Возвысьте Иисуса: праведность по вере и весть третьего ангела
Второй богословской проблемой, с которой Церкви пришлось иметь дело в 1888 году, был план спасения. Как сказала по этому поводу Елена Уайт: «По великой милости Своей Господь послал Своему народу драгоценнейшую весть через пасторов Ваггонера и Джоунса. Эта весть должна еще ярче открыть миру превознесенного Спасителя, жертву за грехи всего мира. В этой вести представлено оправдание по вере в Поручителя. Она пригласила людей принять праведность Христа, которая проявляется в послушании всем Божьим заповедям. Многие [адвентисты] потеряли из виду Иисуса. Они нуждаются в том, чтобы направить свой взор на Его Божественную Личность, Его заслуги, Его неизменную любовь к человеческой семье... Эту весть Бог повелел передать миру. Это весть третьего ангела, и она должна быть провозглашена громким голосом, ее должно сопроводить излитие Святого Духа в обильной мере» (Свидетельства для проповедников, с 91, 92).
Эти одобрительные слова в адрес Джоунса и Ваггонера не означают, что Елена Уайт была согласна со всем, чему учили эти два реформатора, даже в том, что касается праведности по вере. В начале ноября 1888 года, к примеру, она сказала делегатам в Миннеаполисе, что некоторые мысли, высказываемые Ваггонером по поводу закона в Послании к Галатам, «не совпадают с моим пониманием этого предмета». Далее в той же беседе она заявила: «Некоторые библейские толкования, изложенные доктором Ваггонером, я считаю неверными» (Рукопись 15, 1888). О том, какую позицию занимала Елена Уайт, свидетельствовал и ее сын Уильям. Он написал своей жене из Миннеаполиса, что некоторые делегаты сделали поспешные выводы, «будто она подписывается под всеми его взглядами». И далее заметил: «Могу со всей ответственностью заявить, что это не так» (Письмо У. Уайта к Мэри Уайт от 27 октября 1888 г.).
Следует отметить также, что и Ваггонер, и Елена Уайт неоднократно подтверждали, что его и Джоунса вклад в адвентистское понимание соотношения закона с Евангелием и праведностью по вере не заключал в себе ничего нового или исключительно адвентистского. Так, Ваггонер писал, что принять его взгляды на соотношение закона и Евангелия в Послании к Галатам значит «на один шаг приблизиться к вере великих реформаторов со времен Павла до дней Лютера и Весли». И далее: «А еще это означает на один шаг приблизиться к сути вести третьего ангела» (The Gospel in the Book of Galatians, 70). В том же духе высказалась и Елена Уайт в своем обращении к делегатам в Миннеаполисе, когда заявила, что учение Ваггонера о «праведности Христовой» было «не новым, но старым светом, который утратили из виду многие умы» (Рукопись 15, 1888). Месяц спустя она отмечала, что «пастор Э. Дж. Ваггонер воспользовался предоставленной ему возможностью ясно и открыто высказать свои взгляды на оправдание верой и праведность Христа в их связи с законом. Это был не новый свет, но старый, и теперь он занял подобающее место в вести третьего ангела» (Рукопись 24, 1888 г.; более подробно на эту тему см. G. R. Knight. Angry Saints, 40-43).
Учитывая все вышесказанное, мы просто обязаны исследовать взгляд на праведность по вере, которого придерживался адвентизм до 1888 года. Пожалуй, лучше всего будет начать рассмотрение данной темы с редакционных статей Урии Смита, которые он размещал в Ревью энд Геральд в течение января 1888 года. В статье от 3 января он утверждал, что пионеры адвентизма стремились возвестить последнюю весть предостережения о Втором пришествии и «привести души ко Христу через послушание этой заключительной испытующей истине. В этом состояла цель всех их усилий; и эта искомая цель не считалась достигнутой, пока души не обратятся к Богу и не начнут готовиться, через просвещенное послушание всем Его заповедям, к пришествию Господа с небес». Смит увязывал эту мысль с тогдашним движением в пользу принятия воскресного закона и вестью третьего ангела. Поэтому он делал особое ударение на слове «соблюдающих», когда цитировал Откр. 14:12 (Ревью энд Геральд, 3 января 1888 г., с. 8; курсив мой). Послушное соблюдение всех заповедей занимало центральное место в его взглядах на адвентизм. По сути, он считал, что человек приходит к Иисусу через послушание. Данное законническое толкование вполне согласовывалось с представлениями Джозефа Бейтса, который учил в 1840-х годах, что «соблюдение СВЯТОЙ БОЖЬЕЙ СУББОТЫ... СПАСАЕТ ДУШУ» (J. Bates. The Seventh Day Sabbath: A Perpetual Sign [1847], 55).
