Глава 5. ЗНАЧЕНИЕ ИСТОРИЧЕСКОГО ДИАЛОГА ФИЛОСОФОВ И ЕСТЕСТВОИСПЫТАТЕЛЕЙ ДЛЯ МЕЖДИСЦИПЛИНАРНОЙ КООПЕРАЦИИ УЧЕНЫХ
5.1.Союз философии иестествознания в контексте мировой истории
Как было показано выше, в истории научных и философских идей можно проследить взаимное влияние естествознания на философию, так же философии на естествознание. Потребность в рациональном ведении сельскохозяйственного производства, строительства, а также необходимость обеспечения мореплавания надежными способами ориентирования, с одной стороны, и неукротимое стремление человеческого ума выйти за рамки конкретно данного — с другой, обусловили становление в античный период истории человечества основ математики, астрономии, сельскохозяйственных знаний и возникновение философии.
В ходе истории можно выделить период натурфилософии, где философия и естествознание являлись неразделенным целым, и зачастую естествоиспытатель и философ были одним человеком.
Обратимся к истокам. В античность речь шла о фюзис, ускользающей природе, «Природа любит прятаться» (Physis kryptestai philei)[13] отмечает Гераклит. В силу традиционно теоретического отношения к реально существующему античный ученый не был эмпириком, но обладал чутьем (айстезисом) естества, и фактически в познании последнего продвигался наощупь. Предпосылки экспериментального подхода существовали в античности, но имели стихийный характер, философия носила скорее созерцательный, умозрительный характер.
В Средневековье философия и наука находятся в подчинении у богословия, но пытливый ум средневековых ученых не оставлял попытки проникнуть в тайны естества, тому подтверждение икания У.Оккама и Р.Бэкона. Затем фюзис сменяет «любящая выставляться» натура (природа) эпохи Возрождения, к чутью естества приспособляется искусство. Ярчайшим представителем того времени является Леонардо да Винчи, для которого искусство всегда было наукой, заниматься искусством значило для него производить научные выкладки, наблюдения, опыты. Эпоха Возрождения отмечена сменой геоцентрической картиной мира (Птолемея-Аристотеля) на гелиоцентрическую Н. Коперника, что привело к расцвету пантеистических идей.
При переходе от Средних веков к Новому времени отношение к естеству радикально изменилось. В самом чутье естества обнаружилась возможность экспериментирования, которая усилием воли человека превратилась в действительный фактор отношения к природе. Появляется естествоиспытатель в полном смысле этого слова - «пытатель естества». Появляются новые методы познания, в частности эмпиризм, где опыт понимается не в широком смысле (духовный, внутренний тоже опыт), но данный в ощущениях, в чувственном восприятии. Английский мыслитель Ф.Бэкон развил применительно к естествознанию индуктивный метод. Однако сам видел неполноту и несовершенство индукции без теоретического анализа.
В современной науке наряду с индуктивным методом широко применяется и метод дедукции. Хотя этот метод зародился еще в Древней Греции, впервые обстоятельно обосновал его применительно к естествознанию французский философ, математик, физиолог Р.Декарт.
Формирование отдельных естественнонаучных дисциплин происходит в эпоху Нового времени, одним из основоположников опытного естествознания является итальянский физик и астроном Г. Галилей, создателем фундамента классической физики по праву считается И.Ньютон — великий физик, механик, математик, философ и теолог. Можно отметить, что эпоха Нового времени, Просветительства прошла под эгидой механистического мировоззрения как в философии, так и науке.
Современные исследования вновь подняли вопрос о влиянии Канта на научную мысль XIX в., особенно на А. и В. Гумбольдов, М.Фарадея, Кельвина, Д.Максвелла, Гельмгольца. Можно отметить, что Кант в конструировании «начал» естествознания держался в общем априористских приемов; используя умозрительные дедукции, он смог выдвинуть ряд идей, совпавших с некоторыми позднейшими тенденциями развитии физической науки.
