Становление новой российской государственности в современных условиях.
Попытки преобразований проходят красной нитью через всю историю России. Кажется, именно нестабильность, катастрофичность является наиболее устойчивой чертой ее многовекового пути. Ориентированная на западноевропейский опыт модернизация началась в стране еще с XVIII века. И весь коммунистический проект, в сущности, тоже специфическая форма модернизации.
Опыт последней российской модернизации тесно связан с понятием "перестройка". Отметим, впрочем, что процесс начался за несколько лет до ее объявления - еще во времена Андропова - и имел черты наиболее интересного восточно-азиатского варианта. А особенности восточно-азиатской модернизации в принципе связаны с эффективной эксплуатацией двух-трех не таких уж сложных механизмов - сводящихся к:
1. специфической промышленной политике (так называемому таргетингу);
2. планированию научно-технического прогресса;
3. форсированной экспортной поддержке.
Но эти механизмы можно успешно использовать только имея относительно некоррумпированный, патриотически ориентированный государственный аппарат. Рассмотрим процесс политической модернизации в России.
До 70-80-х гг. XIX в. модернизации в России начинались исключительно "сверху", по инициативе правящего слоя, да и то лишь его отдельной части, который сопоставлял Россию с Западом. Этот слой в целом не был заинтересован ни в развитии инициативы народа, ни в коренном преобразовании общественных отношений. Модернизация России "сверху" усугубляла социокультурный раскол в обществе, присущий ему если не со времен Ивана Грозного, то, во всяком случае, со времен Петра I. Если в Западной Европе конфликтующие друг с другом классы, модернизаторские и антимодернизаторские силы все же принадлежали к одной культуре, то в России модернизаторы были отделены от народа непреодолимой пропастью. Они оставались чужаками в своей собственной стране во всем, начиная от представлений о способах государственного управления и кончая манерой разговаривать и одеваться. Так, невозможно себе представить, чтобы французские дворяне, в отличие от крестьян, разговаривали не на французском, а на каком-то другом языке. Между тем, как известно, в русском высшем обществе считалось неприличным разговаривать по-русски, не по-французски.. Однако в России, как ни в одной другой стране, прошедшей сквозь терниидогоняющей модернизации, проявились все отрицательные последствия форсированного, неорганичного развития. Они были вызваны болезненной ломкой старых общественных отношений, насаждением чуждой (западной, "санкт-петербургской") культуры, насильственным выталкиванием огромных масс людей из привычных для них социально-экономических и культурных ниш. Догоняющая модернизация в России породила колоссальную маргинализацию и даже люмпенизацию большой части населения, у которой накапливался невиданный по своей силе заряд злобы и ненависти к "богатеям", ко всем, кто представлял чужой для них мир, чужую культуру.В начале XX в. маргинализация в России приобрела критические для устойчивости общества масштабы. Революция 1905 года и реформа П.А.Столыпина (разрушение общины в деревне), первая мировая война, обе революции 1917 г. и гражданская война подняли такую волну маргинализации, которая смыла буквально все, что хоть как-то напоминало о старом обществе, ненавистной народу чужой культуре, рыночных отношениях, частной собственности и личной инициативе. Ограниченная имперская модернизация зашла в тупик и превратилась в контр или псевдомодернизацию, т.е. в иной, но также, как выяснилось впоследствии, тупиковый вариант развития.
Большевистская революция представляется результатом той реакции на автократическую модернизацию, которая вызревала в России на протяжении нескольких десятилетий. В известном смысле, большевики решили перехитрить Историю. Они попытались построить в России общество лучше, чем на Западе. Но "лучше" означает вместе с тем и "как". За своеобразные "точки отсчета" взяты развитые страны Западной Европы и Америки. Понимая, что в России нет непосредственных предпосылок для социализма, большевики взяли курс на ускоренную индустриализацию страны. Результат известен. Несмотря на огромные успехи в ряде отраслей промышленности, главная задача - повышение благосостояния народа и свобода личности - решены не были.
Модернизация в России в конечном счете должна создать условия для постиндустриализации (т.е. постмодернизации). В противном случае она теряет смысл, поскольку не решает на современном уровне ни одной из возникших перед Россией проблем.Стратегия российского обновления должна ориентироваться на то, чтобы работать на опережение, учитывая не сегодняшний, а завтрашний день мировой науки и техники, социокультурного прогресса и политических структур.