Такой же точно законнический акцент просматривается и в последней редакционной статье Смита в январе 1888 года - под названием «Условия, на которых дается вечная жизнь». В основание своего комментария он положил вопрос богатого юноши, с которым тот обратился к Христу: «Учитель благий! что сделать мне доброго, чтобы иметь жизнь вечную?» Библейский ответ, провозгласил Смит, можно свести к одному утверждению: «Кайся, веруй, соблюдай и живи». Именно так, по его убеждению, ответствовал Иисус. В конце концов, разве не сказал Он богатому юноше: «Если же хочешь войти в жизнь вечную, соблюди заповеди»? (Ревью энд Геральд, 31 января 1888 г., с. 72; курсив мой). Опять же, такое же точно толкование давал этому отрывку Бейтс за сорок лет до того. Бейтс постоянно увязывал эту идею с Откр. 14:12, отмечая, что «остаток... обретает наконец спасение через соблюдение заповедей» (J. Bates. Vindication of the Seventh-day Sabbath, 5,7). Таким образом, Смит твердо выдерживал ту линию, которой следовал адвентизм в своем понимании спасения исторически.
Смит и его единомышленники верили в своего рода оправдание по вере, но речь в данном случае шла о концепции оправдания, построенной на неверно понятом переводе Рим. 3:25 в Библии короля Якова, где говорится о Христовой «праведности в отпущении прошлых грехов». Отсюда и такие вот рассуждения Дж. Ф. Балленжера: «Вера - всё для искупления прошлых грехов. Воистину драгоценна та кровь, которая омывает все наши грехи и стирает прошлые записи о них. Только верой обетования Божьи становятся нашими. Но в настоящем у нас есть долг, который мы должны исполнить... „Слушайся гласа Божьего и живи либо воспротивься Ему и умри"» (Ревью энд Геральд, 20 октября 1891 г., с. 642).
Придя к выводу, что оправдание по вере относится к прошлым грехам, Смит, Батлер и их сподвижники стали учить, что оправдание после обращения нужно «поддерживать» с помощью дел. Балленжер в одной из своих последующих статей процитировал Послание Иакова: «Не делами ли оправдался Авраам, отец наш?», и далее отметил, что «Бог обращается к нам через закон и свидетельство Иисуса, и когда мы слушаемся Его, это, вкупе с нашей верой, обеспечивает нам оправдание» (там же, 24 ноября 1891 г., с. 723).
Фракция Смита-Батлера придерживалась своего законнического толкования Откр. 14:12 и после миннеаполисской сессии. В результате в Ревью в середине 1889 года появилась статья Смита под названием «Наша праведность». Будучи встревожен действиями адвентистов (фракции Ваггонера-Джоунса), которые, как он считал, льют воду на мельницу тех, кто стремится покончить с законом, называя нашу праведность «запачканной одеждой», Смит заявил, что «совершенное послушание закону произведет совершенную праведность и что это единственный способ достичь праведности.» „Праведность наша"... зависит от того, находимся ли мы в согласии с законом Божьим... И в этом случае „праведность наша" не может быть запачканной одеждой». В заключении статьи было сказано, что существует праведность, которую нам «надлежит приобресть, исполняя заповеди и научая этому других» (там же, 11 июня 1889 г., с. 376, 377; курсив мой). Бывший президент Батлер дает нам еще один пример традиционной адвентистской точки зрения на спасение в статье под названием «Праведность от закона, нами исполняемого». «Сейчас почти повсюду бытует мнение, - гремел он в начале 1889 года, - приятное, но опасное: „Только верь во Христа, и все будет в порядке"... Иисус все сделает за тебя». Это учение, предостерегал он далее, «одна из самых опасных ересей на свете». Вся суть вести третьего ангела, подчеркивал он, заключается «в необходимости исполнять закон Божий. „Здесь терпение святых, соблюдающих заповеди Божий и веру в Иисуса" (Откр. 14:12)». Христианский мир глубоко «заблуждается в том, что касается послушания нравственному закону», и адвентисты призваны напоминать людям об этой истине (там же, 14 мая 1889 г., с. 314).
