Лекция 11. Политический процесс. Политические коммуникации
Характеристика политики как процесса позволяет увидеть особые грани взаимодействия субъектов по поводу государственной власти. В силу того, что по своим масштабам политический процесс совпадает со всей политической сферой, некоторые ученые отождествляют его с политикой в целом (Р. Доуз), со всей совокупностью поведенческих акций субъектов власти, изменением их статусов и влияний (Ч. Мэрриам); сторонники институционального подхода связывают политический процесс с функционированием и трансформацией институтов власти (С. Хантингтон) и т.д. Ориентируясь на эти подходы, можно считать, что политический процесс представляет собой совокупность всех динамических изменений в поведении и отношениях субъектов, в исполнении ими ролей и функционировании институтов, а также во всех иных элементах политического пространства, осуществляющихся под влиянием внешних и внутренних факторов. Политический процесс раскрывает движение, динамику, эволюцию политических явлений, конкретное изменение их состояний во времени и пространстве. Центральной характеристикой политического процесса выступает его изменение. В науке сложилось множество представлений об источниках, механизмах и формах изменений. Например, Маркс видел основные причины политической динамики во влиянии экономических отношений, Парето связывал с циркуляцией элит, Вебер – с деятельностью харизматического лидера, Парсонс – с исполнением людьми различных ролей и т.д. Однако чаще всего в качестве основного источника политических изменений называют конфликт. Многообразие источников и форм политических изменений выражается в способах существования политических явлений, а именно функционировании, развитии и упадке.
Проявления особенностей политических процессов (ненормативный характер, цикличность, повторяемость) предопределяет возникновение его разнообразных типов. Так, с содержательной точки зрения выделяются внутриполитические и внешнеполитические (международные) процессы. С точки зрения значимости для общества тех или иных форм политического регулирования социальных отношений политические процессы можно подразделить на базовые и периферийные. Первые из них характеризуют те разнообразные изменения в различных областях политической жизни, которые касаются модификации ее базовых, системных свойств. К ним можно отнести, например, политическое участие, характеризующее способы включения широких социальных слоев в отношения с государством, формы преобразования интересов и требований населения в управленческие решения и т.п. В таком же смысле можно говорить и о процессе государственного управления, определяющем основные направления целенаправленного использования материальной силы государства. Периферийные политические процессы выражают изменения в не столь значимых для общества областях. Например, они раскрывают динамику формирования отдельных политических ассоциаций (партий, групп давления и т.д.), развитие местного самоуправления и др. Политические процессы могут отражать изменения, протекающие в явной или скрытой форме. К примеру, явный политический процесс характеризуется тем, что интересы групп и граждан систематически выявляются в их публичных притязаниях к государственной власти, которая в свою очередь делает доступной для общественного контроля фазу подготовки и принятия управленческих решений. Теневой процесс базируется на деятельности публично не оформленных политических институтов и центров власти, а также на властных притязаниях граждан, не выраженных в форме обращения к официальным органам государственного управления. Политические процессы разделяются также на открытые и закрытые. Последние означают тот тип изменений, который может быть однозначно оценен в рамках критериев лучшее/худшее, желательное/нежелательное и т.д. Открытые же процессы демонстрируют такой тип изменений, который не позволяет предположить, какой – позитивный или негативный для субъекта – характер имеют сложившиеся трансформации или какая из возможных в будущем стратегий предпочтительна. Например, при развитии международных кризисов или реформировании переходных общественных отношений нередко в принципе невозможно понять, несут ли субъекту выгоду совершаемые им действия, как вообще оценить складывающуюся обстановку, какие в связи с этим предпочесть альтернативы и т.п. Важным является подразделение политических процессов на стабильные и переходные. Стабильные политические системы выражают ярко очерченную направленность изменений, преобладание определенного типа властных отношений, форм организации власти. Внешне они могут характеризоваться отсутствием войн, массовых протестов и других конфликтных ситуаций, грозящих свержением или изменением правящего режима. В нестабильных же процессах отсутствует четкое преобладание тех или иных базовых свойств организации власти.
