Глава 96. Необузданные инстинкты.

Как далеко за час-другой мог уйти ленивый послушник Братства, забравший переписанный альманах? Путь до Болотного лагеря не близкий, ещё не поздно было попытаться перехватить посыльного. Можно было применить силу, убить сектанта или отобрать у него книгу, но такие грубые методы привели бы к неприятным последствиям, потому как Юберион однозначно посчитал бы это нарушением договора и объявлением войны. Мне виделись две альтернативы – смириться и оставить всё как есть, или же действовать инкогнито, так, чтобы не навлечь на себя подозрений. Однако, как покинуть замок, оставшись незамеченным, да ещё и успеть догнать курьера?

Корристо, скорее всего, воспользовался телепортом, причём не обязательно в то место, которое я в своё время подготавливал по его поручению. В колонии было множество укромных уголков и Верховный Маг за время своих отлучек из обители мог сделать себе новую точку пространственного переноса. Нельзя было исключать возможность случайной встречи с наставником, если я захочу покинуть обитель, хотя в тот момент это было наименьшей из проблем – едва ли Корристо останется сидеть в пещере, в которую вёл портал.

Была трудность посерьёзнее – у курьера была фора во времени и пройденном расстоянии. Как я успел недавно убедиться, скоростные переходы не были моим «коньком», догнать посыльного даже бегом у меня едва ли бы получилось. Конечно, у меня в запасе было неплохое зелье скорости, которое некоторое время позволяло двигаться на пределе человеческих возможней, но мне очень не хотелось прибегать к его помощи. Дело было не столько в неприятных последствиях для здоровья, сколько в том, что стремительно мчащийся по колонии маг огня вызовет уйму ненужных вопросов и слухов. Лучше уж остаться в обители, чем так подставляться.

Решение пришло, когда я уже подумывал отбросить любые попытки предотвратить доставку альманаха. Я вспомнил, как Торрез ухитрился подкрасться незамеченным ко мне с товарищами во время посиделок у костра. Кто бы мог подумать, что копошащийся в кустах мясной жук на самом деле заколдованный человек? Что мешало и мне проделать нечто подобное? Ещё будучи охотником, я лично продал магам три свитка трансформации – в шершня, волка и мясного жука. Помимо этого, в общих запасах были и другие подобные редкие заклинания. Один из свитков, очевидно, Торрез уже использовал, но, как минимум два продолжали пылиться в хранилище. Я поспешил к заветному сундуку с припасами, и к своему облегчению обнаружил искомое. Я спрятал два потрёпанных бумажных свёртка в карман мантии и взялся за руну телепортации. Времени на объяснения и оправдания перед товарищами по кругу не было.

Сырые стены пещеры встретили меня, как всегда пронизывающим холодом, несмотря на то, что на улице ярко светило солнце. Я поспешил открыть старую скрипучую дверь и выйти на улицу. Был соблазн превратиться в шершня и немедленно вылететь в погоню за послушником. Мчась на всей скорости, игнорируя кочки и овраги, несомненно, не составляло труда догнать курьера до его прибытия к Кор Галому. Я уже собирался зачитать надпись на свитке, но меня остановила внезапная мысль – как я остановлю послушника, будучи в образе шершня? Да, жало этой твари очень опасно, но рисковать жизнью в поединке с человеком, пусть даже не подготовленным, мне не хотелось. Превращение обратно в мага не годилось – нельзя было раскрывать своё участие в этом деле. Поразмыслив пару секунд, я выбрал второй свиток. Волк был опасным хищником, и едва ли молодой неопытный парень, одетый в юбку до колен и вооружённый лишь тяжёлой палкой, сможет одолеть зверя. Смерть послушника от волчьих зубов вблизи от леса, едва ли кому-то покажется странной. Что ж, лучше умрёт он, чем Лестер и ещё сотня, хоть далеко и не безгрешных, но всё же людей.

Выбранный образ хорошо подходил для поставленной задачи, но что если по дороге я натолкнусь на охотников? Шершень не был желанной добычей, в отличие от волка, чья шкура всегда высоко ценилась. Перспектива быть подстреленным меня совсем не прельщала. Кроме того, волк хоть и выносливее любого бегуна, всё же недостаточно быстр – я рисковал не успеть догнать намеченную цель. Немного поколебавшись, я достал зелье скорости, откупорил пробку и поставил склянку неподалёку. Рискованно пить снадобье в образе зверя, но без этого вся затея с высокой степенью вероятности могла провалиться.

