ПЕРЕД ЗАНАВЕСОМ, ИЗОБРАЖАЮЩИМ КРАСИВЫЕ ОБЛАКА 4 страница
ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ
Большая комната. На заднем плане на просторной кровати под балдахином лежиттело умершей Гортензии. Две зажженные свечи, ветки букса и т. п. Слевадверь. Направо стеклянная дверь в сад. Все лица первого действия входят в дверь слева, за ними - св. Антоний. Густав (указывая ему на кровать). Здесь лежит наша дорогая усопшая. Каквидите, она действительно умерла. Ну, вы довольны? А теперь оставьте нас впокое. Ваш визит и так уже затянулся. Проведите этого господина через сад. Св. Антоний. Позвольте. (Выходит на середину комнаты и становится лицомк умершей. Громким, спокойным голосом.) Встань! Густав. Нет, это уже слишком! Мы не можем допустить, чтобы незнакомецоскорблял самое святое, что есть у нас в душе. В последний раз прошу вас... Св. Антоний. Перестаньте. (Подходит к кровати; еще более властно.)Встань! Густав (теряя терпение). Довольно! Мы за себя не ручаемся! Прошу вас!Вот дверь. Св. Антоний. Подождите. Смерть многое успела сделать. (Еще болеесильным и властным голосом.) Вернись к жизни и встань! Ко всеобщему изумлению, мертвая делает слабое движение, приоткрывает глаза,раскидывает сложенные крестом руки, садится на постели, поправляет чепец иобводит комнату угрюмым, недовольным взглядом. Потом как ни в чем не бывалоначинает соскабливать ногтем с рукава ночной кофты стеарин. Давящеемолчание. Первою от безмолвной группы отделяется Виргиния, подбегает к кровати и бросается в объятия к воскресшей. Виргиния. Барышня! Ожила!.. Смотрите, соскабливает стеарин!.. Ищеточки... Вот они, вот!.. Святой Антоний! Святой Антоний! Чудо!.. Чудо!.. Наколени!.. На колени!.. Густав. Перестань! Ахилл. Сомнений нет, она жива. Гость. И все-таки это невозможно. Что он с ней сделал? Густав. Этому нельзя придавать значение. Еще минута - и она сноварухнет. Ахилл. Ручаюсь, что нет. Обратите внимание, как она на нас смотрит. Густав. И все-таки я не верю. На каком свете мы живем? Разве уже несуществует законов природы? Что вы скажете, доктор? Доктор. Что скажу?.. (Неуверенно.) Что скажу?.. А что я должен сказать?Это не мое дело... Не по моей части. Это нелепо и в то же время чрезвычайнопросто. Если она жива, значит она не была мертва. Тут нечему удивляться,нечего кричать о чуде. Густав. Вы же сами говорили... Доктор. "Говорил", "говорил"... Прежде всего я ничего положительно неутверждал и обращаю ваше внимание на то, что не я установил факт смерти. Уменя даже возникли серьезные сомнения, которыми я не счел нужным делиться свами, чтобы не подать вам ложной надежды... Затем все это еще ничего недоказывает и едва ли можно ожидать, что она проживет долго... Ахилл. Но кто же станет спорить против очевидности... Виргиния. Да, да, теперь этому уже нельзя не верить. Какие еще могутбыть сомнения? Говорила я вам: он святой, великий святой. Посмотрите, какаяона живая. Свежая, точно розан. Густав (подходит к кровати и целует воскресшую). Тетя, милая тетя, тыли это? Ахилл (тоже подходит к кровати). А меня ты узнаешь, тетушка? Я - Ахилл,твой племянник Ахилл. Старая дама. А меня, тетушка? Я твоя племянница Леонтина. Молодая девушка. А меня, тетушка? Я твоя маленькая Валентина, которойты отказала все серебро. Густав. Смотрите: улыбается. Ахилл. Нет, как будто чем-то недовольна. Густав. Всех нас узнала. Ахилл (видя, что тетка открывает рот и шевелит губами). Тише!.. Онахочет говорить. Виргиния. Отец небесный!.. Она видела бога... Она расскажет нам орайском блаженстве... На колени!.. На колени!.. Ахилл. Слушайте, слушайте! Гортензия (смотрит на св. Антония с презрением и гневом; сердито ирезко). Это еще что за тип? Кто пустил ко мне в комнату нищего? Все коврызапачкал... Вон, вон! Тебе что было сказано, Виргиния? Нищих... Св. Антоний (властно протягивает руку). Молчи! Гортензия замолкает на полуслове и, не в силах произнести ни единого звука, так и остается с открытым