А. Политическая психология

Между психологией и политической наукой существует гибридная область, над которой развивается собственный флаг,— политическая психология. Она представляет собой гибрид третьего поколения, поскольку сама психология возникла как гибридная дисциплина, корни которой частично ведут к есте­ственным наукам, а частично— к социальным. Политическая психология близка по предмету исследования к двум смежным научным направлениям: возник­шей до нее социальной психологии, формально признанной во всех универ­ситетах мира, и сложившейся позже когнитивной психологии, которая из всех новых отраслей науки в настоящее время наиболее распространена по обе стороны Атлантики. С когнитивной психологией политическая психология пересекается нечасто, а с социальной психологией находится в постоянном контакте.

В одной из недавних публикаций высказано мнение, что политическая психология как «междисциплинарная отрасль знания рискует распасться на составляющие элементы по академическим институтам» из-за давления «дис­циплинарной ортодоксии, усиленной бюрократической инерцией» (Sears, Funk, 1991, р. 346). Однако достижения политической психологии, свидетельствую­щие о прочности ее позиций на факультетах политической науки, дают осно­вания оптимистически смотреть на будущее этого гибридного научного на­правления. Ознакомиться с его успехами можно на страницах журнала «Political Psychology».

Политическая психология включает в себя такие тематические области, как политическая социализация, ролевая теория, отчуждение, психо-биографические исследования, анализ личности, политические установки и убежде­ния, малые группы, типологический анализ политических лидеров, нацио­нальный характер, массовое участие, поколения в политике, политическое недовольство, а также методологические разработки (измерение установок, социометрия, контент-анализ, клинические методы, квазиэксперименталь­ный подход и особенно опросы).

Очень немногие гибридные отрасли могут гордиться своим отцом-основа­телем. Американская политическая психология имеет такое право: ее осново­положником стал Г. Лассвелл. В число его последователей наряду со многими другими вошли Ф. И. Гринстайн, Р. Лейн, Г. Хайман, Э. Эриксон, С. Верба и Дж. Девис.

В Западной Европе гибридная отрасль политической психологии институционализирована в нескольких университетах, но литература, посвященная этой тематике, обширна и разнообразна. Во Франции, например, этой про­блематикой успешно занимается Ф. Бро, а в Германии заметной фигурой в этой области является Э. К. Шойх, внесший весомый вклад в развитие мето­дологии репрезентативных опросов и изучение проблемы сопоставимости ре­зультатов исследований политологов и социальных психологов. Именно ему принадлежит заслуга открытия «индивидуалистической погрешности» (Scheuch, 1966; 1969). В числе книг, посвященных проблемам политической психологии, особо следует выделить «Политическое действие» под редакцией С. Барнза и М. Каазе. Их типология участников протестов, активистов, реформистов, кон­формистов и пассивных граждан применима к реалиям многих стран.

Б. Политическая география

География— ведущая дисциплина прошлого— сегодня утратила свое былое значение. Она раздроблена на многочисленные субдисциплины: биогеогра­фию, социальную географию, городскую, историческую, экономическую, политическую географию. Политическая наука во многих случаях пересекается с географией, в частности, в таких областях, как геополитика, электоральная география, политика урбанизации, территориальные основания федерализма, пространственные общественные организации, центр и периферия, город и прилегающие районы, проблемы окружающей среды, различия между городом и деревней, территориальные аспекты социальной мобилизации и т.д. Еще од­ним измерением политической географии является демография.

За период, прошедший со времени выхода в свет книги Г.Макиндера «Географическоий центр истории», опубликованной в 1904 г., и до появления «концептуальной карты Европы» С. Роккана (см. специальный выпуск журна­ла «Revue Internationale de Politique Comparee» за 1994 г., посвященный его взглядам), по вопросам политической географии было издано много трудов, причем не только в Европе. В книге Ф. Тернера «Значение границ в американ­ской истории» рассматриваются вопросы, имеющие отношение как к геогра­фии, так и к истории.

В сборнике «Структура политической географии» под редакцией Р. Касперсона и Дж. Миньи (Kasperson, Minghi, 1969) многие главы интересны даже тем специалистам в области политической науки, исследования которых напря­мую с географией не связаны (законы Ф. Ратцеля о пространственном расши­рении государства, геополитические регионы, анализ потока взаимодействия, центральные и периферийные области, воздействие негритянских миграций и т.п.). Естественно, концепция «центр—периферия» также имеет географи­ческое измерение (Rokkan, Urvin et al., 1987).

Политическая наука и география имеют много общего и в сфере электо­ральной географии, особенно при анализе совокупных данных в странах, где имеются существенные региональные различия, информация о которых до­ступна даже на уровне небольших административных единиц. Наиболее разви­тыми в этом отношении государствами являются— или были до недавнего времени — Франция, Италия, Испания, Португалия, Бельгия, Норвегия, Финляндия, Австрия и Канада. А. Зигфрид проводил такого рода исследова­ния в северо-западной Франции, В. О. Ки — на Юге Соединенных Штатов,

Р. Херберле — в Шлезвиг-Гольштейне времен Веймарской республики, Э. Аллардт — в Финляндии, М. Доган — в Италии, С. Роккан и Г. Вален — в Норве­гии, X. Линц и А. де Мигель — в Испании, Р. Е. де Смет и Р. Еваленко, а также А. Фронье с коллегами — в Бельгии (Siegfried, 1913; Key, 1950; Herberle, 1963;

Allardt, 1964; Dogan, 1968; Rokkan, Velen, 1967; Шт., Miguel, 1966; Smet, Evalenko, 1956; Frognier et al., 1974). Но этому географическому подходу был брошен вызов со стороны децильного анализа, в котором территория как таковая исчезает в пользу социологической перегруппировки территориальных еди­ниц и переменных величин (Dogan, Derivri, 1988). В этой гибридной отрасли издается ряд специализированных журналов, «Economic Geography», «Urban Geography», «International Journal of Urban and Regional Research» и, особен­но, «Political Geography», в которых исследуемые проблемы рассматриваются в их междисциплинарной взаимосвязи.

Политологи по-прежнему считают национальное государство основной еди­ницей анализа, несмотря на то, что в наше время в мире существует много гигантских городов с многомиллионным числом жителей, что превышает чис­ленность населения некоторых суверенных государств. Современный мир все больше определяется такими гигантскими городами (Dogan, Kasarda, 1988). В изучении проблем больших городов на первых позициях стоят географы и урбанисты, которые одинаково успешно занимаются как на теоретическом, концептуальном, так и методологическом уровне. Урбанистика идет вперед семимильными шагами; вскоре эта исследовательская область может выде­литься в самостоятельную дисциплину. В настоящее время почти во всех стра­нах— как развитых, так и развивающихся— урбанистов гораздо больше, чем политологов. «Городская политика»— это динамично развивающаяся субдис­циплина.