Натурфилософские сочинения И.Канта составляют совершенно особую часть его философского наследия, надо отметить, что Кант фактически начал и закончил свое философское поприще натурфилософом. Он внимательно следил за развитием естествознания, находясь в курсе важнейших научных открытий и дискуссий. Так в трактате «Мысли об истинной оценке живых сил», которым начинается научная карьера Канта (1746), и в работе, заканчивающей его научную деятельность, - «Обоснованный на априорных принципах переход от метафизических начал естествознания к физике» (1798-1803) можно отметить определенную целостность в истолковании материи, силы: соотношение механических и космологических процессов.
Обращение к исследованию сущности (работы «критического периода») не просто разделило творчество Канта на докритический и критический периоды, но было вызвано потребностью решить проблему возможности науки как таковой и ответить на ряд вопросов его натурфилософской программы: обоснование «начал», генезиса понятийного аппарата науки, статус математики внутри научной системы и т.д. Однако случилось так, что гносеологические работы оказавшись самыми ценными из всего, созданного Кантом, невольно заслонили его натурфилософию, создав образ чистого философа-гносеолога. Полученные результаты переросли по значению первоначальный замысел. Но в понимании собственной программы создание и обоснование единой системы философии природы выделялась Кантом как главная цель. Влияние Ньютона на естественнонаучные основы натурфилософии Канта подтверждаются прямыми и косвенными свидетельствами[14], но надо отметить и несомненные расхождения между интерпретациями предпосылок механистической картины мира.
Кант впервые четко устанавливает наличие в европейской научной традиции двух существенно различных направлений в философии природы: механистической и динамической. «Что же касается способа решения естествознанием самой значительной из его задач, а именно, объяснения специфического различия материй, ... то здесь возможно лишь два пути: механистический, когда связывают абсолютно полное с абсолютно пустым, или противоположный ему динамический путь, когда все различия материи объясняют различием связи между изначальными силами отталкивания и притяжения. Первый располагает в качестве материала для своих объяснений атомами и пустотой. Способ объяснения специфических различий материй особенностями и сложением их мельчайших частей, рассматриваемый как машины, есть механическая натурфилософия».[15] Хотя Кант прямо не зачисляет Ньютона в представители этой программы, но из того как он характеризует ее теоретические основания и методологические принципы следует, что кант считает его главным представителем механической натурфилософии в свое время.
Механицизму, как его понимает Кант, он противопоставляет «динамический способ» объяснения как «гораздо более подходящий и полезный для экспериментальной философии, поскольку он прямо ведет к нахождению присущих материям движущих сил и их законов...».[16] Отсюда следует, что он более фундаментален. Поскольку Кант заявил себя сторонником этого направления, то можно сказать, что он стоял у истоков формирования современной динамической картины мира, предвосхитив в этом отношении динамическое направление, представленное в XIX в. «Кембриджской школой».[17]
Можно говорить о влиянии кантовской натурфилософии прежде всего на тех ученых, которые по ряду вопросов расходились с учением Ньютона, например, по вопросам о природе света, в интерпретации сил взаимодействия между телами и пространства. Ряд фундаментальных идей получил признание уже в современной науке (прежде всего теории поля). Помимо упомянутых А. И В. Гумбольдов, М.Фарадея, Кельвина, Д.Максвелла к ней относят с разной степенью обоснованности Г.Гельмгольца, Френеля, Т.Юнга, Деви, Эрстела. В аргументах натурфилософии Канта они находили необходимую философскую поддержку, перспективу.
Когда наука, в частности математика, механика, физика, биология, достигла определенной ступени зрелости, Г. В. Ф. Гегель попытался построить систему философских наук, наук о природе и обществе и в рамках этой единой системы объять всю совокупность человеческого знания своей эпохи. Философия Гегеля оказала влияние даже на тех мыслителей, которые не смогли оценить его диалектический метод. К их числу относится родоначальник позитивизма О. Конт. В шеститомном «Курсе позитивной философии» он установил иерархию наук и соответственно ей создал определенную систему их изучения. Для постижения сущности природы и общества необходимо, считал он, сначала изучить всю математику, затем на ее основе — механику, астрономию, физику, химию и физиологию (биологию). На вершину лестницы наук Конт ставил социологию. Каждая предшествующая наука, по его мнению, служит предпосылкой для изучения последующей.
