Способ действия передовых частей 4 страница

Итак, по всей вероятности, войны отныне всегда будут начинаться при господстве реквизиционной системы; много ли то или другое правительство захочет сделать, чтобы дополнить ее искусственной организацией довольствия, с целью больше пощадить свою страну и т.д., об этом мы говорить не будем; во всяком случае, слишком много сделано не будет, ибо в такие моменты все устремляется в первую очередь на удовлетворение самых настоятельных потребностей, а к последним искусственная организация довольствия теперь уже не относится.

Однако в тех случаях, когда война по своим результатам не будет настолько решительной и настолько широко захватывающей по своим передвижениям, насколько это должно быть по существу ее природы, система реквизиций начнет до такой степени истощать страну, что придется или заключить мир, или принять меры к облегчению района военных действий и самостоятельному снабжению армии продовольствием. Последнее пришлось сделать французам при Бонапарте в Испании; но первое будет иметь место гораздо чаще. В большинстве войн истощение государства настолько возрастает, что вместо более дорогостоящего ведения войны склоняются к признанию необходимости заключить мир. Таким образом, новый способ войны и с этой стороны приводит к сокращению длительности войн.

Однако мы вовсе не намерены отрицать возможность войн со старой организацией снабжения; под давлением сложившихся у обеих сторон отношений и при других благоприятных обстоятельствах она, быть может, вновь когда-нибудь выявится; но мы уже не признаем такую форму естественной, это будет ненормальное явление, которое обстоятельства могут допустить, но которое никоим образом не будет вытекать из подлинного значения войны. Еще менее мы можем смотреть на эту форму - якобы более гуманную - как на шаг вперед в развитии войны, ибо война отнюдь не человеколюбива.

Но какую бы систему снабжения мы ни избрали, ясно, что в богатой и густо населенной местности довольствовать будет легче, чем в местности бедной и малонаселенной. Здесь играет роль и плотность населения; это видно из двоякого отношения, какое она имеет к наличным запасам страны; во-первых, там, где много потребляют, должно быть и много запасов; во-вторых, большей плотности населения, как общее правило, отвечает и большая урожайность. Хотя в этом отношении исключение представляют округа, населенные преимущественно фабричными рабочими, - особенно если эти округа, что бывает нередко, образуются горными долинами с непл одородной почвой в округе, - но в общем всегда гораздо легче обеспечить удовлетворение всех потребностей армии в стране густонаселенной, чем в стране малонаселенной. Нет сомнения, что 400 квадратных миль, на которых живет 400000 человек, как бы плодородна их почва ни была, не так легко прокормят стотысячную армию, как те же 400 квадратных миль, но с населением в 2 миллиона человек. К этому присоединяется и то обстоятельство, что в густонаселенных странах сеть дорог и водных путей гуще и находится в лучшем состоянии, а перевозочные средства обильнее и торговые сношения легче и надежнее. Словом, прокормить армию во Фландрии бесконечно легче, чем в Польше.

Вот почему война своими многочисленными ртами всегда охотнее присасывается к большим трактам, населенным городам, плодородным долинам больших рек и к часто посещаемым кораблями берегам морей.

Отсюда становится ясным общее воздействие, оказываемое довольствием войск на направление и форму операций, на выбор театра войны и на коммуникационные линии.

Предел, до которого распространяется это влияние, и значение, получаемое при общем подсчете трудности или легкости довольствия, конечно, зависят от того способа, каким война будет вестись. Если она ведется в присущем ей духе, т.е. со всей необузданной силой своей стихии, со свойственным ей тяготением к бою и решительным действиям, то довольствие армии окажется важным, но второстепенным делом; если же имеет место эквилибристика и армии в течение многих лет двигаются взад и вперед по территории одной и той же области, то продовольствие войск часто делается самым важным делом, интендант становится главнокомандующим, а ведение войны обращается в управление транспортом.

