Роль полушарий мозга в осуществлении различных сторон эмоционального поведения
Сложность механизмов эмоционального поведения интуитивно очевидна для каждого из нас. В этом плане особенно интересно проанализировать факты, показывающие распределение различных аспектов и механизмов эмоционального поведения по отделам мозга. Наиболее удивительным является наличие полушарной асимметрии эмоциональных механизмов. Такое «разведение» эмоциональных механизмов по разным полушариям, по-видимому, также свидетельствует об их сложности и неоднородности.
Как следует из анализа многих клинических данных о последствиях локальных поражений мозга, работа отделов левого (доминантного по речи) полушария в большей степени связана с проявлением положительных, а работа правого полушария — отрицательных эмоций. При любом значительном снижении активности правого полушария, т. е. в случаях, когда врачи и психологи имеют дело с так называемым «левополушарным человеком», они наблюдают в его реакциях беспричинную эйфорию, смешливость, легкомысленность, беспечность; такой человек не замечает своих недостатков или несерьезно, некритично относится к ним. При повреждениях левого полушария картина меняется на противоположную. «Правополушарный человек» беспокоен, пессимистически настроен, склонен к слезам, озабочен своим положением, тревожен (15, 70-76).
Аналогичные результаты асимметрии полушарий при проявлении эмоций имеют место и при других способах временного выключения одного из полушарий, что в условиях клиники бывает связано либо с сеансом односторонней электросудорожной терапии, либо с введением снотворного в соответствующую сонную артерию. По данным (12, 58), преходящее выключение левого полушария при электросудорожном воздействии приводит к сдвигам в эмоциональном состоянии в сторону отрицательных эмоций. Проявляющаяся при этом симптоматика «правополушарного человека» показывает ухудшение настроения, мрачность, появление пессимистических оценок своего положения, жалоб на самочувствие. Электрошоковое выключение правого полушария ведет к проявлению симптоматики «левополушарного человека»: улучшение, по сравнению с нормой, эмоционального состояния, оптимизм, пренебрежение явно выраженными симптомами болезни и т.д. Аналогичные сдвиги в эмоциональном поведении имеют место и при временном отключении полушария путем введения снотворного в соответствующую сонную артерию (подобные процедуры делаются с диагностической целью).
Еще один независимый способ подтверждения специализации полушарий при восприятии эмоций связан с возможностью предъявления изображений только в левое или только в правое полушарие. Такая возможность возникает в условиях специального тахистоскопического эксперимента, когда испытуемым предъявляется тестовое изображение на короткое, дозируемое время. Важность дозированного по времени предъявления тестовых фигур в данном случае связана с необходимостью исключения движений глаз во время рассмотрения изображений, что обеспечивает возможность проецировать изображение не на центральные, а только на периферические области поля зрения. В свою очередь, как следует из анатомических данных, периферические области полей зрения проецируются исключительно в области зрительной коры мозга своего полушария. Другой, и намного более экзотический, способ стимулирования только одного полушария используется в клинике при работе с пациентами, у которых по медицинским показаниям было проведено сечение волокон мозолистого тела (мощного пучка нервных волокон, соединяющих полушария мозга).
Результаты экспериментов по унилатеральному предъявлению в таких условиях эмоционально окрашенных изображений показывают, что правое полушарие быстрее и качественнее опознает эмоциональную мимику, причем лучше реагирует на различные выражения печали; левое полушарие лучше реагирует на изображения радостного содержания.
«Левополушарный человек» вообще более инициативен в общении, склонен к болтливости, резонерству, дает развернутые, детальные ответы. Однако на этом фоне у таких больных потеряна интонационная выразительность речи, речь тусклая, монотонная. «Правополушарный человек», напротив, молчалив, что связано с резким ограничением речевых функций правого полушария, которое способно понимать только простые, короткие фразы, не имеет доступа к отвлеченным понятиям. Однако при этом у «правополушарного человека» сохранен интонационный рисунок речи.
