионе нравилось быть частью этой семьи, хотя долгое пребывание в Норе неизменно вызывало у нее головную боль.
Рози и Хьюго отыскали отца, поздравили деда, торжественно вручив ему радиотелефон («Дедушка, ты сможешь его наладить так, чтобы он работал, и будешь звонить бабушке Джейн и нам!»), и принялись носиться по дому вместе с Джеймсом, Лили и прочими кузенами и кузинами, собравшимися на торжество в Нору.
Вопреки ожиданиям, Гермиона очень приятно провела день. Никаких намеков на прошлое, никаких попыток свести их с Роном, никаких подколов со стороны Флёр о личной жизни. Она так расслабилась в привычной семейной атмосфере, что чуть не забыла о Снейпе.
* * *
В семь часов, попрощавшись с Уизли, Поттерами и детьми, она аппарировала к себе домой, проверила камин (он так и не заработал), поставила чайник и приготовилась ждать.
Напольные часы громко тикали в гостиной, где-то наверху скрипели половицы, и Гермионой снова стало овладевать тревожное чувство, похожее на страх.
Она не отрываясь смотрела через дверь кухни в полутемную гостиную и ей показалось, что она различает чьи-то легкие шаги, и они вряд ли могли принадлежать Снейпу. Мигнул свет, и в темноте Гермиона увидела детскую фигурку с бледным лицом, стоящую в дверном проеме. Это длилось всего мгновение, ведьма даже не успела вскочить со стула, и вскрикнула, когда одновременно с видением раздался стук в дверь.
Чтобы открыть Снейпу, надо было пересечь темную гостиную. У Гермионы засосало под ложечкой, когда она попыталась вглядеться в темноту, в нерешительности стоя на пороге кухни. Стук раздался повторно, и медлить было глупо. Она пошла открывать, включив иллюминацию на всем первом этаже. Затылок сводило от напряжения, пока она пересекала гостиную и прихожую, будто кто-то сверлил его взглядом. Пережитый испуг еще отражался на ее лице, когда она предстала перед Снейпом.
– Что-то случилось? – вместо приветствия спросил он.
– Я не уверена... мигнул свет, и в дверном проеме я увидела девочку. Она была очень бледной, и ее лицо… оно показалось мне смутно знакомым. Но проходите же.
Снейп прошел вслед за ней, обежал взглядом помещение, отмечая про себя все включенные лампы.
– Думаете, вам не показалось?
Гермиона передернула плечами.
– Все длилось какую-то долю секунды, я не могу быть уверена.
– Ясно.
Снейп вытащил волшебную палочку и повел ею в воздухе. Раздалось легкое потрескивание, как от электричества. Зельевар посмотрел на Гермиону:
– Уже кое-что. Идемте, проверим чердак.
Сначала Гермиона думала предложить гостю чая, но после того, что ей привиделось, она поторопилась за Снейпом наверх.
Помещение встретило их тишиной. Зельевар, войдя внутрь, вдруг остановился и аккуратно снял дверь с петель, приставив ее к стене.
– Во избежание, – пояснил он Гермионе.
Ведьма включила запыленную лампочку под потолком, и они прошли в дальний угол к вещам.
Откинув в сторону старую грязную занавеску, которой было прикрыто барахло, они увидели два деревянных ящика, заколоченные гвоздями.
– У вас есть инструменты? – поинтересовался Снейп. – Не хочу применять магию.
– В сарае. Сходить?
Зельевару не хотелось отпускать Гермиону одну – она и без того была напугана, а ходить вдвоем было бы смешно. Но ведь существовала еще и магия!
– Нет, не надо.
Снейп подошел к круглому пыльному окошку, открыл его и сказал:
– Акцио, молоток!
Раздался стук, треск, и в руку мужчине легла тяжелая рукоять инструмента.
– Вот так будет лучше.
«Не считая поврежденного сарая…», – подумала Гермиона.
В черной мантии и с молотком Снейп выглядел несколько нелепо, но хихикать Гермионе не хотелось. Она целиком сосредоточилась на его действиях: вот он просунул узкий конец гвоздодера в щель между крышкой и ящиком, налег на рукоятку, еще и еще, и крышка слетела на пол.
