Проблемы войны и мира в политико-правовой мысли
На протяжении всей своей истории человечество страдало от войн и мечтало о вечном мире. Между тем на деле мирные периоды были лишь краткой передышкой между войнами. За последние 5,5 тыс. лет в мире произошло примерно 14,5 тыс. войн, от которых погибло свыше 3,6 млрд. человек.[31] Судьбы войны и мира находятся в руках военной политики, ибо война как социальное явление возникла вместе с политикой и государством. Политика формирует цели и задачи войны, определяет ее средства и условия, начало и конец.
Армия исследуется не только военной теорией, но и философией, социологией, политологией. Для военной теории – это совокупность военных сил, органов их управления и обеспечения, предназначенная для ведения боевых действий. С позиции философии с ее системными подходами, армия – социотехническая системы, структурно и функционально упорядоченная для достижения военного насилия.
Опираясь на идеи Гегеля, немецкий военный теоретик К. фон Клаузевиц выдвинул классическую формулу: «война есть не что иное, как продолжение государственной политики иными средствами».[32] Иначе говоря, сущность войны не может быть понята и оценена вне учета целей воюющих сторон и той государственной политики, которая их формирует. «Когда политика становится более мощной, то таковой же становится и война».[33] При этом под самой политикой прусский генерал понимал прежде всего «разум олицетворенного государства», представителя «интересов целого общества».[34] Отсюда следовало, что всякая война является исторически необходимой, законной. Призывы гуманистов к «вечному миру», разумеется, звучали и в XIX в. Таковой была известная программа Канта, изложенная в его «Трактате о вечном мире», когда все конфликты предлагалось регулировать дипломатическими переговорами и нормами международного права.[35]
Однако война уже прочно вошла в политическую жизнь и ценности индустриального общества. Личностью и завоевательными походами Наполеона Бонапарта восхищалась Европа. Настоящий апофеоз войны и сильной личности, прообразы которых виделись в римских легионерах и японских самураях, утверждала философия Ф. Ницше. С 1801 по 1900 гг. Франция находилась в состоянии войны 74 года; Англия и Испания по 53,5 года; Россия – 53 года; Турция – 39,5 лет; Австро-Венгрия – 25 лет.[36]
Тем не менее, на основе методологических подходов марксизма в XIX в. углубляется представление о политической природе войны. Отталкиваясь от формулы К. Клаузевица о том, что война есть продолжение государственной политики иными средствами, К. Маркс и Ф. Энгельс обратили внимание на экономические основы политики, продолжением которой является война, а также на связь войны с классовыми интересами господствующих классов. Война – закономерное явление эксплуататорского общества, основанного на системе социального и национального унижения, утверждал марксизм. Специфика армии, по К. Марксу, в том, что она способна отстаивать не только интересы господствующих классов, но и интересы общенациональные. Ф. Энгельс отмечал, что освобождение пролетариата «будет иметь особое выражение в военном деле и создаст свой особый, новый военный метод».[37]
Проблемы отношения к войне, оценки ее природы и социальной роли занимают значительное место в философско-политических дискуссиях XIX века в России. Здесь сложилась своя система военного дела и прочные воинские традиции, обоснованные в деятельности и трудах Петра I, П.А. Румянцева, А.В. Суворова, М.И. Кутузова, Ф.Ф. Ушакова, П.С. Нахимова и др. Подробнее об этом пойдет речь дальше. Однако предметом острого обсуждения стал вопрос о том, совместимы ли войны с нормами православной культуры, христианской этики. Неприятие войны, воинской деятельности, сложившейся в армии системы военно-патриотического воспитания в наиболее категоричной форме было присуще Л.Н. Толстому.
Другие деятели русской философии и культуры заняли более умеренные, а то и альтернативные позиции. По мнению В.С. Соловьева, война – в целом богоугодное дело, ибо она в полной мере может выявить истинность нравственных начал народной жизни. Соглашаясь с Т. Гоббсом, что «война всех против всех» является некой изначальной житейской нормой человеческих отношений, Соловьев показывает, в чем именно состоит созидательный смысл нравственности и веры как высших, божественных регуляторов человеческого бытия в воинском деле.
