Дополнение 1: Чед против Дэйва
– Нельзя недооценивать вклад Дэйва Грола в группу, – замечает Иэн Диксон. – Курт говорил после турне с Дэйлом: «Дэйл – отличный ударник, но он не делает того, о чем я прошу. Он не может играть ни с кем, кроме Базза». С приходом Дэйва в группу все встало на свои места. Дэйв невероятно талантлив. Все недооценивают его вклад в «Nevermind» – как на бэк‑вокале, так и непосредственно в партиях ударных. А ведь мне Дэйв тогда не нравился!
– По‑моему, Дэйв не вписывался в группу, – жалуется давний поклонник «Nirvana» Роб Кейдер. – Они ведь хотели выгнать Джейсона из‑за его коллекции дисков хеви‑метала – не могли же они не замечать рокерских наклонностей Дэйва.
– Мне в принципе не нравится, как играет Грол, – Замечает Стив Тернер. – Мне по душе утонченность. Хорошо играет на ударных Дэн. Хорошо играл Чед в «Nirvana» – более раскованно, более раскрепощенно. Такая манера игры больше качает. Грол же не заботился о каче, он просто долбил.
я: Мне кажется, что приход Дэйва был ключевым моментом в эволюции «Nirvana» от группы из Олимпии до группы из Сиэтлаили из Лос‑Анджелеса.
– Лос‑анджелесская группа! – смеется гитарист «Mudhoney». – Они стали профи. С Чедом они были абсолютно непредсказуемы. Иногда Чед просто лажал. Но лажали и Курт с Кристом, ведь так? Но когда за их спинами появился тяжелый бит Дэйва, они могли творить что угодно. От него исходит больше этой внутренней злобы и агрессии. Забавно, но с его приходом песни стали более мелодичными. Больше не было грязных, тяжеловесных песен, как раньше, когда они подражали «Melvins» в структуре композиции. Это достаточно странный парадокс. Мне они нравились как раз в середине смены состава, когда записывали с Чедом демо‑версии песен с «Nevermind». Это мои любимые вещи.
я: Как, по‑вашему, играл Дэйв Грол в сравнении с Чедом Ченнингом?
– Более простой, более тяжелый удар, – отвечает Джек Эндино. – В конце концов, особой разницы не было. Чед стал очень хорошим барабанщиком. Дэйв сам постоянно повторял, что на «Nevermind» он играл партии ударных, прописанные Чедом. Чед был очень музыкален. Он знал, что нужно играть и как это нужно играть. Его сильно недооценивали. Единственное, чего ему не хватало, это мощи Дэйва.
Дополнение 2: Олимпия против Сиэтла (дубль 3)
– Если и есть город, который может называться их родиной, – это Олимпия, – говорит Слим Мун. – Они жили в Олимпии; они уехали из Абердина, как только представилась возможность. Всю карьеру группы со времени записи первой демо‑кассеты до появления «Nevermind» на первых строчках хит‑парадов Курт жил в Олимпии. Можете называть их группой из Абердина, если хотите, но ни в коем случае их нельзя назвать группой из Сиэтла. Сиэтл здесь вообще ни при чем, если только вы не считаете, что Моррисси – лос‑анджелесский музыкант, только потому что он переехал туда в конце своей творческой деятельности. Это смешно – называть «Nirvana» группой из Сиэтла.
Еще одна причина, по .которой «Nirvana» является группой из Олимпии, – это значительные изменения, которые участники претерпели со дня записи песни «Beeswax» и первой демо‑кассеты,продолжает глава лейбла «kill rock stars». – В самом начале они просто брали структуру песен у «Melvins» и «Scratch Acid». У Курта с самого начала была склонность к мелодичной музыке, но он не давал ей развернуться, пока не почувствовал, что это можно делать, что вокруг есть люди, которые поймут его. Однажды он сыграл мне свою самую первую песню – очень похоже на «Boston», такой гимн хард‑рока. Она была немного тяжелой, но это была поп‑песня с очень хорошими риффами. Курт не использовал тогда риффы, потому что в те дни, когда он увлекался «Scratch Acid», это было не круто.
я: То есть Олимпия дала ему силы, чтобы заново открыть … – Да, он играл в сайд‑проектах с Тоби, он записывался с «The Go Team», и именно в этот момент он начал снова писать запоминающиеся вещи. «About А Girl» появилась в результате подобного опыта. Первые интересные песни, которые он сочинил, – это спокойные, минималистичные песни на акустической гитаре. После этого он вновь вернулся ко всей этой хрени в духе крутого рока. «Sliver» – переходный момент от Олимпии к «Smells Like Teen Spirit»: с одной стороны, мощная гитарная партия, с другой ‑ текст, абсолютно типичный по духу для Олимпии, «бабушка забрала меня домой» и все такое.
Тем не менее нельзя недооценивать и значение Сиэтла. Ритмический рисунок в начале «Smells Like Teen Spirit» – настоящие «Mudhoney». По мне, так это вообще практически подражание «Mudhoney». Курт чувствовал себя достаточно комфортно в качестве музыканта «Sub Pop». Он сознательно писал песни в одно стиле с «Mudhoney», «Tad» и «Swallow». А «Mudhoney» была среди них лучшей.
я: Но Олимпия придала его музыке больше женского начала …
– Если бы он не жил в Олимпии, ОН, возможно, не написал бы «Rape Me» и другие песни. Многие группы, в которых играли женщины, оказывались более прогрессивными и интересными в музыкальном плане. Хотя это влияние не назовешь постоянным. Нельзя сказать, что все три года жизни в Олимпии они его испытывали. Последние шесть месяцев жизни в городе – и то благодаря тому, что происходило в жизни Курта, когда он писал песни для «Nevermind». Опять же есть известная история о том, что название песни «Smells Like Teen Spirit» было предложено Кэтлин Ханной …
Глава 13
Ангелы в снегу
– я не была официально знакома с Куртом до тех пор, пока я не переехала в Олимпию, – говорит жительница Сиэтла Шерил Арнольд. – Я жила в гостинице «Мартин», ходила домой к Кэтлин [Ханне], стреляла у нее сигареты, там иногда тусовались люди – Майки Дис, Курт и сама Кэтлин ... За окном мел снег, Кэлвина не было в городе, я жила у него дома, но не могла уснуть. У меня была ужасная бессоница, я собиралась пройтись до дома моей мамы. Курт подошел ко мне, когда я надевала ботинки, и предложил меня проводить. Я ответила: «Ээ‑э, ну конечно!»
я: Он был красивым?
– Мой бог, он был таким красивым. Я была безумно влюблена в него с самого первого взгляда, как его увидела. У него красивые голубые глаза, но в нем было еще что‑то … Я не знаю, как это объяснить. Как будто какая‑то необъяснимая тайна. Стоял декабрь 1990 года, незадолго до Рождества. Мне кажется, это была рождественская вечеринка в «Мартин».
я: Когда он провожал вас до дома, о чем вы говорили?
– Блин, я не зною. Ты хочешь, чтобы я вспомнило, о чем я говорила пятнадцать лет назад? Понятия не имею
я: После этого вы стали с ним общаться?
‑Дa.
я: Люди, наверное, думали, что вы встречались?
– Не знаю, что думали люди, – смеется Шерил. – Но я уверена, что кто‑то мог подумать, будто мы с ним встречаемся.
я: Чем вы занимались?
– Ну… мы ели шоколадные пирожные. Не знаю … брали напрокат фильмы. Например, «Техасская резня бензопилой». У него были черепахи. Я уверена, что он их любил в определенном смысле, но он говорил, что они его раздражают, потому что весь день они всплывают на поверхность, потом погружаются на дно, потом опять всплывают – и так круглые сутки. В его квартире царил настоящий бедлам, повсюду коробки из‑под пиццы. Пиццу он ел постоянно.
я: У него был достаточно своеобразный рацион, не так ли?
– Да. Пицца. Шоколад. Леденцы. У него был реально раздолбанный желудок, живот постоянно болел. Ему нравились хлопья, вроде «Фрути пебблс» … и пицца.
я: Видели ли вы какие‑либо признаки нарколепсии?
– Шутишь. Да уж, это забавно. У него еще был синдром Туретта.
я: Он брал вас с собой на концерты «Nirvana»?
– Пару раз. Хотя я даже не помню, ехали ли мы на одной машине. Мы с Куртом «встречались» не очень долго. Мы просто тусовались вместе, устраивали всякое безумие. Мы ведь были молоды. Вот ты скажи, Эверетт, ‑ опиши свою обычную сумасшедшую ночь.