Раздался тяжелый запах плесени. Снейп и Гермиона подтащили открытый ящик под лампу и принялись разглядывать его содержимое.
Ничего необыкновенного там не было: старые детские платья, пара тряпичных кукол, туфли и несколько лент.
Сложив все это добро обратно, Снейп открыл второй ящик, поменьше. Там были игрушки и альбом с рисунками, на обложке которого красовались неровные буквы «А.Д.»
– Не густо, – констатировал зельевар. – На вещах нет ни одной метки, а буквы «А.Д.» могут таить под собой кого угодно.
Гермиона еще раз внимательно осмотрела все вещи в ящике, но безрезультатно.
Им оставалось только приделать крышку обратно и поставить ящики на место. Альбом Гермиона взяла с собой.
– Идемте вниз, тут совсем неуютно. Такое ощущение, что она за нами следит, – поежилась ведьма, оглядываясь по сторонам.
Снейп повесил дверь обратно, погасил свет, и они спустились в гостиную.
– Все сходится, – сказал Гермиона. – Детский голос, видение Хьюго, мое только что промелькнувшее видение, вещи – это, несомненно, девочка. Только что с ней случилось? Она не привидение, она не умерла здесь. Но каким-то образом все еще здесь живет…
– Вопрос в другом – что она намерена делать? И насколько она опасна?
Гермиона разлила чай и села в кресло напротив мужчины.
– Этот вопрос меня тревожит как никакой другой. Совершенно очевидно, что ей интересна Рози. Я даже уверена, что в те моменты, когда Рози ходила во сне - ею управляла эта девочка. Когда я вмешивалась, Рози падала, словно марионетка, у которой обрезали нити.
– Да, я тоже уже об этом думал. И тогда, когда она накричала на вашего сына, она тоже собой не управляла. А это значит, что овладеть ее разумом девочка может не только во сне.
Гермиона нахмурилась.
– Я буду искать другое жилье. Все мои защитные заклинания не могут уберечь Рози от постороннего вмешательства, а я не могу позволить, чтобы кто-то управлял ею, с какими бы то ни было целями.
– Почему бы вам пока просто не оставить детей Уизли?
– Нет, к сожалению, я не могу. Дело в том, что у Рона очень нестабильный график работы, и он часто ездит в командировки. На следующей неделе, к примеру, его отправляют во Францию на две недели.
– Понятно…
Они замолчали, попивая горячий чай и прислушиваясь к окружающим звукам. В камине потрескивал огонь, щедро даря свое тепло. За окном пошел дождь, тарабаня холодными каплями по стеклу. Мысли Снейпа вертелись вокруг Гермионы и Рона. Он все хотел спросить о причинах их разрыва, но не решался.
Наконец он поднял на Гермиону глаза и спросил:
– Почему вы разошлись с Уизли? У вас ведь остались хорошие отношения, насколько я понимаю.
Гермиона слегка удивилась – она не думала, что Снейп когда-нибудь задаст ей этот вопрос. Она пожала плечами:
– Сложно сказать. Большинство людей, кто знает нас, недоумевают. Да, вы правы, у нас остались очень хорошие отношения, и у нас никогда не было неразрешимых конфликтов, пока мы жили вместе, но…
Гермиона вздохнула. Когда они обсуждали вопрос о разводе с Роном, им было сложно подобрать нужные слова, но они поняли друг друга. А как объяснить это все постороннему человеку? Но отчего-то женщина хотела прояснить для Снейпа ситуацию. Может тогда он станет более решительным.
