Характер психопатологических нарушений у ветеранов
 |
Психопатологические нарушения у ветеранов Афганской войны были представлены следующими синдромами: истеро-инохондрический (32%); астено-ипохондрический (35%); обсессивно-фобический (33%); астено-депрессивный (26%); астено-невротический (38%).
Рис.2. Соотношение клинических и субклинических проявлений невротических синдромов у ветеранов без признаков ПТСР
Выявлена четкая зависимость характера и выраженности психопатологических нарушений от наличия признаков ПТСР у воинов-интернационалистов.
 |
На рис. 2 и 3 представлено соотношение клинических и субклинических проявлений вышеперечисленных синдромов у ветеранов без признаков и с признаками ПТСР.
Рис.3. Соотношение клинических и субклинических проявлений невротических синдромов у ветеранов, имеющих признаки ПТСР
Как видно из рис.2 и 3, у ветеранов с признаками ПТСР, в 3,7 раза более выражен астено-невротический синдром (особенно его субклинические формы);
в 4,7 раза более выражен астено-ипохондрический синдром;
в 9,5 раза более выражен обсессивно-фобический синдром;
в 7,3 раза более выражен истеро-ипохондрический синдром;
в 7,5 раза более выражен астено-депрессивный синдром но сравнению с ветеранами, не имеющими признаков ПТСР.
В отечественной литературе описываются выявленные типы психической дезадаптации у ветеранов, показателем которых является целостная поведенческая стратегия (Карвасарский Б. Д. и др., 1990).
Первый тип - активно-оборонительный (преимущественно адаптированный). Отмечается либо адекватная оценка тяжести заболевания, либо тенденция к его игнорированию. Наблюдаются невротические расстройства. У части ветеранов выражено стремление обследоваться и лечиться амбулаторно. Второй тип — пассивно-оборонительный (дезадантация с интрапсихической направленностью). В его основе - отступление, примирение с болезнью. Характерны тревожно-денрессивные и ипохондрические тенденции. Снижена потребность бороться с болезнью, ориентация на «выигрыш» от нее. Психический дискомфорт - в жалобах соматического характера. Третий тип - деструктивный (дезадаптация с интерпсихической направленностью). Характерно нарушение социального функционирования. Наблюдаются внутренняя напряженность, дисфория. Часто отмечаются конфликты, взрывное поведение. Для разрядки отрицательных аффектов пациенты прибегают к алкоголю, наркотикам, агрессивным действиям и суицидальным попыткам.
Описаны разнообразные психопатологические симптомокомплексы, наблюдаемые у ветеранов (Цыганков Б. Д., 1992).
Для астенического симптомокомплекса характерны выраженные возбудимость и раздражительность на фоне повышенной утомляемости и истощаемость, эмоциональная слабость, пониженное настроение, обидчивость. Обсессивно-фобический симнтомокомплекс проявляется чувствами немотивированной тревоги и страха, навязчивыми воспоминаниями психотравмируюшего события. При истерическом симптомокомплексе наблюдаются повышенная внушаемость и самовнушаемость, стремление привлечь к себе внимание, демонстративный характер поведения. Для депрессивного симптомокомнлекса характерны пониженное настроение, чувство пессимизма. Для эксплозивного симптомокомплекса характерны повышенная раздражительность, взрывчатость, злобность и агрессивность. Психоорганический симптомокомплекс, как правило, развивается у пострадавших, перенесших черепно-мозговую травму (астения, дисфория, нарушения памяти, эмоциональные расстройства, нарушения сна). Возможны кратковременные дереализационные, делириозные и онейроидные расстройства.
Ряд исследований затрагивает психологические проблемы ветеранов. Так, Р.А. Абдурахманов (1992) в качестве одной из основных проблем ветеранов Афганистана выявил трудности в общении, к которым, по его данным, имеют отношение до 30% проявлений посттравматических стрессовых расстройств. В целом 88% обследованных испытывают дискомфорт в общении с окружающими, 76% отмечают трудности в эмоционально напряженных ситуациях общения.
В.М. Звонников (1992), основываясь на результатах комплексного обследования участников боевых действий в Афганистане (летчиков), объясняет специфические отличия психических расстройств особенностями контингента (специальный отбор и подготовка), сверхсильным характером психотравмы с реальной угрозой для жизни и значительным разнообразием, многократностью и длительностью психотравмирующих воздействий.
