О психологическом изучении профессии следователя
Психологическое изучение профессий является необходимым условием научной организации труда. Попытки такого изучения в нашей стране были предприняты уже в двадцатые годы прошлого столетия. Однако они в основном сводились к формальному и схематическому описанию необходимых психических свойств в «профессиограммах» и «психограммах». Для этих работ был характерен подчеркнутый функционализм, изолированное рассмотрение отдельных компонентов профессиональной деятельности, игнорирование возможности компенсаций так называемой профессиональной непригодности, поверхностное знакомство психологов с изучаемой профессией.
Не зная специфики судебно-следственной деятельности, многие авторы работ по этой проблеме по существу механически подбирали наиболее подходящие, по их мнению, психические свойства, разделяя их на необходимые, желательные и противопоказанные. При таком подходе трудно было пойти далее самых общих и банальные указаний.
Даже в наиболее серьезных трудах, например, в книге, посвященной изучению профессий интеллигентного труда (врача, администратора и следователя) также не дается развернутой характеристики этих профессий2. Ее авторы пытаются сразу же определить характер и удельный вес психических свойств, которыми должны обладать соответствующие специалисты.
Для этого предлагается особая шкала, содержащая перечень различных качеств (память, внимание, мышление, черты характера, направленность интересов и пр.) с указанием оценок по пятибалльной системе, якобы определяющих значимость этих свойств для той или иной работы. Например, «Способность к доверенной
1 В работе П.А. Павлова, посвященной выбору профессии юриста, все рассуждения сводятся к тому, что следователь должен иметь дар видеть то, чего не видят другие, а работа его сравнивается с игрой ребенка, складывающего из кубиков законченную картину. (П.А. Павлов. О профессии юриста, М., 1917).
2 Интеллигентный труд. Сб. статей под ред. И.М. Будрянского, М., 1925.
работе: безусловно заслуживает доверия - 5; заслуживает доверие -4; болтлив - 3; сомнителен - 2; ненадежен - 1». Обоснованность и практическая полезность таких оценок не выдерживает критики.
Еще сомнительней специальные указания по поводу профессии следователя. В психограмме судебного следователя ставится знак равенства между следственной работой и исследовательской деятельностью психолога. «Перед психологом и, в частности, перед судебным следователем стоит труднейшая задача - экспериментировать над людьми и относиться к людям как к материалу для эксперимента; кто не в состоянии выполнить эту задачу, тот не пригоден к психологической и судебно-следственной работе, -писал К.И. Сотонин. По его мнению, следователю для этого необходимо иметь наряду с нормальным зрением и слухом такие весьма неопределенные свойства, как «зрительное внимание», «остроумие» (что означает быстрое течение мысли) и тому подобное. Одним из самых важных качеств считается проявление симпатии к подследственному, желание облегчить его участь. А есть ли фактически у следователя это чувство - не так важно1.
Основным недостатком этих работ является то, что их авторы, говоря о профессиональных свойствах, не раскрывают особенностей данной профессии и тех реальных требований, которые предъявляет она к исполнителю.
Предполагая выполнение конкретной работы в определенных условиях и с определенным эффектом, профессия требует от человека настойчивости или внимательности, осторожности или подвижности, усидчивости или терпения и так далее. Сам характер, сам процесс работы не позволяет уклониться от выполнения этих требований, ибо тогда невозможен успех, не гарантирована определенная производительность труда.
Поэтому судебная психология, изучая закономерности психической деятельности в следственной и судебной работе, призвана раскрыть психологическое своеобразие этой деятельности, охарактеризовать психологическую сторону профессиональных качеств, необходимых для следователя и судьи, указать пути их приобретения и совершенствования.
' К.И. Сотонин. Психограмма судебного следователя. Сб. «Интеллигентный труд». М, 1925, стр. 60-65.
Нередко успех следователя носит, на первый взгляд, случайный характер. Иногда можно слышать мнение о том, что случай вообще играет какую-то особую роль в его деятельности. В действительности это не так. Вопрос о месте и роли случайности в следственной работе скорее методологический, чем психологический, однако неверные установки при подходе к его разрешению непосредственно сказываются на истолковании психологии деятельности следователя.
Антинаучное уподобление случая совершенно неожиданному событию, возникшему благодаря беспричинной, стихийной комбинации явлений, ведет к отрицанию целенаправленности расследования. К ссылкам на случайную удачу прибегают обычно при неумении подвергнуть то или иное явление правильному анализу либо при недостаточности данных для того, чтобы проследить процессы, которые привели следователя к определенному положительному результату. Это имеет свое психологическое объяснение.