– Знаете, я всегда рассматривала брак, как соединение двух любящих людей, объединенных не только страстью и чувствами, но и общими вкусами, увлечениями и взглядами на жизнь – как у моих родителей, как у родителей Рона. Сначала, когда наши чувства только зародились, мы не задумывались, насколько они крепки и на чем они основываются – мы были в первую очередь друзьями и, если уж на то пошло, на тот момент судьба магического мира и Гарри в частности волновала нас больше, чем собственные личные переживания. Мы находили друг в друге тепло и молчаливую поддержку – и тогда нам этого было достаточно. Потом была эйфория победы, и мы любили весь мир. Свадьба нам казалась совершенно естественным продолжением наших отношений, да еще и Гарри с Джинни тоже собирались пожениться, и их предвкушение, наверное, стало заразно и для нас. Мы даже не сразу поняли, что наш брак стал не то, чтобы ошибкой… но… поспешным. Появилась Рози, потом еще Хьюго, но я видела, что у нас нет того, что есть, положим, у Поттеров. Наши глаза не загорались, встречаясь взглядами, не было желания лишний раз дотронуться друг до друга.. . Это сложно объяснить. Мы словно были двумя хорошими друзьями, живущими под одной крышей. Может, кого-нибудь это и устроило бы, но не нас. И вот как-то у нас с Роном произошел откровенный разговор. Его тоже не устраивали приятельские отношения с женой. И тогда мы приняли решение о разводе.
– И вы не побоялись остаться с детьми одна?
– Намекаете на то, что женщине с детьми сложнее найти себе пару? – Гермиона усмехнулась. – Это глупости. Если мужчине нравится женщина, ему все равно, сколько у нее детей.
«Это верно», – подумал про себя Снейп, любуясь бликами света в каштановых непослушных волосах. В камине треснуло полено, и взгляды собеседников невольно обратились на него.
– Кстати, что у вас с камином?
– Не знаю. В понедельник пойду разбираться – аппарировать с детьми очень неудобно.
Снейп отставил чашку, чувствуя, что пора уходить. Сегодня не произошло ничего пугающего, и у него не было предлога остаться на ночь.
Гермиона тоже колебалась в нерешительности. Ей очень хотелось попросить его остаться, но она не знала, будет ли это удобным. Теперь, когда за окном была уже практически ночь, она острее ощущала свое одиночество, и оно ее до смерти пугало.
Снейп уже встал с дивана, Гермиона поднялась вслед за ним. Между ними почти осязаемо повисло ожидание.
«Ну глупо же! Мы как два нерешительных подростка!», – в сердцах подумала женщина и, не давая себе времени передумать, выпалила:
– Может, останетесь? Откровенно говоря, мне страшно будет тут в одиночестве.
По лицу Снейпа скользнуло удивление и радость. Правда, это было так мимолетно, что Гермиона, если бы не вглядывалась так внимательно, ожидая его реакции, ничего бы не заметила.
– Если вы не считаете это неудобным…
– На той неделе вы сами не считали это неудобным, не вижу, что поменялось за прошедшее время. Оставайтесь. Возможно, нам посчастливится наблюдать что-нибудь интересное.
Гермиона кивнула на альбом, взятый с чердака. Рисунки в нем носили какой-то зловещий характер: то это была девочка, за спиной которой появлялось нечто страшное, то это были мальчики с чем-то, очень похожим на кровь на голове и без глаз. Одни эти рисунки могли напугать любого. Что за фантазия была у живущего здесь ребенка?
Снейпа не надо было уговаривать, чтобы остаться. Он радовался, что Гермиона сама ему это предложила. Нравился ли он ей, или она просто ему доверяла? Он быстро взглянул на женщину из-под ресниц. Она явно была довольна его согласием, но сказать что-либо определенное по выражению ее лица было нельзя.
Успокоившись насчет предстоящей ночи, Гермиона предложила Снейпу ужин, за которым они продолжили обсуждать находки на чердаке и рисунки в альбоме.
– Можно было бы показать эти рисунки маггловскому психоаналитику, чтобы иметь представление о внутреннем мире этой девочки.
– У вас у самой дети, и я думаю, глядя на эти рисунки, не сложно сделать определенные выводы. Разве ваши дети рисовали что-либо подобное?
Гермиона покачала головой:
– Нет. Хью рисует редко, и когда рисует, это в основном снитч или метла. А Рози рисует принцесс, цветочки – словом то, что и положено рисовать девочкам.
– Вот именно. То, что положено. Поверьте мне, миссис Уизли…
– Пожалуйста, зовите меня Гермионой.
Снейп вскинул на нее черные глаза, и его взгляд словно опалил ее. Она смущенно потупилась в тарелку.
