Глава 3. Мораль от древности до ваших дней



 


графы обнаружили племя, стыдящееся вида... зубов. Поэтому их спили­вают, чернят, скрывают при разговоре и улыбке; в то время как все ос­тальные части тела остаются оголенными.

В рамках натуралистической концепции вполне допустимо по­нимание нравственности, базирующееся на учении 3. Фрейда. Со­гласно фрейдизму, поведение личности определяется неподвласт­ными сознанию психическими процессами, в основе которых лежат врожденные бессознательные влечения: сексуальное — Эрос и вле­чение к смерти — Танатос.

С позиций фрейдистского биопсихизма, поведение человека — компро­миссный вариант между его аморальными инстинктами и сверхстроги­ми требованиями морали. Поскольку человеческое Я находится между ними, как между молотом и наковальней, и человек вынужден подав­лять свои подсознательные влечения, в нем развиваются всевозможные комплексы (например, комплекс неполноценности) или же поведение его становится антисоциальным. Этим фрейдизм объясняет, например, человеческую агрессивность, склонность к насилию, наркоманию, раз­личного рода депрессии.

Современный фрейдизм — неофрейдизм, признавая биологиче­ские корни человеческой сущности, приходит к парадоксальному выводу. Поскольку человек появляется на свет без врожденной способности к необходимым действиям, более беспомощным, чем животные, именно это его качество оказывается той почвой, на ко­торой развивается нравственная регуляция его поведения. Более того, как считает один из выдающихся представителей неофрей­дизма Э. Фромм, «биологическое несовершенство человека обу­словило появление цивилизации». Вместе с тем неофрейдизм при­знает зависимость проявлений человеческого характера от условий жизни и личного выбора самого человека.

Напомним: Э. Фромм, опираясь на учение 3. Фрейда о бессознатель­ных влечениях, выделяет два типа личности: биофилический и некро-филический. Первый ориентирован на продолжение и поддержание жизни. Второй — на ее уничтожение, омертвление. Первый проявля­ется в любви к жизни, стремлении к ее совершенствованию и обновле­нию, к прогрессу. Второй — в патологической любви ко всему неживо­му, застывшему, в консерватизме и реакционности. Для первого характерны импульсивность, порыв, непредсказуемость. Для второго —


стремление к порядку, педантизм. Классическим случаем некрофилии Э. Фромм считал Гитлера, проявлявшего приверженность к установ­лению порядка во всем — даже в организации концлагерей. Оба типа характера присутствуют в каждом из нас, но не в равной мере: биофи-лия первична и самодостаточна, некрофилия же есть недостаток («де­фицит») жизни. Однако проявляются они, согласно неофрейдизму, не фатально: человек выбирает линию поведения в зависимости от соб­ственной системы ценностей и социокультурного контекста. Биофили-ческая ориентация ведет его к гуманистической этике, некрофиличе-ская — к авторитарной.

Третья — социологизаторскаяконцепция — связывает возник­новение морали исключительно с развитием общества. С этих пози­ций тайна нравственности заключена не в человеческом существе, а уходит своими истоками в социально-исторические условия и по­требности общества. Нравственность рассматривается как ответ на эти потребности, ибо она организует поведение человека и его взаи­моотношения с другими людьми наиболее «выгодным», наиболее «удобным» для общества образом, обеспечивая его оптимальное су­ществование. На позициях социально-исторического детерминизма стояла марксистско-ленинская этика, объяснявшая возникновение и развитие морали материально-экономическими причинами и соци­ально-политическими потребностями общества. Такая позиция не­избежно вела к авторитаризму, ибо ставила моральную регуляцию в зависимость от внешних факторов и авторитетов, игнорируя внут­реннюю самоопределяемость личности и ее психологические, рели­гиозные и другие параметры.

Более рациональным и современным представляется обобщаю­щий интегративный подход, характеризующий концепцию, которая условно может быть названа культурологической.Не отрицая ни биопсихической природы нравственности, ни роли религии в ее раз­витии, ни ее социальных оснований, предполагая изначальную вклю­ченность морали в исторический процесс, эта концепция связывает ее происхождение и развитие с конкретными социокультурными условиями ее эволюции. Краткий исторический экскурс позволит увидеть нам, как и почему изменялась мораль вместе с развитием культуры от глубокой древности до наших дней, от авторитарной к все более гуманистической системе регуляции.