Интересно отметить, что эмоциональная специфика право- и левополушарных проявлений связывается в ряде работ с симптомами проявления алкогольного воздействия. Благодушие, болтливость, эйфория ранних стадий опьянения связываются с преимущественным подавлением алкоголем эмоциональных структур правого полушария. Последующие стадии алкогольного воздействия, связанные с мрачностью, слезливостью, угрюмостью, определяются преимущественным подавлением активности эмоциональных структур левого полушария.
У здоровых людей мимика левой стороны лица отражает эмоциональное состояние в большей степени, чем мимика правой половины, что также свидетельствует о преобладании механизмов правого полушария в процессах выражения эмоций. Аналогичные данные об асимметрии мимической выразительности половин лица получены на макаках, что говорит о филогенетических тенденциях к более существенной выраженности механизмов проявления эмоций в правом полушарии мозга. Более явная выраженность проявления эмоций левой половиной лица подтверждается в специальных модельных экспериментах, в которых было показано, что эмоции распознаются лучше на фотографиях, составленных из двух левых половин лица.
В современной литературе имеются многочисленные доказательства того, что межполушарная асимметрия касается не только локализации механизмов проявления, но и локализации механизмов восприятия эмоций. В этом плане «левополушарный человек» не воспринимает интонации чужой речи, не может отличить эмоциональную окраску, характеризующую жалобу, вопрос, просьбу, гнев, восторг. Люди в таком состоянии лишены возможности распознавать эмоциональные сигналы, кодируемые мимикой, лицевой экспрессией собеседника. «Правополушарный человек» при восприятии эмоций ведет себя противоположным образом. Такой больной предпочитает общаться с помощью мимики и жестов, у него сохранено и, в основном, даже улучшено, по сравнению с его же нормой, тонкое восприятие интонаций (рис. 54).
Рис. 54. Специфика эмоционального поведения человека в условиях работы одного полушария мозга (функционального выключения второго полушария). В условиях выключения левого (доминантного по речи полушария) используют термин «Правополушарный человек», при выключении правого полушария используется термин «левополушарный человек»
Глава 14
Основные чувства человека
Дать ответ на вопрос, что такое чувство, будет не просто. Каждый человек испытал это на собственном опыте. «Две вещи наполняют душу все новым и растущим изумлением: звездное небо над головой и моральный закон внутри нас», — писал немецкий философ Иммануил Кант. Очевидно, что, говоря о моральном законе, Кант не в последнюю очередь имел в виду такие чувства человека, как любовь, дружба, сопереживание, стыд или справедливость.
В разных областях науки под человеческими чувствами, вообще говоря, подразумеваются довольно разные вещи. Например, широко распространено толкование чувств как «способности ощущать, испытывать, воспринимать внешние впечатления». Другое значение этого понятия — состояние, в котором человек способен чувствовать, в смысле осознавать окружающее.
Наверное, более полное определение должно характеризовать чувства как некие сложные внутренние состояния, включающие в себя понятийные, эмоциональные, мотивационные элементы и, как правило, направленные на определенный объект внешней среды. Данное определение удовлетворяет, кстати говоря, и нашему интуитивному пониманию, в соответствии с которым мы говорим о чувстве любви, чувстве стыда, дружбы, зависти, справедливости, благородного негодования, красоты, гармонии и т. д. и т. п. Заметим, что в этом определении отсутствует требование обязательной сознательности чувств. Действительно, как знаем мы все, сильные чувства совсем не всегда бывают осознанными и наоборот — осознание некоего чувства не влечет за собой его автоматического усиления.
Если и в том и в другом случае под чувством подразумевается некий комплекс, включающий в себя понятийные, эмоциональные и мотивационные компоненты, то чем же отличаются чувства человека от чувств животного? Интересное мнение по этому вопросу приведено в книге «Агрессия» (31,170), написанной классиком этологии (науки о поведении животных), нобелевским лауреатом Конрадом Лоренцем. Лоренц ссылается на своего учителя Хейнрота, который в ответ на упрек, что для него животное только бездушная машина, отвечал, что совсем наоборот — «животные — это эмоциональные люди с очень слабым интеллектом».