– Если вы не против…
– Нет, я не против, Гермиона, – его голос, произнесший ее имя, был густым и глубоким. В нем чувствовалось внутреннее волнение, отчего сердце женщины забилось быстрее. Между ними повисло многозначительное молчание, говорящее о том, что этот маленький инцидент имел для каждого из них большое значение.
– Вы что-то хотели сказать, – напомнила ведьма, чтобы прервать смущающую тишину.
– Да, я хотел сказать: поверьте мне, Гермиона, как человеку, проработавшему с детьми двадцать с лишним лет, что эти рисунки не входят в разряд обычных. Даже для маленьких волшебников эти рисунки ненормальны.
– И еще эта подпись… «А.Д.» Ну почему было не подписать хотя бы имя?
Снейп хмыкнул:
– Это было бы слишком хорошо. Хотя я сомневаюсь, что имя нам могло хоть чем-нибудь помочь.
– Как знать, как знать… В волшебном мире принято давать детям необычные имена. Вряд ли где-нибудь в магической Англии есть вторая Минерва или, положим, Северус.
Гермиона нарочно привела имя Снейпа в пример, чтобы посмотреть на его реакцию. И эта реакция ее не разочаровала. Взгляд зельевара вспыхнул, и хотя он тут же прикрыл глаза, ведьма успела это заметить.
– Да, в ваших словах есть логика, – глухо сказал Снейп.
«Интересно, что он во мне нашел? Привлечь такого мужчину, как Снейп, совсем непросто, я бы даже сказала, в свете всего, что знаю о нем – практически невозможно».
Вслух же Гермиона продолжила развивать тему детской психологии, собирая грязные тарелки и отправляя их в раковину. Зельевар исподтишка наблюдал за ней. Ему нравилось, как плавно она двигалась, какими умелыми были ее движения – никакой неловкости, ни одного лишнего жеста. Его мысли улетали далеко-далеко, и он почти не слышал, что она говорит. Им овладела некая мечтательность. Она позволила называть себя по имени, а его имя, прозвучавшее из ее уст, заставило его сердце биться сильнее. Надо же, как подобные мелочи могут взволновать!
– А вы что думаете, мистер Снейп? – женщина обернулась, и до зельевара не сразу дошло, что она обращается к нему.
– О чем? Простите, я задумался. И… я не против, чтобы вы назвали меня по имени.
По губам Гермионы скользнула улыбка.
– Договорились. Так что вы думаете, Северус, почему семья, уехав из этого дома, не взяла с собой вещи? Даже игрушки и те оставила. А ведь я уверена, что девочка не умерла здесь.
– По этому поводу мы можем пока только гадать.
На улице поднялся ветер, и ветки дерева заскрипели по окну. От резкого неприятного звука собеседники вздрогнули и посмотрели в темноту ночи. По стеклу стекали капли дождя, образуя мутную пленку.
– И все-таки мне кажется, что этот дом живой, – шепотом сказала Гермиона. – Это не дом с привидением, это дом-привидение.
Снейп ничего не ответил, но мысленно согласился с ней. Шорохи, скрипы, странные потрескивания – все звуки, которые так и не дали уснуть ему в прошлую субботу до самого утра, напоминали ворочающегося на ветхой кровати старика. Никакой призрак или привидение маленькой девочки не могли бы издавать такие звуки. Это только маггловская фантазия обременяет призраков звоном цепей, тогда как на самом деле они совершенно бесшумны.
Напольные часы в гостиной пробили полночь, прервав тишину дома. Следовало бы пойти спать, но Гермиона была уверена, что не уснет. Она посмотрела на Снейпа.
– Вы играете в шахматы?
Черные брови удивленно поднялись:
– В шахматы? Немного. Хотите сыграть?
– Хочется немного переключиться. Чувствую, мне все равно не уснуть. Впрочем, если вы устали…
– Нет, сыграем. Я, правда, давно не играл…
– А я не слишком хороший игрок, хотя играю часто – Хью любит шахматы. Раньше он играл с Роном, но со мной ему нравится больше, – Гермиона улыбнулась, – выиграть в шахматы у Рона, если он не поддастся специально, просто невозможно.
