Книга Притчей Соломоновых
«Притчи Соломона, сына Давидова, иже царствова во Израили» (Прит. 1:1). Святитель Василий Великий пишет: «Слово «притча» у внешних употребляется в означение изречений общенародных и произносимых, всего чаще, на путях; потому что путь называется у них oimoV отчего и притчу (paroimia) определяют так: речение припутное, самое обычное в народном употреблении и от немногого удобно прилагаемое ко многому подобному. А у нас притча есть полезное слово, выраженное с некоторой прикровенностью, но как с первого взгляда заключающее в себе много полезного, так и в глубине своей скрывающее обширную мысль. Потому и Господь говорит: сия в притчах глаголах вам, но приидет час, егда ктому в притчах не глаголю вам, но яве (Ин. 16:25); потому что приточное слово не имеет открыто и общевразумительно высказанного смысла, но обнаруживает намерение свое косвенным образом и только людям более внимательным. Поэтому притчи Соломона есть, изречения, возбуждающие внимание и доставляющие пользу на всем пути жизни» [12, ч. 4, c. 194][36].
О том, что может значить для верующей души притча прекрасно сказал святитель Николай Сербский «Любовь моя бодрствует, не утомляется. Тот, Кого люблю и ожидаю, грядет ко мне в окружении свиты небесной. Как же спать мне, и как бдение может утомить меня? Бодрствую, слушая притчи людей, и прислушиваюсь к притчам тварей бессловесных: не угадаю ли в них тайное послание от любви моей? не занимают меня притчи ради притч или ради сказателей их, только Тебя ради» [55, с. 111].
Структура книги.В книге Притчей можно выделить две различающиеся между собой неравные по объему части. Для простоы запоминания можно условно сказать, что одна часть носит характер нравственно-догматический, а вторая - нравственно-практический.
Первая часть, с 1-й по 9-ю главы — собрание увещевательных речей Соломона. Эти речи посвящены премудрости как таковой, в них содержится убеждение слушающего или читающего взыскать и последовать премудрости и, наоборот, уклоняться от глупости и безумия.
Вторая часть – это сборник практических поучений.
Премудрость библейская и языческие поучения.Нередко приходится встречать рассуждения о сходстве учительных книг Библии с внешне похожими произведениями древнего Египта и Междуречья. Я не случайно употребил слово «внешне», так как с точки зрения природного душевного устройства люди одинаковы и требования совести неизменны. Также и бытовые обстоятельства, из которых черпали материал для притчей, не слишком сильно различались у представителей перечисленных народов. Но если перейти от вопроса «как жить по совести?» к вопросу «зачем это нужно, и каковы источники и плоды добродетели?», то мы увидим существенное различие между сочинениями древних мудрецов и Божественным Откровением.
О Премудрости.В самом начале Соломон говорит о том, зачем он пишет эту книгу: «чтобы познать мудрость и наставление, понять изречения разума; усвоить правила благоразумия, правосудия, суда и правоты; простым дать смышленость, юноше – знание и рассудительность; послушает мудрый – и умножит познания, и разумный найдет мудрые советы… Начало мудрости – страх Господень; …а благоговение к Богу – начало разумения» (Притч. 1:2–7). Прекрасное толкование этого отрывка есть у святителя Василия Великого [12, ч. 4, с. 193 – 223]. Следуя за ним, выделим несколько уровней понимания премудрости.
Во-первых, есть мудрость житейская. Связана она обычно с умом и жизненным опытом. В самом общем виде мы можем сказать, что это – искусство правильно жить. Но это общее определение сразу переводит нас к другому пониманию. Правильная жизнь для верующего – это жизнь с Богом, жизнь, приводящая к Богу. А раз так, то премудрость обязательно оказывается связанной с благочестием. Это рассуждение можно проиллюстрировать простым примером. Даже в бытовом употреблении слова мудру присутствует элемент нравственной оценки. Словосочетание «мудрый убийца» звучит неестественно. Может быть хитрый изворотливый, очень умный. Но слово «мудрый» сюда не подходит. Между умным и мудрым не количественное различие, а качественное. Сколько не умней, мудрым не станешь. «Вот, страх Господень есть истинная премудрость, и удаление от зла – разум» (Иов. 28:28).
По слову святителя Иоанна Златоуста, «высочайшая премудрость состоит в том, чтобы почитать Бога, а не в том, чтобы заниматься излишним и производить исследование совершающегося. Нет ничего, равного этому искусству, нет ничего сильнее этой мудрости, нет ничего лучше богобоязненности» [29, т. 12, с. 1073].
Начало премудрости – страх Господень. В этом особенность библейской премудрости. Перед нами не просто сборники афоризмов житейской мудрости, полезных советов по разным поводам: как лучше солить грибы, доить корову и так далее. Притчи Соломона отвечают на вопрос: как следует человеку жить для того, чтобы угодить Богу? Об этом сказано было еще Моисеем: «Вот, я научил вас постановлениям и законам, как повелел мне Господь, Бог мой, дабы вы так поступали в той земле, в которую вы вступаете, чтоб овладеть ею; итак храните и исполняйте их, ибо в этом мудрость ваша и разум ваш пред глазами народов, которые, услышав о всех сих постановлениях, скажут: только этот великий народ есть народ мудрый и разумный. Ибо есть ли какой великий народ, к которому боги [его] были бы столь близки, как близок к нам Господь, Бог наш, когда ни призовем Его?» (Втор. 4:5–7).
Таким образом, человек мудрый – это человек благочестивый и мудрость ведет его к Небесному Царству.
