Ничего нет вокруг, и меня нет. Это завораживало.
Мне нравится эта пустота.
Я открыла глаза и резко, глубоко вдохнула так, будто кто-то не давал мне дышать все это время. В моей руке крепко сжата бутылка с дешевым энергетиком, в волосах заправлен синевато-белый цветок. Футболка помята и частично заправлена за пояс джинсов, на ее рукаве маркером была нарисована какая-то картинка, которая продолжалась на руке, огибая локоть и до самой кисти. В лицо ударяли морские волны, но кожа почему-то оставалась сухой. Морская Луна, далеко-далеко, на дне, приветливо махала ладонью и манила к себе. Я так и норовила шагнуть, но чьи-то крепкие руки намертво прижимали к себе.
Раздался громкий смех, похожий на металлический хохот робота. Повернув голову, удалось увидеть смутные очертания человека рядом — Сашка. Он что-то пил, пел песню, постоянно на меня оглядывался. Или не на меня?
Я повернула голову и увидела, как Максим стоит за мной, не отпуская от себя ни на шаг. Впереди было небо, сзади тоже небо, вверху — небо, и мы, наверное, на небе. По ровной воздушной глади шла морская рябь, будто во время штиля кто-то бросил в воду камешек. Легкая, с ароматом кофе и мускатного ореха, нежная мелодия доносилась до нас.
Я крепко зажмурилась и пошатнулась, чуть мотнула головой и снова посмотрела вниз. Дыхание сперло от удивления. Я стояла на крыше Плазы, на самом краю. Рядом был Сашка, а сзади, будто подплывая на лодках, тихо доносились веселые голоса.
— Прыгай! Прыгай! — Кричали они.
С морского неба на меня полились мелкие капельки воды. Небо или море — что это? — будто бы плакало от смеха и радовалось вместе с нами.
— Не бойся, вперед!
Я широко улыбнулась и ощутила, как по губам прошлись горячие пальцы. Меня слегка подтолкнули вперед, а затем резко развернули к краю спиной. Будто бы собирались казнить, заставить пройтись по доске и утонуть... В чем? В земле? Земля же поразительно твердая.
— Не бойся, не бойся, — практически беззвучно прошептал Максим, уговаривая меня. — Я же рядом, ничего не случится... Я обязательно последую за тобой. Закрой глаза...
Я закрыла глаза, и он толкнул меня. Три секунды, десять секунд, двадцать, минута... Момент свободного падения растянулся до целой вечности, но при этом времени хватило лишь на то, чтобы сделать судорожный вдох. Холодное и нечто густое окутало все тело, погрузило в свои объятия, не давая ни секунды на размышления. Я будто бы находилась в невесомости, и эта невесомость заливалась в уши, в нос, в рот, в глаза. Она мешала дышать, но от этого мне не было хуже...
Спиной я коснулась чего-то твердого, а затем какая-то странная сила вытолкнула меня из объятий невесомости. Легкие наполнились воздухом, взгляд закрыла темная фиолетовая пелена. Я не тонула, я просто зависла.
— Живая? — Громко крикнул Саша, а затем всмотрелся в темную грязную воду. — Живая...
Рядом послышался громкий всплеск воды. Волной меня отнесло в сторону, я закрыла глаза и снова ощутила, как реальность теряет свой вес, и я исчезаю.
Ничего нет вокруг, и меня нет. Это завораживало.
Никто не поверит, если я это расскажу, но... Живой водопад, среднего роста, увитый странными травами, сидел на мокром до ниточки из-за его воды диване. Стол перед водопадом был мокрым, но это не мешало странной материи — официанту — уставить его бокалами и бутылками, постоянно их наполнять. Не мешало нам мешать. Яркого цвета водные потоки с самой вершины скатывались по белым склонами и выступам, падая на темно-темно синие валуны. Фиолетовые листья прилегали к скале в самом верху, и никому не хотелось их убрать...
Этим водопадом была я. Саша накинул на мокрые плечи какой-то плед, укрыл и Максима, а сам развалился на трех составленных в ряд стульях. Он смеялся и ел пиццу. Рома, сидящий сбоку от нас, фотографировал абсолютно все, снимал каждое мгновение. Я не понимала, зачем.