Они перешли в гостиную. Едва ведьма расставила фигуры, как свет мигнул и погас. Крупные капли дождя ударили по стене дома, и стены словно застонали. Наверху раздался топот маленьких ног, сдвинулось что-то тяжелое, хлопнула форточка на кухне, и порыв ветра ворвался в помещение, подхватив альбом с рисунками. В каминной трубе завыло, и пламя заметалось, сыпля искрами на пол.
Не сговариваясь, Снейп с Гермионой в едином порыве вскочили, и, встав спиной к спине, выставили волшебные палочки. Ведьма ожидала увидеть, что мелькнет тень или появится образ девочки, но ничего подобного не произошло. Через пару минут все стихло, и только форточка на кухне хлопала от сквозняка. Лампы неуверенно загорелись, раскрытый альбом валялся на полу. Снейп, убрав палочку, пошел закрыть окно, а Гермиона наклонилась, чтобы поднять альбом. На раскрытом листе были изображены четыре человеческие фигуры. Три лежали, раскинув руки, а четвертая стояла над ними, и вокруг нее было нарисовано зеленоватое свечение.
Нахмурившись, ведьма показала листок Снейпу.
– Похоже на какой-то ритуал.
– Да, а зеленоватое свечение навевает мысль об «Аваде Кедавре».
– Милый ребенок… – пробормотала Гермиона.
Партия в шахматы была забыта. Хозяйка дома и гость какое-то время провели в гостиной, обсуждая случившееся, а потом отправились наверх.
Как и в прошлую субботу, Гермиона предложила Снейпу свою спальню, а сама устроилась напротив, в комнате Рози. Вопреки ожиданиям, Гермиона уснула почти сразу, присутствие Снейпа так успокаивало нервы, что это позволило ей расслабиться.
«Но если бы он лежал рядом, мне было бы еще спокойнее», – мелькнула смутная мысль перед тем, как сон окончательно сморил ее.
* * *
Среди ночи Гермиона почувствовала, как кто-то легонько перебирает ее волосы. Ощущение было щекотяще-приятным, и она улыбнулась.
– У вас чудесные волосы, Гермиона, – послышался шепот. Горячая волна пробежала по ее телу, когда она узнала голос зельевара. Матрас просел под его тяжестью, рука, скользнув под одеяло, легла ей на плечо, и она невольно подалась навстречу.
Рука была легкой. Гермиона чувствовала, как пальцы легонько водят ей от плеча к шее и обратно.
– Вы очень красивы, вы знаете это?
Шепот был совсем близко – горячее дыхание коснулось ее уха. Ей хотелось почувствовать на шее прикосновение не рук, а губ, но Снейп не торопился.
«Он опять в нерешительности», – с досадой думалось Гермионе, и она, откинув всякие сомнения, решила повернуться к нему лицом, и уже сделала первое движение, как ее крепко ухватили за волосы. Стало больно, и остатки сна как рукой сняло.
– Лежи смирно, а не то я выдеру их, – голос больше не обволакивал интимным шепотом, а напоминал шипение змеи. – Ты же не хочешь лишиться такого украшения?
Рука на затылке сжалась, и Гермиона тихо вскрикнула.
– Куда ты дела альбом?
Ведьма дернулась, стараясь освободиться, но стало только больнее.
– Где альбом? Где он?
Вторая рука обхватила ее за шею. Пальцы были тонкими и холодными. Гермионе стало страшно, и вместе с тем ее охватила злость. Собравшись, она одним резким движением освободилась из захвата предательских рук, наверняка оставив в них приличный пучок волос, и упала на пол.
– Что случилось?
Снейп стоял на пороге комнаты: босой, в брюках и рубашке навыпуск.
Гермиона недоуменно оглянулась. Так это был лишь сон? Но затылок стягивала противная боль. Ведьма подняла руку и осторожно ощупала голову.
– Альбом. Оно хотело альбом.
– Вам снился сон?
Снейп присел рядом с ней на корточки.
– Наверное, не знаю. Сначала я действительно видела сон, но потом... Я думала, что это вы.
– Я?
Гермиона смутилась. Ну уж нет, рассказывать Снейпу о том, что она жаждала его прикосновений, она еще не готова.