Можно указать множество походов, во время которых ничего не происходило, цели не достигались, силы напрасно тратились, и все это находило оправдание в недостатке продовольствия; а Бонапарт часто говорил: "qu'on ne me parle pas de vivres!" (я не хочу слышать о продовольствии! Ред.).

Правда, этот полководец наглядно показал в своем русском походе, как, не считаясь с этим вопросом, можно дойти до крайности; ведь если и нельзя сказать, что весь его поход потерпел крушение лишь из-за продовольствия, что в конечном счете можно только подозревать, то все же несомненно, что именно недостатком внимания Бонапарта к делу довольствия своей армии объясняется неслыханное таяние ее во время наступления и полная гибель во время отступления.

Не отрицая в Бонапарте природы страстного игрока, который часто отваживается на безрассудные крайности, все же мы можем сказать, что он и предшествовавшие ему революционные генералы в отношении довольствия войск покончили с очень властным предрассудком и показали, что на довольствие надлежит смотреть лишь как на одно из условий войны, а отнюдь не как на ее цель.

Впрочем, с лишениями на войне дело обстоит так же, как с физическим напряжением сил и с опасностями; требования, которые полководец сможет предъявить к своей армии, не ограничены определенной чертой; человек с сильным характером потребует большего, чем человек мягкий и чувствительный; да и размеры того, что армия может дать, весьма различны в зависимости от того, поддерживают ли волю и силу солдат привычка, воинский дух, доверие и любовь к полководцу или воодушевленная преданность отечеству. Но мы можем установить как правило, что лишения и нужда, каких бы высоких пределов они ни достигали, должны всегда рассматриваться как временное состояние и непременно сменяться обильным довольствием, а порою даже избытком. Может ли быть что-либо трогательнее представления о многих тысячах солдат, которые плохо одеты, обременены ношей в 30 - 40 фунтов, с трудом тащатся целыми днями во всякую погоду по любым дорогам, постоянно рискуют жизнью и здоровьем и не могут даже насытиться черствым хлебом? Когда знаешь, как часто это случается на войне, то с трудом можешь понять, как такое положение не приводит к более частому отказу сил и воли и как одно лишь устремление представлений человека своим постоянным воздействием может вызвать и поддерживать такое напряжение.

Таким образом, кто возлагает на солдат большие лишения во имя великих целей, тот должен иметь в виду, по человеколюбию ли или из разумного расчета и вознаграждение, которым ой впоследствии за них должен расплатиться.

Теперь нам надо еще коснуться того различия, какое существует в снабжении продовольствием при наступлении и при обороне.

Оборона может непрерывно пользоваться всем тем, что она заготовила для довольствия войск. Таким образом, по существу у обороняющегося не должно быть недостатка в необходимом, особенно при действиях в собственной стране; но это положение сохраняет свою силу также и при обороне в неприятельской стране. Напротив, наступающая сторона удаляется от своих источников снабжения и должна поэтому в течение всего времени продвижения вперед и в первые недели после остановки добывать себе все необходимое со дня на день, причем дело редко обходится без недостачи и затруднений.

В двух случаях эти затруднения достигают высшей точки. Во-первых, при наступлении - перед тем, как наступит решение; тогда запасы противника находятся еще полностью в его руках, а наступающий вынужден оставить свои запасы позади; он должен держать свои войска сосредоточенными и поэтому не может использовать больших пространств, даже его транспорты не могут следовать за ним, раз только начались боевые передвижения. Если к этому моменту соответственно не подготовились, то легко может случиться, что войска за несколько дней до решительного сражения начнут испытывать лишения и нужду, что, конечно, не является подходящим средством для успешного введения их в бой.