Особое значение для характеристики политического процесса имеют изменения типа развития. Как правило, в рамках стабильных политических процессов существует возможность применения моделей линейного развития. Качественная идентификация политической системы основывается здесь на хорошо известных моделях – социализма, либерализма, консерватизма и др., обладающих строго разработанной системой критериев развития. Например, с точки зрения марксистов, о развитости системы власти позволяют говорить политические изменения, свидетельствующие о господстве коллективных форм собственности, гегемонии рабочего класса и лидирующей роли коммунистической партии в политической системе. Преобладание идеологии прав человека, защищенности личности в отношениях с государством, контроль гражданского общества над государством, плюрализм, духовная свобода свидетельствуют о развитии системы с точки зрения либералов. Консерваторы при определении развития делают упор на преобладании моральных стимулов политического поведения, обеспечении преемственности с предыдущими формами правления, сохранении базовых норм и принципов организации власти и т.д.
Однако в переходных обществах в условиях незавершенности политических процессов использование данных критериев не только затруднительно, но нередко противостоит самой идее развития. К примеру, институционализация демократических процедур отправления власти, расширение плюрализма могут вести в этих условиях к установлению деспотических форм правления, потере управляемости обществом и другим негативным явлениям. Поэтому в науке сложилось немало подходов, предлагающих собственные критерии оценки. Например, сторонники «теории катастроф» усматривают причины политической кризисности и неустойчивости переходных систем в наличии определенных «архетипов» (некритически усваиваемых людьми ценностей, отношений к действительности), провоцирующих массовые протесты и ведущих к неравновесности положения политических сил. Таким образом они связывают развитие с поиском «архетипов-антагоистов», способных стимулировать обратные по направленности поведенческие реакции населения и власти. Приверженцы идеи циклической (социокультурной, цивилизационной) динамики (Хемфри, Тоффлер, Пригожин), рассматривая переходные процессы в качестве необходимой составной части циклического чередования политических взлетов и падений, выдвинули иные критерии развитости. В соответствии с их воззрениями, различая длинные и короткие волны таких изменений, а также временны́е параметры их продолжения, необходимо вырабатывать соответствующие технологии приспособления к этим промежуточным этапам, искать «поворотные точки», способные усилить управление событиями и сократить время для наступления восходящей фазы развития. Собственную версию трактовки развития в переходных условиях предложили Ф. Тённис, М. Вебер и Т. Парсонс, заложившие основы так называемой социологии развития. Сторонники этого направления рассматривали все модификации политических систем в рамках долговременного перехода от традиционного к современному обществу. При этом первое рассматривалось по преимуществу как аграрное, основанное на простом воспроизводстве и отличающееся закрытой социальной структурой, низким индивидуальным статусом гражданина, жестким патронажем государственного правления. Современное же общество трактовалось ими как индустриальное (постиндустриальное), базирующееся на открытости социальной структуры и рациональной организации власти. С этой точки зрения политическое развитие достигается в той мере, в какой политические структуры, нормы и институты способны к оперативному, гибкому реагированию на новые социальные, экономические и прочие проблемы, к восприятию общественного мнения. В таком случае не имеет значения, какую конкретную национально-государственную форму примут политические изменения (унитарную, федеративную или другую), какая партия получит статус правящей, какая идеология будет определять политику в будущем. Высокие требования здесь выдвигаются к компетентности политических элит, к их способности использовать консенсусные, правовые технологии властвования, исключать насилие и политический радикализм. Одним из основных условий успешного эволюционного политического развития является своевременное выделение по преимуществу кратковременных задач в проведении реформ и преобразований, нацеленных не реальное, а не декларативное продвижение общества вперед. Такого рода подходы, соединившись с некоторыми идеями Дж. Локка, А. Смита, легли в основу теории модернизации, представляющей собой совокупность различных схем и моделей анализа, позволяющих описывать и раскрывать динамику преодоления отсталости традиционных государств.