– Да, вы. Я слышала ваш голос. А потом меня схватили за волосы, мне удалось вырваться, но, боюсь, ценой клочка шевелюры.
Снейп зажег палочку, бережно наклонил Гермионе голову, отчего по ее телу пробежали мурашки, и осмотрел затылок.
– Да, похоже на то. К счастью, в вашей шевелюре урона заметно не будет.
Его пальцы – теплые, в отличие от тех, что до этого сжимали ее шею – нежно помассировали больное место, потом он прошептал заживляющее заклинание, и Гермиона благодарно кивнула.
– Спасибо, Северус.
Снейп нехотя отпустил ее голову и поднялся. Он осветил палочкой кровать и сказал:
– Вот, смотрите.
Гермиона тоже поднялась. На белой простыне красовался пучок ее волос.
– Однако… Если оно может причинить физическую боль, надо быть настороже.
Снейп согласно кивнул и внимательно поглядел на женщину, стоящую перед ним в пижаме. Ему захотелось прикоснуться к ней снова, почувствовать под ладонями тепло ее тела, успокоить... И еще – от нее так приятно пахло…
– Не знаю, сочтете ли вы это удобным, но у меня есть предложение…
Гермиона вскинула на него заинтересованный взгляд.
– Кровать в вашей спальне достаточно широка для нас обоих. Если вы мне доверяете, то я предлагаю провести ночь в одной комнате. Как бы то ни было, я могу спать в кресле. Но мне не хотелось бы оставлять вас одну в свете того, что произошло.
Щеки ведьмы вспыхнули. Если они лягут в одну постель, может ли повториться первая, приятная половина ее так называемого сна?
– Я вам доверяю, – тихо сказала она, и, подхватив одеяло, пошла в свою спальню.
* * *
Снейп лежал с открытыми глазами и боялся пошевелиться, чтобы не выдать себя. Гермиона спала, свернувшись калачиком под одеялом. Она тоже уснула далеко не сразу, но ей все-таки это удалось, а вот ему – нет. Он чувствовал себя каменным изваянием, так свело мышцы его тела от внутреннего напряжения. Он не решался даже сменить позу, а лежал на боку и любовался расслабленным лицом спящей ведьмы.
«Нет, это никуда не годится, я просто болван, – обругал он себя. – Ведь очевидно, что я ей нравлюсь, иначе вряд ли она пустила бы меня к себе в постель, и вместе с тем я лучше умру от неведения, чем услышу от нее отказ или насмешку. Я должен быть уверен, прежде чем действовать».
Он закрыл глаза, в надежде задремать, как вдруг почувствовал чье-то присутствие. Осторожно повернув голову, он увидел, что в дверном проеме стоит девочка. Она была бледной, ее светлые волосы спускались до пояса, прищуренный взгляд был направлен на парочку в постели.
Вскочить было делом одного мгновения, но фигура уже исчезла. Снейп сел на кровать и опустил голову на скрещенные ладони. Кто же эта девочка? Гермиона сказала, что ее лицо показалось ей знакомым, и если честно – ему тоже. Но где он мог ее видеть? Это явно не одна из его учениц – слишком уж давно она тут жила, его тогда самого еще на свете не было.
Гермиона заворочалась во сне и повернулась на другой бок. Зельевар искоса взглянул на нее, тихонечко лег рядом, укрывшись краешком пледа, и аккуратно положил руку ей на талию поверх одеяла. Может быть, почувствовав его присутствие, ей будет спокойнее. Северус закрыл глаза. Надо попытаться уснуть, иначе завтра (а вернее, уже сегодня) он будет не способен ясно мыслить. Какое-то время он постоянно приоткрывал веки, чтобы глянуть, не вернулась ли девочка, но потом сон все-таки сморил его.
* * *
Утомленные полубессонной ночью, они проспали до позднего утра. Когда Гермиона проснулась, Снейп уже встал.
– Я взял на себя смелость заварить кофе, – сказал он, когда она, зевая, спустилась на кухню.
– Спасибо, кофе очень кстати.
Она взяла из его рук горячую чашку.
– Я видел девочку, – сообщил зельевар.
– Когда? Где?