я: Не помню.
– Вот именно. Мы напивались и – ну ты знаешь, зажигали: стреляли из ружей, танцевали в идиотских туфлях на высокой платформе. Кидались яйцами по машинам. Все, что обычно делает молодежь ...
я: Курт надевал женскую одежду?
– Да все так делают. Не думаю, что в этом что‑то есть, просто людям нравится переодеваться. Мне точно нравится!
я: Мне тоже.
– Еще мы с Куртом и Диланом ездили нагонки на уничтожение. Они проходили где‑то к северу от Сиэтла. Вроде бы в Монро. За день до этого мы с Куртом хотели съездить к океану и провести там ночь, но забыли, что это была ночь перед 4 июля ‑ к океану рванули абсолютно все. Все отели были забиты, и нам пришлось ехать обратно в Абердин, где удалось найти последний номер в каком‑то вшивом мотеле под названием «Фламинго». Накануне там постирали ковер, поэтому пришлось прыгать с дивана на кровать, чтобы не замочить ноги. Мы мною ездили в машине. У Курта был «фэлкон» или «вэлиант». Он не очень любил водить, поэтому за рулем часто сидела я. Мы ездили в кинотеатр под открытым небом – где‑то между Олимпией и Абердином.
я: Ты с ним ездила в Сиэтл?
– Да. Однажды мы собрались на концерт «Hole», но доехали только до Такомы.
я: Это было до того, как Курт познакомился с Кортни?
– Не знаю. Это ты мне скажи, Эверетт. – Шерил произносит эту фразу с особым. выражением, давая понять, что она в курсе: я знаю больше нее. – Да, я думаю, да.
я: Ты общалась с Куртом после того, как он встретил Кортни?
– Может быть, не очень долго. Мы с Куртом‑перестали тусоваться вместе в августе 1991 года. У него была потрясающая картина Игги Попа, которую я хотела забрать себе. Я никогда не видела его рисунков или чею‑то такого. Мы тусовались много с Иэном [Диксоном], немного с Диланом. Дэйв [Грол] какоё‑то время спал у Курта на полу.
я: И как оно было?
– Нормально,‑ смеется Шерил. – Не мне одной приходилось спать на полу у Курта. Я не знаю, как он к этому относился,может быть, его это бесило. Однажды Дэйв опрокинул на нас банку с блестками … от которых невозможно очиститься. Они были у меня в ушах, на голове, в носу и еще черт знает где – несколько недель. Как песок, только хуже. Это было ужасно.
Интервью с автором, 2004 год
После возвращения «Nirvana» из Великобритании Дэйв переехал в дом на Пир‑стрит в Олимпии.
На той же неделе Курт с Кристом отправились в Лос‑Анджелес по приглашению «МСА»: их менеджер Брет Хартман намеревался подписать с «Nirvana» контракт. Но первая же встреча с президентом компании сумела отбить у них желание сотрудничать. Он вел себя как типичный представитель его породы[214]– высокомерно, грубо, эгоистично; встреча длилась считанные секунды. Поэтому Курт с Кристом решили воспользоваться случаем и еще раз посетить «Gold Mountain». Их радовал интерес, который Дэнни Голдберг выказывал по отношению к рок‑андеграунду, – у него была большая коллекция 7‑дюймовых пластинок, и он какое‑то время жил водной квартире с вокалистом «Dead Kennedys» Джелло Биафра. Кроме того, в пользу Голдберга говорил тот факт, что в его биографии числилась работа с «Led Zeppelin».
– Дэйв Грол был большим поклонником «Led Zeppelin»,вспоминает Голдберг. – Хотя позднее выяснилось, что и Курт тоже. Джон [Сильва] требовал, чтобы я рассказал о своей деятельности в Американском союзе защиты гражданских свобод [Голдберг был президентом южнокалифорнийского отделения Американского союза защиты гражданских свобод]; что было близко парням. Мы хотели как‑то убедить их в том, что мы хорошие менеджеры, но сейчас я думаю, что они уже все для себя решили с самого начала – из‑за «Sonic Youth».
«Nirvana» заключила контракт с «Gold Mountain» после того, как Сильва приехал в Олимпию и пригласил группу на ужин. Хотя сделка прошла не так уж просто. Сильва и все остальные сидели в ресторане и ждали, а Курт в это время кружил на детском велосипеде по парковке у Государственной лотереи в Вашингтоне. Велосипед был таким маленьким, что музыканту приходилось задирать колени практически до плеч. В конце концов Курт пришел и потребовал от Сильвы, чтобы тот пошел с ним на концерт «Beat Happening» – на другом конце города. Сильва согласился: он понял, что перед Куртом нужно восторгаться группой Кэлвина‑ хотя само их появление на сцене шло наперекор всем представлениям сообразительного бизнесмена о музыке (не было бас‑гитары!). Таким образом Сильва прошел проверку Курта.
Велосипед был куплен за несколько дней до этого – вместе с парой пневматических пистолетов, парой видеокамер «Пикселвижн», приставкой «Нинтендо» и фигурками Ивела Нивела в магазине «Toys 'Я' Us». За все пришлось заплатить около 1000 долларов – Курт выложил их из своих 3000 долларов, его доли аванса от «Virgin», первого большого чека группы.
«Он купил всякую хрень, – признает Джо Престон, общавшийся тогда с Куртом, – хрень, которую ничего не стоило сломать». Из пистолета Курт стрелял по окнам Государственной лотереи ‑ через дорогу от его квартиры.
«Gold Mountain» начал посылать Курту аванс из расчета 1000 долларов в r4есяц. Однако Голдберг посоветовал «Nirvana» заключить контракт с «Geffen».
– Они недавно подписали «Sonic Youth», Поэтому я знал, что эти люди шарят в музыке: Марк Кейтс имел доступ к радиостанциям колледжей, Гэри Герш был менеджером «Sonic Youth», Рэй Фаррелл умел общаться с независимыми распространителями … – объясняет менеджер. – В культурном плане в «Geffen» работало больше людей, которые на самом деле понимали эстетику новейшего поколения рок‑н‑ролла. И были готовы заплатить любую цену.
Поначалу основную часть переговоров вел Крист, – продолжает Голдберг. – Курт включился только на третьей встрече. Джон до этого говорил мне, что ребята хотели сделать постер группы в виде таблицы для проверки зрения. Мне это показалось избитым, и Джон, видимо сообщил об этом Курту, потому что тот прижал меня и спросил, почему я так думаю. Напор, с которым он говорил, показывал всю серьезность Курта. Тогда я впервые осознал, насколько целенаправленным он был.
Грол с его оптимистической натурой хорошо уживался с другими участниками и помогал Курту, который к осени стал более замкнутым и переживал по поводу Тоби. До появления Дэйва Курт мог часами молча смотреть в одну точку – он скрывался за барьером тишины (известном как «пятая поправка Джея Мэскиса», в честь вокалиста «Dinosaur Jr», который, по легенде, очень неохотно отвечал на вопросы в интервью). Говорили, что Курт страдал от нарколепсии, но у него не было нарколепсии – это просто очень удобный защитный механизм. В отличие от отношений с Трэйси, Курт хотел сохранить Тоби – но она была очень независимой, хоть и любила его.
– Однажды мы с Дэйлом [Кровером] пришли к Курту, у него была Тоби, – вспоминает Дебби Шейн. – Разговор не клеился, все чувствовали себя очень неловко. Курт попросил Тоби приготовить макароны с сыром. На кухне стояла бутылка виски; я выпила, потому что это была очень странная, дурацкая ночь. Никто не разговаривал. Курт хотел организовать группу[215]. Все сидели на полу, молчали – Дэйл подумал, что вышел бы отличный кадр.
– Курт с Кристом зависели друг от друга, чего нельзя сказать об отношениях Курта и Дэйва, – объясняет Кэрри Монтгомери.Дэйв был сам по себе. Молодой, задиристый, нечего терять. Он знал, то место в группе железно за ним, Курт не собирался выгонять Дэйва ни при каком раскладе. Дэйв был молодым рокером; грязный байк в турне, татуировка на каждом концерте, все такое; Такие пари живут в небольшой холостяцкой комнатке, у них постоянно тусит куча народу. Шерил у них бывала часто. Они играли в видеоигры, ели хот‑доги и прочую хрень, бездельничали.