Первоначально модернизация понималась как вестернизация, т.е. как копирование западных образцов во всех областях жизни, выдвигалась форма «догоняющего развития». Главным средством преобразований считалась экономическая помощь западных государств. Такой взгляд не выдержал испытания жизнью. В реальности такое движение обернулось коррупцией и произволом бюрократии, катастрофическим расслоением населения и его политической отчужденностью, нарастанием конфликтности и напряженности в обществе. В результате в 1970–1980-е гг. связь между модернизацией и развитием была пересмотрена. Переходные процессы стали истолковываться как некий самостоятельный этап развития этих стран с неоднозначными результатами. Считалось, что страны могут идти тремя путями: во-первых, воспроизводить свое состояние, не продвигаясь к целям современности; во-вторых, идти по пути модернизации; в-третьих, начав с преобразований данного типа, впоследствии свернуть к установлению еще более жесткого политического режима. При сохранении приоритета универсальных критериев и целей будущего развития главный упор ученые стали делать на национальную форму их реализации. Кроме «догоняющей», стали говорить о модернизации «частичной», «форсированной», «рецидивируещей», «тупиковой» и т.д. Главным фактором, определяющим характер и темпы переходных преобразований, был признан социокультурный фактор, а точнее, тип личности, ее национальный характер, обуславливающий степень восприятия универсальных норм и целей политического развития.
В 1980–1990-х гг. стали выявляться новые исторические факторы и тенденции в переходных преобразованиях. С одной стороны, глобальный процесс движения мирового сообщества к индустриальной (постиндустриальной) фазе своей эволюции развивался в тесной связи с расширением экономического сотрудничества и торговли между странами, распространением научных достижений и передовых технологий, постоянным совершенствованием коммуникаций, ростом образования, урбанизацией. За счет режимов «молодых демократий» (или так называемой «третьей волны демократии», развертывающейся в мире с 1974 г. – года установления демократического режима в Португалии) усилилось влияние целей и ценностей либерализма. В полной мере проявился и потенциал «демонстрационного эффекта», символизирующего позитивное отношение элитарных и неэлитарных слоев населения во многих странах к опыту Запада, к существующим там стандартам жизни, сложившимся отношениям государства и личности. С другой стороны, в странах первичной модернизации начались некоторые процессы, качественно повлиявшие на динамику «критериев «модерна» и стандартов отношения к этому процессу. В частности, в западных странах значительно повысилась роль постматериальных (непотребительских) ориентаций, возникли устойчивые тенденции усиления идейного и культурного плюрализма, заявила о себе глобальная открытость этих обществ новым идеям и ценностям, информационная революция. Это, в числе прочего, стало провоцировать и критику традиционных для западных сообществ социальных и политических стандартов. В конце концов все это привело к падению былого авторитета интеллектуалов и возрастанию значения чисто технических средств общения (компьютеров, сети Интернет, ТВ) и ориентации человека в социуме. В этих условиях политика в глазах общественного мнения стала все больше превращаться в элемент массовой культуры, разновидность стандартного развлечения, утрачивая в общественном мнении значение мощнейшего перераспределительного механизма. Такие внутрисоциальные изменения дополнялись складыванием неких глобальных тенденций, свидетельствующих, по мнению Э. Гидденса, о возникновении в этой части мира постдефицитной экономики, о возрастании политического участия непрофессионалов в делах управления обществом (через экологические, демократические, трудовые движения), о демилитаризации международных отношений и гуманизации технологии. Сочетание этих тенденций дало ученым основание сделать вывод, что входящие в фазу постмодерна общества отличаются высоким уровнем риска (экономический коллапс, рост тоталитарной власти, ядерные конфликты, экология). Их будущее стало абсолютно открытым и недетерминированным. В итоге «переход» (транзит) к современности стал видеться еще более противоречивым и локально организованным процессом, чем ранее. В этом смысле постулаты теории модернизации начали трансформироваться в положения транзитологии – отрасли знания, исключающей какие-либо ценностные и целевые критерии при описании процесса трансформации переходных государств и обществ. Снова разгорелся спор сторонников демократии и авторитаризма. Приверженцы либеральных позиций стали рассматривать демократию уже не как цель, а как непременное условие осуществления переходных преобразований. Консерваторы же считают, что усиление влияния цивилизационных факторов в переходных преобразованиях способствует нарастанию политических форм защиты собственных ценностей и ведет к столкновению с Западом и его моделью модернизации. При этом реально большинство стран продолжает жить при авторитарных режимах. В современных условиях развивающимся государствам необходима «ориентация на развитие», а не на демократию.