Собравшись с духом, я развернул свиток превращения в волка и зачитал кодовую фразу. Дальнейшее произошло стремительно – меня подняло ввысь на добрые полметра, вокруг образовался голубой сияющий шар, тело потеряло форму, будто растворившись в магическом дыму вместе с одеждой и всем, оказавшимся внутри сферы. На мгновение, всё что мне осталось – это пустота и страх, подобный тому, который я испытывал при первой телепортации. Несмотря на то, что я уже однажды трансформировался, этот раз был или, по крайней мере, казался совсем иным. Боли не было, и я даже не уловил момент, когда вновь почувствовал под собой опору. Приятная прохлада коснулась всех четырёх лап. Я крепко впился в землю когтями, боясь потерять её снова. Заклинание удалось, и я счастливо завилял хвостом.

Вместе с новым телом, накатились и непривычные ощущения. Шерсть неудобно вздыбилась на боку, я хотел поправить её рукой, но ничего не вышло. Я сел, изогнулся и неуклюже ткнулся головой в рёбра. Твёрдые, пахнущие псиной волосы неприятно коснулись оголённой кожи носа и защекотали ноздри. Я фыркнул, лизнул выбивающийся клок шерсти, пригладив его, и неприятное, донимающее меня ощущение, наконец, улеглось. От стресса и страха, вызванного превращением, сердце билось необычно быстро даже для волка, становилось жарковато и я высунул язык, почувствовав, как от охлаждающейся пасти по телу распространяется приятная свежесть. Только после этого я огляделся по сторонам. Мир был непривычно серым и однотонным, к какому я привык в сумерках, а не ярким солнечным днём. Я посмотрел наверх, и солнце глянуло на меня в ответ, обжигая своим ослепительным, совершенно белым светом. Всё было в порядке, я понял, что визуальные изменения связаны лишь с особенностью волчьего восприятия, а не с провалом во времени.

Мне вспомнилось, что есть какая-то цель, ради которой я здесь, но я не мог на ней сосредоточиться, в голову лезли всякие посторонние мысли. В нескольких метрах стояла открытая бутылочка зелья. Повинуясь неясному порыву, я подошёл к ней, обхватил зубами. Острые клыки впились в стекло, и я испугался, что горлышко может разбиться. К счастью, оно выдержало, и я, запрокинув голову, влил в глотку противное жгучее зелье, сморщился и отбросил ненужную стекляшку. Она отлетела на удивление далеко, ударилась о скалу и разлетелась на кучу осколков, которые упав, затерялись в густой траве. От отвращения захотелось выть, я сдержался в последний момент. Эликсир впитывался очень быстро, я ощутил невероятный прилив сил, захотелось мчаться вперёд, впиться кому-нибудь в глотку, разорвать на куски, промчаться смертельным вихрем по лагерю охотников, сея смерть и хаос. Где-то поблизости отчётливо ощущался запах человека – это, несомненно, был Кавалорн. Чёртовы людишки не оставили зверям места на этой земле, истребили моих родственников, загнали в глухие леса. Они должны за это ответить. Смерть – достойная расплата. Слюни потекли из пасти, я сглотнул, предвкушая вкус свежей тёплой крови.

На мгновение наваждение рассеялось, и я устрашился своих мыслей – волчья сущность прорывалась в моё сознание, грозя окончательно помутить разум, лишить рассудка. Моя человечность теплилась где-то на краю восприятия, я едва осознавал себя магом огня. Уроки, изложенные в книге Ксардаса, спасли меня от неминуемого помешательства. Способы защиты от демонов пригодились и здесь. Было необходимо укрепить своё самосознание, возвести ментальную защиту, своего рода стену, хранящую разум от посягательств. Когда я проделал всё это, стало легче, злость и ненависть улеглись. В голове, если считать, что моё сознание в тот момент обитало именно там, прояснилось.

Я понял, почему в образе шершня не ощущал ничего подобного. Волк был млекопитающим, имел сознание, гораздо более развитое, чем у насекомого, его восприятие мира было намного ближе к человеческому, а потому воздействовало на меня сильнее. Шершень лишь созерцал и подчинялся примитивным инстинктам, волк же мог рассуждать, испытывать низшие эмоции, жаждать чего-то, ненавидеть. Именно поэтому нужно было защититься от волчьей натуры, не дать ей возобладать. Никогда раньше я не думал, что трансформация может быть настолько опасной. К счастью, я был достаточно подготовлен и справился с происходящим, хоть и с трудом. Оставалось только восхищаться мужеством Диего, которому довелось примерить на себя шкуру мракориса. Какой же железной волей должен был обладать следопыт, чтобы не устроить жестокой бойни в лагере и успешно превратиться назад в человека? Я зауважал своего друга ещё сильнее.