К.Маркс в самом начале своего философского пути, находясь под сильным влиянием философской системы Гегеля, выдвинул идею создания единой комплексной науки, охватывающей естественные и гуманитарные науки. Так, в «Экономическо-философских рукописях 1844 года» он утверждал, что наука о природе и наука о человеке станут единой наукой: «Сама история является действительной частью истории природы, становления природы человеком. Впоследствии естествознание включит в себя науку о человеке в такой мере, в какой наука о человеке включит в себя естествознание: это будет одна наука».[18]
Ф. Энгельс, приступая, к разработке философских проблем естествознания, не пошел вслед за Гегелем и Марксом но пути конструирования единой науки. Он хорошо понял бесперспективность такой деятельности в условиях, когда многие науки только начинали формироваться. Он избрал альтернативный подход, поставив перед собой важнейшую методологическую задачу — установить, как связываются между собой и как переходят один в другой субъекты, изучаемые различными науками, и соответственно как связываются и переходят друг в друга сами науки. Он внес существенный вклад в разработку одной из таких переходных областей, связывающих природу и человека,— становление общества. В работе «Роль труда в процессе превращения обезьяны в человека» были заложены основные положения трудовой теории антропосоциогенеза и тем самым заполнен разрыв между биологической и социальной формами движения, сохранявшийся после создания Ч. Дарвином эволюционного учения.
Остро сознавал необходимость союза философии и естествознания А.И. Герцен. В «Письмах об изучении природы» он неоднократно отмечал, что естествоиспытатели, не обладая научным философским методом, обнаруживают беспомощность при попытках обобщить накопленный эмпирический материал и запутываются в водовороте причин и следствий, бытия и сущности, в результате чего впадают в идеализм и скептицизм. Герцен подчеркивал, что мнимый эмпиризм естествоиспытателей все же произволен, а метод «в науке вовсе не есть дело личного вкуса». Герцен был убежден, что для успешного сближения естествознания и философии, их взаимодействия необходимы, во-первых, диалектический метод Гегеля в материалистической интерпретации, во-вторых, связь философии с практикой, с насущными нуждами общественной жизни, а не полет философии «в заоблачные выси». Приведенные здесь мысли Герцена свидетельствуют о том, что он на ряд десятилетий опередил Энгельса в деле постановки и разработки учения о союзе и взаимодействии философии и конкретных наук.
А как сами естествоиспытатели относились к идее их союза с философами? О необходимости и неизбежности органического взаимодействия естественных наук с философией говорят труды и вся практическая деятельность великих ученых России В.И.Вернадского, Н.И. Вавилова, Н.Д. Комарова и др. Еще в начале своей исследовательской деятельности Вернадский писал: «Философия всегда заключает зародыши, иногда даже предвосхищает целые области будущего развития науки, и только благодаря одновременной работе человеческого ума в этой области получается правильная критика неизбежно схематических построений науки. В истории развития научной мысли можно ясно и точно проследить такое значение философии, как корней и жизненной атмосферы научного искания».[19]
5.2. Интегративные процессы в современном научном познании
Если революции в естествознании конца XIX — начала XX в. был присущ локальный характер научных открытий, то современная научно-техническая революция характеризуется тем, что крупнейшие достижения науки обусловливают одновременное развитие естественных, технических и всех гуманитарных наук. Революционные изменения в науке носят теперь системно-интегративный характер, захватывают все ее основные подразделения, в результате чего возникновение качественно нового знания в одной области науки вызывает цепную реакцию его появления в других ее областях. Вместе с тем следует указать на такую важную черту революционных открытий в науке, как тесная связь с интегративными процессами в сфере самой науки и в области ее взаимодействия с производством и другими сферами человеческой деятельности. Именно на пути интеграции возникают нетрадиционные формы и средства познания, получившие название общенаучного знания, включающего в себя общенаучные понятия, методы, концепции, идеи и т. п. Кроме того, обнаруживается интегративно-общенаучный характер ряда традиционных форм и видов знания, тесно связанного с философией.
