РЕЧЬ ОБ ОРГАНИЗАЦИИ ПРОФЕССИОНАЛЬНОГО СОЮЗА СЕЛЬСКОХОЗЯЙСТВЕННЫХ РАБОЧИХ 2 страница

Мы достигли того, что слово «Совет» стало попятным на всех языках. Массы поня­ли, что их спасение в рабоче-крестьянской власти, в Советах. Вот почему в Москве, на съезде III Интернационала, нам так легко было достигнуть соглашения. В самых глухих углах, в каком-нибудь итальянском Пошехонье, собираются батраки и рабочие и заяв­ляют: «Мы приветствуем германских спартакистов и русских советистов и требуем, чтобы их программа стала программой рабочих всего мира». Я повторю здесь то, что сказал уже в Москве . Это показывает, что победа за нами и никаких сомнений в этом быть не может. Несмотря на всю ложь буржуазной прессы, сочувствие рабочих нами завоевано. В то же время империалисты на мирной конференции не могут столковаться и готовы вцепиться друг в друга. Большевистская зараза уже проникла во все страны Европы и Америки. Никакие высылки большевиков не помогут. Если бы Западная Ев­ропа отгородилась от нас китайской стеной, если бы даже все русские большевики про­валились в тартарары, — это не облегчило бы положения западных империалистов. Народные массы поняли, что с помощью парламента они не добьются улучшения сво­его положения. Нужна рабочая власть, нужны Советы. Война создала громадную


38___________________________ В. И. ЛЕНИН

задолженность, а империалисты настолько безумны, что требуют от народов платежей по военным займам. Они говорят народам: «Платите нам миллиарды за то, что мы были так милостивы и позволили перерезать 10 миллионов человек, чтобы решить вопрос о нашей прибыли». Во всех странах империализм скатится в ту же пропасть, в которую он скатился в Германии. (Бурные аплодисмент ы.)

«Северная Коммуна» № 58, Печатается по тексту газеты

14 марта 1919 г. «Северная Коммуна», сверенному

со стенограммой


УСПЕХИ И ТРУДНОСТИ СОВЕТСКОЙ ВЛАСТИ21


Напечатано отдельной брошюрой в 1919 г., изданной Петроградским Сове­том рабочих и красноармейских депута­тов; послесловие впервые напечатано в 1922 г. в Собрании сочинений Н. Ленина (В. Ульянова), том XVI


Печатается по тексту брошюры; послесловие— по рукописи


Теперь как раз, когда нам удалось восстановить Интернационал революционный, Интернационал Коммунистический, теперь как раз, когда советская форма движения сама собою стала программой и теоретической, и практической для всего III Интерна­ционала, когда это сделано, — именно теперь уместно вспомнить об общем развитии Советов. Что такое Советы? какое значение имеет эта форма, созданная массами и не придуманная кем-либо?

Только с этой точки зрения можно правильно, мне кажется, оценить и те задачи, ко­торые перед нами поставлены уже, — перед завоеванной пролетариатом властью, и то выполнение этих задач, которое мы в течение последнего года, имея уже диктатуру пролетариата в России, пытались дать и давали.

Только с точки зрения общей роли Советов, их общего значения, их места во все­мирном историческом развитии можно понять, в каком положении мы оказались, по­чему мы должны были действовать так, а не иначе, и чем надо проверять, глядя назад, правильность или неправильность наших шагов.

А такие более общие, более широкие или более далеко идущие взгляды нам сейчас вдвойне необходимы, потому что партийным людям приходится теперь в России стра­дать иногда и замечать недочеты, недостатки и неудовлетворительность своей работы оттого, что практическое выполнение неотложных, текущих, очередных,


42___________________________ В. И. ЛЕНИН

злободневных задач управления, которые на Советскую власть легли и ложатся, часто отвлекает, засоряет внимание, заставляет нас, вопреки всем нашим усилиям, — тут против условий деятельности ничего не поделаешь, — слишком много внимания уде­лять мелким частностям управления и забывать общий ход развития всей пролетарской диктатуры в мировом масштабе, ее развитие через власть Советов, вернее сказать, через советское движение, через блуждание пролетарских масс внутри Советов — то, что мы все пережили и забыли — и через попытку внутри Советов осуществлять диктатуру.

