Дефицит белка или дефицит знаний?

Предлагаю вам решить небольшую задачку. Известно, что ежесуточно в организме человека распадается около 300 граммов белка. Из проведенных мной экспериментов известно также, что участники пеших переходов через пустыни, сверхмарафонцы, горные туристы и альпинисты, о которых я не раз уже рассказывала в печати, получали не более 10—20 граммов белка в сутки, преодолевая тяже­лые и длительные физические нагрузки. Помимо того, нам известна точка зрения сторонников теории сбаланси­рованного питания, считающих, что потребности челове­ка в питательных веществах удовлетворяются исключи­тельно за счет продуктов питания. Спрашивается: из каких же источников восполняется поистине необъясни­мый с позиций современной биологической науки дефи­цит белка? При этом следует иметь в виду, что речь идет не о каком-то второстепенном веществе, без которого мы в крайнем случае могли бы и обойтись. Белки составляют основу процессов жизнедеятельности нашего организма, участвуют в построении его тканей и клеточных структур, ферментов, гормонов, дыхательных пигментов.

Нетрудно подсчитать, что если вес тела человека, выполняющего рекомендации Системы Естественного Оздоровления, составляет, скажем, 60 килограммов, то примерно через 200 дней от него не должно остаться бы и следа. Хотя, разумеется, до этого не дойдет, так как смерть наступит намного раньше.

Любому здравомыслящему человеку ясно, что на са­мом деле никакого дефицита белка нет, существует лишь дефицит знаний о процессах, происходящих в недрах нашего организма. Но понимание этой истины вопроса об источниках восполнения расходуемого нами белка с повестки дня не снимает. И если в ответе на него наука нам не помощница, попробуем опереться на логику и здравый смысл. Тем более что кое-какие вехи на пути логических умозаключений расставлены нашими пред­шественниками.

Начнем с бесспорных, научно установленных фактов. Мы знаем, что в состав белка входят азот, кислород, водород, углерод и некоторые другие химические элемен­ты. Все они имеются в больших или меньших количест­вах в земной атмосфере. В воздухе, которым мы дышим, содержится около 79 процентов азота, почти 21 процент кислорода, следы углекислого газа, гелия, многих других газов.

Долгие годы считалось, что растения и животные усваивать свободный азот атмосферы не могут. Такой способностью наделялись лишь некоторые виды бакте­рий, обитающие в почве. Утверждалось, что они-то и яв­ляются едва ли не единственными поставщиками связан­ного азота растениям, которые вырабатывают из него растительные белки. Животные, питающиеся растения­ми, перерабатывают растительные белки в животные. Человек, потребляя в пищу плоды, растения и травояд­ных животных, получает таким путем весь спектр необ­ходимых ему белков.

Однако последние исследования не оставили от этой примитивной схемы камня на камне и еще раз доказали, насколько бесплодны и вредны попытки втиснуть приро­ду в прокрустово ложе наших скудных познаний. Было доказано, в частности, что зеленая масса растений на 9/10 состоит из фиксированной энергии Солнца и газов атмо­сферы, в том числе и за счет усвоения газообразного азота.

Но, может быть, растения—это единственный вид сложных живых организмов, способных непосредственно усваивать атмосферный азот и строить из него белки? Исследования ряда ученых дают основания утверждать, что это не так. Первое семечко сомнения посеял еще И. М. Сеченов, установивший, что в артериальной крови, обогащенной газами атмосферы и доставляющей их в клетки, азота содержится заметно больше, чем в от­работавшей свое венозной. Ученый не дал ответа на вопрос, что же происходит с азотом в нашем организме. Да и наивно было бы ожидать этого, учитывая низкий уровень технического оснащения лабораторий в конце прошлого—начале нынешнего века, а вот почему этой проблемой не торопится заняться современная биология, сказать трудно.

Тем не менее, благодаря работам отдельных энтузиа­стов с достаточно большой долей уверенности можно утверждать, что наш организм восполняет расходуемый белок и за счет усвоения газообразного азота. Очень жаль, что в свое время мимо внимания большинства ученых прошла книга замечательного человека, «исследо­вателя от бога» М. И. Волского «Фиксация азота слож­ными растениями и животными», вышедшая в 1970 году в Горьком. Серией простых и остроумных опытов он доказал, что процесс, сформулированный им в заглавии книги, действительно происходит. Назову только некото­рые из них. Михаил Иванович помещал растение под стеклянный колпак и удалял оттуда азот. Растение чахло, как говорится, на глазах. Из эмбрионов сложных живот­ных, развившихся в таких же условиях, рождались урод­цы. Особенно наглядно демонстрировали это опыты с ку­риными яйцами, где эмбрион цыпленка, казалось бы, из­начально обеспечен всем необходимым для нормального развития.