Послушание было ключевым словом для адвентистских традиционалистов. Они жили по ветхозаветному «девизу»: «Исполняй и будешь жив». Но в адвентистских представлениях о спасении, бытовавших в те времена, присутствовала и другая «сторона медали». Джеймс Уайт отразил эти воззрения в 1850 году, когда провозгласил «безвозмездное и совершенное спасение через кровь Христа» (Present Truth, April 1850, 66).
Именно на этой концепции остановили свое внимание Джоунс и Ваггонер. В результате Ваггонер выступил резко против законничества в редакционных статьях, вышедших в Ревью в январе 1888 года. В феврале он ответил Смиту в Знамениях времени статьей под названием «Разные виды праведности». Ваггонер считал, что человек не сможет прийти к нравственной праведности путем книжников и фарисеев, на который толкал адвентистов Урия Смит, потому что «они полагались на свои собственные дела и не покорялись праведности Божьей». По сути дела, утверждал он, их праведность «и праведностью-то назвать было нельзя». Они просто пытались «скрыть свое запачканное, изодранное одеяние, накинув поверх еще более грязные одежды». Посему, вместо того чтобы становиться лучше, они оказывались в «еще более плачевном состоянии». А происходило это потому, что «все, что не по вере, грех». Имея в виду традиционный адвентистский взгляд на оправдание, он отмечал, что «человеческая праведность не становится ценнее после оправдания, чем она была до него». Оправданный христианин «„верою жив будет"... „потому что конец закона - Христос, к праведности всякого верующего"». Следовательно, «у кого больше веры, тот и будет жить наиболее праведной жизнью». И это действительно так, потому что «Господь оправдание наше!» (Знамения времени, 24 февраля 1888 г., с. 119).
Контраст между двумя этими теологиями ярко проявил себя и на сессии Генеральной Конференции 1891 года в выступлениях Ваггонера, который остро критиковал позицию старой адвентистской гвардии. «Разве действует в нас дух Христов, - вопрошал он, - когда мы говорим, что добьемся победы, если Христос хоть немного нам поможет? Когда мы говорим, что... получим небеса своими собственными усилиями, хотя бы отчасти, мы тем самым отвергаем Христа». Подобная установка «отражает дух, ведущий человека в монастырь и побуждающий его умерщвлять плоть и исполнять епитимьи». «А к чему еще может привести идея, согласно которой мы должны непременно что-то предпринять, чтобы освободиться от греха. Именно этот дух учит нас тому, что мы не можем целиком довериться Христу и дать Ему усовершить нашу праведность за нас». «Все, что не подчинено полностью Христу, отмечено духом антихриста», - таков был подведенный Ваггонером итог (Бюллетень Генеральной Конференции 1891 г., с. 245).
Если для традиционалистов ключевым словом было «послушание», то для Ваггонера и Джоунса это было слово «вера». Сестра Уайт, принимавшая непосредственное участие в исторических дебатах 1888 года, была согласна с Ваггонером в том акценте, который он ставил на оправдании верой. Она отмечала, что его учение для нее не новость и что именно такого учения придерживались они с мужем (Рукопись 5, 1889). По ходу самой сессии Генеральной Конференции она говорила, что увидела «красоту истины в докладе о праведности Христовой в ее взаимосвязи с законом, представленном доктором Ваггонером. Он совершенно согласуется с тем светом, который Богу было угодно посылать мне на протяжении всех лет моего служения» (Рукопись 15, 1888).