Вот какие трудности легли на нас, и вот на какие общие задачи, на мой взгляд, надо стараться обратить внимание, чтобы самих себя, по возможности, вырвать несколько из мелочей управления, ложащихся на каждого человека, занятого практической совет­ской работой, и чтобы понять, какой большой шаг осталось нам сделать — нам, как от­ряду всемирной пролетарской армии.

Победить в мировом масштабе полностью, окончательно нельзя в одной России, а можно только тогда, когда во всех, по крайней мере, передовых странах или хотя в не­скольких из крупнейших передовых стран победит пролетариат. Только тогда мы смо­жем с полной уверенностью сказать, что дело пролетариата победило, что наша первая цель — свержение капитализма — достигнута.

Она была у нас осуществлена по отношению к одной стране и поставила перед нами вторую задачу. Если власть Советов осуществлена, если буржуазия свергнута в одной стране, второй задачей является борьба в международном масштабе, борьба на иной плоскости, борьба пролетарского государства в среде капиталистических государств.

Положение чрезвычайно новое и трудное.

А с другой стороны, если власть буржуазии свергнута, главной задачей становится задача организации строительства.

Желтые социалисты, которые теперь, собравшись в Берне, собираются осчастливить нас визитом знатных


_____________________ УСПЕХИ И ТРУДНОСТИ СОВЕТСКОЙ ВЛАСТИ____________________ 43

иностранцев, более всего любят бросать фразы вроде такой: «Большевики верят во все­могущество насилия». Эта фраза показывает только, что бросают ее люди, которые в пылу революционной борьбы, когда их целиком давит насилие буржуазии, — смотри­те, что делается в Германии, — не умеют свой пролетариат научить тактике необходи­мого насилия.

Есть условия, при которых насилие и необходимо и полезно, и есть условия, при ко­торых насилие не может дать никаких результатов. Бывали примеры, однако, что это различие не усваивалось всеми, и об этом говорить надо. В Октябре насилие, сверже­ние буржуазии Советской властью, удаление старого правительства, революционное насилие дало блестящий успех.

Почему? Потому, что массы были организованы в Советах, во-первых, и потому, во-вторых, что неприятель — буржуазия — был подкопан, подорван, размыт длинным по­литическим периодом с февраля по октябрь, точно кусок льда весенней водой, и уже внутренне был совершенно обессилен. И движение в Октябре, если сравнить хотя бы с теперешним революционным движением в Германии, так легко дало у нас полную, блестящую победу революционного насилия.

Можно ли предполагать, что такой путь, такая форма борьбы, легкая победа рево­люционного насилия осуществима без этих условий?

Так предполагать было бы величайшей ошибкой. И, чем крупнее революционные победы, в известных условиях одерживаемые, тем чаще является опасность, что мы да­дим себя обольстить этими победами, не думая хладнокровно, спокойно и внимательно над тем, при каких условиях это было возможно.

Когда правительство Керенского, коалиционное министерство Милюкова мы истре­пали, можно сказать, по ниточке, испробовали, как их сажать на министерские места во всех комбинациях, заставили их проделать министерскую чехарду справа налево и сле­ва направо, снизу вверх и сверху вниз, то оказалось, что, как они ни садились, они в му­зыканты не годились, и тогда они полетели, как пушинки.


44___________________________ В. И. ЛЕНИН

Похоже ли на это положение то, что стало теперь перед нашей практической задачей по отношению к мировому империализму? Конечно, нет.

Вот почему в области внешней политики вопрос о Брестском мире причинил такие трудности. Массовый характер движения помог их преодолеть.

Но в чем источник ошибок, которые заставляли часть товарищей думать, что мы де­лаем неслыханное преступление? И теперь есть такие одинокие чудаки среди людей, умеющих владеть пером и воображающих, что они лично кое-что представляют, имеют опыт, могут учить и т. п., и которые и сейчас уверяют, что это было соглашательством с германским империализмом.

Да, такое соглашательство было, когда мы «соглашались» с царем, идя в отврати­тельную реакционную Думу и взрывая ее извнутри.

Можно ли было рассчитывать, одним применением насилия, свергнуть всемирный империализм без соответствующего развития пролетариата в этих империалистских странах?