Очень важное для нашей темы замечание делает в своей книге митрополит Иерофей Влахос:
«Обычно говорят, что человек есть разумное существо, имея в виду, что он обладает разумом и мышлением. Однако в святоотеческом богословии разумным считается не такой человек, который обладает лишь разумом и произносимым словом, но тот, кто разумом и “разумною силою ищет и исследует, как обрести Бога” и соединиться с Ним <преп.Феогност, Добр., т.3, с.386>. Разумен тот, кто очищает свой ум, в котором открывается Бог, и в дальнейшем выражает этот внутренний опыт посредством слова и мышления. В противном случае, человек неразумен и ничем не отличается от бессловесных животных. Конечно, такой человек обладает разумной способностью и разумом, однако, не будучи соединен с Богом, он является мертвым. Мертвая душа являет и омертвение разума.
До падения разум в человеке имел правильное употребление, то есть, ум ощущал Бога, а разум выражал опыт ума. “Чистый ум право смотрит на вещи; образованный упражнением разум виденное полагает как бы перед очами других” <преп.Феогност, там же>» [25, с. 207].
Это замечание находит свое подтверждение и в рассматриваемой книге: «Распутный ищет мудрости и не находит; а для разумного знание легко» (Прит. 14:6).
Премудрость не есть что-то такое, что человек может просто достичь своими усилиями. Прочитать все книги, выслушать все лекции и – сделаться премудрым. Приобретение премудрости требует больших, если не сказать, всецелых усилий. «Сын мой! если ты примешь слова мои и сохранишь при себе заповеди мои, так что ухо твое сделаешь внимательным к мудрости и наклонишь сердце твое к размышлению; если будешь призывать знание и взывать к разуму; если будешь искать его, как серебра, и отыскивать его, как сокровище, то уразумеешь страх Господень и найдешь познание о Боге. Ибо Господь дает мудрость; из уст Его – знание и разум» (Прит. 2:1-6).
Оказывается, что премудрость-благочестие есть дар Божий, а источник премудрости в Самом Боге, Который сотворил мир, и только Бог может даровать человеку премудрость. Исходящая от Бога, она к Богу ведет – только такая премудрость почитается в Писании и в Книге Притч как истинная. «Аваддон и смерть говорят: ушами нашими слышали мы слух о ней. Бог знает путь ее, и Он ведает место ее. Ибо Он прозирает до концов земли и видит под всем небом» (Иов. 28:22-24).
Сказав, что Бог – источник премудрости, скажем, наконец, в-третьих, и то, что Сам Он открывается как Премудрость. Премудрость у Соломона предстает персонифицированной: что-то говорит, к чему-то призывает, что-то делает (Прит. 8: 9). Как мы увидим, речь идет об Ипостасной Премудрости Божией. «От Него и вы во Христе Иисусе, Который сделался для нас премудростью от Бога, праведностью и освящением и искуплением» – пишет апостол Павел (1 Кор. 1:30).
Три воззвания Премудрости. Перваяя часть книги содержит в себе так называемые воззвания Премудрости Божией к людям [см. напр. 23, кол. 127 – 129]. Первое воззвание содержится в 1-ой главе: «Обратитесь к моему обличению: вот, я изолью на вас дух мой, возвещу вам слова мои. Я звала, и вы не послушались; простирала руку мою, и не было внимающего; и вы отвергли все мои советы, и обличений моих не приняли. За то и я посмеюсь вашей погибели; порадуюсь, когда придет на вас ужас; когда придет на вас ужас, как буря, и беда, как вихрь, принесется на вас; когда постигнет вас скорбь и теснота. Тогда будут звать меня, и я не услышу; с утра будут искать меня, и не найдут меня. За то, что они возненавидели знание и не избрали для себя страха Господня, не приняли совета моего, презрели все обличения мои; за то и будут они вкушать от плодов путей своих и насыщаться от помыслов их. Потому что упорство невежд убьет их, и беспечность глупцов погубит их, а слушающий меня будет жить безопасно и спокойно, не страшась зла» (Притч. 1:23–33). Здесь совершенно очевидно, что премудрость не тождественна знанию, поскольку и те беды, которые придут на человека, который ее не имеет, и, наоборот, безопасность людей, следующих премудрости, явно превышает последствия от обладания или отсутствия обыкновенного знания. Эти слова весьма напоминают ветхозаветную пророческую проповедь.