Действительно, как уже обсуждалось выше, при анализе эффекта «эмоционального резонанса», или сочувствия, для формирования поведения данного типа (назовем его «поведением сочувствия») совсем не обязательно существование развитого понятийного аппарата. Поведенческие проявления боли, удовольствия или других ощущений у одной особи вызывают у других членов сообщества аналогичные внутренние состояния. Такой механизм общения полезен для достижения целей передачи информации, оповещения и заблаговременного реагирования. Таким образом, для реализации этого типа общественного поведения требуется только наличие ограниченных когнитивных способностей к опознанию определенных, «ключевых» для данного поведения, стимулов, или, как их называют этологи, стимулов-релизеров.
Другое дело, что человек, наблюдая за поведением животных, невольно приписывает им те чувства, которые он испытывает в аналогичной ситуации. Отсюда из этого приписывания рождаются образы художественной литературы, такие, как Белый Клык, Бемби или Багира. Такой антропоморфизм, т. е. наделение живых или неживых объектов человеческими характеристиками, по-видимому, рождается путем «обратного» рассмотрения.
Спектр человеческих чувств очень широк, и так же, как нельзя представить человеческую личность без мотиваций и эмоций, так нельзя даже помыслить человека без целой гаммы самых разных чувств. Разнообразие этих состояний души столь же велико, сколь велика сфера интересов человека. Действительно, даже умный человек с прекрасными когнитивными способностями не может существовать без развитой эмоционально чувственной сферы, не может жить, не испытывая сильные чувства. Существенно, что определенная человеческая личность не обязательно должна одинаково сильно ощущать все чувства. Некоторые люди в большей степени способны переживать жалость, другие больше подвержены чувству восторга или чувству негодования, третьи остро переживают унижение или презрение.
Каковы же характеристики основных, наиболее ярких, сильно выраженных чувств человека? Почему человек действительно, на самом деле, не может жить, не испытывая те или иные чувства? Основой любого чувства, как говорилось выше, является сложное, динамическое сочетание эмоциональной, понятийной и мотивационной компонент. Изменяющийся баланс сил внутри этой базисной триады и определяет наше внутреннее состояние. Рассмотрим это положение на анализе проявления некоторого конкретного чувства, например, чувства стыда. В общем случае человек испытывает стыд, когда у него отсутствует возможность удовлетворить какую-либо потребность, особенно высшую потребность, скажем, потребность, связанную с осуществлением честных, справедливых отношений между людьми. В такой ситуации происходит сознательное или бессознательное включение в работу понятийного аппарата, определяющего, что является справедливым или несправедливым в данном случае. Невозможность осуществления поведения, которое ведет к осуществлению справедливого решения, вызывает неудовлетворение, отсутствие реализации мотивационной компоненты. В результате появляются отрицательные эмоции, цель которых состоит в активизации поиска правильного решения.
Аналогичная схема проявления чувства стыда может иметь место при неудовлетворении других, не обязательно высших мотиваций. Например, при отсутствии возможности удовлетворить такие витальные потребности, как добывание пищи, одежды или других материальных благ. В этих случаях также должен быть включен понятийный аппарат, так как должны быть сформированы и использованы понятия, связанные с ограничением возможностей индивида. Причем с ограничением за счет наличия внешних сил, которые в принципе преодолимы, но не преодолимы именно самой личностью здесь и сейчас. Такое понимание естественно вызывает отрицательные эмоции, связанные с собственным бессилием. В итоге имеет место специфический комплекс мотиваций, понятий и эмоций, воспринимаемый как чувство стыда. Как и в предыдущем примере, это может быть чувство стыда за свое бессилие перед собой или перед другими людьми.