Если так ставить задачу, — а мы все время, как марксисты, учили, что ее надо ста­вить так и только так, — то тут применять политику насилия было бы сплошной неле­постью и вздором и полным непониманием условий, при которых политика насилия имеет успех.

Теперь мы это видим. Мы обогащены опытом.

В то время, как мы в период Брестского мира должны были собирать силы и с мучи­тельнейшими трудностями закладывать фундамент новой армии, Красной Армии, в стране, которая разорена и измучена войной, как ни одна страна в мире, в то время, как мы камешек по камешку закладывали в первой половине и в начале второй половины 1918 года фундамент настоящей социалистической Красной Армии, — в это время им­периализм других стран подтачивался внутренним разложением, нарастанием протеста и обессиливался.

И революционное насилие в Германии одержало победу тогда, когда многомесячное развитие борьбы подточило в этой стране империализм, и то же самое


УСПЕХИ И ТРУДНОСТИ СОВЕТСКОЙ ВЛАСТИ____________________ 45

теперь повторяется до известной степени — до известной степени, а не полностью — по отношению к странам Согласия.

Один американец, который наблюдал происходящее в западноевропейских странах очень внимательно, непосредственно, никоим образом не предвзято, говорил мне не­давно: «Франции предстоит, несомненно, величайшее разочарование, крах иллюзий; французов кормят обещаниями — вы, мол, победили». Старые патриотические чувства всего французского народа, озлобление на то, как их раздавили в 70-м году, бешеное возмущение тем, как страна за четыре года войны обезлюдела, обескровлена, изнемога­ет — все это буржуазия использует, чтобы направить по руслу шовинизма: «Мы побе­дили немцев, у нас будут полные карманы, и мы отдохнем». Но трезвый, по-купцовски смотрящий на вещи американец говорит: «Немец не заплатит, потому что ему платить не из чего».

Оттого-то французский народ и кормят обещаниями и сказками, что вот-вот насту­пит мир, окончательная победа. Но мир — это крах всех надежд на то, что можно из этого кровавого болота вылезти хоть сколько-нибудь живыми, с поломанными руками и ногами, но живыми. Вылезти из этого мира при старом капитализме нельзя, потому что накопилась такая лавина капиталистических долгов, такая глыба разорений во всем капиталистическом мире, причиненных войной, что нельзя вылезти, не свергнув самой лавины.

Даже те, кто не являются революционерами и в революцию не верят и боятся рево­люции, теоретически все же ее обсуждают и будут принуждены ходом событий, по­следствиями империалистской войны убедиться, что другого выхода нет, кроме рево­люции.

Повторяю, меня особенно поразила оценка положения, сделанная американцем с точки зрения купца, который, конечно, теорией классовой борьбы не занимается и ис­кренне считает это вздором, но который интересуется миллионами и миллиардами и, умея считать, спрашивает: заплатят или не заплатят? — и отвечает, опять-таки с точки зрения совершенно


46___________________________ В. И. ЛЕНИН

делового коммерческого расчета: «Заплатить не из чего! И даже 20 копеек за рубль не получишь!».

Вот положение, при котором во всех странах Согласия мы видим громаднейшее и повсеместное брожение на почве симпатий рабочих к советской форме.

Например, в Париже толпа, — самая чуткая, может быть, из всех народных собраний других стран, потому что в Париже она прошла большую школу, проделала ряд рево­люций, — там толпа, самая отзывчивая, которая не позволит оратору взять фальшивую ноту, теперь обрывает тех, кто смеет говорить против большевизма; а всего несколько месяцев тому назад нельзя было и заикнуться перед парижской толпой за большевизм, не встретив насмешливых отзывов этой же толпы.

В Париже, между тем, буржуазия всю свою систему лжи, клеветы, обмана пускает в ход против большевизма. Но мы уже знаем, что это значит, когда в 1917 году мы, большевики, переживали травлю всей буржуазной печати. У нас господа буржуа не­множко просчитались и пересолили, думая, что большевиков они затягивают в сетях лжи и клеветы; да так пересолили, переборщили в своих нападках, что дали нам даро­вую рекламу и заставили самых отсталых рабочих думать: «Если большевиков так ру­гают капиталисты, то, значит, эти большевики умеют с капиталистами бороться!».