Требование социально ответственного поведения политиков и военных как необходимость учета «человеческой цены» военных побед, как противодействие агрессии – философия ненасилия вошла в арсенал отечественной и мировой культуры. В социальной практике XX в. это воплотилось в требованиях гражданского противодействия милитаризму, в движениях против военных авантюр, в сопротивлении насилию, террору, в том числе – и революционному.
На рубеже XIX–XX вв. толстовская идея ненасилия приобретала особую актуальность. Мир вступал в полосу мировых войн и революций. Войны эпохи империализма характеризуются повышением роли экономического фактора и расширением материально-технической базы вооруженных сил, применением разнообразного оружия, сложной боевой техники, возрастанием разрушительной силы военных средств; участием широких народных масс, созданием и применением многомиллионных армий, а отсюда и усилением роли морально-психологического фактора; но главное – колоссальными человеческими жертвами, потерями, которых не знала предшествующая мировая история. В Первой мировой войне (1914–1917) участвовали 33 страны с населением 1,1 млрд. человек, потери составили 25 млн. человек. Во Второй мировой войне (1939–1945) приняли участие 62 страны с населением 1,7 млрд. человек; потери же составили 56 млн. человек[38].
В отличие от тех теоретиков, кто так или иначе оправдывал первые войны эпохи империализма, Ленин показал, что нельзя определить характер войны вне политики государства до войны: ведь война есть продолжение этой политики, только иными, насильственными, средствами. По сути политика многих «великих» держав была агрессивной, направленной на захват чужих территорий, на колонизацию народов. Осуждая империалистические войны, вождь мирового пролетариата обосновал моральное право на «революционную войну угнетаемых против угнетателей». Для Ленина «справедливая война – та, которая соответствует интересам пролетариата».[39]
Последующая история подвела к пониманию того, что война, особенно мировая, является сложным общественно-политическим явлением, включающим различные формы противостояния: военного, дипломатического, идеологического, информационного. Вместе с образованием СССР в 1922 году мир разделился на две системы, конфронтационно противостоящие друг другу (мир капитализма и мир социализма), которые по сути пребывали в ситуации непрерывной войны разного типа. Войны, в частности, в виде открытого или замаскированного вмешательства развитых капиталистических стран в дела других государств и народов, шли и в рамках «империалистической системы» с целью «передела» уже поделенного мира. Особая роль фактора войны в XX в. привела к тому, что некоторыми политиками, например, Э. Юнгером, феномен войны мифологизируется, представляется как центральное «апокалиптическое» переживание века, событие, определившие его культурный облик[40].
В результате Второй мировой войны и последовавшей за ней «холодной войны» сложилась новая геополитическая обстановка, составными элементами которой явились биполярный мир, то есть два противостоящих друг другу военно-политических блока, которые возглавляли СССР и США, и ракетно-ядерный паритет этих великих держав, выполнявший роль сдерживающего фактора против начала третьей мировой войны. Это не исключило всякого рода локальные войны в различных регионах мира. Многополярная модель мира разбила глобальный антагонизм общественно-политических систем на множество региональных, национально-территориальных, религиозных и других военных конфликтов. Возникли новые вызовы и угрозы международной безопасности.
Минувшее столетие убедительно показало также слабость двух альтернативных позиций относительно войны, которые были свойственны политической мысли прошлого, а именно – милитаризма, прославлявшего и оправдывавшего войну, и пацифизма, который исходил из морального осуждения войн и пытался чисто волевыми мерами и гуманистическими призывами «отменить» их. Точку зрения, к которой приходят человечество и его общественная мысль на исходе XX в., можно назвать социально-политическим реализмом: поскольку война тесно связана с экономикой и политикой, и это явление нельзя просто «отменить», его нужно ввести в цивилизованные рамки, сделав предметом деятельности социально ответственной военной политики.