Дэйв научил Курта делать примитивные татуировки при помощи туши и иголки. В свою очередь, это подтолкнуло Курта к тому, чтобы пойти в тату‑салон в Олимпии и сделать настоящую татуировку. Взяв в качестве поддержки с собой Кэндис Педерсен, он вытатуировал на руке логотип «К» (буква «К» в щите).
Выбор рисунка удивил некоторых его друзей.
– Мне кажется, ему нравилось больше те кассеты, которые «К» распространял, чем то, что они сами записывали, – отмечает Дилан Карлсон.
И действительно, подборка музыки, которую распространял с «К», – часто записи лейблов вроде «Simple Machines», британского «Bi‑Joopiter» и сходных с ними компаний движения «International Poр Underground», – могла служить настоящим учебником для человека, интересующегося музыкой периферии и сердца Америки 90‑х, андеграундом, не мейнстримом. «Superchunk»[216], «Polvo», «Sebadoh»[217], «Shonen Knife», австралийская поп‑группа «The Саnnаnes», «Gravel» … обо всех этих группах я узнал, обнаружив настоящую золотую жилу в кладовке у Кэлвина Джонсона – в разрушенным здании через дорогу от «Capital Theatre».
– На Рождество мы отправились в Абердин, – рассказывает Дебби. – Крист и Шелли уже были там, а Курт поехал только ради своей маленькой сестры. В Абердине делать было нечего. Мы залезли в машину и поехали в кофейню, где играли в разные настольные игры. Я выиграла тридцать баксов. На следующий день мы с Куртом поехали обратно в Олимпию. Курт хотел вернуться, повидаться с Тоби, да и просто вернуться домой. Он боготворил «Dinosaur Jr». Он мечтал узнать все о Джее Мэскисе.
Сущая правда – «Dinosaur Jr» оказали огромное влияние на музыку Сиэтла. Описание, которые при меняли к раннему гранжу,«тяжелая музыка, сыгранная в медленном темпе» – подходит и к «Dinosaur Jr». Первая песня альбома 1988 года «Bug» – «Freak Sсепе» – породила целое поколение бездельников. Джей играет на гитаре так же, как он ездит на лыжах: без усилий и с полной уверенностью. Песня замедляется, огонь полыхает, растекается сладчайшая гармония, потом взлетает торнадо. «So fucked I can't believe it / If there's а way I wish you'd see it», – поет Джей с тяжелым смирением, отзывающимся у «Nirvana» в строчке песни «Smells Like Teen Spirit»: «I found it hard / So hard to find / Oh well whatever, never mind». «Don't let me fuck up Will you? – просит Джей в беспомощном оцепенении. – Because when I need а friend, It's still you».
Священной троицей конца 80‑х были «Dinosaur Jr», «Big Black» Cтива Альбини и «Sonic Youth». «Big Black» всегда слишком зависели от жестких правил пост‑панка, появившихся в 1979 году в Британии. «Sonic Youth» творили чистое искусство, которое было доступно лишь ограниченному числу избранных. Поэтому заряжать новое поколение гранжа первобытной энергией пришлось скромному трио из Амхерста, штат Массачусетс.
– Помню, Ким Гордон говорила, что «Youre Living All Оуег Me» [второй альбом «Dinosaur», 1987 год] смог бы добиться такого же успеха, как и «Nevermind», при более грамотной работе менеджера, – размышлял бывший басист «Dinosaur Jr» и нынешний вокалист «Sebadoh» Лу Барлоу в интервью редактору журнала «Луз лип синк шипс» Стиву Чику. – Люди покупали ту же аппаратуру, которую использовал Джей, те же усилители, педали. Для него динамики «MarshAll Stack» были средством самовыражения, а не просто дебильным хеви‑металлическим дерьмом. Я видел какой‑то говенный список ста великих гитаристов по версии журнала «Роллинг стоун». Там были Курт Кобейн, Кевин Шилдс [«My Bloody Valentine»], даже чертов Фрэнк Блэк [«Pixies»] – но не былоДжея. А ведь он оказал охренеть какое влияние. Он был прародителем всего стиля.
Кто‑то утверждал, что «Smells Like Teen Spirit» написана под влиянием «Pixies», – говорит мне Барлоу. – Да на кого вообще может оказать влияние «Pixies»? – Он смеется. – С чего бы кто‑то написал песню под влиянием «Pixies»? Это выше моего понимания. Группу «Nirvana» я считал гранжевой командой с «Sub Pop», которая записывает синглы. Я тогда не слышал «Dinosaur». Они мне напоминали «Melvins» и прочую металлическую хрень, которую слушали в Сиэтле. Я cначала даже подумал, что «Smells Like Teen Spirit» это «Metallica». Я подумал: «Вау! "Metallica" записала отличную новую песню!».
Да, «Dinosaur Jr» могли играть очень громко. На их первых концертах волны звука ощущались просто физически. Но они брали не только громкостью – на первых трех альбомах «Dinosaur Jr» есть просто взрывная первобытная страсть и такая изобретательность в музыке, которая даже сейчас, двадцать лет cпустя, просто потрясает. Их дебютный альбом – «Dinosaur» (1985) – абсолютно хаотичен; но это гениальная, спонтанная музыка, записанная на дешевом оборудовании. Пронзительные скримы сменяют построковые нашептывания; гитарные риффы нью‑вейва перетекают в ужасающие, нагруженные фидбэком гитарные соло; плюс очень личная, пронизанная жалостью к себе лирика. Кроме того, в текстах нашло отражение то «лузерское» сознание, которое оказалось невероятно популярным – доказательством тому миллионы копий, проданных «Sub Pop».
Грол вел себя практически как муж по отношению к Курту ‑ гладил для него вещи, кормил, исполнял ту роль, которая до этого предназначалась Кристу и Трэйси. «Дом превратился в мужское государство, – смеется Никки Макклюр. – Отношения Дэйва и Курта стали походить на жизнь семейной пары». Несколько недель Грол встречался с Кэтлин Хан ной, и пары, составленные из музыкантов «Nirvana» и «Вikini Kill», иногда тусовались вместе, катались на скейтборде и периодически баловались вандализмом. Именно тогда Ханна написала баллончиком на стене комнаты «Курт пахнет "Teen Spirit"» имея в виду марку дезодоранта, который использовала Тоби.
Но Курта все еще одолевали сомнения – с одной стороны, он хотел продавать свои диски миллионными тиражами, а с другой ‑ его заботило мнение друзей из Олимпии и «K records». В официальной биографии Майкла Азеррада есть впечатляющий отрывок, где Курт рассказывает о том, что выбор лейбла был очень определенным: «К» или «Geffen». «Мы были очень близки к подписанию контракта с "К"», – говорил Курт Азерраду, очевидно обманывая самого себя. Вряд ли Кэлвин подписал бы когда‑нибудь «Nirvana», несмотря на хорошее к ней отношение. Во‑первых, у «К» не было контрактов. Во‑вторых, «Nirvana» играла слишком традиционный рок (у них был басист, черт возьми!). В‑третьих, Кэлвин знал об амбициях Курта и понимал, что «К» никоим образом их не потянет. Тем не менее это не мешало Курту мечтать. Идеалом для него была модель «The Sex Pistols» – подписать контракт с крупным лейблом на миллион баксов, распасться, сменить название и заключить контракт с «К».
Неуверенность Курта усугублялась личным одиночеством. Он не чувствовал настоящей близости с Тоби из‑за ее самоуверенности и молодости (ей было 21, ему – 23, но она часто напоминала Курту, что он старше). Кобейн хотел чего‑то большего. И хотя он чувствовал, что активная натура Тоби заряжает его энергией, в творчестве он все равно оставался одиночкой. Они помогали друг другу в написании песен, но не сочиняли вместе.
– Он придумал песен на целых два альбома, – вспоминает Тоби, – и постоянно что‑то исправлял. Хотя не у всех песен были тексты, он их все равно пел. Стихи Курт не обсуждал. Он всегда бросался спорить, если кому‑то не нравился результат, но он ненавидел, когда люди соглашались с ним, лишь бы избежать пора.
Ненависть к себе, недовольство жизнью в Олимпии, нежелание это признать, усталость от отношений с Тоби, развивавшихся не так, как ему хотелось, – из‑за всего этого Курт решил порвать с девушкой. Тем не менее они оба признавали, что любят друг друга. Это был октябрь 1990 года.
– Он был просто раздавлен, – говорит Дэйв Грол.