Вот почему та политика, которую нам пришлось вести в течение Брестского мира, самого зверского, насильнического, унизительного, оказалась политикой единственно правильной.

И я думаю, что не бесполезно вспомнить об этой политике еще раз теперь, когда по­хожим становится положение по отношению к странам Согласия, когда они все так же полны бешеного желания свалить на Россию свои долги, нищету, разорение, ограбить, задавить Россию, чтобы отвлечь от себя растущее возмущение своих трудящихся масс.

Смотря трезво на вещи, мы вынуждены совершенно ясно сказать себе, если мы не хотим морочить головы себе и другим, — а это вредное занятие для революцио-


_____________________ УСПЕХИ И ТРУДНОСТИ СОВЕТСКОЙ ВЛАСТИ____________________ 47

нера, — мы должны сказать, что Антанта сильнее нас, с точки зрения военной силы. Но если мы возьмем дело в его развитии, то скажем также с полной отчетливостью и убе­ждением, которое основано не только на наших революционных воззрениях, а и на опыте, что это могущество стран Согласия — не надолго; они стоят накануне громад­ного перелома в настроении своих масс.

Они и французских и английских рабочих накормили обещаниями: «Мы весь мир дограбим, а тогда ты будешь сыт». Вот что кричит вся буржуазная пресса, вбивая все это в голову неразвитых масс.

Через несколько месяцев они, положим, заключат мир, если не подерутся тут же ме­жду собою, на что имеется целый ряд серьезнейших признаков. Но если им удастся, не вцепившись друг другу в волосы и в глотку, заключить мир, то этот мир будет началом краха немедленного, потому что заплатить по этим неслыханным долгам и помочь от­чаянному разорению, когда во Франции производство пшеницы уменьшилось больше чем вдвое, а голод стучится всюду, и производительные силы разрушены, — помочь этому они не в состоянии.

Если трезво смотреть на вещи, то надо признать, что тот способ оценки вещей, кото­рый дал такую правильную меру в руки при оценке русской революции, дает с каждым днем и утверждение на мировую революцию. Мы знаем, что ручьи, которые захватят эти льдины Антанты — льдины Согласия, капитализма, империализма, — с каждым днем крепнут.

С одной стороны, страны Согласия сильнее нас, с другой стороны — им не удер­жаться ни в коем случае по их внутреннему положению на сколько-нибудь долгое вре­мя.

Из этого же положения вытекают сложные задачи международной политики — за­дачи, которые нам, может быть и даже вероятно, придется решать в ближайшие дни и о которых я недостаточно осведомлен во всей конкретности, но о которых я бы хотел сказать более всего, — именно для того, чтобы опыт в области деятельности Совета Народных Комиссаров, в области внешней


48___________________________ В. И. ЛЕНИН

политики стоял перед вами, товарищи, в форме ясной и захватывающей.

Самый существенный наш опыт — Брестский мир. Вот что самое существенное в итоге внешней политики Совета Народных Комиссаров. Мы должны были выжидать, отступать, лавировать, подписывать самый унизительный мир, получая через то воз­можность строить новый фундамент новой социалистической армии. И фундамент мы заложили, а наш могучий и всесильный некогда противник оказался уже бессильным.

К этому идет дело и во всем мире, и это главный и основной урок, который надо как можно тверже усвоить и постараться как можно яснее понять, чтобы не сделать ошибки в очень сложных, очень трудных, очень запутанных вопросах внешней политики, кото­рые не сегодня-завтра станут перед Советом Народных Комиссаров, перед Централь­ным Исполнительным Комитетом, вообще перед всей Советской властью.

На этом я и покончу с вопросом о внешней политике, чтобы перейти к некоторым из других важнейших вопросов.

Товарищи, что касается военной деятельности, то в феврале и марте 1918 г. — год тому назад — мы не имели никакой армии. Мы имели, может быть, 10 миллионов воо­руженных рабочих и крестьян, составлявших старую армию, совершенно разложив­шуюся, проникнутую абсолютнейшей готовностью и решимостью уйти, убежать и все бросить во что бы то ни стало.