Во-вторых, недостаток продовольствия возникает преимущественно к концу шествия победы, когда коммуникационные линии становятся чересчур растянутыми, особенно если война протекала в бедной, малонаселенной, может быть и враждебно настроенной местности. Какая огромная разница между сообщениями от Вильно до Москвы, где каждую подводу приходилось добывать силой, и сообщениями от Кельна - через Льеж, Лувен, Брюссель, Монс, Валансьен, Камбре - до Парижа, где достаточно коммерческого договора или векселя для того, чтобы достать миллионы рационов.

Часто от продовольственных затруднений тускнел блеск самых блестящих побед, чахли силы, и отступление, становившееся необходимостью, приобретало постепенно все признаки подлинного поражения.

Фуража для лошадей, в котором вначале, как мы сказали, обычно ощущается меньше всего нужды, при истощении местности начнет недоставать раньше всего, ибо фураж, вследствие его объема, труднее всего доставлять издалека, а лошади гораздо скорее, чем люди, гибнут при недостатке питания. По этой-то причине многочисленная кавалерия и артиллерия могут обратиться в истинное бремя для армии и стать ослабляющим ее началом.

 

Глава пятнадцатая.

Операционный базис

 

Когда армия приступает к какой-либо операции, - для того ли, чтобы напасть на неприятеля на его территории, или только для того, чтобы развернуться на границе собственной страны, - она сохраняет неизбежную зависимость от источников своего снабжения и пополнения и должна поддерживать с ними связь, так как они являются условиями ее существования и сохранения. Эта зависимость растет в интенсивности и экстенсивности[143]с ростом армии. Но сохранять связь армии со всей страной не всегда можно, да и не нужно; связь эта должна иметься лишь с той частью страны, которая находится непосредственно позади армии и, следовательно, прикрывается расположением армии. В этой-то части страны будут по мере надобности устраиваться склады продовольствия и создастся организация для регулярного направления пополнений. Эта часть страны будет, таким образом, служить основой армии и всех ее операций; на нее надлежит смотреть, как на нечто составляющее с армией одно целое. Если запасы ради большей безопасности будут помещаться в укрепленных местах, то понятие базиса станет более рельефным, но оно не связано с этим условием, которое во многих случаях вовсе не имеет места.

Но и часть неприятельской страны может служить базисом для армии или, по крайней мере, являться частью базиса. Когда армия продвинется внутрь неприятельской страны, многие предметы для удовлетворения ее потребностей будут черпаться из занятой территории; однако при этом обязательна предпосылка, чтобы мы действительно являлись в этом районе хозяевами, т.е. чтобы мы были твердо уверены в том, что там наши распоряжения будут исполнены. Между тем такая уверенность редко распространяется дальше того по большей части довольно ограниченного - пространства, на котором расположены наши небольшие гарнизоны или подвижные отряды, внушающие населению страх. В итоге то пространство в неприятельской стране, из которого можно черпать средства, далеко не отвечает нуждам армии и по большей части оказывается недостаточным. Таким образом, многое должна доставлять собственная страна, и притом всегда тот самый ее участок, который находится непосредственно позади армии и который в этом случае должен рассматриваться как необходимая составная часть базиса.

Потребности армии делятся на две категории: те, которые может удовлетворить всякая культурная страна, и те, источники удовлетворения которых лежат лишь на той территории, где армия была создана. Первыми по преимуществу будут средства продовольствия, вторыми же средства пополнения. Первые, следовательно, может доставлять и неприятельская страна, вторые же обычно лишь собственная страна, например, людей, оружие, а по большей части и боевые припасы. В отдельных случаях бывают исключения в отношении этого различия, но они редки и довольно ничтожны, поэтому указанное различие очень важно и является новым доказательством необходимости связи с собственной страной.

Запасы продовольствия обычно складывают в неукрепленных местах как в неприятельской, так и в собственной стране, так как не может быть достаточного количества крепостей, чтобы хранить значительные массы этих быстро расходующихся, требуемых то там то здесь продуктов; к тому же потеря их относительно легко может быть возмещена. Запасы же, предназначенные для пополнения, каковы оружие, боевые припасы и предметы снаряжения, нежелательно складывать в незащищенных местах близ театра войны, лучше их доставлять из более далеких мест; в неприятельской стране их можно хранить не иначе, как в крепостях. Отсюда также видно, что значение базиса в большей мере обусловливается средствами пополнения, чем средствами продовольствия.