Второе воззвание Премудрости содержится в 8-ой главе. Премудрость «становится на возвышенных местах, при дороге, на распутиях; она взывает у ворот при входе в город, при входе в двери: к вам, люди, взываю я, и к сынам человеческим голос мой! <...> Слушайте, потому что я буду говорить важное, и изречение уст моих – правда; ибо истину произнесет язык мой, и нечестие — мерзость для уст моих; все слова уст моих справедливы; нет в них коварства и лукавства; все они ясны для разумного и справедливы для приобретших знание. Примите учение мое, а не серебро; лучше знание, нежели отборное золото; потому что мудрость лучше жемчуга, и ничто из желаемого не сравнится с нею. Я, премудрость, обитаю с разумом и ищу рассудительного знания. Страх Господень – ненавидеть зло; гордость и высокомерие и злой путь и коварные уста я ненавижу. У меня совет и правда; я – разум, у меня сила. Мною цари царствуют и повелители узаконяют правду; мною начальствуют начальники и вельможи и все судьи земли. Любящих меня я люблю, и ищущие меня найдут меня; богатство и слава у меня, сокровище непогибающее и правда; плоды мои лучше золота, и золота самого чистого, и пользы от меня больше, нежели от отборного серебра. Я хожу по пути правды, по стезям правосудия, чтобы доставить любящим меня существенное благо, и сокровищницы их я наполняю. Господь имел меня началом пути Своего, прежде созданий Своих, искони; от века я помазана, от начала, прежде бытия земли. Я родилась, когда еще не существовали бездны, когда еще не было источников, обильных водою. Я родилась прежде, нежели водружены были горы, прежде холмов, когда еще Он не сотворил ни земли, ни полей, ни начальных пылинок вселенной. Когда Он уготовлял небеса, я была там. Когда Он проводил круговую черту по лицу бездны, когда утверждал вверху облака, когда укреплял источники бездны, когда давал морю устав, чтобы воды не переступали пределов его, когда полагал основания земли: тогда я была при Нем художницею, и была радостью всякий день, веселясь пред лицем Его во все время, веселясь на земном кругу Его, и радость моя была с сынами человеческими. Итак, дети, послушайте меня; и блаженны те, которые хранят пути мои! Послушайте наставления и будьте мудры, и не отступайте от него. Блажен человек, который слушает меня, бодрствуя каждый день у ворот моих и стоя на страже у дверей моих! потому что, кто нашел меня, тот нашел жизнь, и получит благодать от Господа; а согрешающий против меня наносит вред душе своей: все, ненавидящие меня, любят смерть» (Прит. 8:2-4, 6-36). Премудрость рождена «прежде всех век». Премудрость, явившаяся посреди людей, предстает здесь творческой силой Божией, посредством которой Господь создает мир. Мы знаем, что Господь творит мир через Сына, «имже вся быша». Дар Премудрости подобен жемчужине и сокровищу. Ищущий мудрости познает ее учение и через него избавляется от смерти. По содержанию этот отрывок напоминает нам евангельскую проповедь Спасителя (особенно речи, содержащиеся в Евангелии от Иоанна).
И, наконец, третье воззвание содержится в 9-ой главе. Его обычно знают лучше, чем два предыдущие, поскольку оно читается в качестве третьей паремии на Богородичные праздники: «Премудрость построила себе дом, вытесала семь столбов его, заколола жертву, растворила вино свое и приготовила у себя трапезу; послала слуг своих провозгласить с возвышенностей городских: “кто неразумен, обратись сюда!” И скудоумному она сказала: “идите, ешьте хлеб мой и пейте вино, мною растворенное; оставьте неразумие, и живите, и ходите путем разума”. <…> Начало мудрости – страх Господень, и познание Святого – разум; потому что чрез меня умножатся дни твои, и прибавится тебе лет жизни» (Притч. 9:1–6, 10). Если продолжать линию привязки этих речей к священной истории, здесь легко увидеть апостолов, посылаемых по устроении Христом Церкви на всемирную проповедь. Все уже совершилось, и все приглашаются на торжественную трапезу Агнца (Откр. 19:9). Понятно, что поскольку принесение жертвы и устроение Церкви (дома на семи столпах, понимаемых как таинства) стало возможным только посредством Боговоплощения, которое совершилось с участием Божией Матери, то эта паремия и читается на Богородичные праздники. Такое понимание этого отрывка зафиксировано и в гимнографии:
«Всевиновная и подательная жизни, безмерная Мудрость Божия созда храм Себе от Чистыя Неискусомужныя Матере: в храм бо телесен оболкийся, славно прославися Христос Бог наш.
Тайно водящи други своя, душепитательную уготовляет трапезу, безсмертия же воистинну Мудрость Божия растворяет чашу верным: приступим благочестно и возопиим: славно прославися Христос Бог наш.
Услышим вси вернии созывающую высоким проповеданием несозданную и естественную Премудрость Божию, вопиет бо: вкусите и разумевше, яко Христос Аз, возопийте: славно прославися Христос Бог наш»[37].
В качестве средства исправить скудоумных (т.е. страдающих от недостатка добродетели) людей предлагаются хлеб и вино, от которых обычно ума не прибавляется. Эта трапеза указывает на Евхаристию, которой исцеляется душа человеческая и делает его вместилищем Премудрости, потому что Евхаристией человек соединяется со Христом.
Под трапезой, приготовленной Премудростью, можно понимать не только Евхаристию, но и учение Спасителя. Святитель Василий Великий говорит, что Писание «все говорит в высшем знаменовании, под образом телесного давая нам разуметь духовное. Ибо словесную пищу души называет трапезою, к которой созывает с высоким проповеданием, то есть учениями, не заключающими в себе ничего низкого и презренного» [12, ч. 4, с. 198].
В конце книги нам встречаются такие слова И еще в 30-й главе 4 стих. О чем речь? Можно рассматривать это как риторический вопрос, в том смысле, что ответа у человека нет. Но можно увидеть и возврат к самому началу. Особенно вопрос об имени с в контексте необходимости постижения премудрости, снова Того, кто собственно является Премудростью.
О глупости. В противоположность мудрому, глупый это не просто не очень умный человек. Безумие – это понятие, связанное с нечестием: «рече безумен в сердце своем: несть Бог»(Пс. 52:2). Потому-то Христос в Нагорной проповеди говорит: «…кто скажет (брату своему):“безумный”, подлежит геенне огненной»(Мф. 5:22). Поэтому, когда в Священном Писании речь идет о глупости, нужно понимать, что глупость, как и мудрость, восходит как бы к самой сердцевине человеческой жизни, а именно к его самоопределению по отношению к Богу. И поэтому премудрость Божия совершенно непостижима для глупца. Казалось бы – это дар Божий, и можно было бы дать его и глупцу, но поскольку глупец – это тот, кто отвращается от Бога, то, соответственно, таковой не может получить этот дар. «Ибо невежда говорит глупое, и сердце его помышляет о беззаконном, чтобы действовать лицемерно и произносить хулу на Господа, душу голодного лишать хлеба и отнимать питье у жаждущего» (Ис. 32:6).