Следует сказать, что работы М. И. Волского в какой-то мере способствовали успеху наших исследований, осу­ществляемых на космических кораблях и орбитальных станциях. Именно Михаил. Иванович сумел убедить С. П. Королева в том, что в составе воздуха, которым дышат космонавты, ни в коем случае нельзя заменять азот гелием, как это предполагалось сделать.

В то время я работала в Институте космических ис­следований АН СССР, и эксперименты М. И. Волского привлекли мое внимание. Поехала в Горький, чтобы лич­но познакомиться с ним, и увидела интереснейшего чело­века, которому блестящий ум исследователя позволил выйти за рамки избранной им специальности (он был в ту пору уже доктором технических наук, заведовал кафедрой сопротивления материалов в Горьковском уни­верситете) и успешно работать в области биологии. У Михаила Ивановича была небольшая лаборатория, которую он долгие-долгие годы содержал на свои личные средства. Правда, когда я ознакомилась с программой проводившихся в ней исследований, сразу же обратила внимание на то, что значительная их часть была посвя­щена изучению уже открытого и доказанного десятки лет назад.

Тогда же я предложила поставить новый опыт. Дело в том, что М. И. Волский в эксперименте, продолжав­шемся пять часов, отметил, что выдыхаемый воздух обогащается азотом. Встал вопрос: почему? Не проис­ходит ли это в результате распада избыточно потреб­ленных белков пищи?

Чтобы проверить это предположение, я предложила исследовать дыхание человека, питающегося в соответст­вии с нормами целебного питания. Получила согласие на участие в эксперименте одного из своих пациентов Эберлина, строго соблюдавшего требования видового натурального питания, составляющего один из элемен­тов Системы Естественного Оздоровления.

Опыт проходил в лаборатории МГУ им. М. В. Ло­моносова. Мы обнаружили, что питающийся правильно человек на протяжении всех пяти часов, в течение которых осуществлялся эксперимент, постепенно снижал количество азота в выдыхаемом воздухе. Таким образом, наши предположения о том, что в первом опыте источни­ком повышенного содержания азота в выдыхаемом воз­духе является белок пищи, подтвердилось. Помню, в шутку сказала тогда, что человеку больше нечего де­лать, как только обогащать атмосферу Земли азотом.

Мы решили продолжать исследования с другими мо­ими пациентами, я уже подобрала для этого женщину, но оказалось, что размеры ее шеи не подошли к ис­пользовавшемуся в опытах скафандру, и исследования временно были прекращены. А потом случилось непо­правимое—Михаил Иванович ушел из жизни, и пер­спективное направление научного поиска на долгие годы заглохло.

Долгое время исследования М. И. Волского отста­ивал его сын.

Немалый вклад в разработку проблемы внесли уче­ные, связанные с ветеринарной наукой, в частности, ака­демик Гулый, обративший внимание на прямую зависи­мость величины привесов животных от концентрации углекислоты и ее соединений в потреблении.

К сожалению, из-за инертности «большой» науки, академических институтов изучение проблемы восполне­ния расходуемых организмом белков путем фиксации атмосферного азота остается уделом талантливых одино­чек. А ведь решение этой проблемы позволило бы в корне изменить все наши взгляды на питание, на обеспечение белкового баланса человеческого организма.

Выбирать нам

Мы уже выяснили с вами, что современная наука о питании явно не на высоте. Под словом «мы» подразу­меваю не только нашу страну, а человечество в целом. Теория сбалансированного питания привела людей в ту­пик, выбраться из которого путем ее «уточнения», «дора­ботки» и прочими полумерами невозможно. Она неверна в самой своей основе, что все мы ощущаем на себе. Смерть от старости как естественное завершение процес­са жизни, как постепенное угасание, не связанное с долги­ми мучениями, стало для нас недосягаемой мечтой. Бо­лезни, одна другой опаснее, косят людей в возрасте, который биологически должен быть для человека возрас­том расцвета, возрастом мудрости, плодотворной рабо­ты, любви, рождения и воспитания детей. Ослабленный неправильным образом жизни, и прежде всего несвойст­венным ему питанием, организм становится легкой добы­чей всевозможных заболеваний.