Чем в большем количестве эти средства обеих категорий до обращения их в дело будут сосредоточены в крупных складах, чем больше, следовательно, отдельные источники будут сливаться в большие резервуары, тем больше последние могут считаться заменяющими всю страну, и понятие базы будет относиться главным образом к этим крупным складочным местам; однако этот процесс никогда не может дойти до того, чтобы одни только эти пункты представляли собой базис.

Если источники пополнения и продовольствия будут очень богаты, т.е. если ими явятся обширные и богатые полосы территории; если они окажутся сосредоточенными для быстрого функционирования в более крупные центры и так или иначе прикрытыми; если они будут находиться на близком удалении от армии, соединены с ней хорошими дорогами, широко растянуты позади армии или даже частью будут занимать охватывающее ее положение, то все это, с одной стороны, создаст для армии здоровую, сильную жизнь, а с другой предоставит ее движениям большую свободу. Все эти выгоды положения армии пытались суммировать в одном понятии, а именно - в понятии протяжения базиса, а всю сумму преимуществ и недостатков, вытекающих для армии из положения и свойств продовольственного и пополняющего источника, пытались выразить при помощи отношения этого базиса к цели операции, при помощи угла, образуемого его конечными точками и целью (которую мыслили как точку). Но, конечно, бросается в глаза, что все эти геометрические тонкости - не более как праздная игра, так как они построены на ряде подстановок, каждая из которых совершается за счет истины. Базис армии, как мы видели, по отношению к самой армии состоит из трех градаций: местных средств, складов, образованных в отдельных пунктах, и той территории, с которой собираются в них запасы. Эти три градации пространственно не совпадают, не могут быть сведены к одному началу и во всяком случае не могут быть заменены линией, которая должна представлять собою протяженность базиса в ширину и большей частью мыслится совершенно произвольно проходящею то от одной крепости к другой, то от одного главного областного города к другому, то вдоль политической границы страны. Невозможно установить и какого-либо определенного отношения между этими тремя градациями, ибо в действительности содержание их всегда более или менее перемешивается. В одном случае окрестности доставляют некоторые предметы пополнения, которые в другом случае приходится подвозить издалека; иногда бывают вынуждены подвозить с большого удаления даже продовольствие. Иногда ближайшие крепости представляют собою обширные плацдармы, гавани, торговые центры, сосредоточивают в себе вооруженные силы целого государства, а в другом случае крепость будет иметь только слабый земляной вал, недостаточный для ее собственной обороны.

В результате все заключения, выведенные из величины операционного базиса, и операционных углов, и вся система ведения войны, построенная на них, поскольку она носила геометрический характер, никогда не имели никакого влияния на действительную войну, а в мире идей они вызывали одни лишь превратные устремления мысли. Но так как основа этого рода представлений истинна, а ошибочны лишь построенные на ней выводы, то подобная точка зрения может легко и часто встретиться также в будущем.

Таким образом, мы считаем, что следует остановиться на том, чтобы признать общее влияние базиса на операции, и подчеркиваем, что упростить понятие базиса, сведя его к двум-трем представлениям, образующим практически приложимые правила, нет никакой возможности, а необходимо в каждом отдельном случае иметь одновременно в виду все те градации, о которых мы говорили.