Осуществляя переходные преобразования, российское общество по-своему решает возникающие проблемы. В целом российское общество можно отнести к разновидности «делегативной демократии». Вместе с тем ее политический облик обусловлен прежде всего динамикой применения присущих ей методов урегулирования и разрешения конфликтов. К типичным конфликтам модернизации можно отнести кризис идентичности, обуславливающий поиск людьми новых духовных ориентиров для осознания своего места в обществе и связей с государством, поскольку старые идеалы пали. Существенными последствиями процесса преобразований являются и методы разрешения кризиса распределения культурных и материальных благ, вызванного качественным изменением стандартов и способов потребления, а также ростом социального ожидания граждан. Характерен для России и кризис участия, обусловленный ломкой привычных форм и механизмов вовлечения граждан в политику при увеличении числа стремящихся к участию в управлении и на базе создания нового баланса политических сил. Тесно связано с кризисом участия и противоречие между дифференциацией ролей в политической системе, императивами равенства граждан (на участие в политике, перераспределение ресурсов) и возможностями власти к интеграции социума. Пытаясь решить данный круг проблем, вызванных постоянным нарушением прав групп и граждан в политической сфере, правящие режимы должны акцентировать внимание на правовых способах разрешения конфликтов, соблюдении равенства всех граждан перед законом, должны решительно пресекать политический радикализм, противодействовать терроризму.
Существенное значение для определения темпов реформ имеют и формы разрешения кризиса «проникновения», свидетельствующего о невозможности правящих сил (прежде всего высших органов государственной власти) целиком и полностью реализовать свои решения в сферах общественной жизни. Применяемые государством методы должны исключать попытки исправления положения любой ценой, попытки силового «продавливания» необходимых решений, перешагивание допустимых границ в политическом торге с оппонентами, сползание к популизму и усиление теневых механизмов власти, ведущих к нарастанию коррупции.
Непосредственное влияние на ход общественных преобразований оказывает и кризис легитимности, выражающийся в рассогласовании целей и ценностей правящего режима с представлениями основной части граждан и необходимых формах и средствах политического регулирования, нормах справедливого правления и с другими ценностями массового сознания.
Попытки решения всеобщих кризисов «модерна» сочетаются с решением проблем, всегда имеющих специфически-национальный характер, обусловленный сопротивлением политических сил, заинтересованных в националистических, имперских и прочих аналогичных моделях развития российского общества.
Высокая конфликтность социальных и политических процессов в условиях модернизации определяет необходимость постепенности проведения реформ, снижения влияния на процессы демократизации стереотипов традиционалистской политической культуры, а главное – повышение роли правящих и оппозиционных элит, их способности вести заинтересованный диалог и находить точки соприкосновения. В данном отношении российское общество испытывает трудности, поскольку для него характерно не идеологическое (побуждающее элиты воплощать интересы широких социальных слоев), а корпоративное размежевание элит, свидетельствующее о пребывании во власти интересов кланов, олигархических группировок и т.д.