От того, каковы взаимоотношения между представителями различных направлений научных исследований, существенным образом зависит то, как будут формироваться экономические отношения в обществе и сам субъект производства — человек. В этой связи немаловажное значение приобретают взаимоотношения между общественными, гуманитарными, экономическими, естественными и техническими науками, которые, к сожалению, как показывает историческая практика человечества и современный трагический опыт, далеко не всегда благотворно влияют друг на друга. В истории нередко бывало так, что развитие одних направлений вело к принижению роли других, что негативно отражалось на социально-экономическом развитии страны, задерживало прогресс общества, приводило к обеднению личности.
В условиях, когда начали проявляться все новые и новые негативные последствия НТР: загазованность городов, катастрофы на атомных электростанциях, в результате которых гибнут от радиации тысячи людей, участившиеся аварии на транспорте и в производстве, — исключительно актуальной проблемой стало раскрытие философских оснований технического знания, специфики построения и функционирования технических теорий, путей их практической реализации. В связи с тем, что в наше время резко возросла роль техники и технических наук в жизни общества, начался активный пересмотр традиционных методов решения технических проблем, основанных на абсолютизации роли техники. Технократическое мышление в производственной сфере обусловливало упор на технику и технологию, а в образовании — на выпуск узкого специалиста, тесно привязанного к какому-то одному виду машинного производства.
Исторически первыми, кто пришел к пониманию угрозы индустриализации и технизации общества, были О.Шпенглер, Н.А. Бердяев и ряд других философов, хотя они придерживались принципиально различных подходов в определении будущего науки и техники.
О. Шпенглер воспринял капиталистическую цивилизацию Европы как ее закат. Вслед за ним русский философ Н.А. Бердяев подверг философскому анализу противоречивую природу технического прогресса. В работе «Человек и машина» (1933 г.) он отмечал, что в мире идет процесс дегуманизации человека, его отрыва от матери-земли. «Актуализм и титанизм техники прямо противоположен всякому пассивному, животно-растительному пребыванию в материнском лоне, в лоне матери-земли, он истребляет уют и тепло органической жизни, приникшей к земле».[20] Он пришел к твердому убеждению, что машинизм, торжествующий в капиталистической цивилизации, наносит непоправимый ущерб эмоциональной жизни и нравственному здоровью человечества, так как он извращает иерархию ценностей. Но не машина, а сам человек повинен в страшной власти машинизма. Ограничение власти техники над человеческой жизнью, отмечал он, есть дело духа, дело самого человека и зависит от напряжения его духовности. Машина может быть великим орудием в руках человека, в его победе над властью стихийных сил природы, но для этого человек должен быть духовным существом, обладать высокими интеллектуальными и нравственными качествами. С этими мыслями философа ныне согласны многие ученые. Во всем мире интеллигенция и представители духовенства ставят вопрос о преодолении процесса дегуманизации науки и техники, а также о восстановлении нормальной иерархии ценностей.
И уже во второй половине XX в. формируется новый образ науки, названный постнеклассической наукой. Если задача классической и неклассической науки состояла в постижении определенного фрагмента действительности и выявлении специфики предмета исследования, то постнеклассическая наука ориентирована на комплексные исследовательские программы. Так возникают новые формы синтеза наук, а также новые науки: экология, синергетика.
Современная цивилизация отличается от иных ее исторических моделей исключительным местом, занимаемым в ней научным и техническим компонентами. Она не может существовать, не говоря уже о способности динамично развиваться, если не обеспечивается регулярной подпиткой научными открытиями и техникотехнологическими новшествами, научная продуктивность общества стала непременными условием самого его выживания. И необходимо подчеркнуть, что изменилось не просто место науки в системе социальных приоритетов, стал другим сам тип науки. В отличие от науки Нового времени, где была характерна норма социокультурной автономии научного знания, в современной науке устанавливается идея социокультурной обусловленности научного знания и самой науки.
