ПРЕКРАЩЕНИЕ ОБЯЗАТЕЛЬСТВА ПОМИМО ИСПОЛНЕНИЯ

1. Новацией (или обновлением) назывался договор, которым существующее обязательство погашалось путем установления вместо него нового обязательства. В Риме для цели новации служил устный договор — так назы­ваемая стипуляция (см. ниже, разд. VII, гл. 1).

Для того чтобы новация произвела погашающее (в отношении прежнего обязательства) действие, было не­обходимо, чтобы новое обязательство устанавливалось именно с таким намерением (animus novandi) и чтобы в нем был какой-нибудь новый элемент по сравнению с первоначальным обязательством: например, новое обяза­тельство изменяло основание (долг из купли-продажи превращался в заемное обязательство и т.п.), содержание (обязательство предоставить вещь заменялось обязатель­ством уплатить денежную сумму и т.п.), субъектов обяза­тельства (в последнем случае говорят о делегации или переводе на другое лицо права требования или долга).

2. Зачет. Обязательство могло прекратиться посред­ством зачета (compensatio) его за встречное требование. Погашение взаимных обязательств посредством их зачета происходило, конечно, в том размере, в каком одно тре­бование совпадает с другим (если А должен В 500, а В должен А 800, то в результате зачета первое обязательст­во прекращается, а второе остается в сумме 300).

В Риме зачет появился не как способ прекращения обязательств, а как средство упрощения процесса. Если истец по одному иску был ответчиком по иску того лица, которое являлось его ответчиком, то древнейшее римское право не допускало объединения этих двух судебных дел в одно, а требовало самостоятельного предъявления и рассмотрения каждого из этих двух исков. Для малораз­витого права представлялось недопустимым и опасным соединение в одном процессе двух встречных претензий. Только в формулярном процессе, и то сначала лишь для некоторых специальных случаев, возникла идея о зачете взаимных требований. Так, было установлено, что бан-

киры', предъявляя иски к своим клиентам, должны были зачитывать взаимные претензии клиентов; иначе банкир, как допустивший pluspetitio (см. выше, разд. II, § 3, п. 6), получал отказ в иске и терял свое право требования. Другой случай зачета встречных претензий имел место при взыскании долгов, принадлежащих к имуществу не­состоятельного должника. Применялся также зачет вза­имных претензий, возникших из одного и того же дого­вора bonae fidei (см. выше, разд. VI, гл. II, § 3), хотя бы ни одна из сторон не просила о зачете. По договорам строгого права зачет взаимных требований вначале мог иметь место только по усмотрению суда в тех случаях, когда в формулу вставлялась exceptio doli.

Дальнейшее развитие зачета связано с постановлени­ем Марка Аврелия о том, что в случае предъявления от­ветчиком exceptio doli зачет должен производиться не по усмотрению суда, а в силу закона. Однако, как всякое частное право, право зачета осуществлялось не автомати­чески, а лишь по просьбе заинтересованного лица (путем предъявления эксцепции).

Необходимые условия для зачета при Юстиниане со­стояли в следующем: зачету подлежали лишь а) встреч­ные требования (кредитор по одному требованию — должник по другому, и обратно); б) действительные; в) однородные (деньги за деньги, вино за вино и т.п.); г)

зрелые (в смысле наступления срока погашения); д) яс­ные (liquidae).

Нельзя было требовать зачета, если основное требо­вание направлено на возврат того, что должник незакон­но присвоил себе, на возврат отданного на сохранение, на взыскание алиментов и т.д.

•щ ' Банкир в античном Риме (argentarius) — это меняла, а также лицо, ко­торое вело денежные дела богатых рабовладельцев (производило и при­нимало платежи и т.п.).


РАЗДЕЛ VII ОТДЕЛЬНЫЕ ВИДЫ ОБЯЗАТЕЛЬСТВ

Глава 1. ВЕРБАЛЬНЫЕ (УСТНЫЕ) КОНТРАКТЫ

Стипуляция. § 2. Развитие в форме стипуляции отношений поручительства

СТИПУЛЯЦИЯ

1. Вербальным (т.е. устным) контрактом назывался договор, устанавливающий обязательство verbis (слова­ми), т.е. договор, получающий юридическую силу по­средством и с момента произнесения известных фраз.

Основной вербальный контракт — Стипуляция. Сти-пуляцией назывался устный договор, заключаемый посред­ством вопроса будущего кредитора (centum dare spondes? обещаешь дать сто?) и совпадающего с вопросом ответа (spondeo, обещаю) со стороны лица, соглашающегося быть должником по обязательству.

Открытые в 1933 году новые фрагменты из Институ­ций Гая доказывают, что договор стипуляции был извес­тен уже законам XII таблиц.