– Что бы там ни говорили люди, именно он порвал со мной, ‑ жестко заявляет Тоби. – Те, кто утверждает, будто я разбила его сердце, несут идиотскую романтическую чушь. Меня уже достало быть девушкой, которую винят во всех его страданиях. Эти разговоры не имеют ничего общего с действительностью. Просто люди начитались «Страданий молодого Вертера»[218].
Именно Курт ушел от Тоби. И никак иначе.
– Я иногда читаю статьи о нем, – признается Тоби. – И ничему из написанного не могу поверить. Не все события происходили при мне, но описания тех дней, что я помню, не соответствуют действительности.
я: Что там неверно?
– Авторы постоянно представляют его судьбу трагичной с самого начала, – отвечает Тоби. – Они пытаются сделать из его жизни что‑то вроде греческого мифа – на самом же деле там было много случайностей. Говорят, что у Курта всегда имелись суицидальные наклонности, но разве не все люди таковы? Другой вопрос – сделаешь ли ты это на самом деле. Иногда такое случается, если в жизни происходит что‑то реально плохое. Но я знаю очень много людей, намного более чекнутых, чем Курт, – и они до сих пор живы. Я абсолютно не приемлю идею предопределенности: что кто‑то обязательно покончит жизнь самоубийством, а кто‑то обязательно напишет те или иные песни.
Страдания от разрыва с Тоби и собственной неуверенности были для Курта самой благодатной почвой для написания новых песен. Его новые работы были полны эгоцентризма и ненависти ‑ к самому себе и к окружающим; злость, раздражение, разбитое сердце – каждый мог найти в этих песнях что‑то для себя. Хотя. Курт сам порвал с Тоби, он вел себя так, будто инициатива исходила от нее. Неясность и неоднозначность разрыва лишь усугубляла страдания обоих.
«Aneurysm» была одной из первых – она родилась еще до разрыва – песен «Nirvana», касавшихся отношений Курта и Тоби. «Так сильно тебя люблю, /Что меня от этого тошнит», – пел Кур о первой ночи с Тоби, не стесняясь показаться невротиком. «Один малыш сказал другому: / Мне повезло, что я тебя встретил»,говорил он в «Drain You» о том, как любовь делает людей детьми, порождая одновременно ощущения чуда и благоговения. Песни «Lithium» и «Lounge Act» также несли на себе отпечаток присутствия Тоби.‑ упоминания тайных деталей и договоренностей. И, конечно же, «Smells Like Teen Spirit»с ее знаменитой строчкой «Over‑bored and self‑assured» («Тоскливый и самоуверенный») – которой можно охарактеризовать как Тоби, так и самого Курта. Как писал русский философ Лев Толстой: «причина всякой деятельности есть желание». Чем было заниматься в этой жизни, когда взрослые присвоили себе все интересные подростковые занятия? Не было никакого смысла в том, чтобы становиться взрослым,это такая скука.
– Эти песни нельзя истолковать однозначно, – замечает Тоби. – Кто точно может сказать, о чем они? Они отлично звучат, образы очень сильные, но если считать, что в них говорится об определенном человеке, вещи или ситуации, – то ничего не ясно, ведь так? Мне кажется, людей цепляет эмоциональность голоса Курта, то, как он интонирует слова, а не то, о чем непосредственно эти песни. Имеют ли они смысл? На каком‑то уровне – да. «Smells Like Teen Spirit» Курт сначала хотел назвать «Anthem» («Гимн»), но у «Bikini Kill» уже была песня с названием «Anthem»[219]. Мы долго спорили по этому поводу – я выиграла этот спор, и ему пришлось сменить название. Наша песня так и не вышла, но это была хорошая песня.
В первой версии «Teen Spirit» была строчка, позднее использованная будущей женой Курта Кортни Лав для описания своего статуса рок‑королевы – «Кто будет королем и королевой этих подростков‑изгоев ?».
Очевидно, эта роль предназначалась Тоби.
Сейчас мы подходим к одному из самых ужасных мифов о «Nirvana»: Курт Кобейн начал принимать героин непосредственно из‑за разрыва с Тоби.
Забудьте о том, что на страницах официальной биографии группы Кобейн утверждал, что баловался с тяжелыми наркотиками, еще живя в Абердине (этот факт ничем не подтвержден; возможно, Курт сам это придумал, чтобы отвлечь внимание прессы от увлечения наркотиками своей будущей жены). Даже не берите в голову, что именно его решение попробовать этот наркотик могло не в последнюю очередь привести к разрыву между ним и Тоби. И никак иначе.
В книге написано, что она разбила его сердце.
– И что с того? – отвечает Слим Мун. – Это могло быть правдой, а могло и не быть. Человеческие сердца разбиваются каждый гребаный день. Он был наркоманом до того, как его сердце разбилось, и если кто‑то утверждает, что он стал принимать наркотики только из‑за того, что Тоби его бросила, – это полная хрень. Девушка узнает, что ее парень колет себе героин и не собирается с этим завязывать. Она его после этого бросает – она что, сука? Не важно, насколько разбито его сердце, – разве ее после этого можно назвать сукой? Нет, просто она знает, за какие границы нельзя выходить адекватному человеку.
Курт был несчастлив, недоволен своей жизнью. Он переживал болезненный разрыв. Какие‑то люди в таких ситуациях ударяются в религию, кто‑то женится из‑за несчастной любви. Другие пытаются забыться в работе – или в алкоголе, уходя в запой на несколько месяцев. Курт начал постоянно вести дневник, рисовать, упиваясь своей болью, иссушая себя подлинным – хоть и ошибочно направленным – гневом. «Я сознательно· культивирую в себе наивность и избегаю бытовых контактов – это единственный путь избежать еще больших мучений, – писал он в дневнике. ‑ Я не могу говорить. Я могу только чувствовать. Может быть, однажды я стану Хелен Келлер [известная слепоглухая писательница] проткну себе уши ножом и вырежу гортань».
«Спасибо за трагедию, она мне нужна для творчества», – писал он позднее, горько иронизируя над главным источником своего искусства.
Дэйв узнал о том, что Курт принимает героин, в. ноябре, когда был в Лос‑Анджелесе на благотворительном концерте «Rock For Choice» – там он играл на ударных с «L7». Дэйв говорил по телефону с Кристом, как вдруг басист перебил его посередине предложения: «Погоди, я должен тебе что‑то сказать. Курт принимает героин».
Курт до этого звонил Кристу, чтобы сообщить, что попробовал героин. Крист сразу же забеспокоился. Олимпия была известна не только стрейтэджерами из «К»; на протяжении 80‑х у города была репутация черной дыры, опасного места – места, где люди погибают от наркотиков. Эндрю Вуд, вокалист «Mother Love Bone», скончался в марте 1990 года от передозировки героином. Курт обещал Кристу, что больше не будет принимать героин, что это полная дрянь. Он солгал. Через какое‑то время они с Диланом Карлсоном раз в неделю снимали комнату в дешевых отелях в Олимпии – там им никто не мешал, и они могли спокойно ширяться.
Однажды Курт пошел с Трэйси Марандер на концерт «Bikini Kill» в Олимпии. По дороге в машине он клевал носом – раньше Трэйси за ним такого не замечала. После концерта они отправились на какую‑то вечеринку, и Курт попросил заехать к нему домой – ему нужно было зайти в туалет. Когда прошло минут пятнадцать, Трэйси услышала шум – Курт лежал на полу в отлюлючке, с закатанным рукавом, рядом валялась бутылочка отбеливателя (чтобы почистить иглу). Она была в шоке – и в ярости.
– Так хреново, как той зимой, мне, наверное, никогда не было, – рассказывал Курт Майклу Азерраду. – Каждый гребаный день было так грязно, так холодно, так серо. Я будто сходил с ума. Скучно, денег нету. Мы уже несколько месяцев как заключили контракт с «Geffen», а у нас до сих пор не было никаких денег. В итоге пришлось заложить усилители и телевизоры – чтобы на эти деньги покупать корндоги. Мы ничего не делали – только репетировали. Это нас и спасло.
Дополнение: Героин
я: Насколько заметное, по вашему мнению, влияние героин оказал на гранж?
Дэнни Блэнд (бывший участник группы «The Supersuckers» из Сиэтла): Я не думаю, что героин может оказать влияние на музыкальное направление.
я: Почему в Сиэтле он пользовался такой популярностью?
Дэнни: Не знаю. Существует мнение, что в этом виновата погода. За окном всегда дождь, уныло, ты не выходишь из дома и не играешь в кикбол – сидишь в своем подвале, играешь с друзьями музыку, и тебе хорошо. Всегда облачно, у тебя всегда плохое настроение – и поэтому люди более предрасположены к употреблению героина.