В каждом уголовном деле существуют, так сказать, две загадки. Первая - та, которая раскрывается в результате расследования, - это само преступление, расследуемое событие. Оно становится ясным для всех, когда удается установить его существенные обстоятельства. В материалах дела отражаются результаты отдельных следственных действий и всей деятельности следователя. Однако путь, которым шел следователь, раскрывается в этих материалах лишь в очень малой степени. Так, в протоколе осмотра, как правило, фиксируются результаты осмотра и весьма ограниченно сам его ход. В протоколе допроса чаще всего запечатля-ются лишь объяснения свидетеля, а не весь процесс взаимодействия допрашивающего и допрашиваемого. Внутренняя же сторона этого процесса в значительной мере остается за рамками уголовного дела.
То, как протекала сама работа следователя, является второй загадкой уголовного дела, которая в его материалах никогда не раскрывается вполне. Не удивительно, что многие моменты работы следователя выглядят для других как совершенно случайные или даже вовсе необъяснимые. Читающий дело не может правильно оценить такой, например, факт, как неожиданный допрос весьма осведомленного, но ранее неизвестного свидетеля, которому предшествовала большая, порой очень тонкая и кропотливая работа сле
дователя. Даже сами следователи отдельные моменты работы зачастую оценивают как совершенно случайные и самопроизвольные.
Принято различать кажущиеся и действительные случайности. Анализ деятельности следователя с позиций детерминизма существенно затрудняется тем, что в области психических явлений мы никогда не встречаемся с простым сцеплением причины и следствия, а имеем дело со сложным переплетением причинно-следственных связей. И то, что в одной системе связей выглядит как случайное, в другой представляется естественным, необходимым.
Различный характер поведения человека диктуется различными решениями. Эти решения и продиктованные ими поступки причинно обусловлены.
В объективной действительности заложены различные возможности для принятия различных решений, выбора того или иного образа действий.
Всякая деятельность предполагает наличие определенных знаний об объективной обстановке и тех условиях, в которых она должна протекать. Эти знания могут быть неполными, неточными или ошибочными, что также предопределяет многообразие решений и соответствующих им поступков.
Объективные условия детерминируют поведение человека, отражаясь в его сознании, преломляются в его психике через систему чувств, взглядов, отношений, через психические свойства и состояния. Определяясь условиями жизни, эти субъективные факторы сами оказывают сильнейшее влияние на поведение. В результате исчезает непосредственная зависимость отдельных поступков от тех или иных обстоятельств. Под влиянием внутренних условий личность проявляет избирательность по отношению к внешним воздействиям1.
Таким образом, в любом акте поведения, в каждом действии следователя скрещивается такое обилие различных влияний, которое затрудняет осознание всех обстоятельств, приводящих к тому или иному результату. Не имея возможности разобраться в этой «толпе случайностей», люди бывают склонны списывать непонятное на счет слепого случая.
1 Б. Бьярнсон. Почему мы поступаем так, а не иначе? «Вопросы философии», I960, № 2; «Философские вопросы физиологии высшей нервной деятельности и психологии», М., 1963, стр. 94-96.
Особенно самопроизвольным выглядит решение мыслительных задач. Именно это порождает бесчисленное количество предрассудков в области психологии творчества, побуждает трактовать рождение идеи как дар свыше, как результат необъяснимого вдохновения.
По страницам работ, посвященных психологии научного мышления, кочуют предания о яблоке Ньютона, чайнике Уатта и тому подобных «стимуляторах» научных открытий и изобретений. Высмеивая подобные заблуждения, Р. Бахтамов справедливо замечает, что вдохновение - не шестикрылый серафим, осеняющий случайно встреченного на дороге прохожего, а награда за большие знания, упорный и осмысленный труд, за беззаветную любовь к своему делу. Нужная мысль может прийти днем или ночью, во сне или во время работы, при виде трамвая или игры в футбол - это дело случая. Но труд, поиски, напряженная умственная работа, приводящая к идее, вовсе не случайны1.
Но даже в случайной обстановке возникновения идеи, будь то замысел изобретения или версия об обстоятельствах расследуемого события, проявляются свои закономерности.
О чисто случайных удачах в работе следователя можно говорить лишь когда определенный факт имел место совершенно независимо от усилий следователя или даже вопреки им. Обычно же мы имеем дело только с непредвиденными результатами своих поступков либо с действием неосознанных причин.
Подлинная наука враждебна всяким попыткам прятать наше незнание за кажущимися случайностями равно как и преклонению перед действительными случайностями, которые являются формой проявления необходимости и дополнением к ней2.
1Р. Бахтамов. Изгнание шестикрылого серафима. Детгиз, 1961, стр. 22, 125.
2 В связи с этим вызывает возражение мысль о том, что при расследовании нужен какой-то иной подход к случайностям, отличный от научного подхода. Повторяя известное выражение «наука - враг случайности» (что само по себе нельзя принять без серьезных оговорок), А.А. Пионтковский полагает, будто судебное доказывание, напротив, основано на отыскании случайных связей и обстоятельств, которые не существенны для характеристики преступного деяния. (А.А. Пионтковский. К вопросу о теоретических основах советской криминалистики. «Советская криминалистика на службе следствия», 1955, № 6, стр. 19-24). Между тем каждое обстоотельство может рассматриваться как случайное или несущественное лишь в определенном отношении. Это является общим
и для науки, и для практики.