ртом. Густав (св. Антонию). Вы уж ее извините! Она не знает, чем она вамобязана. Но мы-то знаем! Тут уж ничего не скажешь. То, что вы сделали, невсякому по силам. Может быть, это случайность или что-нибудь еще... Не знаю,не знаю... Во всяком случае, я счастлив и горжусь тем, что могу пожать вашуруку... Св. Антоний. Мне пора идти. У меня дела. Густав. Ну нет, черт возьми! Так не годится. С пустыми руками вы отсюдане уйдете. Не знаю, что вам даст тетушка, - это ее дело, я за нее неотвечаю, а я переговорю с моим двоюродным братом, и пусть даже это чистаяслучайность или же еще что-нибудь, мы вам заплатим не торгуясь, так что выне пожалеете. Правда, Ахилл? Ахилл. Само собой. Не только не пожалеете, а наоборот... Густав. Мы не очень богаты, у нас дети, надежды на наследство лопнули,но за услугу мы отблагодарить должны - к этому нас обязывает семейная честь.Пусть потом не говорят, что чужой, незнакомый человек - все равно, богатыйили бедный, - оказал нам услугу и не получил вознаграждения, - разумеется,не превышающего наших возможностей, а они у нас, как я уже сказал,ограничены. Но в пределах наших возможностей вы будете удовлетворены. О, язнаю, есть услуги неоценимые и неоплатные! Мне вы об этом можете неговорить... Знаю; знаю, не прерывайте меня... Но все-таки что-нибудь датьнужно... Назовите сумму... Сколько, по-вашему, мы вам должны? Конечно, вы непотребуете от нас золотых гор... Их у нас нет... Но любое ваше благоразумноетребование будет удовлетворено. Ахилл. Мой кузен прав. А пока мы сговоримся, я предлагаю тут жеустроить маленькую подписку. Она вас ни к чему не обязывает, а вместе с темдаст возможность удовлетворить самые насущные ваши потребности. Св. Антоний. Мне пора идти. У меня дела. Густав. "Дела, "дела"... Какие там у вас могут быть дела! Нет, так неполагается... Это даже невежливо! Что скажут о нас люди, когда узнают, чтовы нам вернули нашу дорогую усопшую и ушли от нас с пустыми руками? Если выне хотите денег - я понимаю и ценю вашу щепетильность, - то, может быть, выдоставите нам удовольствие и примете от нас что-нибудь на память?.. О,ничего особенного, не бойтесь!.. Портсигар, булавку для галстука или женастоящую пенковую трубку... Мы бы вырезали на ней ваше имя, адрес, деньрождения... Св. Антоний. Благодарю вас... Не могу... Густав. Наотрез отказываетесь? Св. Антоний. Наотрез. Ахилл (вынимает портсигар). Ну, так доставьте мне удовольствие -выкурите со мной сигару! Уж от этого-то вы, надеюсь, не откажетесь? Св. Антоний. Благодарю вас. Я не курю. Густав. Беда мне с вами!.. Короче говоря, чего же вы хотите? Есть же увас какое-нибудь желание? Вам стоит только слово сказать... Вы внеслирадость в наш дом, и здесь все к вашим услугам... Все к вашим услугам... Кэтому я ничего не могу прибавить... Во всяком случае, в пределахблагоразумия... Но так уйти - значит оскорбить нас. Ахилл. Постой! У меня мелькнула мысль, и, кажется, счастливая...Поскольку он ничего не хочет взять, - а я, как и ты, понимаю и одобряю такующепетильность, потому что за жизнь платить нельзя, жизнь не имеет рыночнойцены, - так вот подобное бескорыстие поднимает его до нас; следовательно,почему бы ему не оказать нам честь и не принять участие в нашем завтраке,который он так удачно прервал?.. Все с этим согласны? Шепот одобрения. Густав. Да, это самое лучшее. Так все уладится. Ты отлично придумал.(Св. Антонию.) Вы ничего не имеете против? Мы потеснимся и освободим для васместо. Слышите? Почетное место! Жаль, конечно, что рябчики остыли, но есливы проголодались, то и так съедите. Идемте, идемте! Без церемоний! Каквидите, мы люди радушные и не гордые. Св. Антоний. Нет, право... Увольте... Мне очень жаль, но я не могу...Меня ждут. Густав. Не откажетесь же вы позавтракать с нами! Да кто там ждет вас? Св. Антоний. Еще есть покойник... Густав. Покойник! Еще покойник! Не убежит ваш покойник. Полагаю, что снами вам будет интереснее. Не предпочтете же вы наше общество покойнику. Ахилл. Постойте, я понял, в чем дело. Вам, может быть, приятнее поестьна кухне? Там уютнее, не правда ли? Густав. А кофе он мог бы выпить с нами. Ахилл. Хе-хе!.. Не отказывается... Так ему больше по душе... Понимаю...