Общие представления о чувствах как механизмах баланса комплекса мотиваций, понятий и эмоций могут быть иллюстрированы рис. 51 после некоторой се модификации. Суть модификации заключается в добавлении к схеме блока чувств. Каждое чувство, представленное в этом блоке, включает в себя некоторую мотивацию с заданными значениями нормы, некоторый набор понятий, определяющих смысловое содержание данного чувства, его нормативы и критерии, и некоторые значения эмоций, сопровождающих данное чувство.
Например, чувство красоты может быть связано у некоторого человека с наличием потребности в симметрии зрительно воспринимаемых форм, потребности в отсутствии острых углов, в наличии плавных переходов цвета, уравновешенности композиции и т. д. (Критерии красоты подобного рода часто используют художники разных школ.) В свою очередь эти потребности выражаются через наличие осознаваемых или неосознаваемых понятий, так или иначе определяющих форму, цвет, симметрию, законченность и другие признаки. Наконец, из сопоставления параметров потребностей и текущих параметров внешнего мира следуют те или иные эмоции, связанные с субъективной оценкой красоты объектов внешнего мира.
В качестве еще одного примера рассмотрим еще одно чувство особого рода — чувство долга. Это чувство отличается тем, что оно связано с потребностью особого типа — потребностью выполнения моральных и нравственных норм, что свойственно личности с развитой духовной сферой. Действительно, переход понятия «надо» в сферу внутренних потребностей человека определяет собой значительный шаг в духовном развитии личности этого человека. В той или иной степени категория «надо» присуща всем людям, все люди рано или поздно ощущают потребность в выполнении своего долга перед другими людьми. И это происходит несмотря на то, что процесс выполнения долга часто сопряжен с массой неприятных последствий, которые входят в прямое противоречие с множеством других, более примитивных и очень сильных мотиваций.
Дружба и любовь
Под дружбой еще со времен Аристотеля обычно понимают высокоиндивидуализированные и свободные от эротических элементов отношения между людьми. Причем это устойчивые к внешним воздействиям, положительные, длительные отношения, основанные на духовной близости, т. е. на наличии общих интересов, на добровольной совместной деятельности в области, интересующей дружащих людей. Условием дружеских отношений является полное доверие, открытость, преданность людей друг другу, бескорыстность и готовность оказать помощь друг другу.
Наконец, что очень важно, люди, находящиеся в отношениях дружбы, получают удовольствие от того, что доставляют приятное другому человеку. Таким образом, у дружащих людей возникает и развивается соответствующая мотивация, внутренняя потребность в дружбе. Именно в этом смысле следует понимать известное выражение о том, что дружить надо уметь. Особенно активное развитие мотивации дружбы обычно происходит в детском и юношеском возрасте во время становления характера человека, формирования его внутреннего мира, его самосознания, моральных норм и законов. Действительно, если человек способен к дружбе, в его восприятии мира обязательно должна иметь место определенная иерархия ценностей, в которой на первом месте стоит потребность делать приятное другу, бескорыстно жертвовать для него многими материальными и нематериальными благами.
Исходя из этого становится понятным такая особая характеристика дружбы, как ее высокая индивидуальная настроенность. По-видимому, это свойство связано с тем, что человек может испытывать потребность жертвовать своими интересами только в особых случаях, ради очень узкого круга людей. Другое дело, что среди масс обыкновенных людей встречаются редкие люди с истинно жертвенным характером, которых люди называют героями, обожествляют, о которых пишут книги, слагают поэмы, легенды и мифы.
Из сказанного следует, что важным условием дружеских отношений является также схожесть уровня духовного развития и систем духовных ценностей людей. Например, едва ли будут дружить люди, имеющие различные представления о допустимости обмана или воровства (особенно у близких), о возможности измены или предательства (особенно близкого человека), о нарушениях других христианских заповедей. Понятно также, что, вообще говоря, дружеские чувства в значительно меньшей степени зависят от различия интеллектуального развития людей — примером может служить дружба между взрослым и ребенком.