Раз приняты все меры для пополнения и снабжения продовольствием армии в известном районе и для известного направления, то даже в собственной стране только на этот район надо смотреть как на базис армии, так как изменение его всегда потребует известной затраты времени и сил. Даже в своей собственной стране армия не может менять свой базис изо дня в день, а потому она всегда более или менее ограничена в выборе направлений своих операций. Если, таким образом, при операциях в неприятельской стране захотели бы смотреть на всю нашу границу с ней как на базис армии, то в общем с этим можно было бы согласиться, поскольку всюду возможно организовать соответственное устройство; но для каждого данного момента это неверно, ибо не всюду это устройство уже оказалось бы оборудованным. Когда в начале кампании 1812 г. русская армия отступала перед французской, она могла смотреть на всю Россию как на свой базис, тем более что огромные размеры этой страны предоставляли ей обширные пространства, куда бы она ни обратилась. И такое представление не было иллюзией, - оно оправдалось в действительности, когда позднее стали наступать на французов другие русские армии с разных сторон; однако для каждого данного периода кампании базис русской армии не был столь беспредельным, а определялся, главным образом, теми дорогами, по которым происходило движение транспортов к армии и от нее обратно. Эта ограниченность базиса помешала, например, русской армии после того, как она в течение трех дней дралась под Смоленском, начать свой дальнейший отход не на Москву, а в другом направлении; предполагалось внезапно броситься на Калугу, дабы тем отвлечь неприятеля от столицы. Такое изменение направления отступления стало бы возможным лишь при условии, что оно было заранее предусмотрено.

Мы сказали, что зависимость от базиса растет и экстенсивно и интенсивно вместе с увеличением армии, что понятно само собой. Армия подобна дереву: она черпает свои силы из той почвы, из которой растет; когда дерево мало, его нетрудно пересадить на другое место, но это становится тем труднее, чем оно больше. И маленькая часть имеет свои жизненные каналы, но она легко пускает корни там, где находится; с многочисленной армией дело обстоит не так. Отсюда всякий раз, когда речь идет о влиянии базиса на операции, в основу всех представлений должен ложиться масштаб, обусловленный величиною армии[144].

Кроме того, по самой природе вещей продовольствие имеет большее значение для удовлетворения потребностей текущего момента, пополнение же важнее для поддержания существования армии в течение более продолжительного времени. Причина этого заключается в том, что последнее может поступать только из определенных источников, тогда как первое может быть получаемо при помощи самых разнообразных способов. Это еще больше увеличивает влияние базиса на операции.

Как бы велико ни было влияние базиса, однако никогда не следует забывать, что оно принадлежит к такого рода влияниям, которые решительно оказываются лишь по истечении длительного времени, причем всегда остается вопросом, что за это время может произойти. Достоинства оперативного базиса редко с самого начала окажут решающее влияние на выбор той или другой операции. Непосредственные затруднения, которые могут возникнуть с этой стороны, могут быть изменены противопоставленными им действительными средствами; часто эти помехи рассеиваются перед мощью решительных побед.

 

Глава шестнадцатая.

Коммуникационные линии[145]

 

Дороги, которые ведут от расположения армии к тем пунктам, в которых главным образом сосредоточены источники ее пополнения и снабжения и которые в нормальных случаях избираются ею и для отступления, имеют двоякое значение: во-первых, они являются коммуникационными путями, предназначенными для постоянного питания армии, а во-вторых, они служат путями отступления[146].

В прошлой главе мы говорили, что хотя армия при современном способе снабжения довольствуется преимущественно местными средствами того района, в котором она расположена, все же она должна рассматриваться как единое целое со своим базисом. Коммуникационные линии принадлежат к этому целому: они образуют связь базиса с армией, и на них надо смотреть, как на ее жизненные артерии. Всякого рода поставки, транспорты боевых припасов, передвигающиеся туда и назад эшелоны, почта, курьеры, госпитали и склады, артиллерийские парки, административные учреждения - все это сплошь покрывает дороги и имеет в своей совокупной ценности решающее значение для армии.

Отсюда ясно, что эти жизненные артерии должны быть обеспечены от длительных перерывов; нехорошо, если они слишком длинны и труднопроходимы, ибо на длинном пути армия всегда теряет часть своей мощи, следствием чего будет ее хилое состояние.