Виргиния, оставь барыню, ты ей больше не нужна. Проводи этого господина всвое царство и угости на славу. Дай ему всего попробовать... Xa-xa! Вобществе Виргинии вы, надеюсь, не соскучитесь. (Подходит к святому ипокровительственно хлопает его по животу.) Ну что, угадал я? Не так ли,старый греховодник? Старый плут, ха-ха, старый плут ты этакий!.. Виргиния (тревожно). Барин... Густав. Что такое? Виргиния. Не знаю отчего, но только барыня не может больше говорить... Густав. Как так - не может говорить?.. Виргиния. Посмотрите сами, барин. Они раскрывают рот, шевелят губами,машут руками, но не могут подать голос. Густав. Тетушка, что с тобой? Хочешь сказать что-нибудь? Гортензия утвердительно кивает головой. И не можешь? Постарайся, сделай усилие! Ты устала. Это скоро пройдет. Гортензия жестами показывает, что не может говорить. Что с тобой? Ты чего-нибудь хочешь? (Св. Антонию.) Что это значит? Св. Антоний. Она больше не будет говорить. Густав. Не будет говорить? Но ведь она только что разговаривала. Высами слышали. Она даже обругала вас. Св. Антоний. Это было мое упущение. Теперь у нее отнялся язык навсегда. Густав. И вы не можете вернуть ей дар слова? Св. Антоний. Нет, Густав. Когда же к ней опять вернется голос? Св. Антоний. Больше никогда. Густав. Как? Она на всю жизнь останется немою? Св. Антоний. Да. Густав. Но почему? Св. Антоний. Ей открылись тайны, которые она никому не смеет поведать. Густав. Тайны? Какие тайны? Св. Антоний. Тайны мира усопших. Густав. Мира усопших? Это что еще за новости? За кого вы наспринимаете? Нет, черт возьми, это уже слишком! Она разговаривала - мы всеслышали, мы свидетели. Вы ее лишили голоса, и я начинаю догадываться, скаким намерением. Сию же минуту верните ей голос, или... Ахилл. Раз вы оставляете ее в таком состоянии, тогда, значит, не стоиловозвращать ей жизнь. Густав. Если вы не можете вернуть ее нам такою, какою она была довашего настойчивого и нелепого вмешательства, то зачем вы ее воскрешали? Ахилл. Это низость. Густав. Это злоупотребление нашим доверием. Ахилл. Вот-вот, злоупотребление доверием. Возмутительно! Густав. Вы что же это, шантажировали нас? Ахилл. Нашли дураков! Густав. Кто вас сюда звал? Как ни больно сознаться, но я долженсказать, что мне легче было бы видеть ее мертвой, чем в таком состоянии. Этослишком мучительное зрелище для ее близких. Кто вам позволил якобы для того,чтобы сотворить чудо, врываться к мирным людям, которые ничего плохого вамне сделали, и причинять им горе? Но мы этого так не оставим. Доктор. Полно, успокойтесь! Этот человек поступил, вне всякогосомнения, дурно, но он явно невменяем. (Подходит к святому.) Покажите-ка,друг мой, ваши глаза. Так и есть, так я и знал. Пока вы торжественновыражали ему свою признательность за чудесное воскрешение из мертвых, я несчитал себя вправе вмешиваться. Меня это, в сущности, не касается, но я ссамого начала прекрасно понимал, в чем дело, и теперь вы видите, что я былправ: она не умирала. Тут нет ничего ни сверхъестественного, нитаинственного. Этот человек обладает лишь незаурядной нервной энергией излоупотребляет ею. Вытворяет же он эти штуки, видимо, с какой-то целью. Какбы то ни было, это недопустимо. Он только вовремя подоспел, а если б он неявился, то я, да и каждый из вас, по всей вероятности, совершил бы такое жечудо, - я говорю "чудо", так как элемент чудесного здесь несомненноприсутствует. Густав. Как же нам быть? Доктор. Поскольку он представляет опасность для общества, то егонеобходимо обезвредить, упрятать как можно дальше. Густав. Так ему и надо! И вообще пора покончить с этой историей, - онау меня вот где сидит! Иосиф! Иосиф. Что прикажете? Густав. Сбегай в участок и приведи