С психологической точки зрения важную роль в развитии нервно-психических и психосоматических нарушений играет внутренний конфликт участников войны: у 70— 90% обследованных мотивация к летной работе после года службы в Афганистане отсутствовала, у 5—8% обнаруживалась отрицательная мотивация, однако они были вынуждены продолжать воевать, исполняя воинский долг. В итоге у 68% обнаруживалась хроническая раздражительность, в 39% случаев — нарушения сна. С нейропсихологической точки зрения важная роль в возникновении нарушений отводится межполушарной ассиметрии и коррекции возникающей гиперактивации правого полушария головного мозга (Звонников В.М., Стрельченко А.Б., 1992).
В.Е. Попов (1992) в качестве причины замедляющей реадаптацию ветеранов Афганистана, рассматривает восприятие окружающими защитно-адаптивного поведения как неприемлемого или даже асоциального. Среди наиболее часто встречающихся механизмов защитного поведения приводится двигательное возбуждение и активность (встречается в 80% случаев дезадаптации), агрессия (в 2% тотальная и в 60% — при уверенности в безнаказанности), апатия, психическая регрессия (50%), адаптивная активность воображения (в 56% случаев агрессивные сновидения и в 75% — представление агрессивных действий в бодрствующем состоянии), уход (бегство) от ситуаций, напоминающих стрессор.
Автор предлагает относить к числу защитно-адаптивных механизмов в раннем периоде адаптации (оговаривая отсутствие при этом психологической и физиологической зависимости) и употребление алкоголя и наркотиков. Как показали исследования автора, 80% военнослужащих в период вторичной дезадаптации ежедневно употребляли спиртные напитки, 5%— наркотики.
Знаков В.В., анализируя в цикле работ (1990 и др.) социально-психологические проблемы ветеранов войны в Афганистане, приходит к выводу об искажении социально-психологического портрета «афганцев» в массовом сознании и склонности окружающих приписывать ветеранам ложные черты, преувеличивать их раздражительность и возбудимость, замкнутость и тревожность, апатию и депрессию.
По мнению автора, экспериментальные данные свидетельствуют о том, что агрессивность у ветеранов «не выше, чем у их не воевавших сверстников», а «показатели раздражительности и косвенной агрессивности у контрольной группы оказались выше, чем у участников войны». Не обнаруживает автор значительных различий и по уровню тревожности, полагая, что общество склонно приписывать «афганцам» наличие психологических проблем, «которые беспокоят и мешают послевоенной адаптации только тех ветеранов, которые страдают посттравматическими стрессовыми расстройствами».
Выводы, приведенные автором, противоречат, однако, результатам большинства других исследований, посвященных психологическим проблемам ветеранов Афганистана (Краснянский А.Н., 1990; Tsygankov В., Melanin А., 1991; Демченкова Г.З., 1992; Снедков Е.В., 1992). Данное противоречие, возможно, объясняется технологией построения выводов: так, вывод об отсутствии различий в уровне тревожности автор делает на основе того, что из 100 испытуемых контрольной группы высокая тревожность обнаружена у 35 человек, а из 62 «афганцев» — у 18 обследованных.
Подобный вывод вызывает, по меньшей мере, два критических замечания: во-первых, для суждения о различиях в уровне тревожности следует проводить математическое сравнение конкретных показателей в цифровом виде, на что и рассчитана примененная автором методика; во-вторых, не ясно, о ситуационной или личностной тревожности идет речь (между тем данные показатели описывают различные характеристики тревожности). Наконец, не принимается во внимание описанный в литературе негативизм жертв стресса по отношению к обследованию, часто проявляющийся на бессознательном уровне тенденцией преуменьшать последствия стресса, шкала же «лжи» в приводимых автором методиках отсутствует. Внутренние противоречия обнаруживаются и в попытках свести распространенность психологических проблем ветеранов только к числу лиц, страдающих посттравматическим стрессовым расстройством, тогда как многочисленные литературные данные свидетельствуют как раз о распространенности субклинических реадаптационных проблем среди ветеранов (DeFasio V. J., 1978; Williams Т., 1987).
Оценку распространенности посттравматического стрессового расстройства среди обследованных В.В. Знаков строит на результатах структурированного интервью, при этом «конфликтность, раздражительность, чувство одиночества и непонимания со стороны окружающих проявляются у меньшей части ветеранов, у которых есть признаки посттравматического стрессового расстройства (по моим данным , не более 20 человек из 62)». Что понимается под «признаками» и насколько «не более», — остается неясным, тогда как диагноз ПТСР предполагает соответствие клинической картины конкретным диагностическим критериям (DSM-III-R, 1987 или МКБ-10,1990).
Контрольные вопросы
38. Рассмотрите психопатологические особенности проявления ПТСР у бывших участников военных действий.