Это явление тогда рассматривалось как исключительно русское. Думали, что рус­ские, со свойственной русским нетерпеливостью или недостаточной организованно­стью, не вынесут, а немцы вынесут.

Так говорили нам. А мы видим теперь, что прошло несколько месяцев — и с органи­зацией немецкой армии, которая была неизмеримо выше нашей в смысле культурности, техники, дисциплины, в смысле человеческих условий для больных, раненых, в смысле отпусков и т. д., что и там с ее организациею вышла такая же история. Бойни, много­летней бойни самые культурные и дисциплинированные массы не вынесли, наступил


_____________________ УСПЕХИ И ТРУДНОСТИ СОВЕТСКОЙ ВЛАСТИ____________________ 49

период абсолютного разложения, когда и передовая немецкая армия спасовала.

Очевидно, не только для России, но для всех стран есть предел. Для разных стран разный предел, но — предел, дальше которого вести войну, ради интересов капитали­стов, нельзя. Вот то, что мы наблюдаем теперь.

Немецкий империализм разоблачил себя до конца в том, что он был хищником. Са­мое важное то, что и в Америке, и во Франции, в этих пресловутых демократиях (о де­мократиях болтают предатели социализма, меньшевики и эсеры, эти несчастные люди, называющие себя социалистами), в этих передовых демократиях мира, в этих респуб­ликах с каждым днем наглеет империализм, и обнаруживаются дикие звери, хищники, как нигде. Они грабят мир, дерутся между собою и вооружаются друг против друга. Скрывать это долго нельзя. Это можно было скрывать, когда был угар войны. Угар проходит, мир надвигается, и массы именно в этих демократиях видят, несмотря на всю ложь, что война привела к новому грабежу. Самая демократическая республика есть не что иное, как наряд для хищника, самого зверского, циничного, который готов разорить сотни миллионов людей, чтобы заплатить долги, т. е. заплатить господам империали­стам, капиталистам за то, что они милостиво позволили рабочим резать друг другу гор­ло. С каждым днем для масс это становится яснее.

Вот положение, при котором является возможность таких политических выступле­ний, как статья одного военного обозревателя в газете самой богатой и самой полити­чески-опытной буржуазии — в английском «Таймсе», оценивающего события в таких выражениях: «Во всем мире армии разлагаются, но есть только одна страна, где армия строится, и эта страна — Россия».

Вот факт, который вынуждена признать буржуазия, в военном отношении гораздо более сильная, чем советский большевизм. И с этим фактом мы подходим к оценке то­го, что сделали мы за этот год советской работы.

Нам удалось достигнуть перелома, когда на месте десятимиллионной армии, сплошь бежавшей, не вынесшей


50___________________________ В. И. ЛЕНИН

ужасов войны и понявшей, что эта война преступна, начала строиться, сотня тысяч за сотней тысяч, армия социалистическая, знающая, за что борется, и идущая на жертвы и лишения большие, чем было при царизме, потому что она знает, что отстаивает свое дело, свою землю, свою власть на фабрике, защищает власть трудящихся, а трудящиеся в других странах, хотя трудно и тяжело, но просыпаются.

Таково положение, которое характеризует годичный опыт Советской власти.

Война невероятно трудна для Советской России, война невероятно трудна для наро­да, который четыре года переносил ужасы империалистской войны. Война для Совет­ской России невероятно тяжела. Но в данное время и сильные враги признают, что их армия разлагается, а наша строится. Потому что, первый раз в истории, армия строится на близости, на неразрывной близости, можно сказать — на неразрывной слитности, Советов с армией. Советы объединяют всех трудящихся и эксплуатируемых — и армия строится на началах социалистической защиты и сознательности.

Один прусский монарх в XVIII веке сказал умную фразу: «Если бы наши солдаты понимали, из-за чего мы воюем, то нельзя было бы вести ни одной войны». Старый прусский монарх был неглупым человеком. Мы же теперь готовы сказать, сравнивая свое положение с положением этого монарха: мы можем вести войну потому, что мас­сы знают, за что воюют, и хотят воевать, несмотря на неслыханные тяготы — повто­ряю, тяготы войны теперь больше, чем при царизме, — знают, что приносят отчаянные, непосильно тяжелые жертвы, защищая свое социалистическое дело, борясь рядом с те­ми рабочими в других странах, которые «разлагаются» и начали понимать наше поло­жение.