«Благоразумно» решившего расширить житницы богача Евангельская притча именует именно безумным. Он думает только о себе и о насыщении телесном. Поэтому, будучи сообразительным и предприичивым в земном плане, он оказывается безумным преред лицом вечности.
Но в раскрытии понятия глупости следует пойти дальше. Если олицетворением Премудрости в книге Притчей является добрая и благоразумная жена [15, с. 23], то глупости – распутная женщина.
«Когда мудрость войдет в сердце твое, и знание будет приятно душе твоей, тогда рассудительность будет оберегать тебя, разум будет охранять тебя, <...> дабы спасти тебя от жены другого, от чужой, которая умягчает речи свои, которая оставила руководителя юности своей и забыла завет Бога своего. Дом ее ведет к смерти, и стези ее – к мертвецам; никто из вошедших к ней не возвращается и не вступает на путь жизни» (Прит. 2:10-11, 16-19).
«Ибо мед источают уста чужой жены, и мягче елея речь ее; но последствия от нее горьки, как полынь, остры, как меч обоюдоострый; ноги ее нисходят к смерти, стопы ее достигают преисподней. Если бы ты захотел постигнуть стезю жизни ее, то пути ее непостоянны, и ты не узнаешь их» (Прит. 5:3-6).
Чужая жена завлекает в свои сети сладкими речами (Прит. 2:16, 5:3, 6:24, 7:21), хотя блудницам обычно свойственны другие приемы [1, с. 34]. Из вышеприведенных цитат делается ясным, что под глупостью, которую и олицетворяет распутная жена понимается нечестие, и его источник – диавол. Особенно ясно это видно из того, что сразу за третьим воззванием Премудрости следует описание образа действия глупости:
«Женщина безрассудная, шумливая, глупая и ничего не знающая садится у дверей дома своего на стуле, на возвышенных местах города, чтобы звать проходящих дорогою, идущих прямо своими путями: “кто глуп, обратись сюда!” И скудоумному сказала она: “воды краденые сладки, и утаенный хлеб приятен”. И он не знает, что мертвецы там, и что в глубине преисподней зазванные ею. [Но ты отскочи, не медли на месте, не останавливай взгляда твоего на ней; ибо таким образом ты пройдешь воду чужую. От воды чужой удаляйся, и из источника чужого не пей, чтобы пожить многое время, и чтобы прибавились тебе лета жизни.]» (Прит. 9:13-18). Диавол во всем пытается подражать Богу, но, не имея ничего своего, вынужден довольствоваться краденым и утаенным. Заметим, что глупость старается завлечь не скудоумных, но прямо идущих своим путем.
Поучения книги.На том, что сказано о стяжании Премудрости, основываются и все остальные наставления книги. Рассматриваются отношения между мужчинами и женщинами и как должно судить в суде, как нужно кому-то за кого-то поручаться, давать взаймы и так далее. Просматривается самое главное — то, что ведет человека к Богу, помогает человеку исполнить установление Божие или, наоборот, отвращает. Праведная жизнь в умеренности, в воздержании, с молитвой ведет к этому; всякое распутство, кражи, ложь и так далее отвращают от этой жизни. И именно в этом ключе как раз и оцениваются те или иные пути человеческой жизни.
На первый взгляд может показаться, что, начиная с 10-й главы, книга Притчей распадается на несвязанные между собой поучения. У читателя, впервые приступающего к ней, возникает недоумение – отчего премудрый Соломон и собиратели его притчей не смогли привести их хоть в какую-то систему? Притчи о богатстве, о гневе, о терпении, и так далее. Было бы проще и удобнее читать. Почему же этого не было сделано? Не хватило сил, или тут какой-то секрет?
При втором и последующих чтениях начинаешь замечать, что некоторые фразы повторяются, при этом изменяясь в одной из своих частей. И если подобрать похожие выражения, то можно получить интересейшую «объемную» картину и убедиться, что книга имеет гениальное внутреннее устройство.
Для примера приведу две небольшие подборки.
Первая посвящена раздорам, которые многие считают неизбежным атрибутом человеческого общежития.
Прикрывающий проступок ищет любви; а кто снова напоминает о нем, тот удаляет друга (17:9).
Ненависть возбуждает раздоры, но любовь покрывает все грехи (10:12).
От высокомерия происходит раздор, а у советующихся — мудрость (13:10).
Вспыльчивый человек возбуждает раздор, а терпеливый утишает распрю (15:18).
Начало ссоры – как прорыв воды; оставь ссору прежде, нежели разгорелась она (17:14).
Честь для человека — отстать от ссоры; а всякий глупец задорен (20:3).
Прогони кощунника, и удалится раздор, и прекратятся ссора и брань (22:10).
Где нет больше дров, огонь погасает, и где нет наушника, раздор утихает.
Уголь – для жара и дрова – для огня, а человек сварливый – для разжжения ссоры (26:20-21).
Не дружись с гневливым и не сообщайся с человеком вспыльчивым, чтобы не научиться путям его и не навлечь петли на душу твою (22:24-25).
Из приведенных текстов отчетливо видно, что столь привычные роду человеческому раздоры обличают присутствие глупца, гордеца и кощунника, то есть напрямую связаны с нечестием.
Другой «безобидный порок – лень. Оставляя читателю самому найти поучения об этом недуге, ограничимся небольшим комментарием. На первый взгляд кажется, что Соломон очень переживает за человека ленивого, потому что он мог бы работать и заработать, а он не работает и поэтому бедный. Но исчерпывается ли этим дело?