Вы спросите: где же выход? Неужели, объединив уси­лия ученых всего мира, нельзя создать-таки теорию пита­ния? Отвечу однозначно: нельзя! Пока мы сами не опре­делимся, кто мы и каково наше место в природе.

Первый и главный вопрос,на который всем нам, сле­дует дать ответ: какие мы, плодоядные или всеядные? И сделать это поможет сама природа.

Обратимся к фактам, которые она нам во множестве представляет. Часть из них я уже приводила: это видовые анатомические и физиологические особенности челове­ческого организма, это положительный опыт людей, пол­ностью исключивших мясо из своего рациона питания, это, наконец, печальные для человека последствия по­требления мяса.

Согласна, на каком-то этапе развития животный бе­лок стал той ступенькой, которая позволила человеку стать человеком. Но означает ли это, что мы и дальше должны жить на лестничной площадке? Может быть пора уже обустраивать свою «квартиру» в той экологической нише, которую отвела нам природа? Да так, чтобы не тревожить соседей, не отравлять им жизнь своим бес­культурьем и невежеством, чтобы наши удобства, кото­рым мы так привержены и которыми сверх всякой меры дорожим, не оборачивались для них погибелью и разоре­нием. Если мы допустим это, то и наша «квартира» станет для всех нас коллективным могильным склепом.

Предположим, мы сделали выбор в пользу целитель­ной пищи. Во всяком случае я надеюсь на это и делаю все, что в моих силах, чтобы способствовать правиль­ному выбору. В таком случае наука о питании должна будет ответить на второй, решающий, вопрос:является ли пища единственным источником восполнения энер­гетических затрат человека? Теория сбалансированного питания, ничтоже сумняшеся, отвечает на него однозна­чно: «да».

Однако многочисленные факты свидетельствуют о том, что это далеко не так. Будем рассуждать ло­гически. Скажите, может ли человек искупаться, скажем, в море и выйти из воды сухим? Мы можем не знать теории, объясняющей смачивающие свойства воды, од­нако обычный житейский опыт подскажет нам, что это невозможно. Но ведь и человек, и все живое на Земле буквально купается в океане энергии. Причем видов энергии существует множество, как открытых наукой, так и неизвестных еще. Здесь и космическое излучение, и энер­гия Солнца, и, как показали упоминавшиеся уже теорети­ческие исследования И. Герловина, энергия физического вакуума. «Калорийщики» же признают только один ее вид—тепловую, т. е. энергию окисления, в процессе ко­торой происходит разрыв химических связей вещества. Это далеко не самый эффективный вид энергии в соот­ветствии с постулатом второго закона термодинамики.

Однако сама жизнь опровергает их искусственные по­строения. Еще в начале века ученые обращали внимание на химическое и биологическое сходство гемоглобина крови с хлорофиллом растений. Тогда же швейцарский клиницист М. Бирхер-Беннер высказал предположение, что «и в жи­вотном может происходить превращение энергии Солнца в химическую энергию». В этой связи снова вспоминаю все свои переходы через пустыни и прежде всего особо памят­ное мне путешествие, часть которого проходила по высох­шему дну Аральского моря, где на десятки и десятки километров не встретишь ни одного колодца. Будь привер­женцы теории сбалансированного питания правы, ни я, ни ребята, которые шли со мной через раскаленные пески, не должны были бы вернуться домой, поскольку наш суточ­ный рацион питания был не менее чем в 10 раз ниже рекомендуемого теоретиками для лиц тяжелого физиче­ского труда. Зато солнца было, что называется, море.

Да если верить горе-теоретикам, при «дефиците» пи­тания в пять с лишним тысяч килокалорий в сутки от нас и тени не должно было остаться. А между тем никто не утратил массы своего тела, а некоторые даже прибавили в весе. Я очень хотела бы услышать объяснения этого факта с позиции теории питания прошлого века, однако «калорийшики» в бой не рвутся, предпочитая позицию бессмертного кота Васьки, который, как известно, слуша­ет да ест.

Пока мы с вами не пробудимся от летаргии, сытная жизнь и спокойный сон им обеспечены, а нашим уделом будут оставаться долгие болезни и короткий век.

Третийвопрос, на который должна дать ответ наука о питании, это вопрос о том, какую получает наш ор­ганизм энергию с пищей: только ли тепловую, как убеж­дают апологеты господствующей ныне теории, или еще ту, которая все еще остается вне поля их зрения,— биоло­гическую.