Есть глупые люди, которые кричат о красном милитаризме; это — политические мошенники, которые делают вид, будто бы они в эту глупость верят, и кидают подоб­ные обвинения направо и налево, пользуясь для этого своим адвокатским умением со­чинять фальшивые доводы и засорять массам глаза песком. И меньшевики


_____________________ УСПЕХИ И ТРУДНОСТИ СОВЕТСКОЙ ВЛАСТИ____________________ 51

и эсеры кричат: «Смотрите, вместо социализма вам дают красный милитаризм!».

Действительно, «ужасное» преступление! Империалисты всего мира бросились на Российскую республику, чтобы задушить ее, а мы стали создавать армию, которая пер­вый раз в истории знает, за что она борется и за что приносит жертвы, и с успехом со­противляется более многочисленному врагу, приближая с каждым месяцем сопротив­ления в доселе еще невиданном масштабе всемирную революцию, — и это осуждают, как красный милитаризм!

Повторяю — либо это глупцы, не поддающиеся никакой политической оценке, либо это политические мошенники.

Всем известно, что война эта нам навязана; в начале 1918 года мы старую войну кончили и новой не начинали; все знают, что против нас пошли белогвардейцы на за­паде, на юге, на востоке только благодаря помощи Антанты, кидавшей миллионы на­право и налево, причем громадные запасы снаряжения и военного имущества, остав­шиеся от империалистической войны, были собраны передовыми странами и брошены на помощь белогвардейцам, ибо эти господа миллионеры и миллиардеры знают, что тут решается их судьба, что тут они погибнут, если не задавят немедленно нас.

Социалистическая республика делает неслыханные усилия, приносит жертвы и одерживает победы; и если теперь, в результате года гражданской войны, взглянуть на карту: что было Советской Россией в марте 1918 года, что стало ею к июлю 1918 года, когда на западе стояли немецкие империалисты по линии Брестского мира, Украина была под игом немецких империалистов, на востоке до Казани и Симбирска господ­ствовали купленные французами и англичанами чехословаки, и если взять карту те­перь, то мы увидим, что мы расширились неслыханно, мы одержали победы громад­ные.

Вот положение, при котором говорить сильные слова, обвиняя нас в красном мили­таризме, могут только самые грязные и низкие политические мошенники.


52___________________________ В. И. ЛЕНИН

Таких революций, которые, завоевав, можно положить в карман и почить на лаврах, в истории не бывало. Кто думает, что такие революции мыслимы, тот не только не ре­волюционер, а самый худший враг рабочего класса. Не бывало ни одной такой револю­ции, даже второстепенной, даже буржуазной, когда речь шла только о том, чтобы от одного имущего меньшинства передать власть другому меньшинству. Мы знаем при­меры! Французская революция, на которую ополчились в начале XIX века старые дер­жавы, чтобы раздавить ее, называется великой именно потому, что она сумела поднять на защиту своих завоеваний широкие народные массы, давшие отпор всему миру; тут и лежит одна из ее больших заслуг.

Революция подвергается самым серьезным испытаниям на деле, в борьбе, в огне. Ес­ли ты угнетен, эксплуатируем и думаешь о том, чтобы скинуть власть эксплуататоров, если ты решил довести дело свержения до конца, то должен знать, что тебе придется выдержать натиск эксплуататоров всего мира; и если ты готов этому натиску дать от­пор и пойти на новые жертвы, чтобы устоять в борьбе, тогда ты революционер; в про­тивном случае тебя раздавят.

Вот как поставлен вопрос историей всех революций.