Путь ленивого противопоставляется пути праведника, тем самым первый отделяется от последнего. Ленивый имеет женоподобную, лишенную мужества душу, т.е. он живет страхом. Виноградник ленивого (т.е. его душа) зарос сорняками, и каменная ограда вокруг него разрушена. Он не может изменить ни того, что вокруг него, ни того, что внутри. Как же при этом не жить в страхе?
Если мы возьмем такой порок как многословие, то получим самую убедительную иллюстрацию евангельских речений об осквернении исходящим из уст (Мф.15:11) и ответе за праздное слово (Мф.12:36).
Теперь обратимся к добродетелям, выбрав в качестве примера милосердие.
Милосердием и правдою очищается грех, и страх Господень отводит от зла (16:6).
Благотворящий бедному дает взаймы Господу, и Он воздаст ему за благодеяние его (19:17).
Человек милосердый благотворит душе своей, а жестокосердый разрушает плоть свою (11:17).
Кто ругается над нищим, тот хулит Творца его; кто радуется несчастью, тот не останется ненаказанным [а милосердый помилован будет] (17:5).
Кто теснит бедного, тот хулит Творца его; чтущий же Его благотворит нуждающемуся (14:31).
Кто затыкает ухо свое от вопля бедного, тот и сам будет вопить, – и не будет услышан (21:13).
Умножающий имение свое ростом и лихвою соберет его для благотворителя бедных (28:8).
Дающий нищему не обеднеет; а кто закрывает глаза свои от него, на том много проклятий (28:27).
И здесь также очевидна связь милосердия и благочестия, милосердие не рождается на пустом месте. В этих примерах мы находим подтверждение высказанной ранее мысли о том, что главный интерес книги – не в улучшении быта, но в научении праведности.
Составление таких подборок показывает, что душа человеческая проста. Не случайно Господь требует целомудрия. Не получается так, чтобы была одна добродетель без других. Мы начинаем делать собирать изречения об одной добродетели, но она притягивает к себе все остальные. Мы начинаем делать подборку о грехе, и вытягиваем целую сеть. Заведется в душе один грех, одна страсть, и можно быть уверенным, что она за собой приведет все остальные. Насаждение добродетель требует усердия того или иного во всех сферах.
Среди подборок изречений о добродетели первое место должна занимать та, которая посвящена любви. И тут мы наталкиваемся на новую загадку. Слово любовь встречается всего несколько раз. Получается, что любовь так мало интересовала приточника? Конечно, нет. Любовь пронизывает эту книгу, призывающую возлюбить премудрость. Можно сказать, что книга притчей является большой загадкой о любви, которую вдумчивый читатель должен разгадать.
Такое устройство Книги Соломоновой очень для нас полезно. Ведь круг человеческих помышлений часто однообразен и замкнут. Нам сложно выскочить из этого привычного круговращения мысли который с годами начинает казаться естественным, и единственно возможным. И вот Книга Притчей прекращает этот бег по кругу. Неожиданная смена тем, незаметные повторы, яркие сравнения не дают нам возможности зацикливаться на чем-то одном. И вот мысль наша раскрылась и уже пошла по тем путям, по которым нас ведет Писание. А оно нас ведет к созерцанию добродетели в ее целостности, целомудрии и любви.
Книга Притчей так устроена для того, чтобы душа, потрудившись, сделалась чище и лучше и приобрела полезный навык поиска и созерцания истины.
Цитаты из книги Притчей в Новом Завете. Несколько цитат из книги Притчей встречается в Посланиях апостольских.
В послании апостола Иакова в 4 главе (Иак. 4:6) и в 1-ом послании апостола Петра (1 Пет. 5:5): «Бог гордым противится, а смиренным дает благодать», – тоже из 3-ей главы книги Притчей (Притч. 3:34).
В 1-ом послании апостола Петра: «И если праведник едва спасается, то нечестивый и грешный где явится?»(1 Пет. 4:18) – это тоже цитата из книги Притчей, из 11 главы (Притч. 11:31) и тоже цитируется в соответствии с греческим текстом.
Во 2-ом послании апостола Петра во 2-й главе: «но с ними случается по верной пословице: пес возвращается на свою блевотину, и вымытая свинья идет валяться в грязи» (2 Пет. 2:22), – тоже цитата из книги Притч (Притч. 26:11).
В послании к римлянам в 12-й главе: «Итак, если враг твой голоден, накорми его; если жаждет, напой его: ибо, делая сие, ты соберешь ему на голову горящие уголья» (Рим. 12:20) – это цитата из 25 главы книги Притчей (Притч. 25:21-22).
В послании к евреям в 12-й главе говорится: «Вы еще не до крови сражались, подвизаясь против греха, и забыли утешение, которое предлагается вам, как сынам: сын мой! Не пренебрегай наказания Господня, и не унывай, когда Он обличает тебя. Ибо Господь, кого любит, того наказует; бьет же всякого сына, которого принимает» (Евр. 12:4-6) – это 3-я глава (Притч. 3:11-12), причем книга Притчей цитируется по тексту Септуагинты, а не по масоретскому.
Можно изучать притчи еще и по богослужебному употреблению, обращая внимание на то, как они употребляются в паремиях. Мы уже говорили, что само греческое слово «паремия» в переводе означает «притча». Таким образом, книга Притчей дает название всем ветхозаветным чтениям за богослужением.
Паремии из книги Притчей читаются на службах Кресту, Богородице, святителям.
Притчи читаются за богослужением во все будние дни Великого Поста. По мнению профессора А.Олесницкого «после псалмов Церковь чаще других ветхозаветных книг предлагает для чтения книгу Притчей, особенно во дни Св. Четыредесятницы, так как, по приведенному свидетельству св. Григория и других отцов, учением книги Притчей сообщается духовная гибкость в подвигах святой жизни. В дни поста и покаяния больше, чем когда-либо, человек сознает себя странником, не имеющим пребывающего града, а книга Притчей или, по греческому названию ее, паремий, заключает в себе, как объясняют древние толкователи, именно дорожные напутствия странникам» [57, с. 73].