Нельзя было терять время, и я побежал в сторону Старого лагеря, чтобы, обогнув его ближе к подножию скал, выйти на дорогу к Братству. Иного проторенного пути туда не существовало и именно так должен был двигаться послушник с альманахом. Теперь, когда я полностью контролировал мысли, чувства и действия волка, которым стал, можно было приступать к исполнению задуманного. Едва успевая переставлять лапы, я вихрем промчался мимо хижины Кавалорна. Охотник в это время возился со стоящим на огне котелком и заметил несущегося сломя голову хищника уже когда я миновал его. Вряд ли он вообще понял, что это было – я бы на его месте не поверил, что обыкновенный с виду волк может нестись со скоростью разъярённого мракориса. Мне было всё равно, что подумал призрак и будет ли он пытаться подстрелить меня – благодаря вылаканному зелью я стал практически невозможной мишенью. Разве что истинный снайпер, такой как Диего, мог поразить настолько стремительную цель, но даже он скорее всего просто пришёл бы в замешательство, увидев такую неестественную картину.

Я не заметил, как Старый лагерь остался позади. Моё новое тело получало истинное удовольствие от яростной гонки, целая серия неведомых человеку ощущений захватила меня целиком, обыкновенный бег оказался сложным искусством, мне не сразу удалось приноровиться и синхронизировать движение всех четырёх конечностей. В процессе участвовало всё тело, жилы и мышцы сжимались в положенное время, передавая импульс, будто по натянутой струне. Бывали также непредвиденные трудности, связанные со свойствами грунта: то рыхлая земля вылетала из-под лап, то когти скрежетали по камням, отчего проскальзывал и терял равновесие. Один раз меня занесло особенно сильно, передняя лапа подкосилась, тело клубком прокатилось несколько метров. Волчья гибкость и жёсткая шерсть спасли от травм и ссадин, я вскочил и продолжил бег, как ни в чём ни бывало, потратив лишь несколько секунд на разгон.

Небольшую стаю падальщиков угораздило оказаться у меня на пути. Крупная матёрая птица не успела даже сообразить, что происходит, и лишь подняла голову, прислушиваясь к приближающемуся топоту. Сначала я хотел пробежать мимо, но не смог удержаться от соблазна. Прямо с разбега я метнулся на шею ошарашенной птице. Клыки вошли глубоко в плоть и сомкнулись железной хваткой. Импульс движения был настолько велик, что, вцепившись в добычу, волк не затормозил, а выдернул жертву с насиженного места, протащив по земле. Я расцепил хватку в тот же миг, как мои лапы вновь коснулись земли, и развернулся осмотреть результат нападения. Трава была залита кровью из разорванной артерии, шея превратилась в сплошное месиво, сама птица погибла практически мгновенно и лежала, даже не конвульсируя. Помнится, Ксардас как-то упомянул, что иногда охотится в облике мракориса. Страшно представить, на что он был способен, если оборотень-волк оказался такой мощной машиной для убийства.

Во рту остался привкус крови, по венам от удачной охоты распространился адреналин и ещё какие-то неведомые стимулирующие вещества, создающие неповторимую гамму переживаний. Дамарок как-то говорил, что животные подобны механизмам и не могут подчинять своей воле низменные инстинкты. Только люди способны сознательно противиться действию гормонов, которые выплёскиваются в кровь в зависимости от внешних воздействий. Именно этим по мнению алхимика человек и отличался от животного. Помня об этом, я постарался отстраниться от возникших ощущений, чтобы лишний раз не подпитывать звериную натуру и вновь не потерять контроль над собой. Захотелось сожрать добычу сырой, я отогнал эту мысль и угрожающе оскалился остальным птицам, которые за это время лишь успели вскочить. Заверещав, они бросились прочь. Их скорость была смешной по сравнению с волчьей. Я мог разметать их за несколько мгновений, оставить беспомощно умирать и трепыхаться на земле, истекая кровью…но я победил и этот порыв, развернулся, и продолжил бег в сторону цели.

