ИСТОЧНИКИ ДЛЯ ЕГО ВОССТАНОВЛЕНИЯ 5 страница

-211-

пополнение византийской концепции всемирной истории изве­стиями по истории славянства и, в частности, русского народа. Сли­чение редакции 1512 г. с редакциею южнорусской в части состава их русских летописных известий приводит исследователя к заклю­чению, что, несмотря на разрозненность и случайность русских известий южнорусской редакции, можно уверенно говорить о том, что в протографе этой южнорусской редакции, где известия, конеч­но, читались еще в систематическом виде, состав этих известий был иной против состава известий редакции 1512 г. Таким образом, от древнейшей Пахомиевой редакции Хронографа (через вторую редакцию второй половины XV в.) состав русских известий можно ожидать встретить только в редакции 1512 г., т. к. южнорусская редакция (ее протограф) первоначальный состав русских известий уже подвергла переработке. Что читаемый состав русских известий в редакции 1512 г. восходит именно к древнейшей Пахомиевой редакции, А. А. Шахматов убедительно доказал наличием в них сербизмов (Святослав и Святополк русских летописных известий постоянно именуется Цветославом и Цветополком; слово «бык» за­меняется словом «юнец»; вместо: «а Москвичи были под Вязьмою» читается: «а Москвичь были под Вязьмою»).
Нельзя не согласиться с А. А. Шахматовым в том, что Пахомий, весьма искусно сокращая известия своего русского летописного источника, не мог для работы включения этих сокращенных известий привлекать несколько летописных сводов и, конечно, до­вольствовался одним. Возводя все русские известия Хронографа редакции 1512 г. к одному летописному своду, видим, что свод этот был близок к Новгородской IV и Софийской I летописям, причем ряд известий Хронографа, совпадая с Новгородскою IV, не отыскивается в Софийской I, как ряд известий, совпадающий с этою последнею летописью, не отыскивается в Новгородской IV. Предположить, что свод, использованный Пахомием, восходит к общему оригиналу Софийской I и Новгородской IV, т. е. к своду 1448 г., нельзя, одна­ко, потому, что Пахомий работал, как мы знаем, в 1442 г., т. е. до появления этого свода. Как наличие этого затруднения, так и на­хождение в составе русских известий Хронографа таких известий, которых нет ни в Софийской I, ни в Новгородской IV (как, например, под 1305 г. о женитьбе Михаила Суздальского; под 1307 г. - о поставлении митрополита Петра патриархом Афанасием; под 1313 г. - о смерти хана Тохты и воцарении Узбека; под 1318 г. - о море в Твери и т. п.), а также, наконец, и явно общерусский характер всего летописного свода, использованного в Хро­нографе, ведут к предположению, что Пахомий обратился за рус­скими известиями к общерусскому митрополичьему своду 1418 г., имевшему свое продолжение в изложении событий 1419 - 1441 гг.
Такое заключение, подтверждаемое близостью этого предполагаемого как Пахомиев источник свода к ростовскому владычному своду (положившему в свой состав тот же ведь Полихрон Фотия 1418 г.), с тою оговоркою, какую сделал А. А. Шахматов, т. е. что со­ставитель последующей (за редакцией Пахомия) редакции Хроно-

-212-

графа только пополнил русскими известиями Хронограф за время 1442 до 1451 гг., - могло бы пояснить одну из самых темных для нас страниц по истории летописания за время от составления общерусского свода 1418 г. до 1441 г. Здесь ведь мы могли бы тогда узнать какими известиями пополняется Фотиев Полихрон 1418 г. после своего составления: была ли за его окончанием только митрополичья летопись, или же летопись великокняжеская, или обе эти официаль­ные летописи опять сомкнулись в единую летопись, как это было до времени составления первого общерусского летописного свода 1408 г. К сожалению, рассмотрение материала русских известий Хроногра­фа от 6933 (1425) до 6949 (1441) не оставляет сомнения в том, что в их составе мы встречаемся не с продолжением свода 1418 г., а с более позднею комбинациею митрополичьего и великокняжеского летописания, известною нам по московским великокняжеским сво­дам второй половины XV в. (срав. под 6948 г.: «родися великому князю Василию сын Иван, иже по нем бысть князь велики»). Иною речью, когда-то: или во второй редакции Хронографа (т. е. редакции второй половины XV в.), или в редакции 1512 г. - вся часть русских известий Пахомиевой редакции в пределах 1425-1441 гг. оказалась замененною более поздним летописным сводом, чем предположен­ный нами Полихрон Фотия 1418 г. с продолжениями до 1441 г. Если теперь сличение русских известий Хронографа продолжить и выше, т. е. перейти к предшествующей части русских известий от 1393 г. до 1425 г., то мы и здесь находим ту же замену, т. е. состав известий, восходящий к московскому великокняжескому своду второй половины XV в. 139) Представляется вероятным, что известия Хроно­графа в пределах 1393-1425 гг. взяты из московского великокняже­ского свода, однако не целиком, и что даже можно указать тот пере­лом, где позднейший редактор перешел от Пахомиева текста к пополнениям по московскому великокняжескому своду. Для этого нужно обратить внимание на странный перерыв известий, до того идущих год за годом, под 6916 (1408) годом, после которого прямо следует 6920 (1412) год. Перерыв этот никак не может быть объяснен тем соображением, что составителю Хронографа состав известий 1408 - 1412 гг. показался малоинтересным, т. к. в этих опущенных годах читались известия о поставлении на митрополию Фотия (6918 г.) и о браке княжны Анны Васильевны с царевичем Иваном Мануиловичем (6919 г.). Неправдоподобность такого соображения видна еще и из того обстоятельства, что цепь годов с 1412 г. вновь идет, не прерываясь, до 1417 г. включительно, после чего читаем известия 1420, 1422, 1423 и 1425 гг., где пробелы 1418, 1419, 1421 и 1424 гг. могут вполне быть объяснены незначительностью записан­ных в них событий для широкого аспекта составителя Хронографа.
Таким образом, признавая в составе древнейших частей русских известий Хронографа отражение Фотиева Полихрона 1418 г., мы 1408 г., к сожалению, в нем встречаем отражение позднейшего памятника русского летописания и в суждении о судьбах летописания после 1418 г. принуждены опираться на другие источники.

-213-

^ Глава VIII.