Оглядываясь назад на сессию 1888 года, она писала в своем дневнике о распространенных тогда опасениях, что Церковь «зашла слишком далеко в вопросе оправдания верой и что закон останется в стороне». Она была огорчена тем, что многие адвентистские служители «любят поспорить, излагая свою весть, и едва упоминают... о спасающей силе Искупителя». Им и их вести «недостает спасающей крови Иисуса Христа». «Адвентисты седьмого дня должны быть впереди всех прочих христианских конфессий в возвеличивании Христа перед миром». Адвентисты должны проповедовать и закон, и Евангелие - «слитые воедино, они обличат мир во грехе». «Божий закон, - утверждала она, - осуждая грех, указывает на Евангелие... Их ни в коем случае не следует разделять». Слишком многие адвентисты не понимают, что «Иисус Христос есть слава закона». Одна из величайших бед адвентизма, отмечала она, заключается в том, что очень многие адвентисты обладают «верной теорией [доктринальным пониманием] истины», но не взращивают в своих сердцах и не привносят в свою повседневную жизнь свойства Христова характера, исполненного любви к людям (Рукопись 21, 1891). А вот что писала Елена Уайт в ноябре 1888 года: «На этой встрече передо мной стояла задача открыть моим собратьям Иисуса и Его любовь, ибо я отчетливо видела, что многие из них не имеют духа Христа» (Рукопись 24, 1988).
На одной из пасторских встреч в 1890 году она увещевала служителей выйти с собрания столь преисполнившимися вестью о Христовой праведности, что им будет не по силам удержать ее в себе. В этом случае, сказала она им, обязательно найдутся люди, «которые скажут: вам нужно успокоиться; вы подняли слишком большой шум по поводу праведности по вере, а о законе почти забыли; вам нужно побольше думать о законе; зачем вам все время стремиться к этой праведности Христовой? Утверждайте-ка лучше закон».
На подобные «доброхотные» адвентистские рассуждения она отвечала: «Пусть закон сам заботится о себе. Мы трудились над соблюдением закона, пока не высохли, как Гелвуйские горы... Будем же полагаться на заслуги Христовы» {Рукопись 10, 1890; курсив мой).
Елена Уайт давала ясно понять, что концепция оправдания, которую она поддерживала в учении Джоунса и Ваггонера, не была чем-то новым в понимании этого вопроса; о том же учили и другие протестанты. Однако Джоунс и Ваггонер не только провозглашали оправдание по вере, но соединили это учение с превознесением Божьего закона. Так что Бог воздвиг их не только для «провозглашения закона, но для проповедования истины для нашего времени - о том, что Господь оправдание наше» (Ревью энд Геральд, 13 августа 1889 г., с. 514).
Но некоторые традиционалисты опасались, что, уделяя «слишком много внимания вопросу об оправдании верой», адвентизм может «утратить интерес к проповеди старых добрых доктрин». Несколько человек написали Елене Уайт письмо, пытаясь выяснить у нее, связан ли акцент на оправдании верой с проповедью третьего ангела или это отступление от исторического адвентизма. Она ответила, что проповедь оправдания по вере - это и есть «подлинная весть третьего ангела», или истина (там же, 1 апреля 1890 г., с. 193).
Запросы подобного рода указывают на тот факт, что адвентисты по обе стороны дебатов 1888 года прекрасно понимали, что в центре всех их разногласий в Миннеаполисе находился текст Откр. 14:12 и его значение.
Памятуя об этом, мы должны выяснить, как адвентисты седьмого дня воспринимали этот ключевой текст до 1888 года - он был словно стяг, который реял на мачте Ревью без малого столетие. Адвентистское понимание Откр. 14:12 до 1888 года было вполне однородным. Оформил его еще в 1850 году Джеймс Уайт. Он указывал, что в отождествлении «святых» в данном тексте есть три основных аспекта: 1) это люди, которые терпеливо ждут пришествия Иисуса; 2) это люди, которые, ожидая Иисуса, соблюдают заповеди Божьи; и 3) это люди, которые соблюдают «веру в Иисуса» как совокупность учений, таких как «крещение, вечеря Господня, ногоомовение» и так далее (Present Truth, April 1850, 67). Короче говоря, «вера в Иисуса» из Откр. 14:12, как понимали ее адвентисты, заключалась в послушании повелениям Отца и плюс к тому - повелениям Иисуса.
Дж. Н. Андрюс рассуждал в том же духе. Он подчеркивал, что о вере в Иисуса «говорится, что ее нужно соблюдать, как и Божьи заповеди» (Three Messages of Revelation XIV, 5th ed., 135). P. Ф. Коттрелл, в свою очередь, писал, что веру в Иисуса, «оказывается, можно исполнять, или соблюдать. Отсюда следует, что все, что нам нужно сделать, чтобы обрести спасение от греха, заключает в себе вера в Иисуса» (Bible Class, 62).