Не долго мне пришлось двигаться без помех – по дороге мне повстречался человек в доспехах стражи Гомеза – скорее всего, следопыт, изучающий земли орков и следящий за окрестностями Старого лагеря. Стражник стоял практически ровно у меня на пути, обходить его было накладно, да и оставался риск издали получить болт в бок – неизвестно насколько метким и удачливым был мой визави. Я не стал менять направления, упрямо двигаясь вперёд. Мне оставалось до него совсем немного.

Волк приближался с неумолимой быстротой, отсчёт до решающего броска пошёл на секунды, расстояние до цели уменьшалось с каждым шагом. Пятьдесят метров – человек заметил угрозу. Сорок метров – в спешке выхватывал арбалет. Тридцать – наклонился зарядить оружие. Двадцать – потянул тетиву изо всех сил. Десять – выпрямился наложить болт. Ещё через мгновение он был бы готов стрелять, но я оказался быстрее и в стремительном прыжке сбил его с ног. Человек существенно тяжелее моей предыдущей добычи, но и он не в силах устоять. Следопыт свалился навзничь, ударился затылком о землю, я приземлился на его грудь. Арбалет вылетел из рук стражника куда-то в сторону, тетива щёлкнула и болт устремился вдаль, мимо цели. На секунду человек оказался полностью в моей власти, его незащищённая шея была прямо перед моими глазами, слюна из открытой для смертельного укуса звериной пасти капнула на кожу, глаза жертвы округлились от ужаса. Я практически физически ощутил предсмертный страх лежащего подо мной, почувствовал пьянящее упоение и радость победы. Зубы щёлкнули в дюйме от оголённой шеи, рассекая воздух, я сжался упругой пружиной и прыгнул вперёд, оставив лежащего позади. Он остался жив – человеческое во мне всё же возобладало над животным, совесть осталась чиста, а безумный марафон продолжился. Не оглядываясь, волк помчался дальше, напрямик к своей цели.

Убивать встреченного следопыта мне не требовалось, он был лишь мелким препятствием на пути. Однако, когда я возвышался над ним, волчья ненависть едва не захватила меня целиком. С превеликим трудом я сохранил контроль и выиграл эту внутреннюю битву, не запятнав себя ненужным убийством. После случившегося стражник не смог оправиться достаточно быстро, чтобы вновь зарядить арбалет и выстрелить мне в спину. Скорее всего в тот момент он продолжал лежать и воздавал хвалу Инносу за избавление от неминуемой гибели, а то и вовсе каялся во всех грехах. Я не испытывал больших иллюзий насчёт совести и честности каторжников, однако хотелось верить, что взгляд в глаза смерти направит разведчика на путь искупления и покаяния.

Остаток пути я размышлял о случившемся, укреплял свою ментальную защиту, чтобы не допустить повторения недавнего буйства. Я понял, что мой план совершенно не доработан, а убийство посыльного не принесёт желаемого результата. Волк не может забрать книгу, и если я это сделаю, то, когда найдут тело возникнет масса вопросов. Если же оставить книгу рядом с трупом, это лишь немного отсрочит церемонию, ведь сектанты вскоре пошлют кого-нибудь на поиски пропавшего. Пока я думал, что предпринять, впереди замаячила фигура неспешно идущего человека. Он брёл вдоль окраины леса по проторенной тропе в Болотный лагерь. Приблизившись, я понял, что это несомненно именно тот, кого я преследую. Послушник небрежно размахивал книгой в такт своему движению, и, кажется, даже напевал какую-то песенку себе под нос. Поистине, Кор Галом существенно упростил мне задачу, послав на дело такого разгильдяя.

Я углубился в лес, чтобы застать шедшего врасплох, выскочив из зарослей. Сделав небольшой крюк, я вышел впереди нерадивого послушника. Двигался я нарочито медленно, не выдавая своей неестественной реакции, которая, кстати, к тому времени уже немного уменьшилась, так как организм довольно быстро нейтрализовал эффект выпитого зелья. Оскалившийся волк загородил дорогу, но курьер далеко не сразу обратил на это внимание, продолжая приплясывать, как ни в чём ни бывало. Я даже немного растерялся – походило на то, что он и вовсе пройдёт в метре от меня, даже не подумав испугаться. Однако, до этого не дошло. Неожиданно расслабленный послушник застыл на месте и резко повернул голову, уставившись прямо на волка. Я оскалился, для убедительности зарычал и сделал медленный угрожающий шаг в его сторону. Курьер попятился, зажал книгу в левой руке, правой потянулся к поясу, где висела дубина, больше похожая на простую тяжёлую палку с парой тупых заржавевших шипов на конце. Угрозу матёрому хищнику она могла представлять, разве что, если, изловчившись, ткнуть ей в глаз.