2. Формальные требования, первоначально чрезвы­чайно строгие, с течением времени были значительно ослаблены (отпало, например, первоначальное требова­ние, чтобы ответ буквально совпадал в своей редакции с вопросом, за исключением, впрочем, одной разновидно­сти стипуляции, sponsio, при которой это требование со­хранилось).

Несмотря, однако, на все смягчения необходимых

формальностей, в классическом римском праве все-таки прочно сохранялись некоторые черты стипуляции как формального контракта: присутствие договаривающихся сторон в одном месте, устный вопрос кредитора и такой же устный ответ должника, совпадающий по смыслу с вопросом. В качестве устного договора стипуляция оста-

валась недоступной как немому, который не может про­изнести вопроса или ответа, так и глухому, который не может непосредственно воспринимать вопрос или ответ.

В период абсолютной монархии был издан (во вто­рой половине V в.) закон, признавший обязательную си­лу за всякой стипуляцией, не противозаконной по со­держанию, независимо от соблюдения формы вопроса и ответа, другими словами, закон допустил совершение устного договора в каких угодно выражениях.

Но и тогда стипуляция осталась недоступной для глухих и немых и требовалось, по крайней мере в прин­ципе, присутствие сторон.

3. Обязательство, возникшее из стипуляции, было обязательством строгого права и потому подлежало строго буквальному толкованию. Так, еще Гай считал стипуля-цию недействительной, если на вопрос кредитора: «обе­щаешь ли 10?», должник отвечал: «обещаю 5». Юрист да­же не ставил вопроса о признании в этом случае обяза­тельства в сумме 5. С течением времени такой крайний формализм был смягчен, и в Дигестах (D. 45.1.4) указан­ный пример решается в том смысле, что при разногласии между сторонами в отношении суммы обязательство надо считать установленным в меньшей сумме, так как в отно­шении ее соглашение можно считать достигнутым (этот фрагмент Дигест приписывается Ульпиану, III в. н.э., но, видимо, он интерполирован, т.е. принадлежит составите­лям Дигест и, следовательно, относится к VI в. н.э.). На­до заметить, что в Институциях Юстиниана воспроизве­ден изложенный выше фрагмент Гая, в котором выраже­на более формальная точка зрения. Формальный харак­тер стипуляции сказывается также в том, что ее действие ограничивалось непосредственно участвовавшими в ней сторонами.

4. Стипуляционное обязательство являлось одно­сторонним, т.е. одной стороне принадлежало только право (не связанное с обязанностью), а на другой сто­роне лежала только обязанность (без сопровождающего ее права).


Обязательство из стипуляции имело абстрактный ха­рактер. Это значит, что если необходимые требования относительно порядка заключения стипуляции соблюда­лись, то обязательство возникало независимо от того, какое материальное основание привело стороны к за­ключению договора, какую хозяйственную цель они пре­следовали и достигнута ли цель, имевшаяся в виду сто­ронами.

Принцип абстрактности стипуляционного обязатель­ства не лишал, однако, должника права доказывать, что основание, по которому он принял на себя обязательство, не осуществилось, но такое доказательство было для долж­ника не всегда фактически возможно, да и требовало не­редко времени; а за это время, пока отсутствие основания не доказано, кредитор мог уже осуществить свое право.

Абстрактный характер стипуляции (помимо просто­ты и быстроты взыскания долга) представлял ещетоудобство, что в стипуляционную форму можно было об­лечь любое обязательственное отношение: и заемное обя­зательство, и обязательство уплатить цену за купленную вещь, и т.д. Стипуляцией нередко пользовались в целях но­вации, т.е. стипуляцию заключали для того, чтобы пре­кратить уже существующее обязательство, поставив на его место новое, возникающее из стипуляции. Доказав факт стипуляции, кредитор тем самым получал возмож­ность взыскания по обязательству.

Эта черта стипуляции, позволявшая вложить в нее любое содержание и быстро проводить его в жизнь, де­лала стипуляцию самой употребительной в практике формой договора; в классический период она являлась основной формой оборота.

Необходимо, однако, для уточнения добавить, что абстрактный характер стипуляционного обязательства не доводился до таких крайних пределов, чтобы не призна­вать силы за стипуляцией, если по желанию сторон в ней указывалась хозяйственная цель, для которой стипуляция заключалась. Стороны не только могли упомянуть в тек­сте вопроса и ответа основание, по которому стипуляция

совершалась, но и поставить силу стипуляции в зависи­мость от преследуемой цели (посредством включения соответствующего условия).

5. Для обеспечения доказательства факта совершения стипуляции вошло в обычай составлять письменный акт, удостоверяющий это обстоятельство (он назывался cautio). С течением времени стипуляционные документы (cautiones) получили такое широкое применение, что значение стипуляционной формы (вопрос и ответ) ото­шло на второй план, и если только обе стороны присут­ствовали в одном месте, то при наличии cautio предпола­галось, что составлению документа предшествовало со­вершение словесной формы стипуляции.