Во втором смысле, т.е. как пути отступления, дороги составляют подлинный стратегический тыл армии.

В обоих значениях ценность дорог определяется их длиной, числом и положением, т.е. их общим направлением и направлением в ближайшем к армии районе, их устройством как дорог, трудностями рельефа, отношением и настроением населения и, наконец, их прикрытием крепостями или естественными преградами.

Однако не все дороги и пути, ведущие от места расположения армии к источникам ее жизни и силы, являются подлинными коммуникационными линиями. Хотя порою ими могут пользоваться и потому их можно рассматривать как дополнение к системе коммуникационных линий, но самая система ограничивается лишь теми дорогами, которые для этого специально оборудованы. Могут рассматриваться как истинные линии коммуникаций лишь дороги, оборудованные особыми окладами, госпиталями, этапами, почтовыми станциями; на эти дороги назначаются коменданты, и по ним распределяются полевые жандармы и гарнизоны. Но здесь выступает весьма существенное, иногда не замечаемое различие между армией в собственной стране и армией в стране неприятеля.

Хотя армия, действующая в собственной стране, будет тоже иметь организованные линии коммуникаций, но она не явится вынужденной ограничиваться исключительно ими и сможет в случае нужды оторваться от них и избрать любую другую дорогу, могущую быть использованной, ибо она всюду у себя дома, всюду имеет свои власти, всюду встречает сочувствие и поддержку. Если даже другие дороги менее хороши и подходящи для нее, то все же выбор их не представляет непреодолимых трудностей; поэтому, когда армия обойдена и оказывается вынужденной изменить направление фронта, она не станет считать таковое невозможным. В неприятельской же стране, как общее правило, армия будет смотреть как на коммуникационные линии лишь на те дороги, по которым она уже сама раньше проходила; отсюда возникает огромная разница в последствиях, вызванная целым рядом мелких и незаметных условий.

Наступающая в неприятельской стране армия по мере продвижения устраивает под своим прикрытием учреждения, образующие в совокупности коммуникационную линию. Благодаря тому, что внушаемые присутствием войск страх и ужас придают в глазах населения этим мероприятиям отпечаток неотвратимой необходимости, она может побудить население смотреть на эти мероприятия, как на некоторое смягчение общей военной напасти. Небольшие гарнизоны, оставляемые кое-где позади, поддерживают и обеспечивают всю систему. Но если бы мы вздумали направить своих интендантов, этапных комендантов, жандармов, полевую почту и аппарат других учреждений на отдаленную дорогу, по которой войска еще не проходили, то местные жители смотрели бы на эти мероприятия как на бремя, от которого они охотно освободились бы, и если только решительные поражения и бедствия не повергли неприятельскую страну в панический ужас, то эти должностные лица встретят повсюду враждебный прием, понесут потери и будут прогнаны. Таким образом, для приведения в покорность нового пути требуются прежде всего гарнизоны, и притом более значительные, чем обыкновенно; и все же остается опасность, что жители попытаются оказать сопротивление этим гарнизонам. Словом, у продвигающейся по неприятельской стране армии отсутствуют все орудия послушания; она еще должна установить свои административные органы и притом ввести их авторитетом оружия; последнее не может быть достигнуто повсюду в один миг, без жертв и трудностей. Из этого следует, что в неприятельской стране армия в еще меньшей степени может перебрасываться с одного базиса на другой посредством изменения системы сообщений, чем в собственной стране, где это все же выполнимо; отсюда, в общем, вытекает большая ограниченность армии в движениях и большая чувствительность ее сообщений.