Для начала приведу наводящий на серьезные размыш­ления факт. Как известно, новорожденный, питаясь исключительно материнским молоком, за 180 дней удваи­вает свой вес. Пытаясь как-то объяснить этот феномен, «калорийщики» пускаются в рассуждения о высокой ка­лорийности материнского молока. Как же выглядит по­ложение на самом деле? В 100 граммах молока содержит­ся всего 2 грамма белка и мизерное количество жиров и углеводов. Если пересчитать рацион младенца на кило­грамм его веса, то окажется, что по калорийности он сравним с пищевым рационом самого последнего нашего нищего, влачащего полуголодное существование. А ново­рожденный, несмотря на это, процветает, растет не по дням, а по часам. Что это означает с позиции энергорас­хода и энергопотребления по законам теории сбалансиро­ванного питания?

Прежде чем предлагать вам какие-то выводы и мысли на этот счет, расскажу об одном любопытном опыте. Новорожденных мышек поят натуральным молоком, и они живут припеваючи. Однако стоит заменить нату­ральное молоко смесью, абсолютно точно, вплоть до фер­ментов, воспроизводящей его химический состав, но инг­редиенты которой получены не из живого вещества, как мышки одна за другой гибнут. Живут даже меньше, чем на простой воде. Стоит однако к этой искусственной смеси добавить хотя бы чуть-чуть, буквально несколько капель натурального молока, и подопытные мышки, словно напившись живой воды, становятся шустрыми, подвижными, как и прежде.

Наивно было бы ожидать каких-либо объяснений этих фактов от апологетов теории сбалансированного питания.

Существует, в частности, предположение, что все ма­териальные формы, как живые, так и неживые, обладают не только энергией, но и информацией. Можно согла­шаться с этим, можно не соглашаться, однако тот, кто воспринимает природу в ее целостности, а Система Есте­ственного Оздоровления основана именно на этом прин­ципе, постоянно ощущает присутствие этого третьего элемента в единстве материи и энергии. Таким образом, уместнее, наверное, говорить о триединстве «материя — энергия—информация». Поэтому, когда речь будет идти о биологической энергии, не забывайте и о последнем члене триединой формулы.

А теперь вернусь к более высокому, чем тепловая, виду энергии, которая не регистрируется современными грубыми методами и приборами. Именно эту энергию получает с молоком матери младенец, именно она оживляет находящихся на пороге гибели мышек. Эта энергия, словно сжатая пружина, таится до поры до времени в зернышке пшеницы, чтобы, дождавшись уроч­ного часа, выстрелить тянущимся к солнцу ростком. На ее существование указывали наиболее прозорливые умы человечества и, в частности, В. И. Вернадский, который назвал ее биологической, подчеркнув при этом, что она еще недоступна нашему пониманию энергии. А упоминав­шийся чуть раньше швейцарский ученый Бирхер-Беннер вообще предложил учитывать ценность пищевых продук­тов не по их теплотворной способности, а по способности аккумулировать энергию Солнца. В соответствии с этим он разделил продукты питания на три категории. К пер­вой, наиболее ценной, он отнес продукты, потребляемые в естественном виде. Это фрукты, овощи, ягоды и плоды, коренья, салаты, орехи, зерна злаков, каштаны, из живот­ных продуктов только сырое молоко и яйца. Во вторую группу, характеризующуюся умеренным ослаблением энергии, вызванным нагреванием в процессе кулинарной обработки, ученый включил овощи (листья, стебли и кор­ни), клубни растений (картофель и др.), вареные зерна злаков и мучные блюда из них, вареные плоды, из про­дуктов животного происхождения—кипяченое молоко, молодой сыр, масло, вареные яйца. В третью группу вошли продукты с сильным ослаблением энергии, вы­званным омертвлением, нагреванием или тем и другим: грибы, как не способные самостоятельно накапливать солнечную энергию, спелый сыр, сырое, вареное или жа­реное мясо, рыба, птица, копченые и соленые мясные продукты, дичь. Как видим, шкала ценности пищевых продуктов, предложенная Бирхер-Беннером, прямо про­тивоположна той, что рекомендует нам теория сбалан­сированного питания. Кто же из них все-таки прав?

Лично для меня никаких сомнений не осталось после разработанного и поставленного по моей методике экспе­римента со сверхмарафонцами. Несколько слов о самом виде спорта. В отличие от обычного марафона, дистан­ция которого составляет 42 километра 195 метров, сверх­марафонцы преодолевали за 7 дней 500 километров—по 70—72 километра в день. Эта предельная для человечес­кого организма нагрузка вполне соизмерима с самой тяжелой физической работой. И сверхмарафонцы, и заня­тые таким трудом работники расходуют в день до 6000 килокалорий.