72________________ Раздел П. Теоретические проблемы этики


Глава 3. Мораль от древности до наших дней____________________ 73


 


3.2. Историческое развитие морали

Трудно утверждать однозначно, как складывалась нравственность: паутина тысячелетий скрывает от нас начало человеческой истории. Да и любая попытка «загнать» такой живой и сложный организм, как мораль, в жесткое русло эпохальных характеристик неминуемо приведет к схематизму. И все же...

Скорее всего, именно коллективный характер жизни и труда ар­хаичного обществас самого начала потребовал регламентации по­ступков людей, вступающих во взаимодействие. Практика отноше­ний, складывающихся под влиянием жестокой борьбы за существование, постепенно закреплялась в обычаях, традициях, ко­торые должны были строго выполняться.

Первые моральные требования существовали в виде табу — запретов, носивших чаще всего целесообразный характер и направленных на со­хранение, выживание и благополучие рода. Табу возникают не сразу. Так, если на первых порах половые связи и деторождение не регламен­тировались, то позднее появляется запрет на кровно-родственные браки, ведшие к рождению нежизнеспоспособного, слабого потомства. Табу на людоедство накладывается лишь с развитием земледельческо-скотовод-ческой культуры, когда появляются гарантированные источники другой пищи. В то же время фрейдизм объясняет появление первых табу не развитием культуры, а чувством вины, заставившим человека регламен­тировать свои основные инстинкты — сексуальный и врожденное стрем­ление к смерти.

Как бы то ни было, человек чувствовал свою неразрывную связь с родом, вне которого он не мог добывать пищу и бороться с врага­ми. Беззаветная преданность и верность своему роду и племени, самоотверженная защита сородичей, взаимопомощь, сострадание к ним были непререкаемыми нормами тогдашней морали, основой которой являлись первобытные равенство и коллективизм. Во имя рода его члены проявляли трудолюбие, отвагу, презрение к смерти. Закладывались чувство долга и зачатки справедливости, совести. Каждый, даже самый слабый член рода, ощущал за собой его кол­лективную силу: это становилось источником чувства «принадлеж­ности», свойственного людям того времени.

Логично предположить, что в период варварства не только усло­вия жизни формировали те или иные моральные нормы, но и шел


обратный процесс. Положительные моральные качества, проявляв­шиеся во взаимовыручке и заботе членов рода друг о друге, способст­вовали выживанию и усилению рода. Начинал побеждать не силь­нейший, а «моральнейший». Этот положительный опыт выживания закреплялся, передавался от поколения к поколению, превращая мо­ральные нормы в важнейший фактор человеческого существования. Вместе с тем было бы неправильно идеализировать мораль пер­вобытного общества. Не было еще такой развитой характеристики человеческой личности как самосознание (первые люди не имели даже имен собственных). Суровые условия жизни, крайне низкий уровень существования, бессилие человека перед природой порож­дали суеверия и крайне жестокие обычаи. В родовом обществе по­лучил свое начало обычай кровной мести, а вместе с ним и жесто­кость, фанатизм, предательство. Лишь постепенно исчезал дикий обычай съедать побежденного врага — людоедство сохранялось до­вольно долго.

В античную эпоху, с возникновением неравенства и рабства, ви­доизменяется и мораль. На смену единой для всех морали перво­бытного общества приходит мораль, разделяющая людей: рабство было не только проявлением социального неравенства, но и нравст­венной проблемой. Моральные права и обязанности впервые ста-иятся в зависимость от такой ценности, как свобода: Мораль явля­лась достоянием свободных людей, а рабы, по существу, стояли «вне морали»: по отношению к ним не действовали требования справед­ливости, уважения, жалости. Неравенство начало рассматриваться как естественная и справедливая форма человеческих отношений. Первобытный коллективизм сменился индивидуализмом со всеми его плюсами и минусами. Наиболее ярко это проявилось в культу­ре Древней Греции и Рима.

Вообще мораль этой эпохи представляет собой пеструю картину. С одной стороны — свобода нравов, культ наслаждения, вседозволенность в люб­ви, с другой — уважение к мудрости, поиски смысла жизни, тяга к красо­те. Наряду с такими прекрасными качествами, как мужество, жажда под­вига и отвага Одиссея или верность Пенелопы — скаредность, коварство, подлость, властолюбие и тщеславие Нерона и Герострата. Нравы были крайне жестокими (вспомните бои гладиаторов и решение толпы — до­бить или помиловать побежденного, вспомните Спарту, в которой безжа­лостно сбрасывали в пропасть «неполноценных» младенцев), но плен­ных уже не убивали, а сохраняли им жизнь, превращая в рабов.