Но также самый выбор и устройство коммуникационных линий сразу оказываются связанными многими ограничивающими их условиями. Они должны являться не только проезжими дорогами вообще, но должны быть тем полезнее, чем они будут значительнее и чем более богаты и нацелены обслуживаемые ими города, а также чем большее число укрепленных пунктов их защищает. При этом в значительной мере решающее значение имеют реки, как водные пути, и мосты, как пункты переправ. Отсюда положение коммуникационных линий, а следовательно, и пути, избираемые армией для наступления, лишь до известной степени зависят от свободного выбора; положение их связано географическими условиями.

Указанные выше условия, взятые совокупно, определяют, является ли связь армии с ее базисом сильною или слабою; этот вывод, сопоставленный с оценкой сообщений неприятельской армии, решает, какой из двух противников имеет больше возможности отрезать другому его коммуникационные линии или даже путь отступления, т.е., по общепринятому техническому выражению, его обойти. Помимо морального или материального превосходства той или другой стороны, успех обхода обеспечивается лишь превосходством коммуникационных линий; при отсутствии такого превосходства противная сторона легко отпарирует тем же.

Такой обход, ввиду двоякого значения дорог, может преследовать две цели. Первая цель заключается в том, чтобы внести помеху или вовсе прервать подвоз к неприятелю, дабы вызвать увядание и угасание его армии и тем принудить ее к отступлению. Вторая цель - лишить неприятельскую армию самой возможности отступления.

Относительно первой цели надлежит заметить, что кратковременный перерыв коммуникационной линии при современной системе снабжения редко явится ощутимым; требуется некоторый срок, в течение которого накапливались бы ежедневные небольшие потери; тогда сумма их возместит то, чего недостает в смысле значения каждой из них. Отдельная операция, направленная в обход фланга противника, могла нанести решающий удар в известную эпоху, когда существовала искусственная система продовольствия и по дорогам разъезжали взад и вперед тысячи повозок с мукой[147], но в наши дни она не окажет ровно никакого действия, как бы удачно она ни была выполнена; в лучшем случае при ее помощи удастся захватить какой-нибудь транспорт и вызвать этим частичное ослабление, но отнюдь не обусловить необходимость отступления.

В результате этого операции, направленные в обход фланга противника, которые и раньше-то были в моде больше в книгах, чем в действительной жизни, представляются в настоящее время еще более оторванными от реальной жизни; можно утверждать, что лишь очень длинные коммуникационные линии при наличии неблагоприятных обстоятельств, особенно же если они повсюду и каждую минуту могут подвергнуться нападению вооруженных масс народа, могут сделать эти предприятия в обход фланга опасными.

Что касается преграждения пути отступления, то в этом отношении не следует переоценивать опасности стесненных и угрожаемых путей отступления; опыт последнего времени указывает нам, что при наличии хороших войск и смелых вождей поймать их труднее, чем им пробиться.

Средства для сокращения и обеспечения длинных коммуникаций крайне ограничены. Овладение несколькими крепостями в районе расположения армии и ее тыловых путей, а при отсутствии таковых - укрепление подходящих пунктов, хорошее обращение с населением, установление на тыловых путях строгой дисциплины, организация в занятой области хорошей полиции, настойчивая работа по улучшению дорог - вот немногие средства ослабить зло; конечно, устранить его полностью они не смогут.

В остальном сказанное нами в главе о продовольствии по поводу дорог, преимущественно избираемых армией, еще в большей степени приложимо и к коммуникационным линиям. Лучшими коммуникационными линиями являются самые большие дороги, проходящие через богатейшие города и наиболее культурные провинции; они заслуживают предпочтения, даже если являются очень кружными, и в большинстве случаев ближайшим образом определяют группировку армии.

 

Глава семнадцатая.

Местность[148]

 

Совершенно независимо от продовольственных средств, которые составляют одну сторону этой темы, местность находится в тесной и всегда сказывающейся связи с военной деятельностью; она оказывает решительное влияние на бой как в отношении его течения, так и его подготовки и использования. С этой точки зрения во всем объеме значения, заключенного во французском выражения "terrain", мы и рассмотрим здесь местность.