Необходимость развитых духовных и интеллектуальных компонент для существования дружеских отношений позволяет по-новому рассмотреть классический вопрос о возможности дружбы между мужчиной и женщиной. Действительно, уровень внутренней культуры человека, уровень его интеллектуального развития, существующие у него моральные, этические и нравственные нормы определяют возможность дружеских отношений этого человека с людьми другого пола. Вопрос сводится к тому, способен ли, например, мужчина увидеть в женщине не только существо другого пола, но и личность, обладающую набором перечисленных категорий. Иными словами, хватает ли у этого мужчины интеллектуальных, духовных, моральных, этических и нравственных качеств для того, чтобы «отстроиться» и раздельно воспринимать духовные и половые характеристики женщины.
От любви дружба отличается большей рассудочностью и более строгими нормами взаимного поведения. Чувство любви проявляется в виде нескольких форм: в форме любви мужчины и женщины, братской любви, любви родителей и детей, любви человека к самому себе, фанатичной любви к кумиру и т. д. Так же, как и в случае дружбы, любой вид чувства любви основан на существовании у человека сложного комплекса моральных, нравственных, духовных и интеллектуальных качеств, составляющих основу личности и позволяющих человеку выделить любимого или любимую среди множества других людей.
Основополагающей чертой чувства любви, так же, как и дружбы, является ее мотивационная сущность. Настоящая любовь по мере своего развития становится одной из основных внутренних, первичных потребностей человека. Это потребность в совершении бескорыстных дел, совершении часто безрассудных, вредящих самому человеку, поступков ради объекта любви. Так же, как и в случаях дружбы, разные люди в разной степени способны испытывать любовь, как первичную потребность делать бескорыстное добро для объекта любви и тем более приносить ему в жертву свои интересы, цели и стремления. 159
В этом смысле говорят, что по-настоящему любить дано не каждому, не каждый человек обладает способностью испытывать радость, отдавая другому не только материальные ценности, но и свою жизненную силу, энергию. Наряду с мотивацией жертвенности способность любить требует от человека наличия развитого и богатого духовного мира, высокой внутренней культуры, что позволяет человеку правильно оценивать свои поступки, намерения и мысли. При этом, как и в дружбе, чувство любви совершенно не обязательно требует осознания, оно просто может быть непреодолимой внутренней потребностью дарить радость. «В дарении себя и есть та сила, которая рождает любовь», — писал философ и психолог Эрих Фромм (45, 111).
В этой формулировке просматривается еще одна существенная сторона любви: любовь — забота о другом человеке. Недаром в русском языке одним из синонимов понятия любить является понятие жалеть. По-видимому, в своих истоках, по своему происхождению, чувства любви, сострадания, милосердия и сочувствия имеют родственные корни.
Фромм является создателем направления «гуманистического психоанализа», в котором любовь в широком смысле слова рассматривается как важнейший способ преодоления дисгармонии между личностью и обществом. «Дарение пробуждает другого человека тоже стать дающим, и они оба увеличивают радость, которую внесли в свою жизнь», — писал он.
Понятно, что развитие потребности отдавать является не простым делом, которое, действительно, требует от человека высокой духовной организации, высокой внутренней культуры, тонко организованной системы моральных ценностей и норм. Эта система имеет свою структуру приоритетов, запретов, свои критерии позволенного и непозволенного, свои условия прощения, предписания по искуплению нарушений норм, например, таких нарушений, как измена или предательство. При этом интуитивно или осознанно люди, находящиеся в отношениях любви, конечно, должны иметь сопоставимые представления о том, что может рассматриваться как измена или предательство и насколько тяжелым нарушением являются эти действия в данных конкретных ситуациях. В этом смысле неудивительна и другая интересная формулировка, говорящая о том, что «в любви один любит, а другой только позволяет любить себя».
Представление о чувстве любви как о сложной иерархической, перестраиваемой в зависимости от обстоятельств системе понятий, отношений, критериев, приоритетов и запретов в эмоционально-когнитивной сфере дает возможность рассмотреть различные виды любви. Например, становится понятным, что секс (эротическая, или половая, любовь) представляет собой только небольшую часть этой системы. Важность и значимость для человека этой части очевидна и несомненна, это один из базисных инстинктов, одна из базисных потребностей, в частности, связанная с другим базисным инстинктом — врожденной потребностью продолжения рода.