Изменение мировоззренческих ориентаций происходит под влиянием изучения наукой таких сложных природных комплексов, в функционирование которых включен сам человек, т.е. «человеко-размерных» систем. К числу таких относят медико-биологические объекты, объекты экологии, объекты биотехнологии, генной инженерии, сложные информационные комплексы, системы искусственного интеллекта. Изучение этих объектов показывает огромную роль гуманистических принципов и ценностей, так как преобразование «человеко-размерных» систем сталкивается с огромным числом запретов и ограничений. Недопустимы стратегии, потенциально содержащие в себе катострофические последствия.
Совокупные достижения современной науки внедряют в мировоззрение современного человека идеи необратимости, нелинейности развития, идею альтернативности, вариабельности и сценарного подхода. Механизм бифуркации, т.е. неединственности продолжения развития, сочетается с принципом саморганизации. Очень многие современные мировоззренческие принципы получили признание благодаря распространению синергетики как теории самоорганизации. Ее междисциплинарная природа позволяет обогатить мировоззрение современника как выводами из области естественнонаучного знания, так и установками, порожденными современными гуманитарными науками. Современная стадия развития науки обеспечивает возникновение новых мировоззренческих установок, которые несут в себе гуманитарные смыслы и ответы на вызовы исторического космопланетарного мышления. Мировоззрение современника должно быть направлено на осмысление процессов диалога культур, на сочетание достижений техногенной цивилизации и традиционных типов общества, культур Востока и Запада. Синтез восточного и западного мировидения обусловливает новое качество мировоззренческих ориентаций.
Научно-технический прогресс влечет за собой необходимость изменения типов коммуникации, образа жизни, ускоряющееся изменение природной среды и среды обитания человека, которое требует междисциплинарного подхода. Междисциплинарное взаимодействие не только способствует ускоренному развитию всех участвующих в нем наук, но и пронизывает гуманистическим началом каждую из них. В век НТР использование новейших достижений науки и техники способствует реальному гуманизму. Но сами по себе эти достижения могут быть не только социально бесплодными, но даже и вредными, если они не имеют человеческого измерения, т.е. если, во-первых, правительство под давлением монополистических группировок в промышленности, строительстве, космонавтике и обслуживающих их академических кругов принимает к исполнению грандиозные «проекты века»; во-вторых, ученые, инженеры в союзе с технократами берутся за практическое применение новых природных феноменов, не уяснив себе негативные последствия обоих действий. Без гуманистического, нравственного осмысления результатов научно-технического прогресса человечеству грозят новые, более страшные катаклизмы, чем чернобыльская трагедия.
Если из поля зрения науки и политики выпадает конкретный человек с его материальными и духовными интересами и запросами, а торжествующий технократизм навязывает обществу свою волю, неизбежны экстремальные ситуации, в результате которых возникают зоны экологического бедствия, многочисленные человеческие трагедии и общество несет огромный материальный и моральный ущерб. Следовательно, междисциплинарная кооперация обществоведов, естествоиспытателей, гуманитариев, техников и ученых-аграриев — это не только единственно надежный путь прорыва в фундаментальной науке, но и гарантия того, что все новые достижения науки и техники будут использованы не во вред, а во благо человечества.
Но есть еще один, не менее важный, положительный результат междисциплинарной кооперации ученых. Дело в том, что совместные научные исследования будут накладывать свой благотворный отпечаток на формирование зрелой и всесторонне развитой, т.е. целостной, личности ученого демократического общества. Его научная эрудиция и высокий профессионализм органически сольются с высокой нравственностью и культурностью, что будет заметным шагом на пути реализации известного положения итальянских гуманистов: настоящая духовность содержит в себе три составные части — науку, искусство и нравственные отношения между людьми. Уже сегодня культурность современного специалиста надо понимать как интегральное выражение его интеллектуального, нравственного и художественного развития. Сказанное будет проиллюстрировано в следующем разделе на примере некоторый новых наук.