я: В чем его привлекательность? Я никогда не пробовал героин.
Дэнни: Я сидел на героине десять лет. Героин заставляет забыть обо всем, что происходит вокруг. Он позволяет забыть о том, что твоя группа не так популярна, как другие команды, или о том, что нужно идти на работу – грузить рыбу на Пайк‑Плейс‑маркет, Он дает непередаваемое ощущение комфорта. Это просто охрененно. Но затем он завладевает тобой полностью. И – да, ты крадешь коллекцию дисков «Sub Pop 45» у своего друга, таскаешь бумажники у старушек, воруешь там, где работаешь. Мне повезло – я выжил. И завязал. Его привлекательность‑ странная, и опасность, которую он таит, – тоже необычна. Ведь все знают, что их ждет. Но когда только начинаешь, не верится, что тебе что‑то грозит. Мы такие эгоистичные жалкие идиоты. Мы думаем, что уж с нами точно ничего не случится.
я: Да, с кем угодно, но не с нами …
Дэнни: Помню, с каким высокомерием встретил новость о смерти парня из группы «Mother Love Bone». Я думал: «Да кем нужно быть, чтобы умереть от передозировки наркотиками?» Когда ты вмазываешься, ты не знаешь, что сейчас в этом шприце, но я употреблял наркотики несколько лет, и у меня не было никакого передоза – значит, тот, кто умер от передоза, просто идиот. Каким же высокомерным ублюдком я был.
я: Люди всегда описывают наркотики в мрачных тонах, но это ведь весело, не так ли?
Дэнни: В этом суть наркотиков. Конечно, сначала это прикольно – иначе никто бы не начинал их принимать. Но если ты вмазываешься, а наркота у тебя краденая или тебя сажают в тюрьму за то, что ты угнал машину своей матери, – больше ты этого никогда не сделаешь. Такова дьявольская суть наркотиков: это весело, но только очень недолго.
Глава 14
Сила инстинкта
Группы из трех человек идеальны. Они одинаково хороши вживую и на записи. Этот факт неоспорим. Если удается найти баланс между участниками, их не остановить. Вспомните «The Jam», «Youпg Marble Giaпts», «Dinosaur Jr», «Husker Dи», «Cream», «The Slits» … «Nirvana». Трио раздирают музыку на основы, на то, из чего она сделана, и затем воссоздают ее заново – с минимум телодвижений и максимальной отдачей. Четвертый человек не нужен. Пять человек – уже громоздко. Три – это идеал.
Так должно быть. Три лучших альбома, появившихся в рамках направления, которое условно можно назвать «американской альтернативой», принадлежат группам, в которых всего три участника. Сначала появился альбом группы «Husker Du» «Zen‑Arcade». Затем дебютный альбом группы «Dinosaur Jr» «Diпosaur». И в этом году – «Nevermind» группы «Nirvana», впечатляющее продолжение после дебютного альбома «Bleach» (1989). Забудьте все предрассудки, которые у вас есть или которых у вас нет, о группах, имеющих или не имеющих отношения к музыку: лейбла «Sub Pop». Диска, который с большим правом можно назвать настоящим рок‑альбомом, в этом году больше не появится.
И в первую очередь он поражает непосредственно мелодикой песен – неистовая «Smells Like Teen Spirit», которая открывает альбом, с порога сбивает слушателя с ног.
Рецензия автора на «Nevermind», журнал «Мелоди мейкер», 14 сентября 1991 года
– Первое выступление «Nirvana», на котором я побывал после ухода из группы, – это первый концерт Дэйва в городе, в клубе «Off Ramp», – говорит Дэн Питерс. – Было круто. Они играли и играли – до закрытия бара. Всех выгнали из помещения, убрали алкоголь и навели порядок. Потом всех запустили обратно, и «Nirvana» играла еще тридцать минут. Я сидел там и повторял:
«Да, очень хорошо». – Ударник смеется. – Дэйв играл прекрасно, – добавляет он. – Просто феноменально. Мне стало абсолютно ясно, почему они выбрали его, а не меня. Я не говорил: «Я ничуть не хуже его». Наоборот, я говорил: «Черт возьми, чувак просто создан для этой группы».
Тем вечером – 25 ноября 1990 года – на концерте было, как говорят, рекордное для Сиэтла количество менеджеров от разных лейблов: «МСА», «Geffen», «Charisma», «Slash», «Polydor», «Columbia», «Polygram», «RCA» … «Nirvana» сыграла 18 песен, 12 из них на тот момент не были нигде записаны. Перед сценой устроили такой дикий слэм, что не выдержали даже осветительные арматуры. «Они сыграли "Lithium", – говорит Бен Шепард. – Тогда я понял, вот она – первая строчка хит‑парада». Тем вечером «Charisma» была очень близка к подписанию контракта с группой, предложив им аванс в 200 тысяч долларов. «Nirvana» даже поручила своему юристу Алану Минцу связаться с лейблом через пару дней. Но у «Gold Mountain» были другие планы на этот счет.
Вскоре после этого «Nirvana» подписала контракт с «DGC/Geffen records» – группе обещали 287 тысяч долларов (внушительная по тем временам сумма для начинающей группы), коммерческие права в полном объеме, а также автоматические роялти в полном объеме – в том случае, если альбом станет золотым. «Sub Pop» получил отступные в следующей форме: два процента от продаж последующих двух альбомов «Nirvana» (а также логотип «Sub Pop» на обложке «Nevermind») и 75 тысяч долларов – деньги, когда они дошли‑таки до лейбла[220], навсегда положили конец финансовым проблемам «Sub Pop». Во всяком случае, до следующего кризиса …
– Весь этот бизнес – одна большая куча дерьма, – говорил Дэйв Грол. – Среди тех лейблов, из которых мы выбирали, «Geffen» казался наиболее клевым. По крайней мере, не те толстые старики, которые курят сигары и считают, сколько денег зарабатывает МС Hammer.
– Лично я не считаю это сложным решением, – замечает Дэнни Голдберг. – Мы заключили идеальную по тем временам сделку. Впоследствии условия контрактов стали еще лучше, поскольку «Nirvana» подняла планку – в коммерческом смысле ‑ для альтернативного рока.
Согласно одному из пунктов соглашения «Sub Pop» выпустил в январе последний сингл группы ограниченным тиражом (4000 копий). На диске была песня «Candy» группы «The Fluid» и лайв‑версия кавера «Nirvana»на «Molly's Lips» – бесстрастную песню группы «The Vaselines» с сексуальным подтекстом. Этот трек, по большому счету, имеет небольшую ценность. Курт даже не хотел, чтобы его выпускали. На виниловом диске «Sub Pop» выгравировали лаконичное прощание – «пока».
В канун Нового года «Nirvana» играла в Портленде, в клубе «Satyricon»; в очередной раз – все билеты проданы, слэм, бурлящие эмоции.
– Было очевидно, что «Nirvana» становится все популярнее и популярнее. На том выступлении я первый раз увидел по‑настоящему красивую девушку, которая стояла прямо перед сценой и строила Курту глазки, – рассказывает Слим Мун. – Наступил тот момент, когда у «Nirvana» появились … фанатки! В любом случае, ‑ добавляет он, – Курт ее не заметил. Он ушел домой один.
В том же месяце Дэйв Грол записал несколько песен на восьми дорожках в студии Баррета Джонса «Laundry Rooms» в Вашингтоне, округ Колумбия. Они вошли на альбом «Pocketwatch», который Грол выпустил на лейбле «Simple Machines» в 1992 году под псевдонимом «Late!».
– Я продюсировал много местных команд, – говорит Баррет. – Работал с «Velocity Girl», «Jawbox», «TeenBeat», «Simple Machines», что‑то для «Dischord». Дэйв начал играть в моей группе «Churn». Иногда он просто говорил: «Слушай, у меня есть песня, давай запишем ее».
Он все записывал с первого раза, – добавляет продюсер.Я был удивлен качеством его песен. Он записывал партии всех инструментов. Кое‑какие вещи играл я, но вся музыка была у него в голове. Дженни [Туми] услышала эти песни и спросила, может ли она их выпустить. Компакт‑диски тогда еще не появились. у нее была кассета, и если кто‑то хотел купить эту запись, она копировала пленку [пять штук зараз] и отправляла их по нужному адресу [пленки стоили от 3,5 до 5 долларов]. Это был очень малобюджетный проект. Кроме того, выпускать такую музыку на кассетах – не оптимальный вариант, запись не соответствовала уровню.
