День восьмого месяца, вторница,. Все восемь часов Мыкола Хикмет, насколько Баг мог судить, вел себя прилично: исправно сидел в купе, потом заказал себе туда не слишком роскошный обед (в
День
Все восемь часов Мыкола Хикмет, насколько Баг мог судить, вел себя прилично: исправно сидел в купе, потом заказал себе туда не слишком роскошный обед (в процессе питания что-то со звоном упало на пол), а за полчаса до прибытия в уездный город Асланiв вышел в коридор уже переодетый в косоворотку, расшитую на груди похожими на вареных фениксов петухами, и в бледно-зеленой чалме.
Созерцая стоящего у окна Мыколу, Баг отметил, что тот стал какой-то более важный, словно каждая сотня ли, пройденная “куайчэ” в направлении Асланiва, прибавляла ему на полпальца роста и объема. Теперь Хикмет весьма горделиво извлек из кармана портов приличных размеров фигурную трубку с красными шелковыми кистями и стал ее набивать, с нетерпением глядя в окно на мелькающие кипарисы. На Бага Хикмет не обращал ровным счетом никакого внимания: ну сидит себе некий преждерожденный в полуофициальном халате в соседнем купе, ну смотрит без особого выражения то в одно окно, то, через полуотворенную коридорную дверь, в другое - обычное дело, ничего особенного.
Поезд между тем стал плавно замедлять ход. Оживились молчавшие всю дорогу репродукторы внутренней трансляции и добрым женским голосом поведали пассажирам, что через шесть с половиной минут “куайчэ” согласно расписания прибудет в древний и прекрасный уездный город Асланiв.
- О, гучномовник запрацювал, - прокомментировал это событие чей-то жизнерадостный голос в коридоре.
“Гучномовник? - с некоторым недоумением подумал Баг и внимательно посмотрел на забранный пластмассовой решеткой громкоговоритель под потолком купе. Ниже решетки располагался регулятор громкости. Пояснительных надписей не было. - Какое красивое наречие!”
Незалежный дервиш Хикмет, судя по его поведению, буквально дождаться не мог, когда рейс “куайчэ” завершится. В крайнем нетерпении он потянул вниз рукоять коридорного окна и аккуратно высунул в образовавшуюся широкую щель голову в чалме, выглядывая что-то одному ему известное. Чалму принялся трепать горячий встречный ветер.
“Экий нетерпеливый! Как единочаятелей-то увидеть хочется, - злорадно подумал Баг, упаковывая “Керулен” в сумку. - Соскучился... Скоро уже, скоро. Все там будете”.
Уездный город встретил путешественников просторной платформой, выложенной слегка выщербленными от времени известняковыми плитами, и монументальным зданием вокзала с колоннами на фасаде. Здание было выкрашено жизнерадостной желтой краской. По верху шли огромные красные буквы: “Асланiв”, а сразу под ними красовался большой портрет начальника уезда - тот, по-доброму щурясь, серьезно и вдумчиво смотрел в светлую даль. Здание венчала широкая крыша с загнутыми краями; по конькам в затылок друг другу выстроились фигурки непременных львят, призванных отгонять злых духов. Вокзал опоясывала широкая полоса тщательно постриженных кустов благородного самшита.
Баг ступил на платформу и тут же на него обрушился вполне ощутимый даже через легкий халат послеполуденный зной: ослепительное солнце царило в безоблачном небе. Баг раскрыл веер.
На перроне суетились встречающие: пестрели халаты и косоворотки, носильщики в сером проворно нагружали тележки багажом, мелькали, шлепая босыми пятками, шустрые и жилистые, дочерна загорелые, пронзительноголосые мальчишки, торгующие прохладительными напитками, которые доставали из огромных холодильных сумок, перекинутых через плечо. Прибывшие и встречающие, радостно хлопая друг друга по плечам, воздавали напиткам должное.
Баг водрузил на нос солнцезащитные очки - громадные черные стекла тут же скрыли треть лица - и, приобретя у малолетнего торговца бутылочку охлажденного апельсинового сока, неторопливо двинулся в сторону вокзала.
У входа его взгляд задержался на группе подростков, лет по десять-двенадцать, с игрушечными автоматами через плечо, в единообразных коротких шароварах и светлых безрукавках, поверх которых были повязаны легкие зеленые галстуки; галстуки, как живые, шевелились от дуновений ветерка. Подростки не суетились - стояли молча, сосредоточенно придерживая ремни своего оружия, и внимательно посматривали по сторонам. На стене сразу за их спинами, красовалась сделанная зеленым аэрозолем кривоватая размашистая надпись: “Кучум - наш начальник уезда!”
В здании вокзала на полную мощность работали кондиционеры, и потому здесь царила умиротворяющая прохлада. Подойдя к торгующему газетами и прочими “товарами в дорогу” прилавку, Баг спросил подробную карту города и, хлебнув из бутылки, бросил цепкий взгляд в громадное окно.