Однако для человеческих отношений абсолютно важным является сочетание этих первичных базисных потребностей со всей системой культурных, моральных и нравственных отношений, с наличием взаимного уважения интересов, духовных ценностей, черт характера, привычек, личностных особенностей, а также возможных странностей и заблуждений, которые часто представляют неотъемлемую часть внутреннего мира человека. Прощать ошибки, не обращать внимания на какие-то не совсем приятные черты характера любимого человека, помогать ему в трудных ситуациях — именно такое поведение является необходимым условием взаимной любви.
В этом плане стоит только вспомнить о таких типичных и не очень удобных для общения чертах, как забывчивость, неэкономность в деньгах, неаккуратность, болтливость и т.д.
Особым видом любви является влюбленность. Следует отметить разницу между длительным, устойчивым чувством любви и чувством мгновенной влюбленности, когда человек руководствуется только некоторыми первичными и часто обманчивыми впечатлениями. Отличительной чертой и, как правило, причиной состояния влюбленности является то, что человек часто видит в предмете любви тот идеал, который сам сформировал в своем воображении, т. е. проецирует на внешний мир свои нормы и предпочтения, наделяет некий объект набором идеальных качеств и характеристик. Именно поэтому влюбленность с течением времени при более внимательном знакомстве с человеком, при более полном и глубоком узнавании черт его характера или проходит, или переходит в любовь.
С другой стороны, влюбленность может перейти в вариант слепой фанатичной любви к кумиру, когда человек не в состоянии реально оценить качества объекта любви, его характер, отношение к другим людям. Этот вариант любви достаточно распространен и, как правило, связан с определенным дисбалансом между основной триадой качеств, составляющий основу любого чувства. Эти качества, в согласии с вышеприведенным определением понятия чувства, представляют собой: во-первых, силу эмоций, во-вторых, выраженность потребностей в духовных, идеальных качествах объекта любви, таких качествах, как наличие добра, справедливости, таланта, нравственности, и, в-третьих, наличие критической, объективной оценки реальных качеств предмета обожания. Понятно, что при фанатической любви дисбаланс проявляется в ослаблении третьего фактора, т. е. в отсутствии критической оценки реальных качеств предмета обожания.
С разной степенью выраженности основной триады чувства связано также существование неразделенной любви, когда один из партнеров с той или иной степенью объективности не видит в другом воплощения своего идеала. Интересно отметить, что люди при этом очень часто становятся жертвами иллюзий: те или иные черты характера, отношение к добру и злу, такие свойства, как порядочность, терпимость к недостаткам и, наконец, не в последнюю очередь, сама способность к любви, далеко не всегда бывают видны с самого начала. С одной стороны, очень часто внешние характеристики объекта любви заслоняют собой, делают незаметными душевные качества человека, с другой стороны, эти качества остаются незамеченными, так как находятся в тени аналогичных, но идеальных характеристик. Наконец, в случаях неразделенной любви имеет место и объективное расхождение личностных характеристик реального партнера и представлений о необходимых как физических, так и духовных качествах любимого человека, т. е. рассогласование между идеалом и реальностью, что в конечном счете и приводит к такому комплексному явлению, как отсутствие взаимности.
Особо интересно отметить, что представления людей об идеале любви, о наиболее желаемом объекте любви подвержены серьезным изменениям. И это в какой-то степени опровергает устоявшееся мнение о том, что с течением веков и тысячелетий у человечества не изменялся идеал красоты. Например, представление о том, что таким идеалом как была, так и осталась женщина типа богини Венеры. Исторический анализ представлений о идеальном объекте любви все-таки претерпевает определенные изменения. Так, в течение долгих средних веков типичным эталоном мужчины, мужской красоты и мужского характера был рыцарь, т. е. человек, обладавший определенным происхождением, определенными навыками боевых искусств, определенными моральными, этическими, интеллектуальными качествами.
