Геополитическое направление в исследовании международных отношений.
На рубеже XIX и XX вв. стало формироваться совершенно новое направление в исследовании международных отношений – геополитическое. Идея о существовании зависимости между политической жизнью государств и народов и географической средой высказывалась задолго до XX столетия. В Новое время подобные взгляды были характерны для Ш.–Л. Монтескье. В конце XIX в. идеи географического детерминизма широко распространились в общественных науках, что стало непосредственной предпосылкой возникновения геополитики.
У истоков этого направления внешнеполитической мысли стояли немецкий географ Ф. Ратцель и шведский правовед Р. Челлен. Заслуги последнего в основном заключаются во введении в научный обиход самого термина «геополитика». Ф. Ратцель сформулировал положение о пространстве как о непосредственной политической силе. Он полагал, что пространство – это не просто территория того или иного государства, а важнейший элемент его силового потенциала.
Особое место в истории геополитических исследований занимают идеи английского ученого X. Маккиндера. Он исходил из предположения, что страны, контролирующие определенные участки континентального пространства, обладают преимуществом перед другими. В 1904 г. в статье «Географическая ось истории» X. Маккиндер назвал главным, «осевым» регионом мировой истории и политики внутреннее пространство Евразии. Государство, обеспечившее себе господство в этом регионе, могло бы, по его мнению, претендовать и на мировое господство. В последующем геостратег ввел понятие «мировой остров», которым он обозначил сплошной континентальный пространственный пояс, состоящий из Европы, Азии и Африки. «Осевой» регион получил название Хартленд, т.е. Сердцевинная земля. В 1919 г. в книге «Демократические идеалы и реальность» X. Маккиндер сформулировал свой знаменитый постулат: тот, кто контролирует Восточную Европу, господствует в Хартленде; тот, кто господствует в Хартленде, господствует над Мировым островом; тот, кто правит Мировым островом, господствует над миром. Позиция X. Маккиндера отражала интересы Великобритании того периода, опасавшейся чрезмерного усиления двух континентальных держав – Германии и России и особенно возможного союза между ними.
До Первой мировой войны X. Маккиндер считал Германию большим злом по сравнению с Россией. После окончания войны и победы русской революции он стал автором идеи «санитарного кордона», суть которого состояла в необходимости образования в Восточной Европе группы буферных государств, разделяющих Россию и Германию. Санитарный кордон должен был, с одной стороны, изолировать большевистскую Россию, а с другой – препятствовать господству в ключевом регионе как России, так и побежденной в войне Германии.
В конце своей жизни X. Маккиндер достаточно точно спрогнозировал некоторые тенденции мирового политического развития второй половины XX в., одновременно пересмотрев свою прежнюю геополитическую концепцию. Он обозначил Северную Атлантику как Средиземный океан, являющийся опорной точкой всей Земли, и далее предположил, что прибрежные страны этого океана смогут сбалансировать могущество державы, доминирующей в Хартленде.
Германская геополитика, так же как и английская, пыталась дать теоретическое обоснование внешнеполитического курса своей страны. Поскольку цели внешней политики кайзеровской, а затем гитлеровской Германии носили откровенно агрессивный, захватнический характер, такой же характер имели и германские геополитические концепции. Уже Ф. Ратцель, исходя из принципов социал–дарвинизма, считал жизнеспособными только те государства, которые расширяют свои территории. Эти идеи развил К. Хаусхофер, ставший центральной фигурой германской геополитики после Первой мировой войны.
К. Хаусхофер ввел понятие жизненного пространства и рассматривал его расширение как условие существования всякого динамичного государства, претендующего на положение великой державы. Он воспринял идею противостояния континентальных и морских государств и сделал из нее вывод о том, что главным врагом Германии как континентальной страны является Великобритания. И хотя К. Хаусхофер видел возможность расширения жизненного пространства Германии на Востоке, он был сторонником союза России и Германии в рамках направленного против океанских держав евразийского блока. Несмотря на то что многие концепции этого геополитика оказали влияние на внешнеполитическую деятельность национал–социалистов, их пути в конце концов разошлись.
Во второй половине XX столетия центр геополитических исследований переместился в США. Основателем американской школы геополитики был адмирал А. Мэхэн. В отличие от немецких и английских геополитиков он считал, что основой силового потенциала государства является его морская мощь, поэтому морские державы имеют преимущество перед континентальными. А. Мэхэн считал необходимым для США поддерживать контроль над мировыми морскими путями, что определялось географическим положением этой страны. Американская внешняя политика на протяжении нынешнего столетия практически подтвердила данные выводы.
Особое место в американской геополитике середины XX в. принадлежит Н. Спайкмену. В отличие от X. Маккиндера он видел ключом контроля над миром не Хартленд, а Римленд. Под Римлендом Н. Спайкмен понимал евразийский пояс прибрежных территорий, или так называемый «маргинальный полумесяц», включающий морские страны Европы, Ближний и Средний Восток, Индию, Юго–Восточную Азию и Китай. Этот пояс действительно охватывает Евразию с Запада на Восток и дает тому, кто его контролирует, немалые преимущества. Поэтому Н. Спайкмен заменяет формулу X. Маккиндера своей: кто контролирует Римленд – господствует на Евразией; кто господствует над Евразией – контролирует судьбы мира. По мнению Спайкмена, географическое положение Соединенных Штатов весьма выгодно по отношению и к Хартленду, и к Римленду. США одновременно обращены двумя своими побережьями к разным оконечностям Римленда, а через Северный полюс – к Хартленду и таким образом имеют возможность контролировать баланс сил во всей Евразии. Концепция Н. Спайкмена, выдвинутая еще во время Второй мировой войны, теоретически обосновала переориентацию внешней политики США на активное вмешательство в политические процессы за пределами Западного полушария.
Дальнейшим развитием идей Н. Спайкмена стала концепция другого американского геополитика – С. Коэна, поделившего весь мир на геостратегические и геополитические регионы. Геостратегическими им были названы те регионы, которые играют определяющую роль в мировой политике и экономике. С. Коэн выделил всего два таких региона: мир зависящих от морской торговли океанических держав и евразийский континентальный мир. Ядром первого геостратегического региона является территория самих США с прямыми выходами к трем главным океанам – Атлантическому, Тихому и Северному Ледовитому. Сердцевина второго геостратегического региона – российский .промышленный район, включавший европейскую часть тогдашнего СССР, Урал, Западную Сибирь и Северный Казахстан. Страны морского побережья Западной и Северной Европы также входят в состав первого геостратегического региона, как и континентальный Китай – в состав второго, но занимают в них периферийное положение. Нетрудно заметить, что данная геополитическая концепция отражала мировые реалии периода «холодной войны» с присущей ему биполярной структурой международных отношений.
В годы «холодной войны» геополитическая ситуация во многих регионах оставалась относительно стабильной. Окончание же «холодной войны» вызвало, помимо всего прочего, серьезнейшие геополитические сдвиги, породившие нестабильность в прежде более или менее спокойных регионах. Эти изменения обусловили большой интерес к геополитическим исследованиям во всем мире, в том числе и в нашей стране. Такой интерес вполне закономерен, поскольку геополитика отражает объективно существующую взаимосвязь между географическими факторами и внешней политикой государства. Но следует помнить, что геополитика – лишь одно из направлений в исследовании мировой политики и международных отношений, и строить реальный политический курс, учитывая только геополитический аспект было бы ошибочным.