в самом начале 1991 года, непосредственно в Новый год, «Nirvana» вновь оказалась в студии – «Music Source» в Сиэтле. День государственного праздника был выбран не случайно.
– Мой друг Брайан работал в студии, – объясняет Крэйг Монтгомери, записывавший ту сессию, – и он сказал, что в Новый год мы сможем воспользоваться студией бесплатно. Мы подготовили, записали и свели все песни за один день. Звук оказался не очень хорошим, потому что инструменты были в плохом состоянии.
«Nirvana» сыграла несколько песен, в ТРМ числе раннюю версию «All Apologies», «Aneurysm», «Even In His Youth» и песню, которая позднее превратилась в «On А Plain».
– Их не волновало качество звучания, – объясняет звукоопеpaтор – Они просто хотели играть. Лишь у двух песен были законченные вокальные партии – «Even In His Youth» и «Aneurysm» [обе звучат сейчас просто превосходно: прекрасная в своей отчужденности «Even In His Youth» с отбойными ударными и «Aneurysm» ‑ страсть, обнаженное нутро, призывный вокал]. У остальных песен текста не было, поэтому вместо вокальных партий Курт издавал звуки, какие обычно возникали в его голове в процессе написания песни. Звуки были необработанными, шумными, негармоничными. Запись музыки требует времени.
В начале 1991 года «Nirvana» отыграла ряд концертов – 16 января в колледже Эвергрин‑Стейт и четыре концерта. В Канаде в начале марта. Наиболее известное выступление «Nirvana» – возможно, за всю их историю – состоялось 17 апреля в Сиэтле, в «ОК Hotel». Они выступали в качестве хедлайнеров на концерте вместе с :«Fitz Of Depression» и «Bikini Kill». Согласно большинству очевидцев, концерт проходил в пользу вокалиста группы «Fitz Of Depression» Майки Диса. Он должен был выплатить штрафы за дорожные нарушения ‑ иначе он мог угодить в тюрьму.
Дис, правда, отрицает, что концерт был организован спонтанно и что он носил' благотворительный характер.
– Концерт был, запланирован давно, – утверждает вокалист «Fitz», – и после него мы собирались отправиться в Турне вместе с «Melvins». После выступления Курт любезно предоставил нам дополнительные 250 долларов за свою часть концерта – чтобы мы смогли получить регистрационные номера для фургона и … да, заплатить по кое‑каким штрафным квитанциям. Но я не помню, чтобы концерт был организован специально в пользу «Fitz».
Клуб был переполнен; на концерте присутствовали журналисты, снимавшие материал для документального фильма о сиэтлской музыке и окружающем ажиотаже под гениальным названием «Hype!»[221]. Забавно, но не все билеты на этот концерт были' распроданы – тем же вечером в городе проводилась вечеринка по поводу запуска сериала «Одиночки»[222]. Курт поднялся на сцену со словами: «Привет, мы распродажная коммерческая рок‑группа с крупного лейбла». В сет‑лист входили эмоциональные версии песен «Wild Thing» («The Troggs»), «D7» («The Wipers») и «Turnaround» («Dеvо»), а также незаконченная – Курт кое‑где даже пропускал слова – версия абсолютно новой песни «Smells Like Teen Spirit».
– я была на саундчеке, – вспоминает Кэрри Монтгомери, ‑ вместе с Сьюзи [Теннант][223], конечно. Мы собирались дождаться конца саундчека и пойти поесть, но Курт сказал: «Я хочу сыграть одну новую песню…» Они сыграли ее от начала до конца, и мы переглянулись, будто спрашивая: «Что ЭТО было?»
– Когда они начали играть, я подумал: «ух ты, хорошая песня»,‑ говорит Джонатан Поунмэн. – «Да, очень цепляющий текст». А затем они дошли до припева, и время как будто остановилось на секунду. Все подумали одно и то же: «Это гениально». Реакция была мгновенной. Толпа будто сошла с ума. Первая часть песни была очень хороша, но затем настало время припева ‑ и предыдущий куплет был просто втоптан в землю.
– у концерта не было афиш – мы о нем узнали за несколько часов до начала, – вспоминает Рич Дженсен. – Я корпел весь день над расчетами и добрался до клуба не раньше семи часов. Все билеты были распроданы. На входе стояли огромные чуваки, как будто из олдскульной банды байкеров. Я подкупил одного из них, дав ему 20 баксов, и он меня пустил. Мне обязательно надо было туда попасть. Публика состояла не из депрессивных рокеров, как в Олимпии; там собрались «знающие» люди – то есть друзья, родственники и поклонники. Безусловно, это был один из лучших концертов в моей жизни. «Smells Like Teen Spirit» меня просто сразила; это было невероятно.
– В свои лучшие дни «Nirvana» была похожа на красавицу, выходящую из темноты, – объясняет Джеймс Бердишоу. – Они играли чокнутый, ужасный, грязный металл – но в то же время у них были милые поп‑песни. Я не знаю больше никого из нашего поколения, кто мог по дороге в студию сочинить какую‑то бессмылицу, а потом сделать из нее гениальную песню. Я слышал, что «Teen Spirit» была написана именно так. То, что он мог одновременно выдавать такие замогильно мрачные тексты и жуткие, психоделические риффы, – это реально круто.
Через неделю после выступления в «ОК Hotel» «Nirvana» отправилась в Вэн‑Найс, штат Калифорния, в «Sound City Studios» – записывать свой второй альбом; продюсером был Буч Виг. Вига выбрали, по его собственному признанию, в последний момент. «Вроде бы продюсировать должен был Дон Диксон[224], а я планировался в качестве звукорежиссера, – рассказывал он Джиллиан Дж. Гаар. – Меня в то время никто не знал. Я впервые продюсировал альбом для крупного лейбла».
– Кто‑то должен поблагодарить «Killdozer» – без них мы бы не узнали о Буче Виге, – комментирует Том Хэйзелмайер. – На тот момент он еще ни хрена не сделал, был простым парнем, который сидел в крошечной студии в Мэдисоне, но эти записи «Kill‑Dozer» просто посносили всем головы. Именно с них начался современный саунд – мощные, пробивные ударные, отдельные партии для бас‑гитары, лид‑гитары и оглушительных барабанов.
Финансовые затраты на запись тогда не ставились во главу угла. Может быть, кто‑то и хотел записываться у них, но не мог позволить себе сто пятьдесят баксов за студию.
В конце апреля Буч получил запись песен очень плохого качества. «Очень сырая магнитофонная запись, – рассказывал он. ‑ Такой жуткий дисторшн, что я с трудом разбирал, что же они играют. Но, послушав "Teen Spirit" первый раз, я был очень воодушевлен. Я постоянно просил их сыграть ее».
Крист и Шелли отправились в фургоне «фольксваген» со всей аппаратурой; Дэйв с Куртом выехали на пару дней раньше ‑ в раздолбанном «датсуне» Курта. Но через сто миль после выезда из Олимпии им пришлось разворачиваться обратно – машина постоянно перегревалась. Они вернулись в Такому, сбросили машину в карьер и полчаса кидали в нее камни. Затем они отправились к дому Криста и взяли старый белый «додж».
По пути в студию «Sound City» – известную по работе с «Foreigner», «Jackson 5» and «Cheap Trick» и даже с Ивелом Нивелом[225]– Дэйв с Куртом заехали на пару дней в Сан‑Франциско повидать Дэйла Кровера и Дебби Шейн и затем в Лос‑Анджелес – посетить парк развлечений «Universal Studios».
– Они хотели увидеть выступление «Flipper», – вспоминает Дебби. Эта прото‑панк‑группа из Сан‑Франциско в то время как раз недавно воссоединилась. – Курт тогда со всеми хотел организовывать команды, поэтому мы отправились на репетиционную базу, где играла моя группа «Dumbhead» и «Melvins», и собрали на два дня группу под названием «The Retards». Мы репетировали мои песни, песни Дэйва,Дэйла и Курта. Тот, кто не играл в данный момент, следил за записью на четырех дорожках. Курт объявил, что у него есть песня, которая для «Nirvana» не подходит, так как для нее нет партии ударных. Когда Дэйл начал играть на барабанах, Курт сказал: «Ух ты, теперь у нас есть партия ударных». На следующий день он дописал вокал. Впоследствии этот номер стал песней «Drain You», когда Курт добавил кусок в середину, – теперь это уже не был металл, а скорее нойз в духе «Sonic Youth».