Нельзя не отметить еще одной тенденции в освещении следственной работы по существу противоположной той, которая рассмотрена выше. Мы уже говорили, что в деятельности следователя различаются, во-первых, ход исследования и, во-вторых, его итог. Очищенная от всего привходящего (ошибок, заблуждений, зигзагов), следственная работа нередко рисуется в таком виде, который соответствует изложению установленных обстоятельств дела.
Нередко в рассказах следователей о своей работе расследование представляется логически развертывающимся процессом, последовательным движением от одного факта к другому, от посылок к выводам (подобно тому, как в обвинительном заключении последовательно описываются собранные доказательства и установленное преступление). В таком повествовании расследование схематизируется, упрощается, утрачивает динамику поисков. Собирание доказательств уподобляется сбору урожая в саду. Это вызывает естественную неудовлетворенность в следственной аудитории, среди читателей, знающих, насколько далека от жизни такая характеристика их труда.
Психологии научного творчества известно, что реальный процесс открытия нередко представляется исследователю в том виде, который отвечает логическому изложению этого открытия после того, как оно уже сделано'. При этом забываются многие трудности пройденного пути и сложность стоявшей перед исследователем задачи. Решенная задача всегда кажется проще.
Видимо, здесь можно обнаружить истоки некоторых ошибочных взглядов на следственную работу. «В процессе вдумчивого и критического отношения к наблюдаемым и проверяемым фактам не так уже трудно бывает вскрыть материальную истину в каждом деле», - писал В. Громов. Другой автор - О.В. Никренц эту мысль выразил еще более примитивно: «Познание объективной истины в суде является не таким уже сложным делом, и причина события преступления, а также все его обстоятельства, могут быть раскрыты в течение самое большее двух месяцев2.
1 Б.М. Кедров. К вопросу о психологии научного творчества «Вопросы психологии», 1957, №6.
2 В. Громов. Следственная практика в примерах. Юриздат, 1948, стр 33; О.В. Никренц. Судебная версия как разновидность гипотезы. Кандидатская диссертация, М., 1954, стр. 205.
Развернутая психологическая характеристика профессии следователя и широкое ознакомление с ней необходимы прежде всего для правильного выбора специальности, а также для целенаправленной подготовки будущих специалистов с процессе обучения, для рационального подбора кадров и повышения их квалификации в процессе работы.
Правильное решение проблемы профессионального призвания позволяет человеку выбрать жизненный путь, наиболее соответствующий его интересам и возможностям. Для общества это означает наилучшее применение сил и способностей каждого в общественно полезном труде. Ошибка же в выборе профессии наносит серьезный ущерб и обществу, и отдельным его членам.
«Профессии, - писал К. Маркс, - кажутся нам самыми возвышенными, если они пустили в нашем сердце глубокие корни, если идеям, господствующим в них, мы готовы принести в жертву нашу жизнь и все наши стремления. Они могут осчастливить того, кто имеет к ним призвание, но они обрекают на гибель того, кто принялся за их поспешно, необдуманно, поддавшись моменту».
Целесообразность психологических методов профессионального отбора неоспорима. И если в ряде областей сделаны существенные шаги в этом направлении (можно, например, сослаться на практику отбора будущих специалистов в области математики, физики, химии, биологии), то выбор юридических специальностей по-прежнему остается в значительной части результатом случайного стечения обстоятельств, поверхностного знакомства с характером будущей работы.
На должности следователя нередко оказываются люди, не считающие эту работу своим призванием. Зачастую те, кого привлекает деятельность следователя, имеют о ней смутное представление, сложившееся под влиянием детективной литературы, а не в результате ясного понимания особенностей этого нелегкого труда. Приступив же к работе и столкнувшись с ее будничными сторонами, некоторые из них утрачивают прежние иллюзии, испытывают разочарование либо, что еще хуже, остаются ремесленниками, не способными увлечься даже самыми захватывающими сторонами своей профессии. В конце концов, не удовлетворяя предъявляемым требованиям, они обычно оставляют следственную работу. Естественный профессиональный отбор,
происходящий в процессе самой деятельности, является одной из причин текучести следственных кадров.
Ознакомление будущих следователей в процессе обучения, прохождения студенческой практики и стажировки со всеми, в том числе и теневыми сторонами их будущей службы, необходимо для того, чтобы они своевременно и более сознательно могли оценить соответствие предстоящей деятельности их наклонностям. И само обучение, содержание и методика занятий должны быть подчинены задаче воспитания психологической готовности обучающихся ко всем трудностям следственной работы. Такая готовность должна формироваться и в практической деятельности, ибо далеко не всегда следователи осознают значение отдельных особенностей своей профессии, ее «узкие» места, подлинные причины допускаемых ошибок.