Депрессивная мать – депрессивный ребенок.
Младенцы, рожденные матерями, испытывавшими депрессию в течение последнего триместра беременности, также проявляют признаки депрессии. «У депрессивных матерей ... повышенный уровень кортизола и норадреналина и пониженный уровень дофамина в течение последнего триместра беременности. Этому профилю соответствует повышенный уровень кортизола и норадреналина и пониженный уровень дофамина у их новорожденных» (Lundy et al. 1999, p. 127).
Эти находки еще более ужасают, если учесть тот факт, что депрессивный элемент в постнатальных отношениях между матерью и ребенком будет лишь усугублять эти воздействия, приводя к тому, что в дальнейшем психопатология станет еще более возможной. Как мы будем рассматривать далее более детально, депрессию можно интерпретировать как попытку нейтрализовать свободно плавающий страх аннигиляции через эмоциональное онемение (Dulz, 2000).
Беременность и теория привязанности.
В настоящее время ранние отношения между матерью и ребенком рассматриваются в качестве важного фактора как здорового, так и психопатологического развития. Теория привязанности может обеспечить теоретическую базу для этого. Согласно Mary Main, самые ранние отношения привязанности формируются в возрасте 7 месяцев (Siegel 1999, p. 68). Очень малое количество исследований по теории привязанности включают период беременности (Fonagy et al. 1991, Benoit & Parker 1994). Fonagy (1991), например, исследовал представления о привязанности у женщины во время беременности и сравнивал их с паттернами привязанности между ней и ее ребенком в возрасте одного года. В 75 % случаев безопасная привязанность у ребенка (измеренная при помощи «странной ситуации») могла быть предсказана исходя из безопасной привязанности матери (исследованной с использованием Интервью Взрослой Привязанности в течение последнего триместра беременности), что указывает на межгенерационный трансфер представлений о привязанности, но не делает утверждений о том, каким образом этот трансфер осуществляется. Не считается, что он происходит через отношения пренатальной привязанности. Соответственно, принятие пренатальной связи находится за пределами теории привязанности. И все же теоретики привязанности начинают открыто заявлять о возможности пренатальной привязанности (Munz, 2002). Однако, из-за мощной эмпирической ориентации теории привязанности они при этом наталкиваются на некоторые ограничения. Эта теория противостоит огромным методологическим проблемам.(8)
Тем не менее, нам представляется весьма привлекательным способ описания пренатальных отношений между матерью и ребенком как первой привязанности. Как подчеркивалось выше, высока вероятность того, что пренатальная привязанность имеет биологические основы. Кажется, что она служит для выживания ребенка, обеспечивая его возможностью распознавать аспекты пренатальной материнской окружающей среды во время первого контакта с матерью (через аудиальное и хемосенсорное (чувствительное к химическому) обучение) (Hepper, 1995, 2002) (9). Эволюция дала плоду способность учиться и эмоционально привязываться к своим родителям. Более того, мы должны отметить, что существуют «хорошие» и «менее хорошие» отношения привязанности. Они приводят к различным репрезентациям привязанности на уровне организма (Piontelli, 1996), которые могут сопровождать индивида в течение его жизни в форме запрограммированных поведенческих паттернов. Их качество зависит от физико – эмоционального ответа (матки) матери, который мы определяем как резонанс. В теории привязанности термин резонанс относится к постнатальной «чувствительности» матери.
Пренатальные отношения.
Далее (10) мы обратим наше внимание на динамику пренатальных переживаний и в соответствии с этим исследуем, какие аспекты могут вносить свой вклад в психопатологическое развитие. Для этого мы покидаем основания эмпирической науки и пишем, исходя из нашего клинического опыта. Рассматривая модели, представленные здесь, исключительно с эмпирической точки зрения, придется признать их достаточно спекулятивную природу. Если же рассмотреть их в совокупности с исследовательскими находками, описанными выше, то можно попытаться развить гипотезу и теоретическую базу, имеющую значение для психотерапии – не более и не менее.