Очевидно, что сегодняшний идеал мужчины, даже если он тоже будет называться рыцарем, имеет отличия, если не по всем, то по большинству из приведенных пунктов. В конце нашего века в мужчине ценится скорее не физическая сила, а интеллект, умение находить общий язык, договариваться с трудным партнером, а не применение грубой силы, общительность, способность занимать положение в обществе, деловитость. Идеал современной женщины также представляет собой результат длительных исторических изменений. Может быть, наиболее ярким показателем этой динамики является активное развитие феминизма, т. е. борьбы женщин за равноправие. Современная женщина наряду с традиционными чертами красоты, привлекательности, доброты, терпимости, заботы о детях стремится обрести свободу поведения и принятия решений, широкий доступ к знаниям и интеллектуальному потенциалу, хочет стать специалистом, быть деловитой, энергичной, самостоятельной.
Говоря о видах любви, стоит отметить ролевые функции людей, проявляющиеся во взаимных отношениях любящих. Примером типичной ролевой функции мужчины является «мужчина-сын», т. е. мужчина, в первую очередь ищущий в любимой женщине мать и ощущающий себя комфортно только в качестве объекта опеки или заботы. Такой матерински ориентированный мужчина в своих любовных отношениях всегда пребывает в роли ребенка, часто он бессознательно играет роль беспомощного, иногда обаятельного, иногда избалованного и эгоистичного центра семьи. Мужчина такого типа ищет женщину, внутренне настроенную играть функцию матери в любовных отношениях, более того при встрече с женщинами другого типа он искренне чувствует себя несправедливо обиженным и разочарованным.
Симметричная ролевая функция — «женщина-ребенок», ориентированная на отцовскую любовь. Такая роль, как правило, свойственна женщинам, которые в детстве были очень привязаны к своим отцам, они ищут в любимом лучшие черты отца и бывают счастливы только с мужем, который заботится о них как о ребенке.
В качестве другого примера типичной ролевой функции можно назвать такой, как «женщина-лидер». Женщина этого типа просто неспособна к другому типу взаимодействия, она непроизвольно требует от мужчины полного подчинения, и это практически является условием их совместной жизни. Трагичность такой ролевой функции для семьи иллюстрируется даже на языковом уровне: в русском языке мужчин, живущих в таких семьях, называют «подкаблучники», американский жаргон имеет не менее сильное выражение — «hen-pecked» (буквально: курицей клеванный).
Естественно, что проблема коррекции ролевых функций, как и любая другая проблема психотерапии, является трудно решаемой, в частности, потому что ролевые функции реализуют глубинные черты характера человека, отчасти генетически переданные по наследству, отчасти сформированные в раннем детстве. Вообще проблема коррекции или в более общем плане проблема переучивания является сложной ввиду своей прямой связи с возрастными стадиями развития психики, о чем мы говорили ранее. Действительно, с возрастом по мере созревания и развития нейрофизиологических структур происходит «запаивание» и многих психологических функций и в первую очередь, как хорошо известно из практики, функций запоминания, переучивания, переосмысливания имеющихся данных и формирования новых понятий.
Еще одним важным и интересным для рассмотрения видом любви является любовь человека к самому себе. Существенно отметить, что по мере развития общества, по мере все большего признания людьми важности личных интересов становится представление о том, что любовь к себе является нормальным явлением для человека. При этом библейская заповедь «возлюби ближнего как самого себя» на самом деле дает очень точный рецепт по балансировке двух во многом противоположных потребностей, дает предписание того, как избежать эгоизма и самообожествления. Действительно, в этой формуле дан критерий нормы правильного поведения в обществе. При этом, конечно, общество приветствует как героическое поведение человека, который совершает поступок, в котором его интересы приносятся в жертву интересам других людей. Интересно также заметить, что такое превышение требований нормы общественных отношений является новой специфической нормой для отношений по-настоящему любящих друг друга людей.