Управляемый мной волк продолжал рычать, неспешно двигаясь вперёд. Я решил не убивать послушника, а напугать, заставить его забежать поглубже в лес, где поиски потерянной книги станут непосильной задачей. Мой план удался лишь отчасти. Послушник, действительно, не выдержал запугивания и бросился со всех ног наутёк, однако помчался он не в сторону леса, как я ожидал, а в противоположном направлении. Он нёсся с такой быстротой, что даже усиленный зельем волк с трудом поспевал за ним – удивительно, как страх может преобразить человека. Посыльный добежал до ветхого подвесного моста и устремился по нему, не разбирая дороги. Доски трещали, одна проломилась, но он не остановился и даже, к своей чести, не выпустил драгоценную книгу.

На мост я не пошёл – слишком хорошо знал, что таилось за ним. Волчье обоняние предупредило меня о близости гоблинов. Даже горная речка, через которую и был перекинут навесной мост, не могла перебить запах, шедший из их логова. Именно здесь на меня давным-давно напали гоблины, когда я впервые решил посетить Болотный лагерь в сопровождении Намиба. Вдали виднелась пещера, а на том берегу можно было разглядеть силуэты спрятавшихся в кустах часовых. Гоблины хоть и были глупыми дикарями, всё же представляли разумную расу, пользовались трофейным оружием, умели поддерживать огонь и распределяли обязанности между членами племени. Напуганный послушник сам вырыл себе могилу – вырваться из рук этих мелких бандитов у него не было шансов.

Я решил пронаблюдать за происходящим на другом берегу. Послушник попал в ловушку, вбежав в самый центр гоблинской толпы. Единственным, что играло ему на руку – это внезапность – никто не ожидал его вторжения. Парень, по-видимому, обезумел от страха, потому как бросил бесценным альманахом прямо в голову одному из преградивших ему путь существ. Поражённый книгой гоблин упал, как подкошенный, хотя рукопись была не очень тяжёлой. Несколько его сородичей пытались накинуться на паренька сбоку, один даже схватился за юбку, но сектант ловко отмахнулся от него кулаком. Поняв, что в логове гоблинов не лучше, чем в волчьих зубах, послушник бросился обратно к мосту, но и здесь ему не оставили выхода – несколько караульных с ржавыми мечами наперевес заградили дорогу к бегству.

Мне даже стало жалко бедолагу – быть забитым гоблинскими дубинами и тупыми железками не самая лучшая кончина. Я утешил себя мыслью, что эта смерть – наименьшее зло. Каково же было моё удивление, когда загнанный в угол послушник бросился со скалы. Он благополучно вынырнул и стал барахтаться внизу, гонимый бурным течением. На его счастье река оказалась достаточно глубокой, и он не разбился о камни при падении. Я знал, что вскоре за следующим поворотом, русло реки обрывалась десятиметровым водопадом. Сможет ли парень выжить после очередного падения? Маловероятно, но шанс был. Вскоре я потерял его из виду. Судьба послушника осталась в руках богов, и я вздохнул с некоторым облегчением.

Главным было то, что альманах остался в руках гоблинов. Всё сложилось наилучшим образом. Даже если каким-то чудом гоблины не пустят книгу на растопку, едва ли какой-то дурак решится искать её – для зачистки целого логова потребуется внушительный отряд хорошо подготовленных бойцов. Юбериону легче будет выторговать у нас новую копию, чем так рисковать своими людьми. Дело в том, что только на открытой местности гоблины лёгкая мишень, а в своих узких пещерах они едва ли не опасней ползунов. Ещё в молодости я слышал немало историй о разъярённых отрядах крестьян, которые в погоне за гоблинами-воришками решались сунуться в их схроны. Почти всегда людям приходилось в спешке отступать, неся существенные и совершенно непредвиденные потери, а иногда и вовсе никто из храбрецов не возвращался домой.

С чувством исполненного долга, я направился в лес, подальше от посторонних глаз, чтобы вернуть себе человеческий облик. Всё это время я ощущал нечто наподобие незримой нити, которая шла к телу волка от моего сознания. Стоило мне сосредоточиться и пожелать разорвать эту связь, как активировалось заклинание обратного превращения. Через пару мгновений я вновь стал магом огня и с невероятным облегчением разминал свои затёкшие руки. Чувство было такое, будто всё это время я томился в тесной каморке. Немного придя в себя, я телепортировался в обитель магов Старого лагеря.