Шесть недель «Nirvana» жила в «Оаквуд апартаентс», неподалеку от студии «Sound City». Здание находилось в престижном пригороде Лос‑Анджелеса; лиловато‑розовые и голубовато‑зеленые стены, натюрморты с цветами и усыпанными листьями дорожками. Группа сразу же стала обживать свое новое жилище: музыканты рисовали на стенах граффити, переставляли мебель и ночи напролет проводили на пляже Венис‑Бич. «Nirvana» была слегка ошарашена этим роскошным новым миром: тропическая жара вместо постоянного мелкого дождя, обшитые деревянными панелями коридоры студии «Sound City» и золотые диски Тома Пепи и альбома «Rumours» группы «Fleetwood Мас» – все это не шло ни в какое сравнение с облупившейся краской студии «Reciprocal». И образ жизни они стали вести соответствующий – однажды Джону Сильве пришлось вносить залог за Криста Новоселича, который оказался в вытрезвителе после ареста за вождение в состоянии алкогольного опьянения.
– Многие не замечали, насколько Крист сумасшедший, а ведь он был просто псих! – восклицает Кэрри. – В апреле 1991 года состоялся концерт, где «Sonic Youth» выступали на разогреве у Нила Янга. За сценой было множество бетонных туннелей – настоящий лабиринт, серый и стерильный. Гостеприимные хозяева дали нам тележку, загруженную доверху всякими напитками. И тут из гримерки «Sonic Youth» вылетает Крист и падает прямо на тележку. Мы все заорали: «Зачем ты это сделал? Мы хотели выпить!»
С тележки все попадало, а Крист валялся на полу и смеялся … его выгнали из клуба и даже, по слухам, раздали его фотографию всем охранникам. Через полчаса он вернулся – каким‑то образом умудрился пролезть под сценой и пробраться за кулисы. В нем же два метра роста – как можно не заметить этого пьяного в жопу сумасшедшего Гулливера из Абердина, залезающего под сцену? Но он был самым замечательным парнем на свете, он и мухи бы не обидел. Вот почему было так забавно наблюдать его вместе с Куртом …
Я: Они как парочка комиков …
– Есть такое, – соглашается Кэрри. – Они походили на семейную пару, но обожали друг друга. Я никогда не видела, чтобы в мужской дружбе было столько любви. Но и ненависти тоже хватало, я уверена. Тогда это для меня стало откровением – я была о мужчинах худшего мнения.
2 мая группа взяла в аренду набор барабанов для Дэйва Грола ‑ в том числе и невероятно громкий малый барабан по прозвищу Терминатор – в лос‑анджелесской фирме «Drum Doctor». Стоимость 10‑дневной аренды составила 1542 доллара – в два раза больше общей стоимости записи альбома «Bleach». Началась работа в студии. Записывались медленно, но иначе и не могло быть в тех условиях: бюджет изначально планировался в размере 65 000 долларов, а в итоге составил все 120 тысяч. Группа приходила в студию не раньше трех часов дня, до этого времени все играли в пинбол или спали – а Виг пока отстраивал звук ударных на старом микшере «Neve». К концу первой недели записали только основные партии. К концу второй недели были готовы 10 песен – но практически ни на одной из них не было вокальной партии Курта.
– Мы целыми днями бездельничали в комнате для отдыха в студии, лежали на диване и выпивали огромное количество стимулирующего сиропа от кашля и виски «Джек Дэниелс»; иногда я записывал одну‑две строчки, – рассказал Курт Энн Скэнлон из «Мелоди мейкер». Затем он добавил в шутку: – Если бы мы не уложились по времени, то купили бы песни у Глории Эстефан или группы «Warrant» [глэм‑метал группа, в то время они как раз закончили запись альбома в «Sound Citу»], или у Джея Мэскиса. У Джея хренова туча песен, которые он постоянно пытается всучить людям: «Эй, не хочешь купить у меня песню за четвертак?» Когда говорят «четвертак» – имеется в виду четверть миллиона долларов. А мы можем себе позволить такие суммы – ведь у нас контракт с крутым лейблом.
«Nirvana» принялась за работу: участники проводили 8‑10 часов в день в студии, постоянно меняли пластик на барабанах, а Буч без конца пытался уговорить Курта сыграть песню еще раз.
– Каких‑то серьезных споров у нас не было, – утверждает Виг, – но я всегда мог определить, когда захожу слишком далеко. Несколько раз Курт просто откладывал гитару или уходил от микрофона, и я понимал, что больше от него ничего не добьюсь.
Дэйв с Кристом записывали свои партии достаточно быстро.
Как и всегда, наибольшие трудности возникали со словами.
– Перед тем как переехать из округа Колумбия в Сиэтл,вспоминает Баррет Джонс, – я прилетел в Лос‑Анджелес. Я был в студии, когда Курт писал текст к «Teen Spirit». Тогда еще «Stay Away» называлась «Pay to Play». Собственно, я и предложил строчку «Stay Away». Они могли любую работу растянуть до бесконечности. А могли вообще ничего не сделать или целый день провести в студии и записать одну гитарную партию!
Наверняка было выкурено немало травки. Без этого не обходится ни одна запись в крупной студии. Кажется, чем больше денег тратишь на студию, тем больше времени расходуется впустую. Может быть, в этих студиях так хорошо, что хочется побыть там подольше. Наверное, нам нужно побольше дерьмовых студий. Я видел студии, в которых «The White Stripes» записывали свои первые альбомы, там явно не захочется задерживаться сверх необходимости.
Я был просто потрясен тем, насколько хорошими оказались песни, – продолжает Баррет. – Я поспорил с Куртом, что в ближайшие полгода они окажутся на обложке «Роллинг стоун». И я выиграл это пари.
На «Nevermind» так много отличных песен, что даже не знаешь, с чего начать. Возможно, с последнего трека альбома, баллады «Something In The Way» с мелодичной партией виолончели. Она создает камерную атмосферу: будто сидишь в студии, рядом с Куртом, нежно перебирающим струны гитары, и глядишь в глаза наступающей ночи.
– «Something In The Way» – это самая негромкая и самая глубокая песня на «Nevermind», – рассказывал Буч Виг журналу «Роллинг стоун» в 1996 году. – Мы попробовали записать ее вживую, но Курт пел и играл на гитаре так тихо, что были слышны только бас‑гитара и ударные. Я предложил ему уйти в операторскую и записать свои партии отдельно. Курт решил сыграть на своей старой, разбитой пятиструнной акустической гитаре, настроить которую так и не сподобился. Пока я устанавливал микрофоны, Курт завалился на диван и начал бренчать по струнам. Я отключил телефоны, повесил знак «не беспокоить», выключил свет, запер дверь и нажал на кнопку записи. Его исполнение меня просто потрясло. Он ушел невероятно глубоко в себя и извлек изумительно яркий образ одиночества, усталости и паранойи.
Есть здесь и обдолбанная, сумасшедшая, хаотичная «Territorial Pissings», песня, открывающая вторую стоPolly оригинального винилового диска: припев из пафосной песни группы «Youngbloods»[226], который в начале трека выкрикивает с чирлидерским задором Новоселич; самозабвенная долбежка барабанов; пульсирующий вокал Курта. В каком‑то смысле песню вдохновили обвинения, выдвинутые в конце 1960‑х воинствующей феминисткой Валери Соланас в ее манифесте общества «SCUM» («Society for cutting up men» – «Общество по уничтожению мужчин»). Соланас воплотила в жизнь принципы своего учения в 1968 году – она стреляла в икону поп‑арта, Энди Уорхола. Курт был тPollyт ее судьбой и сочувствовал идее о том, что миром должны править женщины – используя для этого любые средства.
Еще одна песня, которую критики упоминают, говоря о женском начале в творчестве Курта, – «Polly». Хотя на самом деле это завораживающее проявление темной стороны его мужского начала, отказ становиться на чью‑либо стоPolly. «Polly» часто называется комментаторами самым ярким примером «зрелого» творчества Курта – как будто здесь вообще можно говорить о зрелости. Песню спровоцировала опубликованная в газете заметка об изнасиловании – маленькая девочка была замучена паяльной лампой. Лирическим героем Курт сделал преступника – обычный литературный прием, но он редко применяется для написания песен, хотя можно, например, вспомнить потрясающую песню детройтского рэпера Эминема «Stаn». Цель Курта состояла в том, чтобы исследовать и показать весь ужас и мотивацию этого преступления. Последние строчки «It amazes те / The Will of instinct» («Меня поражает сила инстинкта») жестко контрастируют со всеми остальными словами – и с очевидной мелодичностью песни. Годами позже Курт пожалел о том, что написал такую запоминающуюся мелодию – «Nirvana» играла на концерте, и 20 тысяч фанатов радостно подпевали Курту, лишая песню какого‑либо смысла. Но это типичное для Кобейна противоречие – на прекрасную мелодию положить чудовищные слова.