Екклесиаст
«Слова Екклесиаста, сына Давидова, царя в Иерусалиме» (Еккл. 1:1) – так начинается эта книга. Слово «Екклесиаст» – греческое, означает «проповедник». Имя Соломона в ней прямо не называется, но в другом месте говорится, что он «был царем над Израилем в Иерусалиме» (Еккл. 1:12). Собственно, царями над Израилем в Иерусалиме были только два человека: Давид и Соломон, в момент воцарения Ровоама уже произошло разделение, поэтому выбор небольшой. Если автор говорит, что он сын Давида, очевидно, что нам остается только Соломон.
Снова напомню о приводившемся выше толковании святителя Григория Нисского по поводу авторства книг Соломоновых. Относительно обсуждаемого стиха он говорит, «что сила и этих слов возводится к Тому, Кто на Евангелии утвердил Церковь, ибо сказано: глаголы Екклесиаста, сына Давидова. А так и Его именует Матфей в начале Евангелия, называя Господа Сыном Давидовым» [19, c. 7].
Общая характеристика. В начале своего толкования святитель Григорий Нисский пишет: «На истолкование нам предлагается Екклесиаст, трудность воззрения на который равняется величию доставляемой им пользы. Ибо после того, как ум обучен уже приточным мыслям, в которых, по сказанному в предисловии к книге Притчей, есть и темные слова, и премудрые речения, и гадания, и различные обороты речи (Прит. 1:6), – только пришедшим уже в возраст, способным к слушанию совершеннейших уроков, возможно восхождение и до сего возвышенного и богодухновенного писания. Посему, если притча и упражнение, приуготовляющее нас к сим урокам, суть нечто трудное и неудобозримое, то сколько надобно труда, чтобы самим вникнуть в сии возвышенные мысли, предлагаемые нам теперь для обозрения?» [19, с. 4 – 5].
На первый взгляд, Екклесиаст удивляет своим безудержным скептицизмом, так заметно отличающимся от спокойной уравновешенности Притчей и входящим в противоречие с хвалением Псалтири и восторженностью Песни Песней. Поэтому следует разобраться, в чем здесь дело, действительно ли эта книга несет в себе только негативное содержание, или все-таки она содержит и нечто положительное?
Изучив в начале курса различные виды толкования Священного Писания, мы можем попытаться выделить в книге два уровня: буквальный, то есть как бы некое тело, и аллегорический, как бы дух ее. Показывая некоторую бессмысленность и безнадежность многообразных плотских попечений, Екклесиаст прикровенно предлагает и положительное учение, указывая, к чему должна стремиться душа.
«Суета сует, сказал Екклесиаст, суета сует, – все суета!» (Еккл. 1:2). Таков лейтмотив книги. Более двадцати раз употребляется в ней это слово.
Сначала Екклесиаст рассматривает разного рода человеческие труды. Он решил все исследовать: все наслаждения и все богатства мира, создал себе дома, сады, ни в каком удовольствии себе не отказывал и увидел, что все это – суета сует, и томление духа, и нет в них пользы под солнцем. Почему? Потому что, умирая, не знает, кому оставит все это в наследство. Он говорит: «И возненавидел я весь труд мой, которым трудился под солнцем, потому что должен оставить его человеку, который будет после меня. И кто знает: мудрый ли будет он, или глупый? А он будет распоряжаться всем трудом моим, которым я трудился и которым показал себя мудрым под солнцем. И это – суета!» (Еккл. 2:18–19); «Говорил я с сердцем моим так: вот, я возвеличился и приобрел мудрости больше всех, которые были прежде меня над Иерусалимом, – то было богатство, а теперь мудрость, – и сердце мое видело много мудрости и знания, и предал я сердце мое тому, чтобы познать мудрость и познать безумие и глупость: узнал, что и это – томление духа, потому что во многой мудрости много печали, и кто умножает познание, умножает скорбь» (Еккл. 1:16–18). Буквальный смысл довольно ясен. Как говорит русская пословица: «много будешь знать – скоро состаришься».
Рассматривая дела человеческие, Екклесиаст, констатируя по очереди суетность то одного, то другого, неожиданно говорит: «познал я, что все, что делает Бог, пребывает вовек: к тому нечего прибавлять и от того нечего убавить, – и Бог делает так, чтобы благоговели пред лицем Его» (Еккл. 3:14), – то есть рядом с рассмотрением непрочности и временности всех дел человеческих, он не забывает и о том, что прочно и действительно существует: только то, что исходит от Бога, то, что на Него опирается: «что было, то и теперь есть, и что будет, то уже было, – и Бог воззовет прошедшее» (Еккл. 3:15).
Между тем в условиях падшего мира эта истина не вполне очевидна. Он говорит: «видел я под солнцем: место суда, а там беззаконие; место правды, а там неправда»(Еккл. 3:16). Поэтому, как кажется, – «…участь сынов человеческих и участь животных – участь одна: как те умирают, так умирают и эти, и одно дыхание у всех, и нет у человека преимущества перед скотом, потому что все – суета!» (Еккл. 3:19).