– Вы уже спали. Она стояла в дверях спальни и смотрела на нас. И вы правы – девочка кого-то напоминает, вот только никак не могу вспомнить – кого…
– Рано или поздно мы выясним это. У меня хорошая зрительная память, думаю, она не подведет и в этот раз.
* * *
После завтрака Снейп распрощался с Гермионой, не желая пересекаться с Роном Уизли и детьми, чтобы не ставить женщину в неловкое положение. Да и потом, он не был уверен, что спокойно отреагирует на присутствие бывшего мужа. С Гермионой они условились, что она пошлет весточку, если случится что-то необычное или тревожное.
Зельевар аппарировал с крыльца, оставив ведьму в гнетущем одиночестве. Она не знала, когда Рон вернет детей, и только поэтому позволила Снейпу уйти сейчас, а не позже. Вдохнув полной грудью прохладный, напоенный влажностью воздух, женщина нехотя вернулась в дом.
На журнальном столике лежал альбом, который требовало нечто, обитающее в доме. На ночь Снейп брал альбом себе, поэтому девочка не смогла найти его, а к зельевару подойти по какой-то причине не решилась. Она, видно, ревниво относилась к своим вещам, но возвращать его Гермиона пока не собиралась. Во-первых, ей не хотелось одной подниматься на чердак, а во-вторых, альбом мог еще пригодиться.
Время ожидания тянулось бесконечно. Гермионе казалось, что за ней наблюдают чьи-то внимательные глаза, следят за каждым ее шагом, за каждым жестом. Она ждала, что в любую секунду ей может явиться образ девочки, или холодная рука опять ухватит ее за волосы… Ведьме нестерпимо хотелось написать Снейпу, а еще лучше – связаться через камин. Но она не знала, что написать, чтобы не казаться глупой напуганной девочкой, а камин так и не заработал.
Глава 6. Угроза
Когда на крыльце раздался хлопок аппарации и послышались голоса детей, ведьма вздохнула с облегчением. Рон и дети вошли в дом, спасаясь от дождя. Гермиона взглянула на Рози – девочка выглядела более веселой и бодрой, чем обычно, значит, нахождение вне дома влияло на нее благотворно. Дети попрощались с отцом и побежали наверх. Рон посмотрел им вслед с улыбкой, а потом перевел взгляд на Гермиону:
– Не жалеешь о нашем решении?
Она пожала плечами.
– Сложно сказать. Непривычно – да. Но думаю, мы поступили правильно. А ты? Жалеешь?
– И да, и нет. Иногда меня посещают сомнения. Найдем ли мы то, что разрушили?
Гермиона хитро улыбнулась:
– Ну, если не найдем, никто не мешает нам снова пожениться.
Рон рассмеялся.
– Это верно. Кстати, у тебя в сарае стекло разбито.
– Это, наверное, вчерашняя буря постаралась.
– Возможно. Я починю перед тем, как уходить, чтобы ты не выходила. Кстати, Рози плохо спала этой ночью.
Гермиона нахмурилась:
– По ней не скажешь. Она просыпалась?
– Нет, она стонала во сне, и Лили говорит, что она бормотала что-то про какой-то альбом.
Ведьма похолодела.
– Миона, все в порядке?
Гермиона заколебалась: сказать или не сказать? Если он до сих пор ничего не знает, значит, Хьюго ему не рассказал. И стоит ли говорить теперь? Чем он может помочь?
– Ничего, – покачала она головой. – Поначалу они оба тревожно спали, так как новое место, но теперь все в порядке, Рон. Может просто она перевозбудилась, много впечатлений – и вот результат.
– Возможно.
Когда Рон ушел, Гермиона поднялась к детям. Хьюго играл в игрушки – Рон подарил ему маленький летающий «Фордик», совсем как тот, который теперь обитал в Запретном лесу, а Рози читала. Женщина вошла к дочери и присела рядом. Девочка подняла глаза и вопросительно взглянула на мать.
– Хотела спросить, как у тебя дела, – улыбнулась Гермиона.
– Ничего, мам, все нормально.
– Папа говорит, что ты плохо спала этой ночью.
– Да, Лили мне рассказывала. Наверное, мне что-то приснилось.