— Вам понравилось прыгать в бассейн, а? — С забавным хохотом спросил он и поставил камеру на стол, направляя на всех нас. — Я и это тоже заснял. Вы как всегда на высоте, уж в этом-то я не сомневался, а знаете еще...
— Ром, помолчи, мать твою... — Измученно выстонал Максим и зажмурился, снова заливаясь крепким, разбавленным колой, виски. — Голова трещит.
— Естественно трещит, ты употребил, а теперь еще и зали...
— Не нуди, ты мне не мать. — Шикнул Максим.
— Да тебе и мать не нудит, никто не нудит. Никого ты не слушаешь.
Я откинула голову на спинку дивана и тихо выдохнула, пытаясь сообразить, где я, что со мной происходит и почему внезапно холодные объятия сменились безграничной теплотой. Рома, видимо, был самым соображающим из нас сейчас.
— А разве круто кого-то слушать? — Сашка открыл один глаз, встревая в разговор.
— Нет коне-е-е-ечно...
Максим рассмеялся и, в точности как я, запрокинул голову.
— Поэтому с самого детства я делаю, что хочу.
Мне хотелось сказать ему кое-что, но почему-то просто не открывался рот. Прозрачные щупальца витиеватого ароматного дыма заползали в уши и щекотали, они будто бы огибали реальность и проходили сквозь меня. Снова хотелось смеяться.
— Делаешь, а толку?
Я не поняла, кто это сказал. Веки стали тяжелыми, точно они — платформы, на которых стоят слоны.
— Хэй, Леха!
Музыку перебил надрывный, с хрипотцой, крик Егора, поднявшегося откуда-то из-за дивана.
— Иди к нам, тебя не хватает!
Сидящий за барной стойкой парень оглянулся на нас и махнул рукой, мол, подходите сами.
— Нет! Бздуй к нам, красавчик! И принеси трику, ла-а-адно?
Егор засмеялся и перевалился через спинку дивана, усаживаясь с нами. В глазах немного прояснилось. Я повернула голову и, сощурившись, посмотрела на Максима. Он словно почувствовал это и так же взглянул на меня, едва-едва улыбаясь. Я слышала, как бьется его сердце, и это казалось мне чем-то более невероятным и возвышенным, нежели самая прекрасная на свете мелодия.
— Нравится? — Его голос будто бы фонарем светил, зазывая вслед за собой.
— Я не понимаю, что происходит... — Растерянно ответила я. — Что... Что такое трика?
— Спроси у Лешки.
Горячая, как раскаленная лава, ладонь Максима прошлась по щекам и вискам. Я на секунду закрыла глаза, а когда открыла — увидела, как недовольно, в развалку, Леша и вправду идет к нам.
Сложно было не заметить его тяжелого взгляда, скользнувшего по нашей компании. Какое-то разочарование, но одновременно с этим и странное успокоение слились в нем. Он сел на край стола и кинул в центр коробочку, в которой что-то звякнуло. Кажется, там были какие-то баночки, канвалюты и пакетики. Белая, испачканная поверхность носила на себе надпись «К.К.К.».
— М-м-м...
Привстав, я сфокусировала взгляд на Леше и облизнула и без того влажные губы.
— Я думал, ты не попадешься.
Он смотрел только на меня, и, почему-то, после этих слов стало не по себе. Даже немного... Стыдно. Но это чувство упорно заглушалось накатывающим чувством эйфории.
— Что... Такое трика?
— Трика? — Лешка удивленно вскинул брови.
— Да, именно это... Коробочка?
Я взяла ее в руки и потрясла, снова что-то звякнуло.
— Три буквы «К». Три Ка. — Он хмыкнул и опасливо кивнул.
— Что это значит?
— Кодеин. Кокаин. Кетамин.
— А...
— Отдай мне это. — Саша поднялся с места и, посмотрев на Лешку, вышел из-за ширмы вместе с этой коробкой.
— Но почему...
— Забудь. Пошли танцевать.
Обворожительный голос Максима отвлек меня от всего. Он был удивительно нежным и, взяв его руку, я пошла следом, даже не ведая, куда иду. Мы закружились в танце, и мне снова стало спокойно.