В мире сем, продолжает он свои наблюдения, и царство может быть утеряно, и друг может оказаться предателем, богатый притесняет бедного, и действительно показывает, что и здесь нет какого-то утешения и нет правды: «Есть мучительный недуг, который видел я под солнцем: богатство, сберегаемое владетелем его во вред ему» (Еккл. 5:12). Екклесиаст называет это мучительным недугом. Почему? «Как вышел он нагим из утробы матери своей, таким и отходит, каким пришел, и ничего не возьмет от труда своего, что мог бы он понести в руке своей… Какая же польза ему, что он трудился на ветер? А он во все дни свои ел впотьмах, в большом раздражении, в огорчении и досаде» (Еккл. 5:14–16), собирая себе богатство: «Кто любит серебро, тот не насытится серебром, и кто любит богатство, тому нет пользы от того. И это – суета!» (Еккл. 5:9).
Он смотрит на богатство, почести и другие человеческие вожделения и показывает, что все это – тоже суета и не приводит человека ни к какому утешению и радости. Екклесиаст утверждает, что мудрость ведет человека к тому, чтобы быть умеренным во всем, чтобы не прилепляться ни к каким сокровищам, ни к какому изобилию. Смотрите, что он говорит: «Доброе имя лучше дорогой масти, и день смерти – дня рождения. Лучше ходить в дом плача об умершем, нежели ходить в дом пира; ибо таков конец всякого человека, и живой приложит это к своему сердцу. Сетование лучше смеха; потому что при печали лица сердце делается лучше. Сердце мудрых – в доме плача, а сердце глупых – в доме веселья. Лучше слушать обличения от мудрого, нежели слушать песни глупых»(Еккл. 7:1–5). Сразу же отметим, что по святоотеческому учению, молитвы при гробах помогают разрушить состояние окамененного нечувствия, от которого происходят «песни глупых; потому что смех глупых то же, что треск тернового хвороста под котлом. И это – суета! Притесняя других, мудрый делается глупым, и подарки портят сердце»(Еккл. 7:5–7). Еще мы можем припомнить, что память святых празднуется, как правило, именно в день их преставления.
Затем говорится еще об одной опасности для человека. «И нашел я, что горче смерти женщина, потому что она – сеть, и сердце ее – силки, руки ее – оковы; добрый пред Богом спасется от нее, а грешник уловлен будет ею» (Еккл. 7:26). Смысл этого текста должен стать нам более ясным, если мы припомним сказанное о распутной женщине в разделе, посвященном книге Притчей. «Чего еще искала душа моя, и я не нашел? – Мужчину одного из тысячи я нашел, а женщины между всеми ими не нашел. Только это я нашел, что Бог сотворил человека правым, а люди пустились во многие помыслы» (Еккл. 7:28-29).
Кажется, отрицательный смысл должен постепенно становиться для нас очевидным. Подлинно и незыблемо только то, что от Бога и действует в согласии с Его волей. Мир же без Бога, замкнутый сам на себя, не дает ни малейшей надежды на утешение своему приверженцу.
О том, что такое суета, святитель Григорий Нисский говорит так: «суета есть или не имеющее мысль слово, или бесполезная вещь, или неосуществимый замысел, или не ведущее ко Отцу чаяние, или вообще что-либо, не служащее ни к чему полезному» [19, с. 8]. Святитель Григорий Богослов в своем надгробном слове брату Кесарию сказал: «”Видех всяческая”, говорит Екклесиаст, обозрел я мыслию все человеческое, богатство, роскошь, могущество, непостоянную славу, мудрость, чаще убегающую, нежели приобретаемую; неоднократно возвращаясь к одному и тому же, рассмотрел опять роскошь, и опять мудрость, потом сластолюбие, сады, многочисленность рабов, множество имения, виночерпцев и виночерпиц, певцов и певиц, оружие, оруженосцев, коленопреклонения народов, собираемые дани, царское величие, и все излишества и необходимости жизни, все, чем превзошел я всех до меня бывших царей: и что же во всем этом? “Все суета суетствий, всяческая суета и произволение духа” (Еккл. 1:14), то есть, какое-то неразумное стремление души и развлечение человека, осужденного на сие, может быть, за древнее падение. Но “конец слова”, говорит он, “все слушай, Бога бойся” (Еккл. 12:13); здесь предел твоему недоумению. И вот единственная польза от здешней жизни – самым смятением видимого и обуреваемого руководиться к постоянному и незыблемому» [14, т. 1, с. 171 – 172].
Кратко и убедительно суммирует содержание книги святитель Афанасий Великий: «Предавшись умозрениям о каждом виде сотворенных существ, Соломон пришел к заключению, что исследования этого рода ни к чему не приводят и доставляют человеку только труд; премудрым и праведным становится человек не от знания, но от деятельной жизни. И елика аще речет мудрый уразумети, не возможет обрести: тем же все сие вдах в сердце мое, и сердце мое все сие виде (8:17); яко праведнии и мудрии, и делание их в руце Божии (9:1). Посему, оставляя исследования о сем, Соломон обращается к рассмотрению человеческой жизни, наблюдает различные обстоятельства, среди которых люди вращаются и приходит к заключению, что и здесь все управляется Божиим Промыслом: ни легким течение, ниже сильным брань, ниже самому мудрому хлеб, ниже разумным богатство, ниже ведущим благодать: яко время и случай случится всем им (9:11). И никто не может располагать сими случаями по своей воле: яко кто человек, иже пойдет в след совета, елика сотвори в нем (2:12). Человек в своей жизни ни над чем не имеет власти, разве только делать зло или делать добро и приготовлять во исход дела свои. Ибо и еже яст и пиет, сие даяние Божие есть (3:13). Итак, и исследование о том, как произошло все видимое, и приобретение сокровищ и наслаждение удовольствиями, вся сия суета суетствий и более ничто же, только излишество совета и произволения усилование. Но, говоря о суетности настоящего, Соломон тем самым показывает вечность будущего, увещевая памятствовать о вечных, и знать, что будет некогда кончина мира, в день, в оньже подвигнутся мужие силы, и упразднятся мелющие (12:3). Соломон говорит и о том, что последует за кончиною мира: яко все творение приведет Бог на суд о всяком прегрешении, аще благо, и аще лукаво (12:14). Упоминая о будущем суде, Соломон указывает на воскресение мертвых и воздаяние по делам» [цит. по 57, c. 74].