– А ты не помнишь, что?
– Нет… то есть… подробностей я не помню, просто помню, что снилась мне девочка с длинными белыми волосами. И еще, что мне надо было найти какой-то альбом.
– И все?
– Все.
– А эта девочка снилась тебе раньше?
– Я не знаю, мам. Будто да, но я не могу сказать с уверенностью.
Гермиона вздохнула – таинственное нечто каким-то образом даже на расстоянии влияло на Рози.
После недолгого размышления, она написала Снейпу короткую записку:
«Рози сегодня снилась девочка и что-то, связанное с альбомом. Рон сказал, она плохо спала. Но приехала она бодрее, чем была всю неделю до этого. Гермиона»
Через час сова прилетела с ответом:
«Дом не отпускает ее до конца. Нельзя оставлять ее одну на ночь. До этого вам удавалось своим присутствием отпугивать нечто. Раз оно способно на физическое воздействие, не спускайте с девочки глаз. Северус».
Он не написал ничего такого, чего бы она сама не знала, но, тем не менее, читая эти строчки, Гермионе стало спокойнее. На ночь она устроилась в комнате дочки.
* * *
Ей снился дурной сон. Рисунки, виденные ею в альбоме, оживали и превращались в довольно мрачные и неприятные живые картины.
Девочка с длинными белыми волосами качалась на качелях, а вокруг нее как бабочки, летали осенние листья, оживленные магией. Из-за деревьев за девочкой наблюдали мальчишки и постоянно перешептывались – их шепот не предвещал ничего хорошего. Вот они перемахнули через забор и остановили качели, стаскивая оттуда девочку. Листья, лишенные магической поддержки, стали медленно оседать на землю. Их становилось все больше и больше, и Гермиона уже не видела за ними ни девочку, ни мальчишек, слышался только раздирающий душу детский вопль.
Книги… много книг, манящих, зовущих, но одна звала особенно. Гермиона взяла ее, но, опустив глаза, увидела не свои руки, а тонкие, детские. Они держали толстый древний том и с нежностью гладили черный переплет. Это была книга по темной магии, Гермиона не могла прочесть название, но отчего-то знала, что так и было. В голове шумели голоса, звали раскрыть заветные страницы, прочитать. Тонкие детские пальчики расстегнули застежку, и толстый том открылся на картинке: фигура посередине, окруженная зеленым свечением, а вокруг – мертвые тела…
Гермиона, вздрогнув, проснулась. За окном светало, Рози, разметавшись, лежала на кровати и стонала. Одеяло с нее сползло на пол, подушка съехала вбок, руки девочки беспокойно шарили по матрасу, будто что-то искали. Гермиона поднялась и положила руку Рози на голову, погладив по волосам. Беспокойные движения прекратились. Укрыв дочку одеялом, Гермиона трансформировала кушетку обратно в кресло и спустилась вниз заварить кофе.
Перед мысленным взором стояли картины из сна, и угнетало не столько увиденное, сколько чувства, которые она испытывала во сне: страх и мрачное предвкушение. Интересно, видела ли она что-то, произошедшее на самом деле, или это воображение сыграло с ней злую шутку? Но как бы там ни было, хотя бы ее присутствие в комнате избавляло Рози если не от кошмаров, то от не зависящих от нее поступков.
За все утро Рози не произнесла ни слова. Она была сосредоточенно молчалива, и как Гермиона не старалась ее расспросить о причинах, девочка отмалчивалась. Два раза она раздраженно фыркала на Хьюго, который по своему обыкновению болтал сверх меры, но этим ее общение с семьей и ограничилось.
Когда они отъезжали от дома, Гермиона заметила, какой странный взгляд Рози кинула на дом. Ведьма тоже поневоле взглянула на него через зеркало заднего вида, и ей показалось, что дом ухмыляется им вслед. Это было неприятно, будто она проиграла, а он остался победителем. А может, это действительно так? Гермиона бросила косой взгляд на свою сумку, в которой лежал альбом, и усмехнулась «Ну, нет, – злорадно подумала она, – я еще не проиграла. Она не получит свой альбом до тех пор, пока я не выжму из него все, что только возможно».
* * *