Джоунс и Ваггонер поставили под сомнение это традиционное толкование веры в Иисуса. Оба они увязывали ее с Христовой праведностью (см. Знамения времени, 8 декабря 1887 г., с. 743; Е. J. Waggoner, The Gospel in the Book of Galatians, 70). Елена Уайт придерживалась того же понимания. Весть, прозвучавшая в Миннеаполисе, по ее мнению, была «не только о заповедях Божьих - одной из составляющих вести третьего ангела - но и о вере в Иисуса, которая охватывает более, нежели принято считать. Весть третьего ангела нужно «провозглашать во всех ее проявлениях... Если мы провозглашаем заповеди Божьи, а другой ее половины [веры в Иисуса] едва касаемся, то весть выходит из наших уст искаженной» (Рукопись 30, 1889 г.; курсив мой).
Вскоре после миннеаполисских дебатов сестра Уайт записала одно из своих самых ярких высказываний по поводу Откр. 14:12 и сути того, что произошло в Миннеполисе. «Весть третьего ангела, - писала она, - это провозглашение заповедей Божьих и веры в Иисуса Христа. Адвентисты седьмого дня провозглашают заповеди Божьи, но не проповедуют веру в Иисуса в равной с ними мере, хотя закон и Евангелие идут рука об руку». Далее она рассуждает о значении веры в Иисуса, о которой «много говорят, но которую плохо понимают». Вера в Иисуса, по ее словам, означает веру в то, что «Иисус понес наши грехи, дабы стать нашим прощающим грех Спасителем... Он пришел в наш мир и принял на Себя наши грехи, дабы мы могли принять Его праведность. Вера в способность Христа спасти нас полностью и совершенно - это и есть вера в Иисуса». Посему адвентистам нужно верой «ухватиться за праведность Христову». Оправдание по вере, пишет она далее, не было для нее новым светом. Она проповедовала его с 1844 года {Рукопись 24, 1888; курсив мой).
Осознав, в чем заключается суть понятия «вера в Иисуса», адвентизм впервые ясно понял смысл Откр. 14:12, где говорится о сочетании закона и Евангелия. В результате у Елены Уайт появились все основания написать в ноябре 1892 года, что «громкий крик третьего ангела уже зазвучал в откровении праведности Христа, прощающего грех Искупителя. Уже разгорается свет ангела, чьей славой озарилась вся земля. Ибо дело всякого, до кого дошла весть предостережения... превозносить Иисуса» (Ревью энд Геральд, 22 ноября 1892 г., с. 722).
К сожалению, Джоунс, отличавшийся неуемным духом, понял это утверждение неправильно, спутав громкий крик (весть) с поздним дождем (силой к распространению этой вести), и спровоцировал новую волну эсхатологических ожиданий на сессии Генеральной Конференции 1893 года. Отчасти это было вызвано тем, что Джоунс к тому времени уже принял Анну Райе как второго адвентистского пророка и увидел в ее служении знамение излитая Святого Духа. Увы, она оказалась лжепророком, но очевидно это стало только тогда, когда Джоунс и Прескотт уже привнесли в 1893 и 1894 годах немалый разлад в адвентистскую среду по этому вопросу. Присущая Джоунсу горячность помешала ему правильно оценить не только дар Анны Райе, но и довольно разительную разницу между громким криком и поздним дождем (более подробно по этой теме см. G. R. Knight, Angry Saints, 57-60, 120-128). Елена Уайт скорее всего имела в виду, что, начиная с 1888 года, адвентистская Церковь впервые в полной мере осознала смысл Откр. 14:12 - того отрывка, который адвентисты считали последней вестью, проповедуемой миру в преддверии той великой жатвы, что произойдет при Втором пришествии (Откр. 14:14-20).
Итак, в этой главе мы рассмотрели две богословские проблемы, поднятые на сессии Генеральной Конференции 1888 года. Во-первых, возникла необходимость подтвердить изначальную адвентистскую позицию относительно главенства библейского авторитета в вопросах веры и вероучения. Во-вторых, многим адвентистам нужно было пересмотреть свои представления о взаимосвязи закона с Евангелием и планом спасения. Третья проблема была связана с переменами в адвентистских представлениях о Божестве.