Формирование и функционирование в сфере публичной власти разнообразных идеологий, чувств, ценностей, символов, доктрин, официальных норм и оппозиционных оценок и мнений различных авторов составляют особый политический процесс. За счет передачи и обмена сообщениями политические субъекты сигнализируют о своем существовании различным контрагентам и устанавливают с ними необходимые контакты и связи, позволяющие им играть различные политические роли. В свою очередь целенаправленные контакты между людьми, обменивающимися и потребляющими разнообразные сведения, знания и сообщения, соединяют разные уровни политической системы, дают возможность институтам власти выполнять свои специфические функции по управлению государством и обществом. Развитие демократии, рост и усложнение политических связей и отношений непременно вызывают увеличение потребляемых знаний и сведений. Однако в политике не все обращающиеся сведения равноценны для людей. В частности, те сведения, которые выбираются ими из потока разнообразных сведений для подготовки и принятия необходимых им решений в сфере государственной власти или исполнения функций, а также совершения сопутствующих действий, называются политической информацией. Информация является для политических явлений базисным свойством. В результате наличия или отсутствия должной информации субъект может обрести или утратить власть, возможности влияния, реализации свои интересов в политической сфере. Информация является механизмом, обеспечивающим целенаправленные действия субъектов, а ее накопление позволяет осуществлять коррекцию поведения субъектов и институтов власти. В то же время, не находя выхода в практических действиях людей, информация подтачивает основания их политического статуса, подрывает соответствующие традиции.
Передача сообщений в любом государстве неизбежно предполагает использование определенных технических средств (от гусиных перьев до новейших носителей электронной информации), поэтому информационные процессы неизбежно включают в себя соответствующие структурные компоненты (технические каналы, передающие, изымающие, накапливающие, контролирующие, сохраняющие и сберегающие информацию структуры).
В силу того, что люди по-разному воспринимают информацию, интерпретируя ее содержание на основе определенных правил, привычек, способов восприятия (кодов), наконец, даже в зависимости от своего конкретного состояния, в процессе обмена информацией принципиальное значение имеет способность субъекта осмысленно воспринимать сообщения. Данный аспект субъектированного восприятия, истолкования и усвоения информации именуется коммуникацией, или процессом осмысленных контактов между отправителями (коммуникаторами) и получателями (реципиентами) политической информации.
Можно утверждать, что с точки зрения потребления и обмена людьми разнообразными сведениями в сфере публичной власти все институты и механизмы власти являются не чем иным, как средствами переработки информационных потоков и относительно самостоятельными структурами на информационном рынке. Рассматривая политику с точки зрения информационно-коммуникативных связей, мы понимаем ее в качестве такого социального целого, структуры и институты которого предназначены для выработки, получения и переработки информации.
Первостепенное значение для политики играют массовые информационно-коммуникационные процессы. На этом уровне организации информационных отношений прежде всего действуют политические агенты, специально подготовленные для взаимодействия с общественным мнением. Как правило, к ним относят официальные институты государства, государственные СМИ, независимые и оппозиционные СМИ, корпоративные структуры (органы партий, общественных объединений, профессиональные политические рекламные агентства и т.д.), зарубежные СМИ.
Все разнообразие используемых политическими агентами приемов и способов информирования и налаживания коммуникаций можно в основном свести к двум типам действий: мобилизационным, включающим агитацию и пропаганду, и маркетинговым, представленным методами паблик рилейшнз, или PR, а также политической рекламой.
Общественное мнение – важнейший партнер государства, СМИ и других политических субъектов, заинтересованных в расширении своей политической поддержки. С социальной точки зрения общественное мнение есть важнейший источник информации об интересах граждан, механизм выражения их отношения к власти и ее конкретным действиям. Например, опросы общественного мнения являются важнейшим инструментов выявления политических предпочтений населения, их отношения к действиям правительства и т.д. Это совокупность суждений и оценок, характеризующих состояние массового (группового) сознания, оказывающих влияние на содержание и характер разнообразных политических процессов. В качестве объекта общественного мнения могут выступать любые факты и явления социальной жизни, в т.ч. высказывания отдельных политиков. В общественном мнении велика роль предрассудков, стереотипов, заблуждений. В силу своего во многом эмоционального характера оно может быть весьма односторонним, предвзятым. Поэтому, наряду с позитивным по своей сути воздействием на власть, оно нередко бывает опасным в силу своей некомпетентности. В структуру общественного мнения, как правило, входят массовые (групповые) настроения, эмоции, чувства, а также формализованные оценки и суждения. Часто сама власть может брать на себя функции выражения общественного мнения.