двух полицейских. Пусть захватят ссобой наручники. Скажи, что речь идет об опасном для общества субъекте,который, как мы видели, готов на все. Иосиф. Иду, барин. (Убегает.) Св. Антоний. Позвольте мне уйти. Густав. Ну, старичок, продолжайте валять дурака. Подождите, вы скороотсюда уйдете. Даже с прекрасными и благородными провожатыми. Потерпитенемного, Ахилл. Да, друг мой, там вы не соскучитесь. Вы сможете показывать своифокусы и проявлять свои таланты в более приятном и достойном вас обществе, аименно - в участке. Слыхали вы о чистке табаком? Св. Антоний. Табаком? Благодарю вас, я не курю. Ахилл. Ну, там вас научат. И еще один совет. Когда явится за вамипочетный караул, поговорите с ним о египетских фараонах. Они этим оченьинтересуются, вы им доставите большое удовольствие. Но, кажется, я уже слышумузыкальный звук их легких шагов. Да, вот и они. Входят Иосиф, сержант и полицейский. Сержант (указывая на св. Антония). Вот этого надо арестовать? Густав. Его, его. Сержант (кладет св. Антонию руку на плечо). Паспорт! Св. Антоний. Какой паспорт? Сержант. Без паспорта? Так я и знал. Имя и звание! Св. Антоний. Преподобный Антоний. Сержант. Что значит "преподобный"? Мне собачьих кличек не надо. Какваша фамилия? Св. Антоний. Фамилии у меня нет. Сержант. Говорите без утайки. Где вы украли халат? Св. Антоний. Я ничего не крал. Это мой собственный. Сержант. Значит, я солгал? Так, что ли? Повторите, не стесняйтесь. Св. Антоний. Не знаю... Я полагаю... Вероятно, вы ошибаетесь. Сержант. Запомним ваши дерзости. Откуда вы родом? Св. Антоний. Из Падуи. Сержант. Падуя? Это где? В каком департаменте? Густав. Это в Италии. Сержант. Я знаю, я хочу, чтобы он сам сказал. Значит, вы итальянец?Ага... Я так и думал. Откуда прибыли к нам? Св. Антоний. Из рая. Сержант. Из какого рая? Это еще что за вздор? Где ваше постоянноеместожительство? Св. Антоний. Там, куда возносятся после смерти души праведных. Сержант. Так-так, понимаю. Хитрить вздумал. Меня в дураках оставить.Сперва дерзить, а потом хитрить. Дело ясное. Валандаться не будем. Так чтоже он натворил? Украл что? Густав. Я не беру на себя смелость утверждать, украл он что-нибудь илинет. У меня не было времени проверить, а я враг необоснованных обвинений.Справедливость - прежде всего. Но то, что он сделал, гораздо хуже воровства. Сержант. Так я и знал. Густав. Вам известно, какое несчастье постигло нас. Покуда мыоплакивали нашу дорогую усопшую и сидели за поминальным завтраком, этотсубъект под каким-то предлогом проник в наш дом. О намерениях его догадатьсянетрудно. Он воспользовался доверчивостью нашей простоватой старой служанкии добился того, что ему отворили дверь в комнату, где лежала усопшая.Вероятно, он рассчитывал на беспорядок в доме и на наш траур, чтобы наловитьрыбы в мутной воде, и рыбы довольно крупной. Может быть, через разведчика онузнал, что на камине лежали все драгоценности и все серебро умершей. На егобеду, наша тетушка не была мертва. И, когда она вдруг увидела в своейкомнате эту подозрительную личность, она вскочила и стала гнать его прочь.Раздосадованный своей неудачей, он в отместку - уж не знаю, каким способом,это вам объяснит доктор, - лишил ее дара речи и, несмотря на все нашипросьбы, отказывается вернуть: очевидно, это с его стороны шантаж. Прошу,однако, иметь в виду, что я не жалуюсь, а только констатирую факт. Обостальном спросите доктора. Доктор. Я дам все нужные объяснения в присутствии господина пристава.