Теперь нам уже не покажется оторванными от содержания книги то заключение, которое делает Екклесиаст: «Выслушаем сущность всего: бойся Бога и заповеди Его соблюдай, потому что в этом все для человека; ибо всякое дело Бог приведет на суд, и все тайное, хорошо ли оно, или худо» (Еккл. 12:13–14).
Действительно, на земле «все труды человека – для рта его, а душа его не насыщается» (Еккл. 6:7). Но и здесь «не во власти человека и то благо, чтобы есть и пить и услаждать душу свою от труда своего. Я увидел, что и это – от руки Божией; потому что кто может есть и кто может наслаждаться без Него?» (Еккл. 2:24–25). Уже в самом начале книги Екклесиаст указывает, что истинное благо – духовное, «ибо человеку, который добр пред лицем Его, Он дает мудрость и знание и радость; а грешнику дает заботу собирать и копить, чтобы после отдать доброму пред лицем Божиим» (Еккл. 2:26).
Непонимание этих простых истин нередко является злоупотреблением милостию и долготерпением Творца. «Не скоро совершается суд над худыми делами; от этого и не страшится сердце сынов человеческих делать зло. Хотя грешник сто раз делает зло и коснеет в нем, но я знаю, что благо будет боящимся Бога, которые благоговеют пред лицем Его; а нечестивому не будет добра, и, подобно тени, недолго продержится тот, кто не благоговеет пред Богом» (Еккл. 8:11–13). Екклесиаст твердо знает, что «праведного и нечестивого будет судить Бог; потому что время для всякой вещи и суд над всяким делом там» (Еккл. 3:17), и неустанно напоминает и себе, и читателю, что «человек не властен над духом, чтобы удержать дух, и нет власти у него над днем смерти, и нет избавления в этой борьбе, и не спасет нечестие нечестивого» (Еккл. 8:8). Поэтому «если человек проживет и много лет, то пусть веселится он в продолжение всех их, и пусть помнит о днях темных, которых будет много: все, что будет, — суета! Веселись, юноша, в юности твоей, и да вкушает сердце твое радости во дни юности твоей, и ходи по путям сердца твоего и по видению очей твоих; только знай, что за все это Бог приведет тебя на суд» (Еккл. 11:8–9). Этот суд Екклесиаст связывает с эсхатологией[38] (см. Еккл. 12:1–5). Тогда откроется, что суета и неправда сынов человеческих не может победить замысел Божий о мире: «Познал я, что все, что делает Бог, пребывает вовек: к тому нечего прибавлять и от того нечего убавить, – и Бог делает так, чтобы благоговели пред лицем Его. Что было, то и теперь есть, и что будет, то уже было, – и Бог воззовет прошедшее» (Еккл. 3:14–15).
Священное Писание отнюдь не ограничивается возможностью чисто буквального и внешнего его понимания. Мы можем проникнуть глубже. Книга Екклесиаста содержит не только предостережение от дружбы с миром, его конце и указания на то, что следует вести добродетельную жизнь. В приточной форме книга открывает и то, в чем эта жизнь состоит. Подробное толкование в таком ключе дает святитель Григорий Нисский[39]. Уже приводившиеся мною слова: «Кто умножает познание, умножает скорбь» (Еккл. 1:18), – святитель Григорий толкует таким образом: для того, чтобы приобрести премудрость, и для того, чтобы приблизиться к Богу, от человека требуется подвиг, при совершении которого его постигают скорби и различного рода страдания; но когда премудрость приобретается, то вслед за апостолом Павлом он может даже похвалиться этими скорбями.
Возьмем знаменитые слова: «Всему свое время: …время разбрасывать камни, и время собирать камни; время обнимать, и время уклоняться от объятий; …время раздирать, и время сшивать; …время любить, и время ненавидеть…» (Еккл. 3:1-8). Святитель Григорий говорит о том, что под камнями следует понимать целомудренные слова Священного Писания, которыми мы отгоняем от себя различного рода злые помыслы. «Без сомнения подлежит уразуметь, что убийственные для порока помыслы, те метко бросаемые из пращи екклесиастовой камни, которые всегда надобно и бросать, и собирать. Бросать к низложению того, что высится против нашей жизни, а собирать, чтобы лоно души всегда было полно таких заготовлений и иметь нам под руками, что бросить на врага, если когда против нас иначе измыслит кознь» [19, с. 116].
Также и под объятиями (Еккл. 3:5) разные вещи могут подразумеваться. Для правильного понимания того или иного слова всегда следует иметь в виду, как оно употребляется в других местах Писания. Например, в 47-ом псалме говорится: «обыдите Сион и обымите его» (Пс. 47:13). Сион – это гора и обнять ее довольно сложно, поэтому святитель Григорий говорит, что здесь требуется аллегорическое толкование, «поэтому советующий тебе обнять его, повелевает быть приверженным к высокой жизни, чтобы достигнуть самой твердыни добродетели, которую Давид загадочно означил именем Сиона, а время удаляться от объятий говорит о том, что тому, кто освоился с добродетелью, свойственно чуждаться сношений с пороком» [19, с. 118]. Даже из этих немногочисленных примеров мы можем видеть, что слова книги Екклесиаста: «бойся Бога и заповеди Его соблюдай»(Еккл. 12:13) не являются благочестивой припиской, сделанной с целью смягчить странное впечатление от книги, но действительным итогом ее учения.