Разрабатывая общую концепцию российской модернизации, необходимо иметь в виду ряд общих условий научно-технической революции, которые как раз и создаются в процессе модернизации и постмодернизации. Это - изменение структуры экономики, переориентация хозяйства на современные, наукоемкие отрасли, а также те сферы общественного производства, которые непосредственно работают на удовлетворение потребностей людей, в том числе социально-экономической инфраструктуры, сферы обслуживания, что требует соответствующих изменений и в структуре капиталовложений;- создание рыночного, т.е. конкурентного, антимонополистического хозяйственного механизма.
Очевидно, что осуществление модернизации и тем более - постмодернизации России возможно лишь в течение нескольких десятилетий. Оно предполагает работу по меньшей мере двух-трех поколений людей. Основная трудность постиндустриализации нашей страны заключается в том, что в России нет или почти нет ее социального субъекта, который бы осознавал до конца и свои собственные интересы, и сам процесс становления постиндустриального общества в развитых странах. Социальная структура российского общества в целом неблагоприятная для постмодернизации. В постиндустриализации России непосредственно заинтересовано лишь меньшинство населения - те социально-профессиональные группы, которые одновременно могли бы стать ее субъектами: наиболее образованная и квалифицированная часть научно-технической и гуманитарной интеллигенции, сосредоточенной в гражданских сферах, в частности, в фундаментальной науке, давно уже ориентирующаяся в своей работе на мировые стандарты, но не получающая признания в стране; интеллигенция, высококвалифицированные рабочие и технократы из той части ВПК, которая способна по своему техническому и интеллектуальному потенциалу успешно конкурировать на мировом рынке высокотехнологичной продукции и стать вместо нефтегазодобывающего и лесного комплекса основным источником валютных поступлений страны; узкий слой высококвалифицированных рабочих гражданских отраслей производства, часть производительных предпринимателей и фермеров, представителей банковских кругов, особенно вышедшие из рядов научно-технической интеллигенции ("предприниматели-доценты"); офицерский корпус, прежде всего, тех родов войск, где используется новейшая технология и техника и где постоянно ощущается нехватка квалифицированных специалистов, т.е. та часть вооруженных сил, которая в перспективе должна составить костяк кадровой, профессиональной армии.
Очагами постмодернизации России должны стать технокультурополисы, где есть социальные субъекты постмодернизации, расположены учебные заведения и крупные научные центры, существует целая система научных исследований и опытно-конструкторских разработок, налажены транспорт и коммуникации, сложилось соответствующее характеру труда качество жизни их жителей, и, наконец, установились прочные связи с индустриальными предприятиями - потребителями "интеллектуального продукта" технокультурополисов. Потенциально уже сейчас в России технокультурополисами являются основные культурные и научно-индустриальные центры страны (Москва и Московская область, Санкт-Петербург, Нижний Новгород, Самара, Саратов, Челябинск, Екатеринбург, Новосибирск, Томск, Красноярск, Иркутск, Хабаровск и некоторые другие города), а также центры ВПК, где сосредоточено высокотехнологичное, наукоемкое производство, типа подмосковных Болшево и Зеленограда, Арзамаса-16.
Важную роль в российской модернизации должно сыгратьгосударство. Государство в России, поощряя частную и коллективную инициативу, должно выступить гарантом политической стабильности и порядка, без которых никакая модернизация, особенно в сильно люмпенизированном обществе, невозможна. Оно должно стать инициатором целого ряда широкомасштабных научно-технических и социально-экономических программ по основным направлениям модернизации и постмодернизации по примеру программы Европейского Союза или японской по созданию ЭВМ пятого поколения, стимулируя госпредприятия и частный бизнес к участию в их реализации.В настоящее время, когда к реальной модернизации Россия еще не приступала, ей необходима авторитарная власть. На наш взгляд, необходимость авторитаризма в России обусловлена характером российского общества, тем, что ему предстоит перейти от состояния, в котором сильны черты традиционности и добуржуазных общественных отношений, к рыночному хозяйству и гражданскому обществу. Это означает глубокую ломку и преодоление сопротивления со стороны старых общественных структур и старого общественного сознания. Отсюда и вытекает особая роль государственных институтов, которым надлежит политическими и правовыми средствами сломить это сопротивление. Итак, в России в обозримом будущем не стоит вопрос "демократия или авторитаризм"? Вопрос стоит по-другому: какого типа авторитаризм будет в России? Необходимость модернизации требует установления в России авторитарного режима либерально-технократического и одновременно патриотического толка, который возьмет на себя миссию политического и правового гаранта подлинного обновления России. Без сильной, даже жестокой власти не удастся одними экономическими средствами обуздать мафиозные кланы, покончить с разгулом чиновничьей коррупции, призвать к порядку люмпенов. Подобный авторитаризм ("просвещенный"), охраняющий условия для развития гражданского общества, открытый для новаций и постепенной демократизации, может стать политической гарантией действенной альтернативы отсталости страны и хаосу.