Если угодно, могу даже представить письменный доклад. Ахилл. Ошибка тут невозможна. Он либо преступник, либо сумасшедший, аможет быть, и то и другое. Во всяком случае, опасный для общества субъект, иего нужно посадить в тюрьму. Сержант. Дело ясное, мы избавим вас от этого молодца. Рабюто! Полицейский. Что прикажете? Сержант. Давай наручники. Густав. Мы вас потревожили, господа. Сделайте милость, выпейте постаканчику на дорожку! Сержант. Что ж, Рабюто, отказываться не след. Тем более что уж оченьскучный арестант нам попался. Густав. Иосиф! Бутылку и стаканы! Иосиф уходит. Выпьем за выздоровление нашей тетушки! Сержант. В такую погоду стаканчик не повредит. Густав. Дождь все идет? Сержант. Настоящий потоп. Я только улицу перешел - полюбуйтесь на мойплащ. Полицейский. Не то дождь, не то снег - не разберешь. Иосиф возвращается с подносом и всех обносит вином. Сержант. Ваше здоровье, честная компания! Густав (чокается с ним). Ваше здоровье, господин сержант! Все чокаются с полицейскими. Еще по стаканчику! Сержант. Не откажусь. (Щелкает языком.) Славное винцо! Св. Антоний. Я пить хочу. Дайте мне стакан воды. Сержант (презрительно). "Стакан воды"! Вы видите, что на дворе? Тамбудет вам воды вдоволь. Дайте только выйти. Сама в рот будет течь... Ну,довольно канителиться! Рабюто, наручники! А вы подставьте руки. Св. Антоний. Да я ничего. Сержант. Что? Сопротивляться? Этого недоставало! Все вы на одну стать. Раздается звонок. Густав. Звонок! Иосиф идет отворять. Который теперь час? Неужели это уже на вынос? Ахилл. Нет. Ведь только еще три часа. Входит пристав. Пристав. Милостивые государи и милостивые государыни, мое почтение! Мнеуже обо всем рассказали. (Взглянув на св. Антония.) Да, я так и думал.Святой Антоний собственной персоной, преподобный Антоний Падуанский. Густав. Разве вы его знаете? Пристав. Как же мне его не знать? Он уже третий раз бежит из больницы.Понимаете, он - того. (Стучит пальцем по лбу.) И каждый раз, когда онвырывается на свободу, выкидывает одни и те же штуки: лечит больных,выпрямляет горбатых, - отнимает хлеб у докторов. Словом, совершает уймупротивозаконных поступков. (Подходит к святому и внимательно егоразглядывает.) Да, это он... Или, во всяком случае... Он как будто изменилсяс прошлого раза... Ну, если не он, так его брат... Что-то во всей этойистории мне кажется подозрительным... Ну, да там разберем... в участке... Атеперь марш! Сейчас нам некогда... Марш, ребята! В участок, в участок, вучасток! Густав. Проведите его через сад. Не надо привлекать к себе внимание. Дверь в сад открывается настежь. В комнату врывается снег, дождь и ветер. Ахилл. Собачья погода! Снег, дождь, крупа! Полицейские тащат св. Антония к двери. Виргиния (бросается к св. Антонию). Барин, посмотрите! Ведь он,бедняга, босой! Густав. Ну так что же? Карету ему, что ли, купить? Или устроить длянего нишу? Виргиния. Я дам ему свои башмаки. Возьмите, святой Антоний, - у меняеще есть пара. Св. Антоний (надевает башмаки). Благодарю. (Вокруг его головызажигается ореол.) Виргиния. Наденьте что-нибудь на голову, а то простудитесь. Св. Антоний. У меня ничего нет. Виргиния. Возьмите мой платок. Сейчас принесу зонтик. (Убегает.) Ахилл. Старая дура! Густав. В дверь отчаянно дует... Ступайте в участок - и дело с концом. Виргиния (является с огромным зонтиком и протягивает его святому).Возьмите мой зонтик. Св. Антоний (показывает на свои руки). Они сковали мне руки. Виргиния. Я понесу. (Раскрывает на пороге зонтик и держит его надголовой святого.) Святого Антония ведут двое полицейских. Сзади идет пристав. Под зонтиком усвятого сияет ореол. В саду их сразу окутывает метель - и они скрываются из виду. Густав (затворяет дверь). Наконец-то! Ахилл. Уф! Насилу справились! Ну и шельма! Густав (подходит к кровати). Как вы себя чувствуете, тетушка? Ахилл. Что с нею? Она лишилась чувств, она падает... Доктор (подбежав). Непонятно... Я думаю... Густав (нагнувшись над кроватью). Тетушка!.. Тетушка!.. Что с вами? Доктор. На этот раз она скончалась. Я вам говорил!.. Густав. Не может быть! Ахилл. Нельзя ли ее спасти, доктор? Доктор. К сожалению, нельзя. Молчание. Все столпились около кровати. Густав (первый приходит в себя). Ну и денек! Ахилл. На дворе вьюга... Густав. По правде сказать, мы довольно жестоко поступили с беднымстариком. В сущности, он нам ничего плохого не сделал. Занавес.
Шоу Бернард / книги / Дом, где разбиваются сердца