Суть эксперимента состояла в том, что в группу из 40 сверхмарафонцев я включила несколько подготовленных по моей методике спортсменов. Первые питались по рацио­нам, составленным специалистами-«калорийщиками» и по­требляли в сутки примерно 190 граммов белка, около 200 граммов жира и 900 граммов углеводов, что в пересчете и давало те самые 6000 килокалорий. Набор продуктов полностью соответствовал представлениям «теоретиков» и состоял из мяса во всех мыслимых видах, вермишели, макарон, сладостей. Спортсмены, входившие в мою группу, получали в сутки 28 граммов белка, 25 граммов жиров, 180 граммов углеводов, что по принятой «калорийщиками» методике расчета соответствовало 1200 килокалориям. Продукты были полноценными, энергоемкими, сохранив­шие свои природные свойства: свекла так свекла, а не концентрат. Свежая зелень, фрукты, овощи, цельные зерна злаковых, крупы. Строго соблюдалась гигиена питания.

Для сверхмарафонцев первой группы все эти тонко­сти, составляющие неотъемлемые элементы культуры пи­тания человека, в расчет не принимались, так как теория сбалансированного питания других богов, кроме килока­лорий, не признает.

Во всем остальном—в физических нагрузках, режиме дня—никаких различий между участниками эксперимен­та не было. Сравнительный анализ, проведенный специа­листами института физкультуры, показал, что мои пи­томцы оказались более выносливыми и, самое интерес­ное, не только не теряли в весе, но и прибавили.

А вот выдержка из протокола, зафиксировавшего ре­зультаты другого эксперимента—четырехдневного про­бега Академгородок—Барнаул, в котором участвовали 13 членов клуба любителей бега Сибирского отделения АН СССР. В день они пробегали по 50 километров, затрачивая на каждый километр 4—5 минут.

«Ежедневно до и после бега,—говорится в докумен­те,—проводилось взвешивание участников с точностью до 50 граммов. За время пробега трое сохранили вес без изменения, четверо прибавили в весе от 0,7 до 2 кило­граммов». Чтобы читатель в полной мере оценил значе­ние этого факта, скажу, что марафонцы, питающиеся по нормативам устаревшей теории, за одно соревнование теряют в весе до 3—4 килограммов.

Результаты эксперимента были восприняты ее сторон­никами как гром среди ясного неба. Ведь по их представ­лениям 1200 килокалорий недостаточно даже для того, чтобы возместить минимальные энергозатраты организ­ма, находящегося в состоянии полного покоя. А здесь такая колоссальная нагрузка! Но гром прогремел, и все осталось по-прежнему. Думаю, нет нужды задаваться вопросом почему: если факты противоречат постулатам господствующей теории, тем хуже для фактов. Слишком уж рельефно проявилась в этом эксперименте ошибоч­ность общепринятых физиологических оценок здоровья, основанных на нормативах теории сбалансированного питания, чтобы предать его итоги широкой огласке. В ре­зультате моих многолетних экспериментов прежде всего удалось получить научное представление о нормах истин­ного здоровья, в отличие от «практического здоровья». Основной обмен здорового человека, живущего по Сис­теме Естественного Оздоровления, составляет 250— 400 килокалорий вместо 1200—1700 килокалорий «прак­тически здорового» и еще трудоспособного, но фактиче­ски уже хронически больного человека.

В разработанной мной Системе нашло практическое воплощение большинство идей, высказывавшихся в раз­ное время крупнейшими учеными мира, которые много и плодотворно размышляли о месте человека в живой и неживой природе, о бесчисленных нитях, связывающих его со Вселенной. Причем каждая из них, прежде чем быть включенной в Систему, проходила придирчивую практическую проверку в многочисленных опытах и экс­периментах, часть которых я привела в этой книге. В ре­зультате, как я считаю, удалось опровергнуть представ­ления о восполнении энергетических затрат человеческо­го организма. Но теория сбалансированного питания не сдает своих позиций. Она будет сохранять их до тех пор, пока вы сами не откажете ей в своей молчаливой под­держке, не избавитесь от привычек и пристрастий, состав­ляющих для нее благодатную почву.

Мы сейчас оказались на распутье. Калорийная теория питания доказала свою полную несостоятельность. На­ука же о питании еще не создана, и главная тому причи­на—низкий уровень наших представлений в науке о че­ловеке. Тем не менее мы уже знаем, в каком направлении идти, осталось сделать первый шаг. Давайте же сделаем его, ведь дорогу осилит только идущий.