Россия нуждается в духовном обновлении, в своего рода революции сознания, без которой любые перестройки в обществе будут либо отвергаться основной массой людей, либо приобретать самые несуразные формы. Принимая во внимание, какую роль в жизни российского общества всегда игралаидеология, духовное начало, ожидать полной деидеологизации общественного сознания было бы просто наивно. России также нужна идеология модернизации - синтетическая, прагматическая, открытая новациям, выполняющая конструктивную роль. По существу, это должна быть неоконсервативная идеология, если учесть ту социальную функцию, которую выполнила идеология неоконсерватизма в ходе постиндустриализации развитых стран.
Неоконсервативная идеология модернизации позволила бы примирить умеренные фланги трех обозначившихся в России идейно-политических течений: либерального, социалистического и национально-патриотического.
Второй уровень модернизаторской идеологии соответствует задачам позднеиндустриальной модернизации, следовательно, на нем должны быть представлены и элементы концепций догоняющего развития, и идеи социал-демократии, поскольку именно социал-демократическая система взглядов адекватна позднеиндустриальной стадии развития. Наконец, третий уровень модернизаторской идеологии выполняет роль внешнего амортизатора: он призван реагировать на антиморализаторские идеи, которые еще долго будут витать над российской землей. Эти идеи могут исходить и от ортодоксальных сторонников большевизма, и от национал-патриотов, выступающих с претензиями на роль всемирного светоча, от традиционалистов, мечтающих навсегда изолировать Россию от зарубежного влияния, и от радикальных "демократов", усматривающих в свободном рынке наивысшее достижение мировой цивилизации. Третий уровень идеологии модернизации должен затрагивать массовое сознание, в том числе тех слоев общества, которые вольно или невольно противодействуют модернизации. Идеология модернизации должна строиться и на достижениях мировой общественной мысли, и на традициях российской культуры, как на рациональных основаниях, так и на вере народа в свои силы и возможности. Нельзя подвигнуть народ принять какую-либо программу модернизации, если вдалбливать ему идею собственной неполноценности, поддерживать комплекс "совка". Соответственно, нельзя сделать такую программу привлекательной, если делать упор на российскую исключительность, подчеркивать ее антизападничество и антибуржуазность.
Вряд ли стоит забывать, что важной ценностью российского общественного сознания является идея великой России как мировой державы. В то же время, идея модернизации должна сочетаться с идеями укрепления общественного и правового порядка, борьбы с преступностью. Надо полагать, что не случайно модернизация Сингапура сопровождалась и продуманной пропагандой "культурного поведения" граждан, и введением жестких законодательных мер в отношении нарушителей общественного порядка. Наконец, важным фактором развития и распространения идей модернизации могут и должны стать массовые общественные движения, складывающиеся вокруг реальных социокультурных проблем, по типу американского "Морального большинства" Д.Фолуэлла (переименованного впоследствии в "Федерацию за свободу"): например, объединения родителей, обеспокоенных наркоманией среди школьников, интеллектуалов, озабоченных распространением "массовой культуры", движения в защиту окружающей Среды, общества потребителей. От их позиции немало зависит в деле трансформации общественного сознания. Модернизация России, естественно, невозможна без социально-экономической, политической и правовой стабилизации в обществе. От выбора средств и методов стабилизации зависит, как будет в дальнейшем осуществляться модернизация.