Еще одна песня альбома, мощнейшая, энергичная «In Bloom», превратилась в убойный сингл.
– На мой взгляд, ударные партии, написанные Чедом для «Nevermind», – потрясающи. Но он нигде не упоминается, и это меня просто убивает; – комментирует Дэн Питерс. – Если нужно сказать «спасибо», это необходимо сделать. Партии Чеда есть на важнейших песнях, например «In Bloom».
«Lithium» – поистине гениальная песня: качественный дисторшн «Big Muff», мрачный призыв обратиться к религии, когда больше ничего не спасает. «Песня о парне, от которого ушли девушка, его друзья, и он размышляет, – объяснял Курт, очевидно рефлексируя над собственным мироощущением. – Он решает найти Бога, перед тем как убить себя. Мне трудно понять тягу к таким порокам, – добавил певец, явно забыв о своей все возрастающей зависимости от героина, – но я могу оценить их. Людям нужны пороки».
Именно во время записи «Lithium» Курт никак не мог сыграть свою партию как надо и настолько разозлился, что разбил свою гитару об пол. Виг не стал выключать микрофон и сделал получившуюся запись бонус‑треком «Endless, Nameless» – он спрятан в конце финальной версии альбома. После завершения «Something In The Way»[227]этот трек продолжает играть еще 13 минут и 51 секунду. «Клевый, жесткий прикол», – говорил Новоселич. Прием, при помощи которого записан трек, был частично подсказан старым другом Курта Джесси Ридом. Когда они вдвоем жили в одной квартире в Абердине, Курт записал свой голос на пустую 90‑минутную кассету, всего одну фразу: «Джесси, Джесси, я иду тебя ловить». Когда Джесси собирался спать, Курт ставил кассету в магнитофон и нажимал на кнопку «пуск» …
Песня «Breed» – это олдскульный Абердин, она не затерялась бы и на «Bleach». Чувствуется и влияние Дэйла Кровера – Грол всю песню барабанит изо всей силы, Крист и Курт не менее бронебойно поддерживают ритм. Гитарное соло – спутанное, дисгармоничное, в другой тональности. «Я никогда не сочинял соло,‑ говорил Курт. – Каждый раз, когда нужно было записать гитарное соло, я просто играл то, что мне хотелось, а затем брал лучшие куски».
«Come As You Are», напротив, очень обманчивая песня: под внешней жизнерадостностью в духе 80‑х таится искренняя мольба о дружбе; в голосе Курта чувствуется столько горечи и страданий, что даже сейчас – пятнадцать лет спустя – ее больно слушать. – [Песни] – это просто мои идеи, различные сценарии, всякая хрень из телепередач, книг, из общения с людьми, которых я встречаю, – рассказывал в 1991 году Кобейн журналистке Карен Блисс. – У меня много блокнотов, куда записываю все это. В текстах я часто использую строчки из ранее написанного мной ‑ стихотворений и всякого такого. Но многие тексты сочинялись за несколько минут до записи вокальной партии: Я не люблю подолгу над чем‑то работать. Мне нравится спонтанность – она обычно пробуждает творческую энергию.
И наконец – ТОТ САМЫЙ сингл. С запинающегося рефрена в начале это чистый адреналин, революция, которая вот‑вот произойдет. Короткое гитарное соло Курта – шедевр лаконичности, мелодия, которая каждой своей нотой ввинчивается все глубже в голову слушателя;
«Усаживайтесь поудобнее, лучшей музыки вы не услышите еще много лет, – писал я 9 ноября в "Мелоди мейкер". – Черт, да, я знаю, что надо подождать еще неделю и все такое, но я не могу ждать. Я не вытерпел и купил этот сингл за границей. Сингл года – если вы все еще не знаете, где ставить галочку в опросах читателей».
– Когда были готовы только первые, необработанные версии, все уже понимали, что это невероятная песня, – подтверждает Дэнни Голдберг. – Но никто не думал, что она станет, настолько популярной. Мы думали, это будет крутой рок‑боевик, такая визитная карточка «Nirvana», но никак не первый сингл с альбома – песня достаточно прямолинейная. Слишком экстремальная. Она должна была стать первым треком на альбоме, а первым синглом предполагалось сделать « Come As You Are». Никто не думал, что песня станет хитом номер один, но именно она покорила всех.
– Я хотел написать идеальную поп‑песню, – признавался Курт журналисту «Роллинг стоун» Дэвиду Фрику в 1994 году. – Пытался передрать «Pixies». Когда я первый раз услышал «Рiхiеs», я так на них подсел, что захотел играть в этой группе. Мы переняли от них чувство динамики, чередование мягкого, тихого саунда с громким и жестким. «Teen Spirit» построена на очень банальном риффе. Когда я сыграл его первый раз, Крист заявил: «Это же просто чушь».
По поручению Гэри Герша альбом был заново сведен Энди Уоллесом в «Sound City». Менеджер «Nirvana» решил не высовываться во время записи, понимая, что лучше пусть «Nirvana» считает, что «Geffen» практически не влияет на процесс создания альбома. И он так преуспел в этом, что Дэйв Грол даже звонил Джону Сильве, волнуясь, не забыл ли Герш про своих новых клиентов.
Герш, однако, выступил на авансцену после того, как Виг показал сырые записи. Он был не очень доволен их звучанием, а Буча измотал процесс записи – группа на несколько дней отставала от графика. Герш решил позвать Энди Уоллеса, чтобы тот закончил работу и улучшил звучание. Его участие вдвое увеличило бюджет альбома.
Уоллес до этого работал с Мадонной и с группой «Slayer» над их радиоформатным металлическим альбомом «Seasons In The Abyss». Группу не очень вдохновляло его участие. Курт был не единственным человеком, считавшим, что получившийся саунд «больше подходит альбому "Motley Crue", чем альбому панк‑рок группы». Грол жаловался на «слишком цифровое» звучание ударных. Но, как признавал Крист, все мирились с присутствием Уоллеса, поскольку хотели, чтобы этот чертов альбом поступил в продажу.
– Не было споров, – комментирует Голдберг. – Были нормальные обсуждения. Когда работа над «Nevermind» была закончeнa, мне позвонил Герш и сказал: «Мне не нравится эта запись, ударные звучат плохо». Мы провели собрание с группой, где Курт предложил попробовать что‑нибудь другое. Герш предложил Энди. Курт послушал новую версию записи – и остался ею доволен.
Это был все тот же спор между старым добрым аналоговым звучанием, винилом (где саунд плотный и теплый) и цифровым СD (все дельно, холодное звучание). Бучу был больше по душе американский андеграундный рок и живой звук «Nirvana», но Уоллес смог создать необходимое разделение между ударными и гитарами, чтобы обеспечить песням радиоэфир.
– «Nevermind» – это не гранж, – жалуется Чед Ченнинг. – Это чертов рок‑альбом. Вот что происходит, когда попадаешь на крупный лейбл. Они хотят, чтобы все блестело и сияло, чтобы все было идеально. А это реальный отстой, потому что вытягивает душу из музыки.
– На мой взгляд, Курт всегда творил что‑то свое, – говорит Чарлз Питерсон. – И мне кажется, что они это свое потеряли, оказавшись в большой студии. Я не поклонник «грязного рока», но «Nirvana» вывернула этот жанр наизнанку и сделала нечто особенное, абсолютно уникальное. и они потеряли частичку своей уникальности, когда «Smells Like Teen Spirit» засела всем нам в мозги.
Студийные пленки попали к инсайдерам, которые – не считая давних знакомых «Nirvana» по Сиэтлу – были потрясены услышанным.
– О «Nirvana» я узнала, только когда Сьюзи Теннант сообщила мне, что «Geffen» подписал с ними контракт, – вздыхает Ким Уорник. – Сьюзи принесла мне диск «Bleach», и я поняла, что уже давно должна была его услышать. Совершенно очевидно – по тамбурину в «About А Girl», – что кто‑то в этой группе слушал «The Beatles».