Методологические основы научной социологии

Когда Спенсер занимался разработкой социологии, необходи­мость и возможность существования этой новой науки еще не были очевидными. А потому перед ним помимо всего прочего стояла за­дача обосновать возможность социологии и определить ее предмет. Решению этой задачи посвящена книга «Изучение социологии», в которой Спенсер сформулировал свое видение того, что такое социология, что и как она должна изучать, зачем она нужна и на достижение каких результатов она может рассчитывать.

Обоснование возможности социологии как науки

Отталкиваясь от понимания науки как обобщенного знания о той или иной области явлений, которое выявляет и фиксирует присущие этой области закономерности посредством системати­ческого применения научных методов и процедур исследования, Спенсер подошел к проблеме обоснования возможности и необхо­димости социологии (и социальной науки вообще) как к проблеме обоснования упорядоченности социальной жизни. При этом в ка­честве опоры он взял несомненный факт возможности обобщенного знания об обществе.

Как справедливо подметил Спенсер, сама по себе эта возмож­ность не нуждается в доказательствах, поскольку в обыденной жиз­ни люди постоянно высказывают самого разного рода практичес­кие суждения, которые без обобщенного знания об окружающем обществе были бы попросту невозможными. Это толкования фак­тов и событий прошлого и настоящего, суждения о связях между событиями, предсказания ближайшего будущего. И такие сужде­ния не являются совсем уж произвольными, поскольку в извест­ных пределах подтверждаются и служат относительно надежными ориентирами в практической жизни.

Возможность самих таких суждений и их правильности бази­руется на упорядоченности того опыта, на основании которого они Делаются. Иначе говоря, относительная «правильность» обыден­ных обобщенных суждений о социальных явлениях есть отражение относительной «правильности» самих этих явлений и связей между ними (в том числе упорядоченности привычек и волений индиви­дов в обществе). Спенсер писал об этом: «[Существует] факт, что простые проявления воли, определяющие обыкновенно поступки ЛюДей, до такой степени правильны, что их нетрудно предсказать



История социологии


со значительной степенью вероятности... Но так как главнейшие поступки людей определяются побуждениями до такой степени правильными, то отсюда должны происходить и социальные явле­ния соответственной степени, потому что в них действия исклю­чительных мотивов теряются в действиях, вызываемых всей сово­купностью мотивов обыкновенных»1. Без такой упорядоченности социальная жизнь была бы невозможна.

Раз такая упорядоченность существует, то из этого, согласно логике Спенсера, вытекает, что в сфере социальных явлений, как и в сфере явлений природных, действует естественная причинность. Более того, наличие такой причинности, даже если и отрицает­ся на словах, признается de facto в самой практике общественной жизни. Такое признание содержится, в частности, в предсказаниях будущего или, например, в политической практике: «...если естес­твенной причинности в действиях соединенного в общество чело­вечества не существует, то правление и законодательство — вещь нелепая. В таком случае решительно все равно, будут ли парла­ментские акты решаться бросанием жребия или монеты, или же этих актов вовсе не будет; потому что, если порядок социальных явлений не может быть определен с точностью и по ним нельзя вычислить результатов, тогда все обращается в хаос»2.

Таким образом, Спенсер приходит к двум важным заклю­чениям: (1) в сфере социальных явлений действует естественная причинность; (2) причинно-следственная упорядоченность соци­альной жизни находит отражение в обыденных обобщениях лю­дей. «Но если только возможно обобщение, на котором основывается объяснение явлений, — пишет ученый, — становится возможною и наука»*. Теперь, когда возможность науки об обществе была доказа­на, перед Спенсером встала задача доказать ее необходимость. Это доказательство он построил на критике обыденных суждений.

Обыденные суждения о связях между общественными явле­ниями (от народных примет до политических суждений и религи­озных объяснений) основываются на ограниченном личном или групповом опыте, за пределами которого они теряют свою обос­нованность и действенность. Кроме того, в них схватываются, как правило, лишь ближайшие следствия тех или иных причин. В той мере, в какой такие ограниченные суждения служат основаниями

1 Спенсер Г. Изучение социологии. Воспитание умственное, нравственное и
физическое. С. 22.

2 Там же. С. 27.

3 Там же. С. 26.


СОЦИОЛОГИЯ ВЕЛИКОБРИТАНИИ 171

для практических действий, эффективность последних для дости­жения поставленных целей отдается на волю случая, поскольку не просчитываемые в обыденном мышлении отдаленные последс­твия этих действий вполне могут противоречить тому, ради чего они предпринимаются. Результат — недальновидность, проявля­ющаяся во всех областях практической деятельности (во внешней и внутренней политике, образовании и т. д.). «И если, — писал Спенсер, — выходя за пределы нашего общества и нашего времени, мы станем наблюдать то, что происходило между другими расами и в отдаленных поколениях нашей собственной расы, мы встретим на каждом шагу такие проявления человеческой природы, каких никогда и не предполагаем в наших политических предсказани­ях»1.

Единственный способ преодолеть эту недальновидность и создать более прочную и надежную основу для предвидения пос­ледствий предпринимаемых действий и проведения более разум­ной и обоснованной политики Спенсер видел в систематическом научном изучении устойчивых причинно-следственных связей между социальными явлениями. Им и должна была заняться со­циология.