Настоящим испытанием нашей революции является то, что мы в отсталой стране, раньше, чем другие, сумели взять власть, завоевать советскую форму правления, власть трудящихся и эксплуатируемых. Сумеем ли мы ее и удержать, хотя бы до тех пор, пока расшевелятся массы других стран? И если мы не сумеем пойти на новые жертвы и удержаться, то скажут: революция оказалась исторически неправомерной. Демократы цивилизованных стран, вооруженные до зубов, боятся, однако, появления в какой-нибудь стомиллионной свободной республике, вроде Америки, каких-нибудь ста боль­шевиков; это — такая зараза! И борьба с сотней выходцев из голодной, разоренной России, которые станут говорить о большевизме, оказывается демократам не под силу! Симпатии масс на нашей стороне! У буржуев одно спасение: пока меч не выпал у них из рук,


_____________________ УСПЕХИ И ТРУДНОСТИ СОВЕТСКОЙ ВЛАСТИ____________________ 53

пока пушки в их руках, направить эти пушки на Советскую Россию и задавить ее в не­сколько месяцев, потому что потом ее ничем не задавишь. Вот в каком положении мы находимся, вот чем определяется военная политика Совета Народных Комиссаров за этот год, и вот почему мы, указывая на факты, на результаты, имеем право сказать, что мы испытание выдерживаем только потому, что рабочие и крестьяне, неслыханно ис­томленные войной, созидают новую армию в еще более мучительных условиях, прояв­ляя новое геройство.

Это — краткие итоги политики Советской власти в области военной. Я здесь позво­лю себе сказать еще несколько слов по одному пункту, где политика в военном вопросе смыкается с политикой в других вопросах, с политикой хозяйственной, — я говорю о военных специалистах.

Вы, вероятно, знаете, какие споры вызвал этот вопрос, как часто товарищи, принад­лежащие к числу самых преданных и убежденных большевиков-коммунистов, выража­ли горячие протесты против того, что в строительстве Красной социалистической ар­мии мы пользуемся старыми военными специалистами, царскими генералами и офице­рами, запятнавшими себя служением царизму, а иногда и кровавыми расправами с ра­бочими и крестьянами.

Противоречие бросается в глаза, негодование тут является, можно сказать, само со­бою. Каким образом строить социалистическую армию при помощи специалистов ца­ризма? !

Оказалось, что мы построили ее только так. И если мы подумаем над задачей, кото­рая здесь выпала на нашу долю, то нетрудно понять, что так только и можно было по­строить. Это дело не только военное, эта задача стала перед нами во всех областях на­родной жизни и народного хозяйства.

Старые социалисты-утописты воображали, что социализм можно построить с дру­гими людьми, что они сначала воспитают хорошеньких, чистеньких, прекрасно обу­ченных людей и будут строить из них социализм. Мы всегда смеялись и говорили, что это кукольная


54___________________________ В. И. ЛЕНИН

игра, что это забава кисейных барышень от социализма, но не серьезная политика.

Мы хотим построить социализм из тех людей, которые воспитаны капитализмом, им испорчены, развращены, но зато им и закалены к борьбе. Есть пролетарии, которые за­калены так, что способны переносить в тысячу раз большие жертвы, чем любая армия; есть десятки миллионов угнетенных крестьян, темных, разбросанных, но способных, если пролетариат поведет умелую тактику, вокруг него объединиться в борьбе. И затем есть специалисты науки, техники, все насквозь проникнутые буржуазным миросозер­цанием, есть военные специалисты, которые воспитались в буржуазных условиях, — и хорошо еще, если в буржуазных, а то в помещичьих, в палочных, в крепостнических. Что касается народного хозяйства, то все агрономы, инженеры, учителя — все они бра­лись из имущего класса; не из воздуха они упали! Неимущий пролетарий от станка и крестьянин от сохи пройти университета не могли ни при царе Николае, ни при рес­публиканском президенте Вильсоне. Наука и техника — для богатых, для имущих; ка­питализм дает культуру только для меньшинства. А мы должны построить социализм из этой культуры. Другого материала у нас нет. Мы хотим строить социализм немед­ленно из того материала, который нам оставил капитализм со вчера на сегодня, теперь же, а не из тех людей, которые в парниках будут приготовлены, если забавляться этой побасенкой. У нас есть буржуазные специалисты, и больше ничего нет. У нас нет дру­гих кирпичей, нам строить не из чего. Социализм должен победить, и мы, социалисты и коммунисты, должны на деле доказать, что мы способны построить социализм из этих кирпичей, из этого материала, построить социалистическое общество из пролетариев, которые культурой пользовались в ничтожном количестве, и из буржуазных специали­стов.

И если вы не построите коммунистического общества из этого материала, тогда вы пустые фразеры, болтуны.